— За что? Ничего не понимаю. Это шутка?
Похоже на дурной сон. Я же ничего такого не делала. Почему меня? В команде 35 гимнастов. Почему именно меня?
Что я скажу родителям? Здрасьте, меня выгнали из лагеря?
Стыдно-то как. И, главное, непонятно, что я такого сделала? Сидела расслабленно вытянув голые ноги в проходе пока он вел собрание? В коротких шортах? Так ведь жара, море. Не так стояла? Пересела в столовой на другое место, не по его плану? Ну, так не детский же сад. Ничего не понимаю. Может, он был недоволен, что я чуть не опоздала на поезд, и заставила его и всю команду нервничать? Да еще, небось подумал, вот, профурсетка, с женихом прохлаждалась где-то, вместо того, чтобы вовремя при
Любите ли вы мат?
Я распахнула дверь школьного туалета, лихо жонглируя взрослыми словами.
— Такая красивая девочка, и так ругается, — сказала Тоня, стоящая у окна напротив.
По белому кафелю всё ещё отскакивали с треском, как шарики пинг-понга, склоняемые на все лады мои вариации бл.. и ё.п.рстэ…, а я уже замерла в недоумении: «Красивая девочка»,— это про меня? «Так ругается», — это точно про меня.
Почему-то эта её фраза остановила меня. Эта девочка из параллельного класса была у меня в авторитете. Она прямо сказала что думает. Спокойно. Без наезда. И это сработало.
До 10 лет я жила в тихом московском районе, на Мосфильмовской. Ходила в приличную школу, была почти отличницей. Почти, по
Кораблик
Вот он, стоит босиком, прямо передо мной, на самом краю мостика. Щупленькая голая спина с торчащими крылышками лопаток, тоненькая шея, белобрысый затылок. Мне хочется сжечь этот затылок своим взглядом.
У него в руках камни. Один за другим они летят в воду. Бултых. Недолёт. Перелёт. Шлёп. Слева. Недолёт. Справа. Шлёп-шлёп.
Кривляющаяся юркая обезьянка в мальчишеском азарте.
Там, куда сейчас безобразно вытянулся язык новой Москвы и прорыли метро, еще недавно была деревня Прокшино.
Мои родители снимали там крошечный уютный домик на лето.Это была настоящая деревня, не какая-то там дача.
С коровами, козами, овцами, петухами, живописными прудами с карасями-бычками и кувшинками,
Все связано со всем
Одно из первых моих ярких осознаний-озарений, случилось со мной в выездном летнем детском садике. Это было на прогулке в лесу.
Мы, малыши собирали грибы и отдавали их нашей воспитательнице.
Хорошо помню ее лицо, совсем как на черно-белой фотографии из семейного альбома. Круглое доброе лицо, немного кудрявые волосы, длинная челка с пробором посередине.
Лес был темный, еловый.
Вдруг, я замерла от яркого ощущения мысли в моей голове. Это было ясное понимание того, как ВСЁ связано со ВСЕМ, и как все можно связать со всем.
Так я и стояла с большими грибами в руках и, выражаясь сегодняшним языком, «прифигевшая» во-первых, от того, что я ощутила МЫСЛЬ, во-вторы
Я никогда не играла в дочки-матери, в лучшем случае в «магазин». Моими любимыми играми были вышибалы, классики и казаки-разбойники.
Я не любила кукол и клоунов. Они пугали меня, казались страшными. Я любила своего большого желтого медведя с карими глазами, и даже однажды сделала ему операцию на сердце.
В моем советском детстве никакой йоги и в помине не было, все жили обычной жизнью. Но мое тело любило «берёзку», мостик, и различные выкрутасы с ногами и руками. Чем неудобнее поза, тем больше мне она нравилась. Никто не мог так как я завернуть два с половиной оборота одной ногой за другую.
В детстве я бредила лошадьми. Рисовала их везде. На листочках, обоях, асфальте. Даже в тумбочке Подол