Бутовецкий Д.А. Баллада о бронепоезде.
//На огненных рубежах. М., 1986.
С.119 - 124
Бесшумно, не зажигая огней. Сквозь плотный мрак движется бронепоезд. Темным призраком скользит по рельсам его громада. С обеих сторон пути вплотную подступал лес. Тяжелые мохнатые лапы елей отливают серебром. Мрачные великаны напоминают часовых в длинных до пят тулупах. Стучат на стыках колеса, как будто кто – то выбивает морзянку: « Се–го–дня – бой …».
Тревожно на сердце у бойцов, никто не спит. Получен приказ: «Готовность к бою номер один».
23 ноября Малышеву было приказано убыть на станцию Дмитров, что в 70 километрах к северу от Москвы по Савеловской железной дороге. Дмитров – старинный русский город, ровесник Москвы. В центре города сохранился кремль, окруженный высоким валом. Город – крепость не раз защищал Москву, вставая на пути врагов. Не раз его сжигали, но он возрождался из пепла.
Теперь по этим местам катился грозный вал войны. Фашистские бронированные полчища старались замкнуть кольцо вокруг Москвы с севера. В последних числах ноября пали Солнечногорск, Клин, Рогачево. Гитлеровским стратегам казалось, что они близки к цели. Последним препятствием на их пути стали берега канала.
7 –я танковая дивизия фашистского рейха, первой вошедшая в Париж, везла в своем обозе наглаженные мундиры для парада на Красной площади, мешки с медалями «За взятие Москвы».
С ожесточенными боями отступали части 30 –й и 16 –й армий. У Дмитрова на пути врага со дня на день должны были развернуться соединения резервной 1 –й ударной армии. Но многие из них были еще в пути. Штаб армии, возглавляемой генерал – лейтенантом Василием Ивановичем Кузнецовым, уже приступил к работе. Командарм разместился в помещении средней школы № 1. В его распоряжении были пока лишь прибывшие батальоны 50- й и 29 –й стрелковых бригад. Реальной огневой силой стал бронепоезд № 73 войск НКВД, приданной 29 –й бригаде.
Все эти дни бронепоезд курсировал вдоль канала, охраняя мосты и переправы. Как вспоминал генерал – лейтенант инженерных войск И.П. Галицкий, 23 ноября командующий западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков дал указание усилить прикрытие советских войск инженерными заграждениями в направлениях Клин – Дмитров и Солнечногорск – Яхрома.
С падением Рогачева и Федоровки создалась непосредственная угроза каналу Москва – Волга. Мосты через канал в Дмитрове и Яхроме были подготовлены к взрыву. Однако в ночь на 28 ноября фашисты неожиданно захватили мост через канал, разминировали его и переправились на восточный берег. Создалась серьезная угроза Москве.
На пути вражеской армады встал бронепоезд № 73 войск НКВД. Очевидец этого боя генерал армии Д.Д. Лелюшенко ( тогда командарм 30 –й армии) так рассказывает об этом в своей книге «Москва – Сталинград – Берлин – Прага».
«Рассвет застал нас в Дмитрове. В городе было пустынно. Наших войск нет, только трехорудийная зенитная батарея стоит на площади возле церкви… Выскочили на машине на окраину и видим, как вдоль шоссе ползет более двух десятков вражеских танков. Перед ними отходит наша мотоциклетная рота, накануне посланная в разведку.
Критическое положение! Противник вот – вот ворвется в Дмитров, а здесь штаб армии, войск нет.
И тут, на наше счастье, на линии железной дороги Яхрома – Дмитров появился бронепоезд. Он с ходу вел огонь…»
Как же разворачивались события этого памятного для многих боя?
Ночь на 28 ноября уже шла к концу, когда Малышева на станции Вербилки вызвали к селектору. По тому, как он подтянулся, как свел к переносью густые черные брови, чувствовалось: поставлена важная задача.
- Звонил командарм 1 –й ударной, - сообщил Малышев комиссару Крискевичу. – Осложнилось положение у Дмитрова. Захвачена Яхрома, враг овладел мостом через канал. Надо его задержать во что бы то ни стало. Выезжаем немедленно.
И вот бронепоезд в пути. Он составлен так: впереди контрольная площадка, за ней броневагон, возглавляемый лейтенантом Сколышевым. В центре – обшитый бронированными листами паровоз. Там же командирская рубка. Вторая бронеплощадка, в отличие от первой, является самоходной, в бою она может действовать самостоятельно. Замыкает состав еще одна платформа. На ней плотно сидят десантники, приданные бронепоезду.
Лейтенант Жуков, командир второй бронеплощадки, откинул люк, жадно втянул знобкий, пьянящий запахами леса воздух, огляделся. Блеклый ореол вокруг луны, яркая россыпь звезд предвещали ясный морозный день.
