Взбесившийся Диснейленд.

Как география объясняет русофобию ЕС
8 июля
5,5K прочитали
Егор Холмогоров
Взбесившийся Диснейленд. Зачем ЕС захватывает Украину?
6 июля
20:28
В истории попытки геополитического захвата Украины Евросоюзом вопреки любым ценностям, любым принципам, любым правам человека, заключена настоящая кащеева игла для самой Европы, которая сулит его жителям гораздо большие страдания, чем просто мерзнуть без российского газа зимой.
Чем была послевоенная Европа и в чем заключалась её ценность для всего остального мира. Это разрушенные двумя чудовищными мировыми войнами пространство обладало ценностью прежде всего в качестве музея. Собрания множества очень красивых культурных объектов, напоминающих о когда-то кипевшей здесь интенсивной исторической и духовной жизни.
«- Я хочу в Европу съездить, - говорил брату Алеше Иван Карамазов, - отсюда и поеду; и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, – в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более».

Егор Холмогоров
Фёдор Михайлович. Фильм Егора Холмогорова о Достоевском
12 марта
1:48:17
А сам Федор Михайлович Достоевский называл Европу «Страной святых чудес». Он цитировал стихотворение славянофила Алексея Степановича Хомякова "Мечта".
О, грустно, грустно мне! Ложится тьма густая
На дальнем Западе, стране святых чудес:
Светила прежние бледнеют, догорая,
И звезды лучшие срываются с небес.
А как прекрасен был тот Запад величавый!
Как долго целый мир, колена преклонив
И чудно озарен его высокой славой,
Пред ним безмолствовал, смирен и молчалив.
Там солнце мудрости встречали наши очи,
Кометы бурных сеч бродили в высоте,
И тихо, как луна, царица летней ночи,
Сияла там любовь в невинной красоте.
Там в ярких радугах сливались вдохновенья,
И веры огнь живой потоки света лил!..
О! никогда земля от первых дней творенья
Не зрела над собой столь пламенных светил!
Но горе! век прошел, и мертвенным покровом
Задернут Запад весь.Там будет мрак глубок…
Услышь же глас судьбы, воспрянь в сияньи новом,
Проснися, дремлющий Восток!
Да. Закат Запада тоже придумали русские задолго до Шпенглера.
Ну а что такое страна святых чудес в координатах современности, где весь тон и стиль задают американцы?
Это парк развлечений. Диснейленд.

Послевоенная Европа и была таким огромным Диснейлендом для большей части человечества. Когда-то там кипела жизнь, резали друг другу глотки (классическое воплощение европейского шляха, в этом смысле, тридцатилетняя война). Замки строились для того, чтобы выдерживать в них осаду, а не для принцессочек. Но все это уже в прошлом.
Немцы, которые в 1917 году взорвали самый большой в Европе донжон в Шато де Куси, так как видели в нем артиллерийский наблюдательный пункт, уже выглядели чудовищными варварами и во вторую мировую на западном фронте относились к культурным ценностям довольно тщательно, а вот на востоке, в России, все ломали и сжигали, тем утверждая тезис, что Россия не Европа.

Донжон Шато де Куси до взрыва германской армией в 1917 году
И вот сегодня на улицах старых городов не льется кровь и не пахнет мочой. На них продают кофе со льдом и мороженое. Люди смотрят на красивые высокие стены, под которыми еще не так давно убивали. Даже черепа в парижских Катакомбах превратились в аттракцион.
Точнее так было вчера. Сегодня и пованивает снова и кровь льется то тут то там, и нашествие варваров неиллюзорное. Еще десять лет назад переживающую нашествие бескультурных мигрантов культурную Европу у нас было принято жалеть. Но сегодня уже понятно, что в авангарде варваризации стоят сами европейцы.
Но сама по себе варваризация еще никак не меняла статуса Европы. К ней по прежнему относились как к Диснейленду, пространству детской радости и гедонистического наслаждения всевозможными культурными аттракционами.
А теперь представьте себе, как среагируют соседи, если Диснейленд начнет без спросу захватывать окружающие земли. Вместо игрушечного оружия для тиров закупать настоящее. Поддерживать соседнюю наркорейв дискотеку, превратившуюся в главный источник криминала в округе…
Да такой Диснейленд соседи очень скоро сроют экскаваторами или сожгут без всякой жалости. Тоже мне, подумаешь, Замок Золушки…
Фактически современные постевропейцы, все эти Шольцы и Макроны, отказались от охранной грамоты, которую им предоставлял статус Диснейленда. Отказались ради чего?
И вот тут очень интересно, так как никакой великой идеи, которая стояла бы за современной Европой попросту нет. Христианство они давно отбросили. Европейскими ценностями были объявлены права человека и мультикультурализм, но принятие в Евросоюз украинской нацистской Пытошной показывает, что к этим декларациям они относились не всерьез.

