Мы остались советскими, чистыми «На руинах Великой Страны». Мы не стали пропагандистами – Просто в СССР рождены.
Стали многие капиталистами, Продаваясь за доллар пустой. Мы остались советскими, чистыми С благородной своей нищетой.
Ничего! Нищета – это гордо! Не зависеть от лживых систем. И пока не додумались воздух Продавать – сыты им: сыты всем.
Сыты жизнью, что кровью сочится, Сыты книжной и нежной мечтой, Мы остались советскими, чистыми – С безграничной своей добротой.
Отдавать даром все свои вещи – Вот в чём сердца материализм. И чтоб всех защитить в час зловещий – Отдавать человечеству жизнь.
Коммунизм, значит: не мелочиться, Всё отдат...ЕщёМы остались советскими, чистыми «На руинах Великой Страны». Мы не стали пропагандистами – Просто в СССР рождены.
Стали многие капиталистами, Продаваясь за доллар пустой. Мы остались советскими, чистыми С благородной своей нищетой.
Ничего! Нищета – это гордо! Не зависеть от лживых систем. И пока не додумались воздух Продавать – сыты им: сыты всем.
Сыты жизнью, что кровью сочится, Сыты книжной и нежной мечтой, Мы остались советскими, чистыми – С безграничной своей добротой.
Отдавать даром все свои вещи – Вот в чём сердца материализм. И чтоб всех защитить в час зловещий – Отдавать человечеству жизнь.
Коммунизм, значит: не мелочиться, Всё отдать и закрыть всех собой. Мы остались советскими – чистыми С человечных сердец теплотой.
Пал Советский Союз – Аппаратом, В пыль смоловшим Великий Народ: Мы с утра маршируем парадом, Нас ночами пускают в расход.
Оставайтесь СОБОЙ средь неистовства, Среди зверства – ответом Любви. Оставайтесь советскими, чистыми, И всегда оставайтесь людьми.
Пал Советский Союз. И лавиной (Стали стены не крепки – круши!) Мир разврата и лжи вдруг нахлынул, Нас сбежались делить торгаши.
В русском поле разгулье. Мы выстоим В рамках павшей Страны – в нас живой: Мы остались советскими, чистыми С идеалов своих высотой.
«Всё расхищено, продано, предано» – Но не плачьте: настала пора, Чтобы люди Планеты изведали Всё, что прожито нами вчера.
Всё, что найдено, всё, что пройдено, Всё, что в муках Страной рождено, Всё – одно, словно сплав – мы и Родина: Сердце общее в нас зажжено.
Коммунизм превознёс Человека, Чтобы верил в себя, чтоб творил. Не чиновники правили веком: Человек свои крылья открыл!
Только эта Идея в нас истинна, Не иссякнет в нас Творчества Дар. Мы остались советскими, чистыми, И мы будем такими всегда.
Мне снова в детство захотелось, В счастливые восьмидесятые года, Где так легко жилось и пелось, Казалось, это навсегда!
Где Новый Год – добрейший праздник! Пропах он мандаринами навек! А за свою Страну Советов Гордился каждый человек!
Где газировка в автоматах С одним стаканчиком на всех! «Ирония судьбы» в кинотеатрах, Для поцелуев – никаких помех!
Мороженое стоило копейки, А эскимо – ого! аж двадцать две! И парочка влюбленных на скамейке, Их не было счастливей на земле!
Где песни разливались из открытых окон Про то, как КЛЁН шумит, И про АЛЁШКИНУ ЛЮБОВЬ. Где из добра и света мир был соткан…
Но где найти всё это вновь? Мне снова захотелось в детство… Но, как известно нам, туда билетов нет! Вернуть его, нет никакого средства! И лишь в душе – далёкий тёплый свет!..
....... В половине во второй, Этим чудо–человекам Посвящаю гимн я свой. Все мы выросли на мясах, Натуральных молоках, Мёдах, хлебах и колбасах, Не на соевых белках. Мы ходили дружно в школу, Поступая в первый класс, Знать - не знав про пепси-колу, Лимонад лишь, пиво, квас. Хлеб на улицу таскали С маслом, сверху - с сахарком. Чай фруктовый покупали, Грызли "кофе с молоком". Мы в застой, во-первых, жили В перестройку, во-вторых, И дефолт на нас свалили, В-третьих, кризис бьёт"под дых" .А в-четвёртых, да и в-пятых- Нам всё пофиг, проживём! ...Ещё....... В половине во второй, Этим чудо–человекам Посвящаю гимн я свой. Все мы выросли на мясах, Натуральных молоках, Мёдах, хлебах и колбасах, Не на соевых белках. Мы ходили дружно в школу, Поступая в первый класс, Знать - не знав про пепси-колу, Лимонад лишь, пиво, квас. Хлеб на улицу таскали С маслом, сверху - с сахарком. Чай фруктовый покупали, Грызли "кофе с молоком". Мы в застой, во-первых, жили В перестройку, во-вторых, И дефолт на нас свалили, В-третьих, кризис бьёт"под дых" .А в-четвёртых, да и в-пятых- Нам всё пофиг, проживём! Молодёжь восмидесятых, Мы нигде не пропадём! Я с любым из вас в разведку Могу "в лёгкую" пойти, Вы, друзья, которых редко Можно в этот век найти! Дружить с тобой легко и Клёво! Я за тебя порву любого! ....
