Предыдущая публикация
Как алтайских крестьян переселяли на Север.
В 1929 году первые партии кулаков и подкулачников (термин советской власти, обозначающий лицо, действующее в интересах кулака) были отправлены на спецпоселение. Последующие 20 лет отмечены выселением и депортацией огромного количества людей и целых народов. Только за 1930–1931 годы переселено почти два миллиона кулаков и членов их семей, потом к ним добавились другие слои населения. Жителей нашего края в массовом порядке по земле и по воде на баржах с задраенными люками перевозили в Томскую область.
Василий Ханевич, заведующий томского мемориального музея "Следственная тюрьма НКВД", раскрывает большой красивый альбом, в котором обычно хранят самые дорогие семейные фотографии. На первой странице старательной рукой выведено: "Советский Нарым, 1930-1936". Это один из ценнейших экспонатов музея, поступивших в музей в последнее время.
- Сюда было выслано несколько сотен тысяч человек (не менее 400 тысяч), из них львиная доля — это алтайские мужики. Вообще Нарым - традиционное место ссылки с 17 века…. "Бог создал Крым, а черт — Нарым", так ведь говорили. Начиная с 1922 года, когда в Сибири установилась советская власть, сюда стали высылать политических оппонентов большевиков, эсеров, меньшевиков, анархистов и других, а также священников, епископов и митрополитов РПЦ и многих других. А с 30-х в Нарымский округ хлынул крестьянский поток со всей Сибири, - рассказывает Василий Антонович.- Альбом сделан очень профессионально, официальная власть демонстрирует, как развивался советский север под руководством ОГПУ. Дороги здесь, раскорчевка, овощеводство, промыслы, заготовки. Механизация представлена…, хотя на весь огромный округ было всего несколько тракторов. Их и сфотографировали. А так все делали вручную или на коровах. Если смотреть этот альбом, не зная подоплеки, то картина, конечно, может показаться идиллическая. Школы здесь, Детские дома, много Детских домов. А откуда они? Потому что родители умирали, как мухи, это же дети спецпереселенцев. Здесь не указана смертность, только пафос освоения земель. Фотографии цветные, заметьте, а тогда ведь не было цветных фотографий. То есть они искусно раскрашены, чтобы все смотрелось ярче. Заметили, а людей -то тут практически не показано, так как нельзя было показать их изможденные лица. Только постановочные кадры.
Подлинную ситуацию в Нарымском крае, на Васюганских болотах можно узнать из доклада тех лет одного из работников краевого земельного управления.
"Выселенные кулаки расселены за болотами на весьма низком месте – четыре поселка во время весеннего половодья затопляются. Постройка произведена: избушки без моху, прорезаны окна, но не застеклены ввиду отсутствия стекла, крыши отсутствуют, забросаны кое-как березовой корой, полы в очень редких избушках деревянные, большинство – земляные. В момент нашего пребывания там, до 16 июня включительно, в утренние зори температура доходила до нуля градусов, было несколько инеев, почва в низких местах до сих пор промерзшая, протаяла не более чем на 1–1,5 метра... Заниматься там сельским хозяйством, учитывая вышесказанное и большую затрату рабочей силы на раскорчевку леса, нецелесообразно... Можно заниматься выгонкой дегтя (корня березового достаточно), но в силу отсутствия гужевых и водных путей транспортирование в летнее время совершенно невозможно..."
Виктор Земсков, автор опубликованной в 1990 году статьи "Спецпоселенцы", указывает, что по состоянию на 1941 год в Новосибирской области (Томская была выведена из ее состава в 1944 году) находилось около 180 000 спецпоселенцев. Для сравнения: в Алтайском крае в то же время только 2 600 человек.
Молчаливая борьба
– Вот барнаульское ноу-хау, это ваши чекисты придумали. А что, экономия и времени, и фотобумаги, – Ханевич показывает еще один экспонат: длинная следственная фотокарточка, на которой пять человек сразу запечатлены в профиль и фас. Этих людей высылали в Томск, в архивах сохранились данные об алтайских семьях, отправленных на спецпоселение на Север. Кампании раскулачивания был придан характер штурма, граничащего с грабительством.