Статус музея высших культурных достижений человеческого духа был для Европы лучшим из возможных, но, по мере возрастания дурноты и агрессивности Евросоюза, этот статус недолго продержится и бомбить начнут невзирая на то, какой там внизу старый замок или очень готический собор…

Вице-канцлер Германии Роберт Хабек
Современная Европа начинает жить назло русским и даже назло русским отказывается от цивилизации. Вице-канцлер Германии Роберт Хабек похвастался, что теперь в целях экономии и борьбы с Путиным реже принимает душ. То есть скоро высокопоставленных европейских чиновников и дипломатов можно будет отличить от российских по запаху.
Мы еще смеялись над Зеленским в футболочке и его плоховымытыми соратниками – мол что за варваризация, талибан давно выглядит приличней. А оказалось это они в общеевропейском тренде, даже впереди.
Поскольку идея «жить назло России» - это значит быть Украиной, то превращение Европы в Украину ни секунды не удивляет. Привязывать цыганок к фонарям и пороть тоже скоро начнут. А потом скажут Эсмеральда.
Так ради чего же это превращение кареты в тыкву, дворца в свинарник, а Диснейленда в Украину?
Ответ поразителен.
Ради Единства Европы.
Единство Европы превратилось в единственную и самодостаточную цель и идеологию Евросоюза.
В какой-то момент европейские нации решили, что сами по себе слишком слабы перед лицом США, СССР, а затем России и прочих угроз.
Колониальные империи у европейских стран отобрали после войны совместным напором СССР и США.
А значит чтобы выжить и сохранить субъектность надо сжиматься теснее друг с другом. Любой ценой и под любым соусом, потому что "вместе мы сильнее".
Интересно, что продвигали идею Единой Европы открытые американские агенты на американские деньги – как первый лидер евроинтеграторов Жан Монне.

Жан Монне на марке Люксембурга
Отличную характеристику этому персонажу дал известный французский консервативный политик Филипп де Вилье, в нашумевшей книге «Я потянул за ниточку лжи и все вышло», которая ограниченным тиражом была издана и в России.
Именно Монне изобрел концепцию «секторального отчуждения суверенитета». У европейских национальных государств в пользу европейской транснациональной бюрократии отнимались полномочия в разных сферах, сначала казавшиеся несущественными – например «Европейское объединение угля и стали» созданное для того, чтобы немецкая и французская металлургия не конкурировали. А потом секторальное отчуждение касалось все более важных вопросов, и вот уже европейские правительства без указки из Брюсселя икнуть не могут.
Единственный, кто противостоял этой тенденции был президент Франции Шарль Де Голль. Он единственный продолжал попытку сохранить в послевоенном мире Великую Францию саму по себе. Вывел страну из военной организации НАТО. Отослал в США корабль с долларами, потребовав разменять на золото. Создал собственную атомную бомбу. И отчаянно ставил тому же Жану Монне палки в колеса, а тот в ответ ставил палки де Голлю.

Шарль де Голль
Обычно считается, что за многочисленными покушениями на Де Голля, так ярко описанными в романе Фредерика Форсайта День Шакала и фильме по нему, стояла ультраправая организация ОАС, мстившая Де Голлю за то, что он предоставил независимость Алжиру, депортировал оттуда миллионы Французов и тем самым предал нацию.

Однако у этой организации была поразительная для гонимых ультраправых вездесущность и материальная обеспеченность. И тут можно вспомнить о том, что еще во время второй мировой войны Монне предлагал американцам Де Голля убить. Не исключено, что оасовцев попросту использовали втемную.
В конечном счете де Голля устранили не с помощью старомодного покушения, а на новый лад – при помощи цветной революции, красного мая 1968 года, устроенного леваками, имевшими поразительно хорошие отношения с Фондом Рокфеллера.
На этой ноте и закончилась последняя попытка европейской страны сохранить величие и геополитическую субъектность в индивидуальном качестве .
Дальше уже шло только строительство Евросоюза, «неимперской империи» - как выразился один из первых председателей Еврокомиссии Баррозу.
На самом деле империя получилась вполне себе имперская.
Раздуванию границ Евросоюза придавалось гораздо большее значение, чем внутреннему развитию.
Погоня евробюрократии за единообразием вошла в анекдоты, когда чиновники начали стандартизировать параметры огурцов.
Любые разделяющие Европу факторы приносились в жертву фетишу единства – будь то разница христианских исповеданий, а затем и само Христианство, национальные культуры, языки.

Своеобразным символом этого обезличивания стали купюры Евро, на которых нельзя было изобразить никаких реальных зданий, только абстрактные элементы архитектуры, отсылающие к европейскому наследию. Например на купюре в пять евро изображен, казалось бы, совершенно узнаваемый римский акведук, Пон дю Гар. Однако на самом деле это не он, а его бесконечная, лишенная всякой привязки к земле репликация, упирающаяся в пустоту.
Противники евросоюза, так называемые евроскептики, не без оснований называют его тоталитарной империей. Когда Борис Джонсон еще не был таким убогим политическим клоуном и агитировал за Брэкзит, он постоянно сравнивал Евросоюз с Третьим Рейхом, причем к невыгоде первого.
Европа в современном смысле, Западная Европа, возникла в результате завоевания варварами части территории Римской Империи.
Другая часть Империи просуществовала еще больше тысячелетия и достигла нового блеска в Константинополе, она известна нам под именем Византии.