.... Я ставлю пластинку с мелодией старой, И нежная песня за душу берёт. Поёт о лаванде София Ротару, О провинциалке Малежик поёт . Как часто бывало с друзьями мы пели О том, как нам дорог родительский дом, О том, как два лебедя в небе летели, Как белая вишня цвела под окном. . Сейчас столько песен хороших и разных. Послушать их можно, а сам не споёшь. Поэтому, видно, собравшись на праздник, Всё старые песни поёт молодёжь. . Про русское поле и чёрные очи, Поют про калину в цвету у ручья. И как соловей в соловьиную рощу Ко мне возвращается юность моя. .......
........ Мы обожали бегать босиком И ели все, что в руки попадалось. Сирень с пятеркой редкой лепестков, Акации сомнительную сладость.
Горошек, непременно, со стручком, Калачики и яблоки зеленые, Редиску с нежно-розовым бочком И вместе с вишней косточки вишневые.
В куриный дождик прыгали по лужам. Зимой сосульками хрустели как кроты. Всего хотелось, все нам было нужно. Всем, что росло мы набивали рты.
Нас нянчила земля и берегла. Она играла с нами, баловала. И угощала с раннего утра До бархатного ночи покрывала.
Мы косы мыли дождевой водой, А раны подорожником лечили. Как хочется вернуться к жиз...Ещё........ Мы обожали бегать босиком И ели все, что в руки попадалось. Сирень с пятеркой редкой лепестков, Акации сомнительную сладость.
Горошек, непременно, со стручком, Калачики и яблоки зеленые, Редиску с нежно-розовым бочком И вместе с вишней косточки вишневые.
В куриный дождик прыгали по лужам. Зимой сосульками хрустели как кроты. Всего хотелось, все нам было нужно. Всем, что росло мы набивали рты.
Нас нянчила земля и берегла. Она играла с нами, баловала. И угощала с раннего утра До бархатного ночи покрывала.
Мы косы мыли дождевой водой, А раны подорожником лечили. Как хочется вернуться к жизни той. Туда, где это счастье нам дарили.
Где раскрывала нам ладонь земля, Наполненную чудными дарами И угощала щедро и любя, Пусть пыльными, но чистыми плодами.
Не чистили, не мыли ничего, А просто ели и остались живы. Недавно это было...и давно... Когда большими все деревья были. ........
Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего - нами, оболтусами.
Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.
Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет.
В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.
Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.
И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.
А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против н
...Ещё
Она была суровой, совсем не ласковой с виду.
Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего - нами, оболтусами.
Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.
Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет.
В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.
Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.
И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.
А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны.
Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее.
Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало.
И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз.
Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.
Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла.
Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены что вполне проживём без её заботы и без её присмотра.
Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она — нет.
Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала.
И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда.
Вот так и живём с тех пор.
Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь.
Счастливы мы?
Не знаю.
Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.
Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства...
Однажды я проснулся очень рано. Бессонница. Включаю телевизор. И вдруг сюжет из «Кинопанорамы» Показан был из прошлого сюрпризом.
Смотрел отрывки старой передачи, И ностальгия охватила безудержно. Ведущий там Рязанов, нет рекламы, И обнимает Фараду Абдулов нежно.
Вот Горин молодой и безбородый, А рядом с ним Миронов, бодр и весел. Талантлив, в этом суть его природы, Он так играл, что все вскочили с кресел.
Гафт с Остроумовой ещё не поженились, Гердт много шутит и о прошлом не печётся, И в студии все словно породнились, Большой семьёй, как в песенке поётся.
Отдельным кадром Ширвиндт и Державин, Их пара ,как всегда, неразделима. И восседает Табаков, как добрый барин, И Лано...ЕщёОднажды я проснулся очень рано. Бессонница. Включаю телевизор. И вдруг сюжет из «Кинопанорамы» Показан был из прошлого сюрпризом.
Смотрел отрывки старой передачи, И ностальгия охватила безудержно. Ведущий там Рязанов, нет рекламы, И обнимает Фараду Абдулов нежно.
