#анжелабантовская

СЛЕДУЮЩАЯ ОСТАНОВКА…
―Чур , я у окошка! ― засмеялась Настя , плюхнувшись, с разбегу, на сиденье возле окна.
―Детский сад! ― пошутила Ира и присела рядом с дочкой, поправив ей белый беретик.
―Бр-р-р! Ну и погодка!
Сыро так, кошмар!― произнесла женщина , сложив зонтик, с которого обильно стекали дождевые струйки.
Трамвай был почти пустой.
Да, и немудрено ― двенадцать часов ― время, когда уже все давно приступили к работе.
Плюс ко всему, сегодня людей вообще на улицах мало ― с утра как припустился нудный, осенний дождик , так , похоже , и не собирается сдавать свои позиции длительное время.
Но разве это может быть препятствием для прогулки, вернее вылазки по магазинам, для любящих друг друга, мамы и дочки?! Конечно, нет!
Ира с нежностью взглянула на свою шестнадцатилетнюю, почти уже взрослую Настю и сердце, как всегда, захлестнула горячая волна любви.
Мама и дочь были необычайно близки, и никаких разногласий , как это обычно бывает между взрослыми и подростками, в их отношениях не было.
Можно смело сказать ― одна из причин этого состоит в том , что Ира сама ещё очень и очень молода. Женщине недавно исполнилось всего тридцать три , так что всё что обычно происходит с шестнадцатилетними девчонками ,ещё свежо в памяти.
―Ма, а классную сумочку мы присмотрели. Правда?
Ты же мне её купишь? Да?― затараторила Настя, хитро прищурив свои васильковые глаза.
―Ни за что! ― наиграно сердито произнесла Ира.
― Мулик, я буду плакать! ― надула губы девочка , а глазищи её при этом так и светились лукавством.
― Можно подумать! Напугала! ― засмеялась Ира и обняла дочку за худенькие плечики.
―А я папе пожалуюсь!
Я же его любименькая доченька. Он мне просто не сможет отказать.
―Вперёд и с песней!― шутливо парировала Ира.
―Мама, ну ,пожалуйста!
Мне она так понравилась! Суперовая! Я же в школе буду самая отпадная! Юлька будет в бейте! Не говоря о.., ―Настя немного замешкалась и взглянула на маму ,смешно сморщив свой чудесный носик, ― … ну в общем ты поняла кого я имела в виду.
― Ну раз такое дело, ― придётся раскошелиться! ― засмеялась Ира.
―Ура! ― громко закричала Настя, чем привлекла к себе внимание малочисленных пассажиров трамвая. ― Я всегда знала ― ты лучшая мама на свете.
―Не спеши радоваться― придётся немного подождать. Сумочку тебе положит под ёлочку Дед Мороз.
―Облом, - загудела Настя, ― Но ведь до нового года ещё полтора месяца. Я не вытерплю.
― Придётся потерпеть.
Тут трамвай остановился и в вагон, стряхивая зонты, стали входить новые пассажиры.
Люди радовались временному укрытию от осенней непогоды.
―Не хочется терпеть, ― продолжала канючить девочка.
Тут на сиденье, перед мамой и дочкой, присели мужчина и женщина.
Мужчина сразу же придвинулся к самому окну, а женщина, постоянно что то бубня себе под нос, стала шумно устраиваться на своём месте ― она дёрганными движениями струсила дождевые капли со своей шапки, поправила пальто, а потом попыталась сложить зонт.
После третей безрезультатной попытки пассажирка со злостью протянула наполовину собранный зонт своему спутнику, грубо при этом буркнув:
―На! Сложи зонт!
Надеюсь, хоть это ты можешь сделать!?― она сделала ударение на слове «это».
По всему её виду чувствовалось ― женщина ужасно раздражена.
Мужчина медленными, какими то отрешенными движениями сложил зонт и, не говоря ни слова, уставился в окно.
Настя, внимание которой привлекла эта сцена, легонько потянула маму за рукав и глазами указала на впереди сидящую парочку, комично при этом зажав руками своё горло и высунув язык, делая вид что её душат. Глаза девчонки светились таким озорством, и Ира прикусила губу от давящего её смеха.
―Прекрати! ―в самое ухо зашептала дочери Ира, слегка прокашлявшись, таким образом немного освободив горло от смеха.