А Западная Европа достигла высшего развития в своей раздробленности. Ей, конечно, удалось подорвать, разрушить и ограбить Византию в ходе Четвертого Крестового Похода, но все попытки создать свою собственную империю у нее провалились – Империя Карла Великого рухнула под собственной тяжестью. Священная Римская Империя подорвалась и выродилась в борьбе западных императоров с римскими папами. Превратившись в Священную Римскую Империю Германской Нации, объединившись с Испанией под властью Габсбургов, империя не выдержала борьбы с протестантами и Францией. Французский проект всеевропейской гегемонии при Людовике 14 и Наполеоне был подавлен сопротивлением соседей. Ну а про Гитлера вы сами все знаете.
То есть европейской идеей было как раз сопротивляться унификации.
При этом если предыдущие попытки европейской империи основывались на тех или иных великих идеалах – христианских, культурных, в крайнем случае, как у нацистов, на расовых, то у современного ЕС такой сверхидеи нет.
Единственным смыслом конструируемого единства является география.
Мы Европа потому что Европа.
И это совершеннейший абсурд.
Поскольку самой сутью, самим смыслом Европы является неединство.
"Возникновение Европы стало возможно, когда империя пришла в состояние раздробленности" – писал великий французский историк Люсьен Февр.

Географическая природа Европы состоит именно в расколе на сравнительно небольшие локальные пространства. Европа создана всё усложняющим рельефом – горы, речные долины, леса, равнины, холмы, сильно изрезанное побережье.
Причем если в Средиземноморье фактор моря позволил достичь надлокальности, создать единую Римскую Империю, преодолеть раздробленность, которая где-нибудь в Греции была куда более мелкой, чем в Европе, то для Северной Европы море было фактором скорее разделяющим. Вспомним Англию, в которую уже почти 1000 лет никто не вторгался. Кстати, стоило бы исправить.
То есть в целом Европа это умеренный климат, леса, реки, зеленые холмы, немного гор, и возникшие вокруг этого сравнительно небольшие пространства.

В противоположность этому Азия – это горы (огромные), высохшие степи (бескрайние), пустыни (безбрежные), джунгли (непроходимые). Никакой умеренности ни в чем.
И здесь становится понятно особенно враждебное отношение Европы к России.
Россия это, в целом, тот же умеренный климат (ну хорошо, на пару градусов среднегодовой температуры холодней), те же холмы, те же равнины, те же леса, те же реки. Степи у нас появились поздно, гор, конечно, маловато, но мы справляемся. Исторически коренная Россия, таким образом, по всем географическим признакам это именно Европа, а не Азия.

При этом Россию часто объявляют страной однообразной, говорят, что это бесконечная и унылая равнина. Это совершенно неверно. Россия, прежде всего, не равнина, а холмина, с постоянными перепадами. Москва не зря стоит на семи холмах. Основу нашего пейзажа создает сеть великих рек, с которых можно спокойно переходить с одной на другую.
Россия не однообразна, однако все европейские природные характеристики присущи ей в бесконечно увеличенном масштабе. Мы, это, так сказать, Макроевропа.
И, конечно, обитатели Микроевропы глядя на нас испытывают стресс, особенно с тех пор, как к европейской части России прибавились Урал, Сибирь и Дальний Восток.
И вот эти отношения Микро с Макро вызывают, конечно, и зависть, и ненависть, и желание расколоть, то есть ту самую Украину.
Почему, кстати, микроевропейцы считают Украину своей?
Для того у них есть определенные основания, весьма сомнительные, впрочем. Понятие Малороссия, Малая Русь, сперва возникло в канцеляриях византийских патриархов в форме Микророссия.

К Микророссии первоначально никто не относил Киев. Так называли Галицию и Волынь. И для тамошнего ландшафта и впрямь были характерны определенные микроэлементы, задаваемые обрамляющими это пространство Карпатскими горами. Там действительно всё было чуть меньшее и понятнее микроевропейцам.
Поэтому они решили, что эта земля их и на Галицию очень рано начались польские и венгерские походы с целью её присоединить. А потом, в рамках украинского проекта, была предпринята попытка понимать в таком же микро-ключе всю нынешнюю Украину, что, конечно, совершенно географически невозможно. И у Малороссии и у Новороссии в целом совершенно русский макромасштаб.
Но попытки притягать Украину к абсурдному проекту создания единого и большого из дробного и малого, обойдясь при этом без по настоящему великой идеи, будут продолжаться еще долго и будут носить весьма кровавый характер.
Вся милота Диснейленда при этом с Европы слетит. Всюду будут только злые клоуны и кровожадные принцессочки.
И, в результате, значительная часть красоты запросто может порушиться.
Я бы вздохнул и сказал «жалко», всплакнул бы над красотами виденных готических соборов и не виденного Нойшвайштайна.
Но именно Россия для нас должна быть действительным центром мира и настоящей Европой.
И взбесившийся Диснейленд следует привести в чувство.