Вот Горин молодой и безбородый, А рядом с ним Миронов, бодр и весел. Талантлив, в этом суть его природы, Он так играл, что все вскочили с кресел.
Гафт с Остроумовой ещё не поженились, Гердт много шутит и о прошлом не печётся, И в студии все словно породнились, Большой семьёй, как в песенке поётся.
Отдельным кадром Ширвиндт и Державин, Их пара ,как всегда, неразделима. И восседает Табаков, как добрый барин, И Лановой проходит бодро мимо.
Хазанов в этот вечер зажигает, Караченцов заливисто смеётся, Ерёменко о будущем мечтает, А Харитонов — что успех вернётся.
Никитины прошли, какая пара! Их песни всей страною овладели: Я помню, каждый вечер под гитару На улице про Александру пели.
Вот гордая осанка у Миледи — Так Терехову часто величают, — И Казаков ещё Израилем не бредит, И Михалкова без кавычек уважают.
Высоцкого все дружно вспоминали — Всего два года как его не стало, — Сюжет о нём и песню показали: Он столько сделал, хоть прожил так мало!
Вот Гурченко, ещё без изменений, А Яковлев подтянут и любезен. И Окуджава, безусловный гений, Спел про войну. Ну, как же он без песен!
Они для всех казались эталоном — Мы с ними веселились и грустили, — Киношно-театральным эскадроном Артисты весь народ с ума сводили.
Как много лет прошло! А может, мало… И многих нет, иные уж далече, Но вот под ложечкой тревожно засосало, Хоть говорят о том, что время лечит.
Ушла, как в бездну, целая эпоха, И времена другие наступили, Но иногда, когда бывает плохо, Пою о том, как молоды мы были…
Остановите время, я сойду На станции уставший и помятый. Вы спросите: В каком году? Конечно же, в родных семидесятых.
Всё заберите шмотки, телефон И интернет навеки отключите. Хочу вернуться в этот дивный сон, Где доброте учил нас всех учитель.
Остановите время там, где в бочках квас, Где хлеб ржанной и спички по копейке, И озорной наш, самый лучший класс, Где не зазорно было выйти в телогрейке.
Остановите время, я сойду, Уставший здесь от всяких технологий, И по росе из прошлого пойду, Моча в росе свои морщинистые ноги.
Остановите время хоть на миг, И я на поезд...Ещё
Остановите время, я сойду На станции уставший и помятый. Вы спросите: В каком году? Конечно же, в родных семидесятых.
Всё заберите шмотки, телефон И интернет навеки отключите. Хочу вернуться в этот дивный сон, Где доброте учил нас всех учитель.
Остановите время там, где в бочках квас, Где хлеб ржанной и спички по копейке, И озорной наш, самый лучший класс, Где не зазорно было выйти в телогрейке.
Остановите время, я сойду, Уставший здесь от всяких технологий, И по росе из прошлого пойду, Моча в росе свои морщинистые ноги.
Остановите время хоть на миг, И я на поезд жизни опоздаю. Вы слышите души истошный крик: Я в будущее ехать не желаю.
В ежедневном маршруте «работа-диван-телевизор» Помудрел, погрузнел, седина появилась в усах. Но, по-прежнему, ветер мне пахнет пассатом и бризом, И из алого шёлка во снах всё крою паруса. Я - мечтатель-романтик из послевоенного детства, Создавать, так не меньше проекта спасенья Земли. Всё по силам казалось. Вот только заветного средства Всех счастливыми сделать, мы всё же найти не смогли. Было всё по плечу: недра, полюс, морские глубины, Пики горных вершин и сплетения звёздных орбит… (Разве - личное счастье порою взрывалось на минах Безответной любви или детских нелепых обид.) Упивались стихами, влюблялись, рвались в Антарктиду, Открывали себя и обычную скучную жизнь… Всё иначе теперь. Но ведь мной ничего не забыто! Я, по-прежнему, верю в непрожитый мной Коммунизм. Что построят его всё равно, пусть не дети, пусть внуки! Будут внуки умней, обмануть не позволят себя. И Союз, как прапрадеды, снова рабочие руки Возродят и отстроят, как память того Октября! Вновь поверят в себя, и «товарищи...ЕщёВ ежедневном маршруте «работа-диван-телевизор» Помудрел, погрузнел, седина появилась в усах. Но, по-прежнему, ветер мне пахнет пассатом и бризом, И из алого шёлка во снах всё крою паруса. Я - мечтатель-романтик из послевоенного детства, Создавать, так не меньше проекта спасенья Земли. Всё по силам казалось. Вот только заветного средства Всех счастливыми сделать, мы всё же найти не смогли. Было всё по плечу: недра, полюс, морские глубины, Пики горных вершин и сплетения звёздных орбит… (Разве - личное счастье порою взрывалось на минах Безответной любви или детских нелепых обид.) Упивались стихами, влюблялись, рвались в Антарктиду, Открывали себя и обычную скучную жизнь… Всё иначе теперь. Но ведь мной ничего не забыто! Я, по-прежнему, верю в непрожитый мной Коммунизм. Что построят его всё равно, пусть не дети, пусть внуки! Будут внуки умней, обмануть не позволят себя. И Союз, как прапрадеды, снова рабочие руки Возродят и отстроят, как память того Октября! Вновь поверят в себя, и «товарищи» станут, как прежде, Засверкают улыбки, забудутся стоны и плач… И тогда над страной, раздуваемый ветром надежды, Алым парусом снова на мачтах зардеет кумач. И все страны Земли, как одна, зашагают за нами, Чтобы строить себе, как у нас, справедливую жизнь, И над целой планетой поднимется Красное Знамя, И уже никогда, ни за что не опустится вниз!