"В селах Дубровине и Глубоком Завьяловского района (Каменский округ) кулаков выгоняли из домов в одних рубашках. В Глубоком секретарь ячейки ВКП(б) Лукьянченко Аким при выселении из дома кулака Чупахина И. С. при сопротивлении последнего взял годовалого ребенка, вынес во двор, положил на снег и стал выгонять из дома остальных", – это выдержки из рассекреченных в начале 90-х годов документов Государственного архива Новосибирской области.
Из воспоминаний Георгия Шарабарова: "Из девяти членов нашей сосланной с Алтая семьи погибло четверо. Мой 80-летний дедушка смог из ссылки сбежать, но, когда вернулся в родное село, тамошний председатель сельсовета сказал, что беглых кулаков будут расстреливать. Испугавшись, старик ушел куда глаза глядят и безвестно сгинул. Матери моей, когда нас раскулачили и выгнали из дома, было 25 лет. От горя она сошла с ума и, когда нас привезли в Нарым, повесилась".
Вениамин Курченков, высланный с Алтая вместе с родителями, писал: "Питались болтушкой с малой толикой муки, травой, молодыми побегами кустарника, и при этом надо было корчевать лес, строить избенки... Началась массовая смертность. В большинстве своем семьи были многодетные, в первую очередь страшные муки терпели дети. Вымирали целиком семьи. В поселке Восточка, куда были привезены люди с Горного Алтая, не приспособленные к нарымскому климату, вымерли все поголовно".
Люди от невыносимых условий поднимали восстания. Писатель Вадим Макшеев, чьих предков выслали в Нарымский округ из Прибалтики, отмечает в своем документальном исследовании "Спецы" и другую форму борьбы, принятую нашими земляками: "Рассказывали мне и о другой форме сопротивления насилию властей – молчании, за что тех упорно молчавших людей называли молчанами. Не знаю, появилась ли такая форма протеста еще где-либо в алтайских селах, где этих крестьян раскулачили и откуда привезли на Васюган, или подобного рода пассивное сопротивление возникло уже здесь. Как бы там ни было, в ряде поселков, расположенных в среднем течении Васюгана, некоторые страстотерпцы-крестьяне пытались противостоять властям, молча их игнорируя. На артельную работу не выходили, ни с кем не разговаривали, молчали и истово молились. Но борьба их со властью была недолгой. Однажды зимой в начале 30-х комендатурой было велено всех молчан отправить без малого за 500 километров, в Колпашево. Назначенные возчиками мужики из местных спецпереселенцев заходили к подлежащим отправке богомольцам в избы, вытаскивали их волоком или выносили на руках на улицу и отрешенных от всего, кое-как одетых сажали и клали в розвальни. Однаджы возчик рассказывал мне, что у одного из молчан по дороге слетела шапка, но голоса тот не подал, так и везли его, с заиндевевшими волосами".
Камень скорби
Сегодня в Колпашевском районе Томской области увековечена память переселенных сюда жителей Алтая. Владимир Гордеев, член томского "Мемориала", чьего деда перевезли на Север из села Топольного Солонешенского района и благодаря инициативе которого в прошлом году был установлен памятник спецпереселенцам с Алтая, рассказывает:
– Все мои корни – с Солонешенского района. Мать привезли маленькой девочкой в Томскую область на барже, она мне все это рассказывала, хотя говорить об этом было вообще не принято. И недавно вместе с Владимиром Шукшиным, дальним родственником Василия Макаровича, мы этот памятник установили. Ведь раньше на том месте, куда перевезли моего деда, там не было ничего, даже могил. Мы сначала хотели поставить памятник в Колпашеве, потому что там тоже много людей перемололи, но потом решили в другом месте, Новоселове, где спецпереселенцев с барж выгружали. И вообще, я был потрясен, когда узнал, что в Томской области чуть ли не каждая третья или четвертая семья оказалась связанной корнями с Алтаем.
Слова, нанесенные на памятник, принадлежат местному писателю Вениамину Колыхалову, чьих родителей тоже выслали сюда с Алтая:
Алтайцы, дорогие земляки,
Скорбим о Вас
вот с этим камнем скорби.
Вы бедам, беззаконью вопреки
Людьми остались
самой высшей пробы.
Справка
Спецпоселенец (спецпереселенец) – лицо, выселенное из места проживания, преимущественно в отдаленные районы страны без судебной или квазисудебной процедуры. Особая категория репрессированного населения СССР. В 1930-е это были кулаки и подкулачники, с конца 1930-х переселяли и по нациальному признаку.
