Предыдущая публикация
«Цеховик.
Книга 8. Запах денег» - Дмитрий Ромов https://author.today/work/298979 Как я сочувствую Дмирию Ромову - сказать хочется. Талантливый писатель создает коммерческую шнягу, себе, собственно, наступая на горло. И кажется ему, что авторитетны воры именно так разговаривают:
"...Сажусь на лавку напротив Ашотика и молча оглядываю его и его спутников.
– А это чё за х*й моржовый? – киваю на синего. – Ты в законе, деда? Кто такой?
Тот разражается злобной тирадой, состоящей исключительно из фени и мата.
– А ты сам кто такой? – несмотря на страх ерепенится и не сдаётся Ашотик. – А я тебе сам скажу, кто ты такой! Ты покойник! Тебя нет, я тебя завтра…
Он поднимает толстые, густо поросшие волосами руки и, сжав левую в кулак, интенсивно хлопает по ней основанием ладони.
– Я тебя вы*бу! – хрипит он, повторяя раз за разом.
Жалко смотреть. Всё-таки, я всегда был ментом, но не палачом. Я ловил вот таких упырей, но никогда не казнил, не лишал жизни и сейчас не желаю этого. Поэтому смотрю на них с грустью.
– Да заткнись ты, – негромко говорю я Ашотику."
Разочарую, авторитетные воры практически не матерятся, внимательно следят за речью (отвечают за базар) и по фене общаются только в своем кругу. Говорю из собственного опыта, так как последний срок (4.5 года) отбывал на зоне строго режима) и тесно общался со смотрящими по ИТУ-9.
Надо ли, дабы передать стилистику криминала, использовать грубые выражения. Полагаю - нет. Естественней их заменить эвфемизмами, что тоже не выход. Известно же, что для ряда эвфемизмов (хер, хрен, фиг, долбать, звезда и т. п.) характерно практически полное копирование богатой словообразовательной парадигмы исходного матерного слова с сохранением семантики: херня, до хренища, офигительный, задолбался, звездёж и т. д. Такие эвфемизмы имеют довольно высокий потенциал обсценизации. В частности, уже практически обсценным стал корень хер (изначально название буквы Х в старославянском алфавите).
Не знаю, достаточен ли для автора "Цеховика" авторитет Пушкина, но приведу отрывок его беседы с бандитом Пугачевым:
"...глаза у Пугачева засверкали. «Кто из моих людей смеет обижать сироту? — закричал он. — Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет. Говори: кто виноватый?»
— Швабрин виноватый, — отвечал я. — Он держит в неволе ту девушку, которую ты видел, больную, у попадьи, и насильно хочет на ней жениться.
— Я проучу Швабрина, — сказал грозно Пугачев. — Он узнает, каково у меня своевольничать и обижать народ. Я его повешу.
— Прикажи слово молвить, — сказал Хлопуша хриплым голосом. — Ты поторопился назначить Швабрина в коменданты крепости, а теперь торопишься его вешать. Ты уж оскорбил казаков, посадив дворянина им в начальники; не пугай же дворян, казня их по первому наговору."
А вот говорит Хлопуша, который тоже грамотностью не блещет:
"— Конечно, — отвечал Хлопуша, — и я грешен, и эта рука (тут он сжал свой костливый кулак и, засуча рукава, открыл косматую руку), и эта рука повинна в пролитой христианской крови. Но я губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутье, да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором.
Старик отворотился и проворчал слова: «Рваные ноздри!»…
— Что ты там шепчешь, старый хрыч? — закричал Хлопуша. — Я тебе дам рваные ноздри; погоди, придет и твое время; бог даст, и ты щипцов понюхаешь… А покамест смотри, чтоб я тебе бородишки не вырвал!
— Господа енаралы! — провозгласил важно Пугачев. — Полно вам ссориться. Не беда, если б и все оренбургские собаки дрыгали ногами под одной перекладиной: беда, если наши кобели меж собою перегрызутся. Ну, помиритесь."
Разве от правильной речи без использования ругательств "Капитанская дочка" стала хуже. А ведь в ней полно кровавых "потех" и жестокости...
Тем более автор умеет (о чем я и вначале сказал) писать чудесно, владеет слогом безукоризненно:
"...Слушай, Наташ, – наконец, не выдерживаю я, – если не знаешь, как начать, не беда, не начинай. Может, потом и надобность пропадёт.
Я вижу её лицо близко-близко перед собой. На нём таят крупные лохматые снежинки, моментально превращаясь в маленькие водяные капельки…
– Если мы простоим здесь ещё минут пять без движения, – улыбаюсь я, – то превратимся в сугробы. Весной, конечно, нас найдут, но всю зиму мы проведём здесь…
– Нет-нет, – качает она головой. – Я должна сказать… Не знаю только, как… Я чувствую, а выразить не могу. Днём в мыслях всё так чётко было, ясно и понятно, а сейчас все мысли разлетелись в разные стороны.
– Пойдём, подойдём ближе к Покровскому собору.
– Ну, погоди, Егор, для меня это важно.
Я выпускаю её из объятий и начинаю стряхивать налипающий снег."
Судя по всему, автору ближе поэтический стиль, хотя отрывки слов из песен слог не украшают.
А вот тот факт, что писатель, во имя привлекательности текста, постоянно вставляет сексуальные "репризы", вызывает у нормального читателя брезгливость. (Или вы на подростков ориентируетесь?)
Произведение невероятно затянуто. Все по избитому штампу: украл, напился, сел... простие: отодрал, получил по башке, очнулся в больнице, сходил к Брежневой, подрался, очнулся к камере...
Такое впечатление, будто интеллигентный человек вымучивает из себя схему того, что якобы интересно читателю. Вот ей богу, почитайте для примера "Крепостной Пушкина". Тоже про попаданца, но как интеллигентно написано!
Ну а в целом интересно, только читать приходиться по диагонали и сдерживая ворчание...
Следующая публикация
Нет комментариев