В ежедневном маршруте «работа-диван-телевизор» Помудрел, погрузнел, седина появилась в усах. Но, по-прежнему, ветер мне пахнет пассатом и бризом, И из алого шёлка во снах всё крою паруса. Я - мечтатель-р...
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 30
«На руинах Великой Страны».
Мы не стали пропагандистами –
Просто в СССР рождены.
Стали многие капиталистами,
Продаваясь за доллар пустой.
Мы остались советскими, чистыми
С благородной своей нищетой.
Ничего! Нищета – это гордо!
Не зависеть от лживых систем.
И пока не додумались воздух
Продавать – сыты им: сыты всем.
Сыты жизнью, что кровью сочится,
Сыты книжной и нежной мечтой,
Мы остались советскими, чистыми –
С безграничной своей добротой.
Отдавать даром все свои вещи –
Вот в чём сердца материализм.
И чтоб всех защитить в час зловещий –
Отдавать человечеству жизнь.
Коммунизм, значит: не мелочиться,
Всё отдат...ЕщёМы остались советскими, чистыми
«На руинах Великой Страны».
Мы не стали пропагандистами –
Просто в СССР рождены.
Стали многие капиталистами,
Продаваясь за доллар пустой.
Мы остались советскими, чистыми
С благородной своей нищетой.
Ничего! Нищета – это гордо!
Не зависеть от лживых систем.
И пока не додумались воздух
Продавать – сыты им: сыты всем.
Сыты жизнью, что кровью сочится,
Сыты книжной и нежной мечтой,
Мы остались советскими, чистыми –
С безграничной своей добротой.
Отдавать даром все свои вещи –
Вот в чём сердца материализм.
И чтоб всех защитить в час зловещий –
Отдавать человечеству жизнь.
Коммунизм, значит: не мелочиться,
Всё отдать и закрыть всех собой.
Мы остались советскими – чистыми
С человечных сердец теплотой.
Пал Советский Союз – Аппаратом,
В пыль смоловшим Великий Народ:
Мы с утра маршируем парадом,
Нас ночами пускают в расход.
Оставайтесь СОБОЙ средь неистовства,
Среди зверства – ответом Любви.
Оставайтесь советскими, чистыми,
И всегда оставайтесь людьми.
Пал Советский Союз. И лавиной
(Стали стены не крепки – круши!)
Мир разврата и лжи вдруг нахлынул,
Нас сбежались делить торгаши.
В русском поле разгулье. Мы выстоим
В рамках павшей Страны – в нас живой:
Мы остались советскими, чистыми
С идеалов своих высотой.
«Всё расхищено, продано, предано» –
Но не плачьте: настала пора,
Чтобы люди Планеты изведали
Всё, что прожито нами вчера.
Всё, что найдено, всё, что пройдено,
Всё, что в муках Страной рождено,
Всё – одно, словно сплав – мы и Родина:
Сердце общее в нас зажжено.
Коммунизм превознёс Человека,
Чтобы верил в себя, чтоб творил.
Не чиновники правили веком:
Человек свои крылья открыл!
Только эта Идея в нас истинна,
Не иссякнет в нас Творчества Дар.
Мы остались советскими, чистыми,
И мы будем такими всегда.
В счастливые восьмидесятые года,
Где так легко жилось и пелось,
Казалось, это навсегда!
Где Новый Год – добрейший праздник!
Пропах он мандаринами навек!
А за свою Страну Советов
Гордился каждый человек!
Где газировка в автоматах
С одним стаканчиком на всех!
«Ирония судьбы» в кинотеатрах,
Для поцелуев – никаких помех!
Мороженое стоило копейки,
А эскимо – ого! аж двадцать две!
И парочка влюбленных на скамейке,
Их не было счастливей на земле!
Где песни разливались из открытых окон
Про то, как КЛЁН шумит,
И про АЛЁШКИНУ ЛЮБОВЬ.