Невольно с сочувствием подумал о десантниках: нелегко им на ветру. Сидя на запасных рельсах, сложенных штабелями, они жмутся друг к другу, пытаясь согреться. Курить строжайше запрещено, приняты все мерны маскировки. Появление бронепоезда должно быть неожиданным для противника.
Приближался Дмитров. Бронепоезд шел самым тихим ходом. Открыв дверку, стоя на подножке, Малышев напряженно всматривался в серый сумрак.
В группе стоящих у станции людей он узнал командующего.
Спрыгнув с подножки, взметнул руку к виску:
- Товарищ генерал…
- Время дорого, выполняйте приказ, - прозвучал голос командира
Кузнецова. – Передайте экипажу: Родина на вас надеется. Надо остановить врага, задержать его хотя бы на несколько часов.
Приказав комиссару перейти в броневагон Жукова, Малышев забрался в будку к машинистам. Оглянувшись, заметил стоявший в углу на столике патефон.
- С песней и умирать не страшно, - широко улыбнулся старший машинист Шимачек.
Но вот лица посерьезнели. Для кого – то из них этот бой, возможно станет последним.
Остался за спиной выходной семафор станции. Посветлело. Невысокая поросль не мешала обзору. Впереди – за каналом – показались строения Яхромы, длинные фабричные корпуса, избы раскинувшейся на горе деревни Подолино.
Еще за переездом, у пакгаузов, где железнодорожная ветка разделилась надвое, по приказу Малышева ушел вперед по правому пути мотоброневагон Жукова. Следом – уступом – двинулся и паровоз со второй площадкой.
А впереди, у Яхромы, уже метались зарницы орудийных выстрелов, захлебывались в скороговорке пулеметные очереди. Это отходил с боями стрелковый батальон 29 –й бригады. С Перемиловской высоты его поддерживала огнем артиллерийская батарея.
Но силы были явно неравны. Гитлеровские танки вырвались на Дмитровское шоссе. А с крутой горы – заметные издали – направлялись к мосту новые и новые меченные крестами бронированные машины.
С донесением о ходе боя прибыл к Малышеву связной из взвода разведки. Высланные вперед на бронедрезине разведчики во главе со старшим сержантом Борисом Зулаевым были внезапно обстреляны из засады. Погиб комсорг бронепоезда Иван Григоренко, жизнерадостный комсомольский вожак с Винничины.
- По немецко – фашистским захватчикам – прицельный огонь! – раздался зычный голос Малышева.
Сотрясая небо и землю, дружно ахнули пушки. Заговорили бортовые «максимы», башенные пулеметы ДТ. С платформ быстро соскочили десантники, рассредоточились, заняли оборону.
Вот загорелся один, другой танк. Уже четыре костра пылают там, на шоссе. Огневой вал перенесен за канал. Туда, к Яхромскому мосту, устремляется темный поток вражеской пехоты, бронетранспортеры, мотоколяски с автоматчиками.
И вновь слышен громкий голос командира:
- Прицел 20, беглый шквальный огонь!
Командир орудия Сергеев – весь внимание. Вот на горе у опушки леса – яркая вспышка. Это неприятельская батарея. Она берет бронепоезд в вилку. Меткий выстрел – и батарея смолкает.
- Молодец! – слышит Сергеев спокойный голос лейтенанта Сколышева. Тот и в бою сдержан, корректен.
- Вы что, заснули? Прямо – танки! – врывается в башню чей – то резкий голос. Это кричит командир бронепоезда Малышев.
Быстро стреляет Сапронов. Танк закружился на месте. Еще снаряд – застыл как вкопанный.
- Еще один! – совсем близко раздается тот же властный голос.
Но вот враг оправился от первого потрясения. Снаряды рвутся прямо у колес бронепоезда. Машинист Михаил Степанович Погорельский то стремительно уводит поезд вперед, то бросает назад. Танки врага и бронепоезд бьют друг в друга прямой наводкой.
Новый вал вражеской пехоты на автомашинах движется со стороны Яхромы. Петр Мурдид, пулеметчик из расчета Николая Фомичева, вовремя заметил опасность. Припав к пулемету, открыл огонь по передней машине, тут же перенес его в хвост колонны. Движение застопорилось.
- Крепко накрошили фрицев! – с одобрением сказал пулеметчику его командир.
- За чим прийшли, тэ й найшлы, - в минуту волнения Петр Мурдид переходил на свой родной украинский язык. И снова «максим» заговорил в его руках.
Малышев руководил боем, стоя на площадке. Внезапно шальная (а может, снайперская) пуля угодила в звездочку на шапке и ушла рикошетом. Родная звездочка, как талисман, спасла жизнь командиру.