А раздражённая женщина, тем временем, дёрнув своего спутника за рукав старенькой куртки, продолжила:
―Это ж надо быть таким идиотом! Уму не постижимо! Господи, Боже мой!― скрипящим голосом шипела женщина. ―
И угораздило же меня выйти замуж за такого тюху!
Женщина вроде бы и говорила шёпотом, но её шёпот был таким громким и зловещим, а в вагоне трамвая было так тихо, что малочисленные пассажиры невольно обратили свои взоры на странную парочку.
А мужчина, на голову которого лавиной обрушился гнев жены, сжав плечи и вообще весь как то съёжившись, только ближе придвинулся к окну, прижавшись к нему лбом.
―Ты не молчи, не молчи!
Вечно ты отмалчиваешься! Му-му какое-то! ―женщина протяжно и достаточно громко вздохнула. ― Где ж это видано! А? Отказаться от премии? Ну , конечно! Мы же гордые! Мы хотим справедливости! Тьфу! ― за этим последовало недовольное качание головы. ―
А обо мне ты подумал? А об Алёшке? А? Нет , конечно! Зачем тебе думать! У тебя есть жена ,вот она пусть и думает!
Мужчина продолжал безмолвствовать, уставившись в окно. Невозможно было заглянуть в его голову и узнать о чём он думал, но одно было понятно как дважды два ― такие сцены для него далеко не редкость и скорее всего его молчание ― это своего рода защитная реакция. Возможно, умение абстрагироваться от постоянных нападок жены было для него спасением.
Чужая жизнь потёмки и, собственно, что к чему и как для окружающих останется загадкой. И всё таки, глядя со стороны на происходящее, создавалось впечатление, что именно мужчина является жертвой в этой не особо благополучной семье.
― Молчишь!? ― продолжала зловеще шептать женщина, не желавшая отложить скандал на более удобное время. ―
Конечно, разве у тебя есть оправдание? Не жизнь, а существование!
Новые люди входили в трамвай и тут же становились невольными зрителями происходящего. Пассажиры переглядывались, некоторые старушки укоризненно качали головами, оставляя для других загадкой ― кого, собственно, мужа или жену они считают неправым. А женщина, скорее всего не испытывая ни малейшего угрызения совести ― воистину некоторым людям муки, связанные с этим чувством, незнакомы― продолжала прилюдно унижать мужа, поведение которого ярко свидетельствовало ― он смирился со своей участью и безропотно несёт свой крест.
Ира с Настей сидели ближе всех к странной парочке, можно сказать ― они были в самом эпицентре скандала. Настя, бросая удивлённые взгляды на маму, постоянно пожимала плечами. Для неё такие отношения между мужем и женой были в диковинку.
Её мама с папой никогда не ссорились. Наоборот, они часто с нежностью подсмеивались друг над другом, чем несказанно веселили Настю и её брата Олега. Ну, конечно время от времени между родителями какие-то незначительные разногласия вспыхивали. Не святые же они в конце то концов! Но всё эти разногласия разрешались в такой дружелюбной атмосфере и в конечном итоге сводились всё к тем же подшучиваниям, что только добавляло яркости семейной жизни.
А женщина, в голосе которой постепенно истерические нотки стали вытесняться едва различимыми всхлипывающими интонациями, продолжала свой монолог:
―Всю жизнь! Всю жизнь ты мне исковеркал! А ведь у меня были такие перспективы!
Я ведь могла диссертацию защитить! Могла! Но не защитила! И всё из-за тебя! ―женщина безобразно шмыгнула носом.
Наконец, мужчина повернулся к рассерженной жене, скорее всего сообразив , что её нравоучения подошли к следующему этапу, за которым обычно следуют слёзы, и голосом , лишённым каких-либо эмоций, тихонько произнёс:
― Успокойся, Верочка!
Он, втянув шею, стеклянным взглядом смотрел на жену.
Женщина, покачала головой и ничего не ответила. Наверно скандальный запал временно закончился. Она только периодически шмыгала носом.
Настя, желая что то сказать, посмотрела на маму и удивилась― Ира, с лица которой слетела вся весёлость, сидела с растерянным видом, очень внимательно всматриваясь в лицо мужчины, продолжавшего что то тихо говорить своей уже наговорившейся жене.
―Ма, ты чего? Ты что его знаешь?― поинтересовалась Настя , не понимая с чем связана такая мамина заинтересованность вместе с какой то странной растерянностью.
―А? Что? - Ира повернулась к дочке, ―Нет … нет… откуда я могу его знать?