Где из добра и света мир был соткан…
Но где найти всё это вновь?
Мне снова захотелось в детство…
Но, как известно нам, туда билетов нет!
Вернуть его, нет никакого средства!
И лишь в душе – далёкий тёплый свет!..
Школа музыкальная – Моцарт, Черни, Бах.
После – время вольное, Порох без золы.
Юность рок-н-ролльная, Роллинги-Битлы.
Ах, тарелок золото, Барабанов треск…
Джазовая молодость, Глаз задорный блеск.
Вот уж дело к старости, Но во мне звучат
Джазовая молодость – Сказка для внучат.
Жили–были, варили кашу,
Закрывали на зиму банки.
Как и все, становились старше.
На балконе хранили санки,
Под кроватью коробки с пылью
И звездой с новогодней ёлки.
В общем, в принципе — не тужили.
С расстановочкой жили, с толком.
Берегли на особый случай
Платье бархатное с разрезом,
Два флакона духов от гуччи,
Фетра красного пол-отреза,
Шесть красивых хрустальных рюмок
И бутылку китайской водки.
А в одной из спортивных сумок
Надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье
Потихоньку желтели рюмки
И в коробочке под кроватью
Угасала звезда от скуки.
<s sbiy5c008...Ещё........
Жили–были, варили кашу,
Закрывали на зиму банки.
Как и все, становились старше.
На балконе хранили санки,
Под кроватью коробки с пылью
И звездой с новогодней ёлки.
В общем, в принципе — не тужили.
С расстановочкой жили, с толком.
Берегли на особый случай
Платье бархатное с разрезом,
Два флакона духов от гуччи,
Фетра красного пол-отреза,
Шесть красивых хрустальных рюмок
И бутылку китайской водки.
А в одной из спортивных сумок
Надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье
Потихоньку желтели рюмки
И в коробочке под кроватью
Угасала звезда от скуки.
Фетр моль потихоньку ела
Лодка сохла и рассыпалась.
И змея, заскучав без дела
В водке медленно растворялась.
Санки ржавились и рыжели.
Испарялся закрытый Гуччи.
Жили, были и постарели -
Мы всё ждали особый случай.
Он пришёл, как всегда, внезапно.
Мыла окна, и поскользнулась.
В тот же день, он упал с инфарктом.
В этот дом они не вернулись.....
Две хрустальные рюмки с водкой
Сверху хлеб, по квартире ветер.
Полным ходом идёт уборка
Убираются в доме дети.
На помойку уходят санки
Сумка с лодкой, дырявый фетр.
Платьем, вывернув наизнанку
Протирают за метром метр
Подкроватные толщи пыли.
В куче с хламом — духи от Гуччи.
Вот для этого жили–были.
Вот такой вот "особый случай".
В половине во второй,
Этим чудо–человекам
Посвящаю гимн я свой.
Все мы выросли на мясах,
Натуральных молоках,
Мёдах, хлебах и колбасах,
Не на соевых белках.
Мы ходили дружно в школу,
Поступая в первый класс,
Знать - не знав про пепси-колу,
Лимонад лишь, пиво, квас.
Хлеб на улицу таскали
С маслом, сверху - с сахарком.
Чай фруктовый покупали,
Грызли "кофе с молоком".
Мы в застой, во-первых, жили
В перестройку, во-вторых,
И дефолт на нас свалили,
В-третьих, кризис бьёт"под дых"
.А в-четвёртых, да и в-пятых-
Нам всё пофиг, проживём!
...Ещё.......
В половине во второй,
Этим чудо–человекам
Посвящаю гимн я свой.
Все мы выросли на мясах,
Натуральных молоках,
Мёдах, хлебах и колбасах,
Не на соевых белках.
Мы ходили дружно в школу,
Поступая в первый класс,
Знать - не знав про пепси-колу,
Лимонад лишь, пиво, квас.
Хлеб на улицу таскали
С маслом, сверху - с сахарком.
Чай фруктовый покупали,
Грызли "кофе с молоком".
Мы в застой, во-первых, жили
В перестройку, во-вторых,
И дефолт на нас свалили,
В-третьих, кризис бьёт"под дых"
.А в-четвёртых, да и в-пятых-
Нам всё пофиг, проживём!
Молодёжь восмидесятых,
Мы нигде не пропадём!
Я с любым из вас в разведку
Могу "в лёгкую" пойти,
Вы, друзья, которых редко
Можно в этот век найти!
Дружить с тобой легко и Клёво!
Я за тебя порву любого!
....
Бросив Родину, словно груз,
Ну, а мне бы к родному берегу,
Мне бы снова в Советский Союз!
Не купить туда ныне билета
И не ходят туда поезда.