- Врешь, не убьешь! – запальчиво крикнул Малышев. Но уже через мгновенье послышался сильный взрыв. Воздушной волной его сбросило на землю.
Раздался чей – то крик:
- Командира убили!
Тотчас из бронепоезда выскочил старший сержант Николай Фомичев.
- Вы живы, товарищ командир?
- Жив, - послышался голос Малышева. Он был контужен, повредил руку, но уже начал приходить в себя. – Что там у вас?
- Все пулеметы перегрелись, - ответил Фомичев.
Морщась от боли, Малышев указал на зенитные установки, стоявшие на открытых железнодорожных платформах.
- Понял, товарищ командир.
Не раздумывая, Фомичев вскочил на платформу и открыл огонь по врагу. И вновь заметались фигуры в шинелях мышиного цвета. Встав во весь рост, коммунист Николай Фомичев расстреливал одну ленту за другой. Счетверенные пулеметы были заряжены вперемешку трассирующими, зажигательными, бронебойными патронами.
Задыхаясь, Николай соскочил с платформы. Несмотря на мороз, темный струйки пота стекали из – под шлема. Малышев поблагодарил его за отвагу.
- Пока живы, Москву не сдадим, - ответил Фомичев.
Это были его последние слова. Осколок снаряда сразил героя, и он рухнул на землю.
Между тем, тяжело складывался бой у Жукова. Отсекая танки и пехоту врага от моста, его артиллеристы подбили несколько танков. Загорелась и кувыркнулась под откос танкетка. Но и ответный огонь усилился. Снаряд угодил прямо в командирскую рубку. Словно ножом, срезало петли, и массивная бронированная дверь завалилась внутрь площадки, ударила комиссара Крискевича, отбросила его к стене. Оглушило водителя Бардакова, он потерял сознание.
Второй снаряд разорвался в башне первого орудия. Обливаясь кровью, упал командир орудия сержант Лякин, ранены наводчик Петров, заряжающий Бульбин. Каким – то чудом остался невредим замковый Григорий Захожий.
Осколок снаряда попал в штурвал второго орудия и заклинил его. Командир орудия Николай Иванов и наводчик Василий Кулешов молча переглянулись: пушка вышла из строя, положение осложнилось. Но оглушенные взрывами, окровавленные, они будут стоять до конца, решив умереть, но не сдаваться.
Та – та – та … - Это пулеметные расчеты сержантов Григория Павловского и Леонида Калашникова ведут меткий огонь, прижимая пехоту противника к земле. Но долго ли устоишь без орудий? И как быть с ранеными: они истекают кровью. Вот, шатаясь, поднялся комиссар.
- Нужно вывести площадку из боя, - сказал он Жукову. – Что с Бардаковым? Жив ли?
Лейтенант склонился над водителем. С облегчением услышал его шепот:
- Поведу…сам…
Бронеплощадка благополучно подошла к пакгаузам станции Дмитров. Раненых спешно вынесли. Прибыл военфельдшер Иван Никифорович Куц. Он, как всегда, хладнокровен, спорыми, уверенными движениями обрабатывал, перевязывал раны.
Не терял времени и Антон Иванович Жуков. Из вторых номеров пулеметчиков составил орудийный расчет. Наводчиком к первому орудию назначил Василия Кулешова, замковым Захожего, заряжающим Радченко. Два бойца подавали снаряды.
Положение первой бронеплощадки к тому времени стало критическим. Снаряд угодил в сухопарник паровоза. Взмыло кверху белое облако пара, скрыв его, как дымовой завесой. Если огонь проникнет в нефтяной бак, тогда – конец. Без паровоза бронеплощадка беспомощна.
- Петр Данилович, постарайся пригнать другой паровоз, - приказывает Малышев своему помощнику капитану Сувилову. Тот бросился по рельсам в сторону станции, не обращая внимания на рвущиеся снаряды и мины. Только бы на станции был паровоз. В этом спасение его боевых друзей. Лейтенант Сколышев докладывает командиру, что на исходе снаряды. И в это время со стороны Дмитрова показался броневагон Жукова. Он вел огонь изо всех орудий.
И усталые, израненные, окровавленные люди почувствовали новый прилив сил. Они, коммунисты и комсомольцы, не пощадят своей жизни, чтобы не допустить врага к Москве.
Вскоре паровозная бригада в составе машиниста А. Доронина, его помощника И. Лаврова и кочегара И. Мирошниченко по распоряжению начальника станции П.Н. Авдолетова пригнала к бронепоезду резервный локомотив СУ – 200 –87. Путь ему под сильным артиллерийским обстрелом открыла стрелочница Маша Литневская.
До самой ночи не затихали раскаты сражения. В этот день враг не прошел
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2