1989 год.

Очередная командировка в одну из столиц Закавказья, на этот раз уже с бронёй. Две машины сняли с хранения и одна из учебно-боевой группы. Прибыли на аэродром взлета, расползлись по местам погрузки в самолеты, ждем летунов. Экипажи прибыли, погрузка началась. Ну мы с ротным как-то без задней масли БМД «мордой» вперед, как на десантирование парашютным способом, в самолет-то и загнали своим ходом. Как положено, закрепили технику в самолете, захлопнули рампу, выкатились на взлётку, разбежались, поднатужились, оттолкнулись ииии полетели. Плюхнулись в
назначенный аэропорт, началась разгрузка техники, естественно своим ходом. Две машинки скатились без проблем, настал черед третьей. За рычагами опытный мех с невозмутимым взглядом, ротный руководит процессом движения грозной техники задним ходом, показывая какой из рычагов необходимо зажимать. Машинка уже перевалила на рампу и тут что-то пошло не так. Кому-то из летчиков показалось, что процесс выгрузки идет неправильно, решил в него вмешаться, посредством
размахивания своими верхними конечностями. Механик-водитель на мгновение забыл, что у любого процесса руководитель должен быть один (даже если он плохой), его невозмутимый взгляд сменился на взгляд, зенитчика, который пытается в один прицел поймать три цели. В общем этого мгновения хватило на то, чтобы машина отклонилась от основной оси движения. Ротный на уровне лица скрещивает руки,
приказывая остановить движение, с разворота дает пенделя субъекту, вмешавшемуся в процесс управления и движением рук, показывает движение вперед. Гусеницы движением вперед срывают веревочные настилы на рампе. Скрежет, лязг и визг членов экипажа летунов. Машину раскорячило на рампе. Левым инжектором упёрлась
в шток рампы, правым углом в обшивку самолета. Абзац! Летчики в ужасе извергают плохие слова носятся вокруг самолета. Семь тонн неуправляемого железа на рампе. Механик зажал все какие можно тормоза в глазах ужас и доминирующая мысль:
«СКОЛЬКО ЖЕ НУЖНО БУДЕТ ЗАПЛАТИТЬ ЗА ПОЛОМАТЫЙ САМОЛЕТ?» Но это было не самое страшное. Страшнее было то, что аэродром, на который мы приземлились состоял из взлетно-посадочной полосы и всего одной единственной рулёжной дорожки, вдоль которой и осуществлялась разгрузка самолетов. А теперь представите себе картину: Идет передислокация нескольких дивизий. В ночном небе кружат десятки транспортных самолетов, каждые 2 минуты взлет-посадка, руление возможно только по единственной рулёжке на которой колом стоит наш самолет с раскоряченной на рампе машиной. Честно скажу, слегка растерялись. Ситуацию спас прибывший начальник
штаба полка. Прокричав что-то в мегафон, обозвал нас очень нехорошими словами, приказал подогнать электротельферы. Машинку вывесили, убрали накаты и аккуратно поставили на бетонку. Лётный экипаж выскочил наружу, все дружно перекрестились, захлопнули все двери, калитки и форточки и спешно покинули сей гостеприимный
аэродром, не помахав в ночном небе крыльями.
Прошел месяц. Командировка закончилась. Сидим на том же аэродроме, у той же рулёжки, ждем свои самолеты с предвкушением возвращения домой. Вглядываемся в ночную мглу, пытаясь разглядеть где там наши соколы. Появились первые светящиеся точки,
постепенно превращаясь в грациозно приземляющиеся ИЛ-76. Зная свою очередь на погрузку, вычисляем еще в воздухе нашу светящуюся точку и начинаем двигать наши боевые машины в удобное для погрузки положение. Наша светящаяся точка преобразилась в долгожданный самолет, добродушно распахнув створки рампы. На рампе появился техник по АДО. Через секунду его деловитый взгляд сменил лик
ужаса. Вопль «Бл@ть, командир, это пи..дец, это те же кого мы сюда привезли» заглушил рев двигателей самолета. Через секунду весь экипаж самолета стоял на рампе и дружно орал «Накуй, накуй, грузим только тельферами». Так же разгружались и на аэродроме прибытия.