Объявили: «Страны уже нету», —
Президенты и господа.
И пошли мы с рукой по свету
На панель, в переходы, на дно…
Нашей Родины больше нету,
Только в памяти, да в кино.
Говорят, мы стали свободнее.
Ложь! Лишились мы даже сил.
Но живёт в моём сердце Родина
От Бреста и до Курил.
Я ставлю пластинку с мелодией старой,
И нежная песня за душу берёт.
Поёт о лаванде София Ротару,
О провинциалке Малежик поёт
.
Как часто бывало с друзьями мы пели
О том, как нам дорог родительский дом,
О том, как два лебедя в небе летели,
Как белая вишня цвела под окном.
.
Сейчас столько песен хороших и разных.
Послушать их можно, а сам не споёшь.
Поэтому, видно, собравшись на праздник,
Всё старые песни поёт молодёжь.
.
Про русское поле и чёрные очи,
Поют про калину в цвету у ручья.
И как соловей в соловьиную рощу
Ко мне возвращается юность моя.
.......
Мы обожали бегать босиком
И ели все, что в руки попадалось.
Сирень с пятеркой редкой лепестков,
Акации сомнительную сладость.
Горошек, непременно, со стручком,
Калачики и яблоки зеленые,
Редиску с нежно-розовым бочком
И вместе с вишней косточки вишневые.
В куриный дождик прыгали по лужам.
Зимой сосульками хрустели как кроты.
Всего хотелось, все нам было нужно.
Всем, что росло мы набивали рты.
Нас нянчила земля и берегла.
Она играла с нами, баловала.
И угощала с раннего утра
До бархатного ночи покрывала.
Мы косы мыли дождевой водой,
А раны подорожником лечили.
Как хочется вернуться к жиз...Ещё........
Мы обожали бегать босиком
И ели все, что в руки попадалось.
Сирень с пятеркой редкой лепестков,
Акации сомнительную сладость.
Горошек, непременно, со стручком,
Калачики и яблоки зеленые,
Редиску с нежно-розовым бочком
И вместе с вишней косточки вишневые.
В куриный дождик прыгали по лужам.
Зимой сосульками хрустели как кроты.
Всего хотелось, все нам было нужно.
Всем, что росло мы набивали рты.
Нас нянчила земля и берегла.
Она играла с нами, баловала.
И угощала с раннего утра
До бархатного ночи покрывала.
Мы косы мыли дождевой водой,
А раны подорожником лечили.
Как хочется вернуться к жизни той.
Туда, где это счастье нам дарили.
Где раскрывала нам ладонь земля,
Наполненную чудными дарами
И угощала щедро и любя,
Пусть пыльными, но чистыми плодами.
Не чистили, не мыли ничего,
А просто ели и остались живы.
Недавно это было...и давно...
Когда большими все деревья были.
........
Мне б туда, где ёлка в вате
Где едва за 30 бате,
Мама шьёт сестрёнке платье,
Скоро новый год.
Где намеренья не лживы,
И пока ещё все живы,
И чисты души порывы, и она поёт.
Но увы свеча оплыла,
Отпылала и остыла,
Как давно всё это было, -
Жизнь тому назад.
Как же быстро время мчится,
Вряд ли мне всё это снится,
Не успел начать страницу, вот и 50.
.......
Она была суровой, совсем не ласковой с виду.
Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего - нами, оболтусами.
Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.
Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет.
В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.
Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.
И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.
А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против н
...ЕщёОна была суровой, совсем не ласковой с виду.
Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего - нами, оболтусами.
Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.
Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет.
В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.
Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.
И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.
А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны.
Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее.
Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало.
И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз.
Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.
Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла.
Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены что вполне проживём без её заботы и без её присмотра.
Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она — нет.
Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала.
И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда.
Вот так и живём с тех пор.
Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь.
Счастливы мы?
Не знаю.
Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.
Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства...
Благодарим Тебя! Не поминай нас плохо.
И прости За всё!
СПАСИБО ТЕБЕ, СОВЕТСКАЯ РОДИНА!!!
Нет, друзья мы с вами не кудесники ,
И в печати наших нет имён ...
Просто мы - счастливые ровесники
Из застойно - брежневских времён !
С детства по-советски мы воспитаны ,
Школа и семья для нас - чета ,
Потому-то в душах наших впитаны
Дружба, совесть, честь и доброта.
И без них деяния немыслимы ,
С юности надеждами полны !
Из семидесятых дружно вышли мы ,
Из стабильной , крепнущей страны !
Не сказать , что было изобилие ,
Но Союз спокоен был и твёрд !
И не знали зла мы и насилия ,
Потому что дружен был народ !
Молодёжь твердит, что мы- отсталые ,
Ей понять той жизни не дано ...