Факт
В 1931 году Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление "О ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Партийные органы планировали выслать в Северный округ (с 1932 года – Нарымский округ) более миллиона человек. Но секретарь райкома Р. Эйхе написал Сталину письмо, в котором просил уменьшить число переселенцев. Было принято решение переселить порядка 500 тысяч человек. Все население округа в то время не превышало 100 тысяч человек.
Сколько стоит человек
Нарымский край был наименее обжитой территорией Сибири, предполагалось, что оттуда нельзя сбежать. Но все же сбегали целыми семьями. Шли по болотам и видели оставленные другими беглецами самовары, худые детские тулупчики, висящие на ветках... Уникальные воспоминания оставила бессарабская помещица Ефросинья Керсновская (1908–1994), высланная в Сибирь в 1940 году и в 1960-х от руки написавшая книгу "Сколько стоит человек", которая стала шедевром и мемуарной, и самиздатовской литературы. Она сбежала из Нарымского округа в 1942 году и за полгода прошла более полутора тысяч километров по болотам, тайге, алтайским степям, обходя города, работая у кого придется, чтобы не умереть от голода. В конце концов ее арестовали под Рубцовском и этапировали в Барнаул. Неделю держали в одиночной камере военного трибунала, откуда перевели в общую камеру внутренней тюрьмы НКВД, где ее методом "конвейера", не давая спать, допрашивали следователи Соколов, Лыхин и Титов. Затем ее перевели в пересылочную тюрьму Новосибирска, где дали 10 лет за антисоветскую агитацию, а уже оттуда пешим этапом – в Томск, где добавили еще столько же за побег. Мемуары Ефросиньи Керсновской насчитывают более 2 000 рукописных страниц и около 700 рисунков.
Из мемуаров Ефросиньи Керсновской:
Из Барнаула в Новосибирск везли меня в "столыпинском" вагоне, с десятком малолеток – колхозных девчушек, робких, перепуганных. Все они были повинны в мелких кражах. Самая маленькая, Маня Петрова 11 лет, "украла" на колхозном огороде горсть зеленого лука. Среди этого "сырья" была одна уже рецидивистка 14 лет. Эту уже "сырьем" не назовешь, это уже "полуфабрикат", а может быть, и окончательно развращенная девчонка.
"Ах! Мне бы в Польшу попасть! Я бы в поездах воровала драгоценности – золото, бриллианты... Вот это жизнь!" Малолетки с испугом и завистью слушали разглагольствования их более опытной подруги.
Справка
Иосиф Сталин прибыл в Нарым в качестве ссыльного летом 1912 года, сразу сообщил Ленину, что "готов сняться в любой момент", и бежал через 38 дней. Помог ему в этом сын крестьян Алексеевых, в чьем доме квартировал Сталин. Он перевез пленника на обласке (долбленой лодке) через реку и тайно посадил на теплоход "Сухотин". Побег занял всего 11 дней. А в начале 30-х годов Сталин разослал в местные отделы ОГПУ инструкцию по борьбе с побегами из Нарымского округа.
Нарым – село в Парабельском районе Томской области, со всех сторон окружено болотами. Было основано в 1596 году как Нарымский острог. С самого основания Нарым был местом политической ссылки декабристов, революционеров, репрессированных.
Антон Захаров
Раскулачивание на Алтае
В 1926 году хлебозаготовки на Алтае проходили напряженно, крестьяне упорно не желали продавать хлеб государству за сущие гроши. Но особо сложной оказалась ситуация зимой 1927-1928 гг. В январе 1928 года Политбюро ЦК ВКП(б) направило на места директиву, предлагающую применение чрезвычайных мер. Для того, чтобы привести в действие все административно-карательные рычаги в Сибирь выехал сам Сталин. В своих выступлениях он настаивал на применении самых жестких мер к тем, кто не хотел продавать хлеб по установленным низким ценам, вплоть до лишения свободы и конфискации хлеба. Именно с Алтая в Сибири начался «великий перелом»: Сталин лично рекомендовал в каждом хлебозаготовительном районе устроить пару показательных раскулачиваний.
