Три русских красавицы и не только Если три былинных богатыря-дерева нам уже известны, то кто же они, три русских красавицы? Их имена известны каждому. Три грации: берёза, рябина и липа – воспеты всеми видами искусства: им посвящены музыкальные шедевры, они изображены на выдающихся живописных полотнах, они соперничают в фольклоре и гениальных поэтических строках. Полотна русских художников И. Левитана, М. Нестерова, А. Куинджи так проникновенно изображают русскую березу в разных нарядах во все времена года. А после гимна красавице берёзе Владимира Солоухина и Василия Пескова, кажется, добавить нечего. И всё же и у меня состоялось своя история знакомства с этим уходящим с улиц нашего города деревом. Я уже писала о том, что жизнь наша была связана с репродуктором, который по утрам будил нас гимном, под передачу «Театр у микрофона» я засыпала. И о березе узнала из репродуктора. «С берёз, неслышен, невесом слетает желтый лист…», «В саду берёзки с клёнами встречают нас поклонами…». Именно радио формировало нашу картину мира, воспитывало вкус, рождало истинный патриотизм. Стихи К. Симонова про три берёзы, которые при жизни никому нельзя отдать, – вот он, образ берёзы как символа России! А потом, уже в середине 60-х, появилась песня на стихи Маргариты Агашиной «Растёт в Волгограде берёзка…», и от этих строк хотелось плакать. Берёза – родина – война – и память о погибших… Ты тоже родился в России – Краю полевом и лесном. У нас в каждой песне – берёза, Берёза – под каждым окном. На каждой весенней поляне – Их белый живой хоровод. Но есть в Волгограде берёзка – Увидишь, и сердце замрёт. В это же время «в верхах» вдруг вспомнили о Есенине, появилась в моей жизни и ещё одна берёза, есенинская. «Белая берёза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром». Вот она, Родина, родной дом с белой берёзой у калитки, это так понятно и близко нашему сердцу. Хотя у нашей калитки и у соседних берёз не было, но белоствольное дерево с повисшими ветвями и весёлыми серёжками с лёгкостью выхватывалось глазом, как добрый знакомец, где бы ни встретилось, на пути в школу, к друзьям, к речке. В отличие от рябины, берёза всегда связана с весной, с пробуждением природы, поэтому и восприятие берёзы очень светлое, праздничное. Много на земле выдающихся деревьев, но, как отметил Вл. Солоухин, «нет на свете дерева белого, как летнее облако в синеве, как ромашка в зелени луга, как снег, когда он только что выпал и еще непривычен для глаз, смотревших до сих пор на черную ненастную землю. Мы присмотрелись, привыкли, но если разобраться, то во всем зеленом царстве нет подобного дерева, оно одно». Посмотрите, с какой любовью пишет о берёзе Вл. Набоков. Кому как не ему, познавшему горечь эмиграции, с таким светлым чувством вспоминать о родине, её природе, о главном дереве России – берёзе! Струится радуга и смутно с высоты Мне улыбается, в лазури влажной тая, Такая нежная, невинная, святая, Что умиленные склоняются листы, Роняя длинные, сверкающие слезы; И это жизнь моя, и это край родной, Родная красота; и льется надо мной Сиянье легкое, зеленое – березы … Берёза – это берёзовый сок, удивительное явление, о котором написал В. Солоухин: «Да, под весенним солнцем, под белыми облаками из тела белой березы можно пить живительные соки земли». Весна связана с берёзовыми листочками и серёжками, зеленеющими одними из первых. Зазеленели берёзки – пора сажать картошку – это мой первый хозяйственный опыт. Берёза – это русская баня с берёзовым веником. Для меня берёза – это знаменитые берестяные грамоты, бесценные сохранившиеся письма предков, пролежавшие в земле сотни лет! Казалось, о берёзе мне было известно всё, но оказалось, нет! На уроке пения разучивали песню: Во поле берёза стояла, Во поле кудрявая