Женщина попыталась улыбнуться, желая отогнать неожиданно вспыхнувшие воспоминания.
«Неужели это он?! А ведь это действительно он! Он!
Хотя очень трудно в этом поникшем, прилюдно униженном собственном женой, опустившемся мужчине, у которого не осталось даже намёка на собственное достоинство узнать некогда уверенного в себе красавца.
*******
Господи, как это было давно! Я уже всё вычеркнула из своей памяти. Зачем эта невольная встреча? ― Размышляла Ира, украдкой поглядывая на сидящего впереди мужчину, ― И всё-таки, всё в жизни неспроста!
Скорее всего, судьба ещё раз даёт мне возможность осознать насколько я счастлива.
А ведь я счастлива. И ценю это. И благодарна за это Богу!»
Семнадцать лет назад Ира была ужасно влюблена в Кирилла. И ничего удивительного в этом не было .Отслуживший в армии двадцатилетний Кирилл был воплощением девичьих грёз. И не одна представительница слабого пола томно вздыхала при виде этого парня.
Высокий, накачанный, блондин с голубыми глазами, уверенный в себе, одетый по последней моде, в меру развязный и ещё плюс ко всему этому обладающий недурственным интеллектом ― ну что ещё нужно для полной и безоговорочной капитуляции молоденьких девчонок?
И вот этот красавчик отдал предпочтение шестнадцатилетней Ирине.
Хотя, собственно, ничего особенно на первый взгляд в этой худенькой, скромной девушке и не было. Ну длинная коса, ну огромные васильковые глазищи на пол-лица, ну прекрасно очерченные губы, словно бутончик нераспустившейся розы, ну и ещё грациозная, немного настороженная походка, а так всё остальное как у всех.
Кирилл часто повторял Ире:
―И что я в тебе нашёл?
А неискушённая девушка не видела никакого подвоха в его словах. Любовь слепа.
Между молодыми людьми завязались отношения. Со стороны Иры вспыхнувшая любовь была настолько сильна, что всё остальное само собой отошло на второй план. У Иры были сложные отношения со слишком строгой и требовательной матерью, которая воспитывала дочь сама и винила её во всех своих жизненных неурядицах.
И, естественно, Ира, почувствовав от Кирилла понимание и некую защиту от строгой родительницы, просто растворилась в молодом человеке, всеми силами своей юной души боготворя его.
Кириллу это льстило, он чувствовал себя благодетелем и покровителем. Скорее всего именно на этом и были замешаны отношения молодого человека к девушке.
Их роман длился уже пять месяцев, когда Ира поняла, что беременна. Трудно передать что может чувствовать шестнадцатилетняя девушка, слышащая практически каждый день от матери сердитые предостережения о возможности беременности и о тех ужасных последствиях, которые её могут ожидать в этом случае. Эти разговоры мать сопровождала такими криками и угрозами, что эта новость была для Иры жестоким ударом.
Успокаивало только одно ― уверенность, что Кирилл, её взрослый и заботливый Кирилл, обязательно на ней теперь жениться. Правда изначально они планировали свадьбу на то время, когда Ира закончит школу. Но раз так вышло ― значит судьба.
Ира, с трепетом в сердце, сообщила Кириллу новость о ребёнке. Реакция молодого человека практически растоптала девушку.
―Ты что с ума сошла!?
Какой ребёнок!? ― кричал парень и при этом его голубые глаза стали колюче-серыми.
Он сверлил Иру злобным взглядом, буквально выплёвывая из себя резкие слова:
―Только ребёнка мне и не хватало! Как ты могла до такого додуматься!?
―Но мы же всё равно хотели пожениться, ― еле слышно пролепетала Ира, чувствуя, как её жизнь рассыпается на мелкие осколки.
―Пожениться! Но не сейчас же! А через пару лет! Твой ребёнок не входит в мои планы! ― злился Кирилл.
―Но это и твой ребёнок, ― сказала девушка, всё ещё надеясь, что Кирилл просто волнуется и поэтому неодекватно воспринял новость о беременности.
―Ты сама в этом виновата!
―Я?!
―Ты, ты! Надо было быть осторожней! У вас же там есть всякие женские штучки… вот и … и надо было быть осторожной. Ну меня этим не проберёшь.
Так что разбирайся сама.
Ира стояла и слушала эти жестокие слова. Сердце сжималось от обиды. Тот, кого она любила всем своим юным существом и кому верила всей душой, так легко предал её.