Бедняк комсомолец Пинегин, председатель сельского совета в с. Усть-Пристань, на собрании граждан села откровенно заявил: «На 10-ую годовщину коммунисты с ума сошли или сходят… Куда это годится, когда продают последнюю корову или лошадь за бесценок? Разве этим поднимается хозяйство? Крестьянам, видимо, придется ковать пики, как в 1919-1920 гг. и стоять за себя». За такие высказывания многие лишились партбилетов и свободы. Применялись самые разнообразные меры давления на крестьян. Создавались заградительные отряды, которые не выпускали никого из села, чтобы предотвратить продажу зерна и других продуктов на рынке, во время которых практически все жители села сгонялись на собрания, длившиеся по нескольку суток. Все это время людям не разрешали сходить домой, не давали спать, требовали продать хлеб по госцене.
Уже в 1929 году начался процесс коллективизации, но особенно ударные темпы характерны для начала 1930 года. В Бийском округу на 01.10.1929 г. коллективизировано 4% хозяйств, а к 15.03.30 г. – уже 74%; 800 кулаков репрессированы по первой категории (как выразился секретарь ОК ВКП(б) Спирик: «ликвидировали 800 кулаков»), 1890 человек выселили за пределы округа по 2 категории и приступили к расселению внутри округа 3217 хозяйств, а всего 5907 кулацких хозяйств; арестовано 911 участников кулацких группировок, контрреволюционных групп и организаций, их них 813 кулаков и 41 поп. Для устрашения населения проводились показательные процессы. Всего же за 30-е гг. на Алтае было репрессировано не менее 100 тысяч человек.
Все это не могло не вызвать противодействия, в январе-марте 1930 года произошло 65 антиколхозных и антисоветских выступлений. В июне 1929 года возникла организация, которую впоследствии органы ОГПУ обозначили как контрреволюционную повстанческую под условным названием «Охотники». Ее центр был в г. Барнауле, а одна из ячеек находилась в с. Куяган Бийского округа.
Из воспоминаний Некрасовой Серафимы Михайловны: «Моего отца, Тупикина Михаила Федоровича арестовали в 1930 году. Мне было тогда три года. Срок он отбывал на поселении. Дом и все имущество отца конфисковали. Вернулся он больным, сильно на него подействовало то, что дом его был отдан под поливочный цех. Вскоре после прибытия отца отправили в психическую больницу».
"А кого кулачили? Кто работал, – вспоминала о событиях тех лет в Калманке одна из старожилок Павловского района. – Приезжали, забирали и дома пустые оставляли. Вон Павел Прокопьевич Черепанов рядом с нами жил – дом круглый имел. Утром мы встали, господи, смотрим – дом нараспашку, все вещи остались, а самих нет. Угнали. Сослали в Нарым, где ничего не было. А он кулаком и в Нарыме заделался. Работал".
Устинья Адреевна Успенская из села Маяк Чарышского района вспоминала, как ее отец, Андрей Гаврилович Нескоромных, стал кулаком с 15 детьми и был отправлен в Красноярский край, а там постарался еще раз стать кулаком – срубил избу для малолетних детей. Но в результате непосильного труда надорвался, его парализовало.
"Выглядело село до 28-го года шибко хорошо, – рассказывал старожил Тырышкин из Новотырышкина Смоленского района. – Началась коллективизация. Дома сожгли, самых работяг кулаками назвали и дома хорошие разрушили".
Агитпроповские характеристики "кулак-мироед" в историях, записанных нашими исследователями, практически не звучат. Многие собеседники рассказывают о том, что кулаки работали вместе с наемными работниками.
"Зажиточных было не сильно много. Они зажиточные как? Вот свою жнейку держали. Он пожнет тебе. А ты пойдешь ему повяжешь, отработаешь. Семей шесть у нас раскулаченных было. Кого из-за пасеки раскулачили, кого из-за чего", – вспоминали старожилы Малиновки Заринского района.
Агриппина Кондратьевна Дорофеева из исчезнувшей Сосновки с уважением вспоминала о раскулаченном Александре Карповиче Манькове, который "имел мельницу на реке Тишке, машину-молотягу и машину косилку-жнейку". Она подтверждает, что "всем селом на них работали. У него сосновские на поле работали, сено убирали. Хлеб осенью соскирдят и возят зимой. И молотили на машине". Но при этом Дорофеева добавляет, что "к нему все хорошо относились. А когда его раскулачили – вся беднота расплакалась – хорошо платил, все около него кормились". И про жену Манькова Агриппина Кондратьевна вспоминала с уважением: "Старушка работящая была".