стояла. Люли люли, стояла. Некому берёзу заломати, Некому кудряву заломати. Люли люли, заломати. Я ж пойду погуляю, Белую берёзу заломаю. Люли люли, заломаю, Простенькая, на первый взгляд, песня вызывала массу вопросов: Что значит заломать берёзу и зачем её заламывать? Нас учили беречь природу. О русской обрядовости, о хороводах вокруг берёзы, о Троицких обрядах в те годы говорить было не принято, а я росла без бабушек. И каким потрясением для меня было посещение подружки, случившееся в Троицын день, когда я вошла в убогую избу и не узнала комнаты, красиво убранной веточками берёзы и свежей пахучей травой, рассыпанной на полу! И только будучи взрослой, узнала, что зеленая, стройная, кудрявая березка – главное действующее лицо Семицкого празднества, справляемого за три дня до Троицы. Березку «завивали», заламывали, ею украшали дома и дворы, из нее плели венки, вокруг нее хороводы водили, песни весенне-летние пели. Вот она какая, наша берёза! И как тихо и незаметно уходит она с улиц и скверов нашего города, не выдерживая грязного воздуха, пропитанного выхлопами машин, не терпя засухи, теряя сопротивляемость к болезням, да и продолжительность жизни берёзы достигает ста лет, не так уж и много для дерева. А ведь совсем ещё недавно считалось, что береза со своей непреклонностью перед погодными условиями может расти практически всюду, так широко распространена в России и во всем Северном полушарии Земли, и даже за полярным кругом.

Сквер берез по ул. Свободы. 70-е годы. Рябины в моём детском мире деревьев не было, точнее, она была в тягучей, наводящей тоску старинной песне о горькой женской судьбе, о неразделённой любви, об одиночестве. Сколько грусти, сколько отчаяния в этой песне, в основе которой стихотворение И. Сурикова «Тонкая рябина»: « Что стоишь, качаясь, тонкая рябина, Головой склоняясь до самого тына, А через дорогу, за рекой широкой, Также одиноко дуб стоит высокий. Как бы мне, рябине, к дубу перебраться, Я тогда б не стала гнуться и качаться, Тонкими ветвями я б к нему прижалась И с его листвою день и ночь шепталась. Но нельзя рябине к дубу перебраться, Знать, ей сиротине век одной качаться, С той поры каждая новая встреча с тонкоствольной гибкой рябиной в дни её неяркого цветения и, напротив, охваченного пожаром красных ягод увядания всегда вызывает чувство грусти. Рябина – верный индикатор чистоты воздуха. Если она чахнет, значит, с экологией что-то не в порядке Какое-то недолгое время рябины расцветили наш город, они упорно боролись за жизнь и проиграли в этой борьбе, чахли и гибли. Видно, судьба такая у рябины – горькая. На память о нашем институтском выпуске мы посадили вдоль улицы перед фасадом аллею рябин, и выросли наши рябинки, и дарили свои алые ягоды горожанам – но давно уже нет рябиновой аллеи. Самые пронзительные стихи о рябине, трогающие душу, у Марины Цветаевой: «Красною кистью рябина зажглась. Падали листья. Я родилась». В моей душе красная рябина навсегда связана с горькой судьбой поэтессы. Береза и рябина на улице. Мира. Деревьям около 80-ти лет Ну и, конечно, есенинский образ рябины, понятый и прочувствованный мной уже на склоне лет: «В саду горит костер рябины красной, но никого не может он согреть» – всегда вызывает щемящее чувство печали как образ уходящей молодости, утраченных чувств, отгоревшего тепла... Конечно, есть и другое восприятие рябины, с её горечью и красными пылающими ягодами перед зимним умиранием, тёплое ахматовское: Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины жёлто-красной, Слагаю я весёлые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной». Рябина – символ не только печали, но еще и символ жизни в русской культурной традиции. Жизни трагической, скоротечной, но повторяющейся вновь и вновь, продолжающейся