―Иди к врачу, договаривайся там о … ну сама знаешь о чём, ― продолжал Кирилл.
Девушка, не в силах больше сносить такую боль, развернулась и стала уходить.
―Слушай, Ирка, я… ну… ну я дам тебе денег… если надо.―
Крикнул ей вслед парень.
Ира услыхала его слова , но даже не повернулась. Всё её существо словно умерло. Она двигалась, еле передвигая ноги. Единственное в чём она себе отдавала сейчас отчёт ― у неё больше нет ни одного близкого человека. Ни одного! Ей некому пожаловаться и не от кого ждать помощи.
Домой идти бесполезно ― мать сразу же поймёт что с ней стряслось. Она и так несколько дней пристально к ней присматривалась, будто чувствовала что-то неладное.
Вчера, когда Ира уже знала о беременности, мать, нервно раскуривая сигарету, кричала:
― Принесёшь в подоле― убью! Мне тут байстрюков не надо! И так из-за тебя вся жизнь коту под хвост!
Но вчера у девушки была уверенность ― Кирилл её не оставит. А сегодня? Сегодня Ира один на один осталась со своей проблемой.
Девушка медленно шла по улице. Её кто-то нечаянно толкнул , но она словно отгородилась от всего окружающего, ничего не ощущая и ничего не замечая. Даже боль от обиды приутихла, уступив место отчаянию. Ира до краёв наполнилась безысходностью. Мысли в голове роились, гудели. Всё вокруг потеряло очертания, стало абстрактным и чужим.
Да, да ― чужим.
Девушка вдруг отчётливо поняла - этот мир ей чужой, она здесь лишняя, она здесь не ко времени. Вывод напрашивался сам собой. Единственное, что вызывало сожаление ― это незнакомое до селе чувство сожаления о её нерождённом ребёнке.
Ира уже любила того маленького человечка, который сейчас слушал её учащённое сердцебиение. Девушка на минутку представила как берёт на руки своего ребёночка, как ощущает его нежное, бархатное тельце, но тут же усилием воли отогнала от себя эти мысли.
Ни она, ни её ребёнок никому не нужны на этом свете. Им нет здесь места.
Решение пришло само собой. Она зашла в свой подъезд и стала неторопливо подниматься по лестнице, будто давая себе возможность ещё раз взвесить все «за» и «против». Каждая пройденная ступенька отдавалась гулким эхом в ушах.
Она миновала свой четвёртый этаж, затем пятый , шестой, седьмой … Ну вот наконец то и девятый. Ира прекрасно знала, как выйти на крышу дома. Когда по пожарной лестничке она добралась до нужной двери, ведущей на чердак, учащённо забилось сердце ― а вдруг заперто? Девушка потянула на себя металлическую дверь и та легко поддалась. «Ну , слава Богу! Я на верном пути!» ― промелькнуло у неё в голове.
Ничего удивительного в свободном доступе на крышу девятиэтажного дома не было― дело в том , что слесарь, ответственный за ключ от этой двери был человеком очень старым и часто забывал её запереть. Однажды, выслушав очередную обличительную тираду от матери, Ира открыла для себя это место.
Девушка забралась на крышу и просидела здесь в одиночестве несколько часов, чувствуя себя свободной, словно птица.
Ещё ни один раз она возвращалась сюда и каждый раз её посещало непередаваемое ощущение спокойствия и умиротворения.
Это было Ириной тайной.
Она никогда даже подумать не могла, что ей придётся воспользоваться любимым местом в совершенно другом направлении.
Затворив за собой железную дверь, словно отрезав путь к отступлению, Ира полной грудью вдохнула ещё прохладный весенний воздух. Немного закружилась голова. Несколько нахальных птичек, сидевших на телевизионной антенне, даже не подумали испугаться непрошенной гостьи.
Они как ни в чём не бывало продолжили свой птичий базар.
Ира приблизилась к краю крыши и взглянула вниз.
Опять в голове всё завертелось. Закружилось.
«Нечего смотреть! Просто шагнуть и всё. Просто шагнуть», ― подумала девушка.
Она подошла к самому краю, почувствовав что носки её туфель уже не имеют под собой опоры.
«Не смотреть вниз!» ― приказала себе девушка и закрыла глаза.
Ира подняла голову вверх и, словно птица перед полётом, развела руки в сторону.