Мы же - вспоминаем песни старые,
Смотрим чёрно - белое кино ...
И с утра похожи наши рвения :
За компьютер
), что там, у друзей ?!
Входим в мир
...ЕщёНет, друзья мы с вами не кудесники ,
И в печати наших нет имён ...
Просто мы - счастливые ровесники
Из застойно - брежневских времён !
С детства по-советски мы воспитаны ,
Школа и семья для нас - чета ,
Потому-то в душах наших впитаны
Дружба, совесть, честь и доброта.
И без них деяния немыслимы ,
С юности надеждами полны !
Из семидесятых дружно вышли мы ,
Из стабильной , крепнущей страны !
Не сказать , что было изобилие ,
Но Союз спокоен был и твёрд !
И не знали зла мы и насилия ,
Потому что дружен был народ !
Молодёжь твердит, что мы- отсталые ,
Ей понять той жизни не дано ...
Мы же - вспоминаем песни старые,
Смотрим чёрно - белое кино ...
И с утра похожи наши рвения :
За компьютер
), что там, у друзей ?!
Входим в мир родной до откровения ,
Словно в ностальгический музей ...
И перекликаемся как вестники ,
Да, теперь другие времена ...
Но незабываемы ровесники ,
Как незабываема Страна !
И не важно, что там, в мире сказано .
Не указ ни мистер нам, ни сэр.
Мы гордимся, что судьбой наказано
Нам родиться ТАМ , в СССР !
Бессонница. Включаю телевизор.
И вдруг сюжет из «Кинопанорамы»
Показан был из прошлого сюрпризом.
Смотрел отрывки старой передачи,
И ностальгия охватила безудержно.
Ведущий там Рязанов, нет рекламы,
И обнимает Фараду Абдулов нежно.
Вот Горин молодой и безбородый,
А рядом с ним Миронов, бодр и весел.
Талантлив, в этом суть его природы,
Он так играл, что все вскочили с кресел.
Гафт с Остроумовой ещё не поженились,
Гердт много шутит и о прошлом не печётся,
И в студии все словно породнились,
Большой семьёй, как в песенке поётся.
Отдельным кадром Ширвиндт и Державин,
Их пара ,как всегда, неразделима.
И восседает Табаков, как добрый барин,
И Лано...ЕщёОднажды я проснулся очень рано.
Бессонница. Включаю телевизор.
И вдруг сюжет из «Кинопанорамы»
Показан был из прошлого сюрпризом.
Смотрел отрывки старой передачи,
И ностальгия охватила безудержно.
Ведущий там Рязанов, нет рекламы,
И обнимает Фараду Абдулов нежно.
Вот Горин молодой и безбородый,
А рядом с ним Миронов, бодр и весел.
Талантлив, в этом суть его природы,
Он так играл, что все вскочили с кресел.
Гафт с Остроумовой ещё не поженились,
Гердт много шутит и о прошлом не печётся,
И в студии все словно породнились,
Большой семьёй, как в песенке поётся.
Отдельным кадром Ширвиндт и Державин,
Их пара ,как всегда, неразделима.
И восседает Табаков, как добрый барин,
И Лановой проходит бодро мимо.
Хазанов в этот вечер зажигает,
Караченцов заливисто смеётся,
Ерёменко о будущем мечтает,
А Харитонов — что успех вернётся.
Никитины прошли, какая пара!
Их песни всей страною овладели:
Я помню, каждый вечер под гитару
На улице про Александру пели.
Вот гордая осанка у Миледи —
Так Терехову часто величают, —
И Казаков ещё Израилем не бредит,
И Михалкова без кавычек уважают.
Высоцкого все дружно вспоминали —
Всего два года как его не стало, —
Сюжет о нём и песню показали:
Он столько сделал, хоть прожил так мало!
Вот Гурченко, ещё без изменений,
А Яковлев подтянут и любезен.
И Окуджава, безусловный гений,
Спел про войну. Ну, как же он без песен!
Они для всех казались эталоном —
Мы с ними веселились и грустили, —
Киношно-театральным эскадроном
Артисты весь народ с ума сводили.
Как много лет прошло! А может, мало…
И многих нет, иные уж далече,
Но вот под ложечкой тревожно засосало,
Хоть говорят о том, что время лечит.
Ушла, как в бездну, целая эпоха,
И времена другие наступили,
Но иногда, когда бывает плохо,
Пою о том, как молоды мы были…
© Валерий Цацкис
Что было сказочное детство.
Пусть в клетку, как у всех пальто
И партии одной главенство.
Спасибо, Родина, семья
Жила не в «долговой» квартире.
Бесплатно были лагеря
И выстрел три копейки в тире…
Спасибо, Родина, тебе,
За тех солдат, кто погибая,
Позволили родиться мне,
тебя, родная, защищая.
