Родные сердца.

Никто не знает грусть солдата, никто не знает его боль.
Как хочется побыть свободным, как хочется ему домой.
Но так не вольно вдруг случится, что жизнь перевернется вновь.
И остается лишь одно - молится, и закрывать глаза на боль.
Ведь что же в жизни он увидит, убийство, кровь и автомат.
По распорядку до обеда, идет он снова в свой наряд.
Никто не знает, что же будет, а вдруг враги придут в напад.
И снова думая о доме, опять солдаты идут в ряд.
Стоит солдат и думает о доме, держа в руках свой автомат.
Чуть шорох на посту услышит, и сердце рвется в бой опять.
Придут чужие из долины, придут враги, что бы напасть.
И здесь солдату нет сомненья, получит, пулю и не будет жить.
Глаза закроются навечно, и не останется надежд.
А ведь ему лишь оставалось, ночь ту службу потерпеть.
Но, а завтра утром рано, пришел бы дембельский указ,
О том, что время службы вышло и пацану пора в запас.
Но получилось, так не вольно и не остался он живой,
И этого парнишку утром, сошлют в гробу уже домой.
А к вееру придет посылка в родно, любимый, милый дом,
О том, что нет в живых юнца, о том, что умер он не вольно,
Погиб он с храбростью бойца.
И мать в слезах прочтет известье, и выйдет, к гробу, чуть дыша,
А завтра утром иль к обеду, откроют кладбища врата,
И занесут туда с слезами, два серых цинковых гроба.
Уж через год увидит вся деревня, девицу рвущую траву,
На тех могилках похоронных, где мать и сын лежат в гробу.
Склонивши голову, заплачет, и слезы пустит на гранит,
И окропит своей слезою, могильный холм и закричит:
Простите милые, родные, не сберегла я вас тогда,
Не удержала от беды я, не хоронила вас сама.
Зачем война лишь вас коснулась, ах лучше б забрала она меня,
Ведь быть одной мне очень больно,
Как трудно жить мне без родства.
Сперва отца она забрала, погиб он храбростью бойца,
С медалью на груди богрянной, лежал в гробу, без жизни не дыша.
А вот теперь и вас забрала, теперь уж точно я одна,
Ах, для чего ж нам жизнь давалась, чтоб муки адские терпеть,
Да пусть горит огнем ужасным, в аду нам точно не сгореть,
А жизнь такая не нужна мне, ах лучше тоже умереть,
Чем жить всю жизнь воспоминаньем, от боли чуждой умереть.
- И слезы падали на землю, и руки опустились вновь,
Достав из сумки клин железный, воткнула в сердце без оддумки,
И кровь стекла священной струйкой, кропя Родные ей холмы,
А слезы лились все сильнее , пропали сразу две души.
И лишь потом услышим снова историю одной семьи,
Когда на кладбище священном, пройдут сторонкой все дожди.
Когда порою, кто- то спросит историю, что здесь была,
А боль, пройденная сквозь сердце, затронет душу у бойцов,
Которые дождались воли, пришли в родной и милый дом,
Кого родная мать обняла, и кто остался там живой.