Русская крестьянка Ксения Фоминична Атаманова родилась на Алтае в 1895 году в зажиточной семье. Имели 12 лошадей, 14 коров и телят, 8 овец. До 1927 года крестьяне в долине жили вольно, держали много скота, птицы, возделывали поля, в каждом логу были заимки, маральники, сотни колод пчел. Началось раскулачивание. Мужики не хотели добровольно отдавать имущество, нажитое честным трудом. Их стали арестовывать и они подались в горы. Ушел и муж Ксении Василий Атаманов, а потерявшие совесть активисты не обошли его семью. Забрали все: сундуки, столы, шубы, одежду, кадочки, кошевки, телеги, сани, жнейку, косилку, плуги, бороны, зерно, крупу, соленья из погребов, маралов, весь скот, гусей, кур. Ранней весной 1931 года отобрали и дом, а семью выслали на север. От Бийска в Нарым повезли в вагонах для скота, а потом пересадили на баржи. Плыли совсем близко от берега, а в тайге работало множество заключенных. Они бежали за баржами, выкрикивая имена отцов, матерей, жен, детей. Однажды женщина на барже закричала: "Мой Степа жив, жив Степа". И упала без памяти, а Степа все бежал по берегу за баржей и спрашивал про детей, мать, отца… Высадили всех недалеко от Белого Яра. Привезли всех в тайгу на голое место. Кругом болота, гнус. За бабонькой Фетиньей умерли маленькая Меечка и Вахромей Семенович, ему было только 62 года. Жил он вместе с внучатками и невестками, как мог помогал и поддерживал их. Не выдержало сердце старовера, не от голода он умер, а от горя. День и ночь его мучил вопрос: "За что такие испытания выпали детям и внукам?"...
Маховик репрессий раскручивался все дальше и дальше, началось разоблачение контрреволюционных организаций. Часто за принадлежность к контрреволюционным организациям привлекались просто по доносам. Судьба таких людей решалась так называемой «особой тройкой». Из сочинения Горыниной Любы, учащейся 8а класса нашей школы. «Однажды ночью все проснулись от громкого стука в дверь. Бабушка только и запомнила слова: «Понигин Борис Митрофанович здесь живет? Собирайтесь, мы за вами» – В эту ночь увели со двора кормилицу-корову, унесли все что смогли. Бабушке оставили самое дорогое – девочку десяти лет и мальчика шестнадцати лет». Из справки о признании пострадавшем от политических репрессий: "Понигин Борис Митрофанович 17 марта 1938 года арестован органами НКВД по необоснованному обвинению в контрреволюционной агитации. По решению Тройки НКВД Понигин Борис Митрофанович расстрелян 24.06.1938 года." Сто лет было бабушке, когда пришла бумага, что ее муж невиновен. Что теперь могла значить эта бумажка?
А после раскулачивания и коллективизации сборы зерна в стране в течение 2-х лет упали на 40%. Если в 1930 было собрано 83,5 млн. т. зерна, то в 1931 – 69,5, а в следующем 1932 – 50,1 млн.т. (источник: http://www.contrtv.ru/common/2505 ) При этом экспорт зерна снизился, но не прекратился. И начался самый страшный за всю истории России голод, в ходе которого умерли около 7 млн. человек, пик смертности пришелся на зиму 1932-33. Общее количество жертв кампании по раскулачиванию историки оценивают примерно в 300-400 тысяч человек.
В годы Великой Отечественной войны из Поволжья в Сибирь и на Алтай были высланы немцы. Это еще одна категория репрессированных. «Приехали они сюда в сентябре 1941 года. Расселяли немцев по-особому – старались поселить подальше друг от друга, чтобы не общались между собой. Налоги тогда деньгами не брали, а заставляли сдавать мясо, яйца, молоко, шерсть в определенном количестве. У кого не было подсобного хозяйства, покупали излишки у крестьян. Детям сельчан играть с немецкими детьми не разрешали. Но они выдержали все – голод, холод, нищету». Только в 1964 и 1972гг. указами Верховного Совета СССР советские немцы были реабилитированы и восстановлены в правах, за исключением права свободной эмиграции.
Источники:
Данилов А.А. История государства и народов России XX века / А.А.Данилов, Л.Т. Косулина.– М.: Дрофа, 2002.
Жертвы политических репрессий в Алтайском крае. Т. 1. 1919-1930 гг. / Управление архивного дела Администрации Алтайского края.– Барнаул, 1998.
#спецпереселенцы
Следующая публикация
Комментарии 6