Спасибо, Родина, пускай
Зовут тебя теперь «совковой»…
Я помню яркий первомай
И гомон детворы дворОвой
Спасибо, Родина, ведь всё,
Что знаю, я теперь умею —
Всё ты дала, а «вороньё"
Тебя в «расход»… И я БОЛЕЮ!
Ты, Родина, меня прости, ПРОСТИ!
И может для кого-то ты обуза…
Мы не сумели РОДИНУ спасти…
Как жаль что нет теперь СОВЕТСКОГО СОЮЗА!
Остановите время, я сойду
На станции уставший и помятый.
Вы спросите: В каком году?
Конечно же, в родных семидесятых.
Всё заберите шмотки, телефон
И интернет навеки отключите.
Хочу вернуться в этот дивный сон,
Где доброте учил нас всех учитель.
Остановите время там, где в бочках квас,
Где хлеб ржанной и спички по копейке,
И озорной наш, самый лучший класс,
Где не зазорно было выйти в телогрейке.
Остановите время, я сойду,
Уставший здесь от всяких технологий,
И по росе из прошлого пойду,
Моча в росе свои морщинистые ноги.
Остановите время хоть на миг,
И я на поезд...Ещё
Остановите время, я сойду
На станции уставший и помятый.
Вы спросите: В каком году?
Конечно же, в родных семидесятых.
Всё заберите шмотки, телефон
И интернет навеки отключите.
Хочу вернуться в этот дивный сон,
Где доброте учил нас всех учитель.
Остановите время там, где в бочках квас,
Где хлеб ржанной и спички по копейке,
И озорной наш, самый лучший класс,
Где не зазорно было выйти в телогрейке.
Остановите время, я сойду,
Уставший здесь от всяких технологий,
И по росе из прошлого пойду,
Моча в росе свои морщинистые ноги.
Остановите время хоть на миг,
И я на поезд жизни опоздаю.
Вы слышите души истошный крик:
Я в будущее ехать не желаю.
Помудрел, погрузнел, седина появилась в усах.
Но, по-прежнему, ветер мне пахнет пассатом и бризом,
И из алого шёлка во снах всё крою паруса.
Я - мечтатель-романтик из послевоенного детства,
Создавать, так не меньше проекта спасенья Земли.
Всё по силам казалось. Вот только заветного средства
Всех счастливыми сделать, мы всё же найти не смогли.
Было всё по плечу: недра, полюс, морские глубины,
Пики горных вершин и сплетения звёздных орбит…
(Разве - личное счастье порою взрывалось на минах
Безответной любви или детских нелепых обид.)
Упивались стихами, влюблялись, рвались в Антарктиду,
Открывали себя и обычную скучную жизнь…
Всё иначе теперь. Но ведь мной ничего не забыто!
Я, по-прежнему, верю в непрожитый мной Коммунизм.
Что построят его всё равно, пусть не дети, пусть внуки!
Будут внуки умней, обмануть не позволят себя.
И Союз, как прапрадеды, снова рабочие руки
Возродят и отстроят, как память того Октября!
Вновь поверят в себя, и «товарищи...ЕщёВ ежедневном маршруте «работа-диван-телевизор»
Помудрел, погрузнел, седина появилась в усах.
Но, по-прежнему, ветер мне пахнет пассатом и бризом,
И из алого шёлка во снах всё крою паруса.
Я - мечтатель-романтик из послевоенного детства,
Создавать, так не меньше проекта спасенья Земли.
Всё по силам казалось. Вот только заветного средства
Всех счастливыми сделать, мы всё же найти не смогли.
Было всё по плечу: недра, полюс, морские глубины,
Пики горных вершин и сплетения звёздных орбит…
(Разве - личное счастье порою взрывалось на минах
Безответной любви или детских нелепых обид.)
Упивались стихами, влюблялись, рвались в Антарктиду,
Открывали себя и обычную скучную жизнь…
Всё иначе теперь. Но ведь мной ничего не забыто!
Я, по-прежнему, верю в непрожитый мной Коммунизм.
Что построят его всё равно, пусть не дети, пусть внуки!
Будут внуки умней, обмануть не позволят себя.
И Союз, как прапрадеды, снова рабочие руки
Возродят и отстроят, как память того Октября!
Вновь поверят в себя, и «товарищи» станут, как прежде,
Засверкают улыбки, забудутся стоны и плач…
И тогда над страной, раздуваемый ветром надежды,
Алым парусом снова на мачтах зардеет кумач.
И все страны Земли, как одна, зашагают за нами,
Чтобы строить себе, как у нас, справедливую жизнь,
И над целой планетой поднимется Красное Знамя,
И уже никогда, ни за что не опустится вниз!