Она не чувствовала страха, только где-то в глубине души ярким огнём пылало сожаление о том, что она не увидит своего ребёнка. Никогда.
Ира подняла ногу, чтобы сделать решающий шаг.
Но через мгновение она почувствовала как что-то стальным обручем сжало её грудь, а потом какой то сильный толчок. Не успела девушка хоть как-то осознать произошедшее, как услыхала громкий мужской крик.
―Ты что с ума сошла!
Тоже мне камикадзе! Идиотка!
И тут Ира поняла, что лежит на крыше, а рядом с ней какой то незнакомый мужчина.
―Ты что больная или глухая? Чего молчишь? Отвечай! ― шумел незнакомец, с силой дёргая за плечи девушку, которая продолжала упорно молчать. ―
Ты где живёшь? Психопатка ненормальная! А если бы меня тут не оказалось! Лежала бы сейчас на асфальте с расквашенной головой! Подумать страшно. Да не молчи ты!
Мужчина с силой отвесил девушке пощёчину. Ира отпрянула и словно проснулась. Она злобно сверкнула глазами, а потом с кулаками бросилась на своего спасителя.
― Тебя кто-то просил меня спасать!? Кто-то просил?!
Может я не хочу этого!
Может я хочу умереть!
Девушка ожесточённо колотила мужчину по груди кулаками, заливаясь горючими слезами.
―Ну, слава Богу! Очнулась! ― произнёс он, даже не пытаясь увернуться от ударов и давая возможность девчонке таким образом освободиться от внутренней боли.
Обессилев, Ира просто упала на грудь мужчине и зашлась такими рыданиями, что он опять заволновался. В промежутках между всхлипываниями, она выкрикивала отрывистые фразы, по которым незнакомец для себя нарисовал более менее понятную картинку происходящего.
Когда рыдания немного утихли, мужчина ладонями приподнял распухшее от слёз лицо девушки и чётко произнося каждое слово, сказал:
― Сейчас мы пойдём ко мне. Ты выспишься, придёшь в себя , а потом мы об всём поговорим. Поняла?
Ира молча кивнула в знак согласия.
Через месяц Ира вышла замуж за двадцатидвухлетнего Валеру, который по воле судьбы в тот день устанавливал антенну на крыше именно того дома.
Он, словно, посланный с небес Ангел Хранитель волшебным образом изменил жизнь девушки.
За те шестнадцать с половиной лет, которые Ира живёт с Валерой, женщина ни разу не пожалела о таком неожиданном замужестве.
Наоборот, с годами, их спонтанно вспыхнувшая любовь, только окрепла и расцвела.
Валера до безумия любит их детей, причём Настя всегда была его любимицей.
Ира благодарна Судьбе за такой подарок.
Да, судьба всем раздаёт по заслугам!
Ира ещё раз взглянула на Кирилла и ужаснулась. Жизнь отомстила ему, превратив мужчину в существо, не имеющее даже собственного мнения. Сутулая спина, поникшие плечи и общая удручённость – вот его портрет.
Ирина попыталась прислушаться к себе и понять, что сейчас она чувствует к человеку, которого когда-то любила и который является отцом Насти.
Ничего. Ничего, кроме безразличия.
- Следующая остановка Парк Горького, ― объявила вагоновожатая.
- О, наша! ― оживилась Настя.
Мама с дочкой направились к выходу. Ира боялась оглянуться, чтобы случайно не встретиться взглядом с Кириллом.
Трамвай остановился. Ирина и Настя вышли. И тут женщина посмотрела на окно, в которое уставился Кирилл.
Ей вдруг до боли захотелось, чтобы он её узнал, чтобы увидел, какая его дочь красавица.
Ей захотелось, что бы он увидел кого предал.
Кирилл бросил, на вышедших из трамвая, Иру с дочкой, безразличный взгляд, но через секунду его глаза округлились, рот приоткрылся.
Он весь как то встрепенулся, приподнял руку и тут же сник. Лицо побледнело, а глаза стали оловянными.
- Следующая остановка.., ― глухо послышалось из прикрытых дверей тронувшегося вагона, в окно которого, глядел, на двух красивых девушек , несчастного вида мужчина.
― Следующая остановка ― счастье! ― засмеялась Ира.
― И что это значит? ― улыбнулась Настя.
- Это значит, что я тебя люблю!
И я счастлива!
© Автор: Анжела Бантовская
Спасибо за ваши комментарии и лайки👍 🤔💞☀🌿