в твоих детях, внуках и потому – вечной. Так же тепло и радостно воспринимается рябина в весёлой хохломской росписи деревянной утвари: на чёрном лаковом фоне радостно пылают рябиновые кисти в золотисто-тёплых листьях с причудливыми узорами. Это узорочье, насыщенное и озаренное самой жизнью, это победа солнца, света, алой зари, дневного цвета нашей жизни над ночью, над тьмой. Из детства помню, что знакомство с некоторыми растениями начиналось с их целебных и других утилитарных свойств, прежде всего, речь о травах. Помню, их начинали собирать и сушить, когда придёт Иван Травник, моё сознание рисовало образ доброго старичка-лесовичка. Собирали чабрец, череду, мяту, шиповник, кору дуба и, конечно, липовый цвет. Так я познакомилась с липой, не видя самого дерева: на нашей улице липы не росли. Еще был липовый мёд. А ещё цепкая детская память запомнила какими интересными были названия месяцев в украинском языке, о чём я читала на открытках, которые присылали с Украины друзья родителей. Эти названия отражали растительный код древней культуры славян: березень, травень и липень – месяц цветения липы! А ещё из липовой коры была сделана лубяная избушка из русской народной сказки. И еще воспоминание: отец маминой коллеги был родом из города Семёнова, который слыл в народе столицей ложкарей, вот и он умел вырезать деревянные ложки из липы, дарил маме, но только не те красивые расписные, хохломские, а белые, из чистой липы! Я уже вспоминала о волшебном каменном городе, который начинался ровно в двух кварталах за пожарной каланчой на родной Ленинской. В нём царствовал камень, из камня были богатые двухэтажные дома, с балкончиками, а между домами – каменные арочные ворота с остатками старинной кладки. Но не только дома и ворота пленили меня. По правой стороне у красивого старинного здания росла красивая аллея (она там есть в первозданной красоте и сейчас). Возможно, приди я туда ранней весной или зимой, я не обратила бы внимания на деревья, завороженная каменным узорочьем, но было начало лета, в воздухе был разлит совершенно особый тонкий медовый аромат, и я сразу поняла: липа цветёт! Как красивы, на первый взгляд, невзрачные, мелкие, собранные в соцветья цветочки, их растопыренные ершистые тычинки, напоминающие пчёлок. А тяжёлые от цветков ветви, словно большой веер, висели надо мной. Если бы я знала тогда строчки А. Фета! Как здесь свежо под липою густою – Полдневный зной сюда не проникал, И тысячи висящих надо мною Качаются душистых опахал. С тех самых пор при виде скромных неброских цветочных гроздьев меня охватывает чувство восторга. Это потом я узнаю, что липа, как и кусты сирени, дерево, без которого невозможно себе представить русской дворянской усадьбы. Именно липы украшали старинный сад русского барина Троекурова из повести Пушкина «Дубровский», о липовых аллеях постоянно вспоминает И.С. Тургенев, Сколько поэтических шедевров навеяно цветущей липой – не передать словами! А.С. Пушкин нежно любил « прохладу лип и клёнов шумный кров: они знакомы вдохновенью». Певец русской дворянской усадьбы И.А. Бунин признавался: «Люблю цветные стёкла окон и сумрак от столетних лип».

Липе на ул. Победы около 150 лет Липа – украшение самых роскошных парков России, в частности, Летнего сада, в котором гуляли герои Пушкина и который воспет А. Ахматовой, создавшей свой образ липы: «В душистой тиши между царственных лип мне мачт корабельных мерещится скрип». Любовь к липе унаследовали и современные поэты. А. Кушнер: «Я без ума от лип прекрасных, от их стволов волнообразных… Под их раскидистою кроной ковер травы ярко-зеленой…» И совершенно неповторимый, богатый аллюзиями образ липы находим у Пастернака: «На старом дереве громоздком, завешивая сверху дом, горят, закапанные воском, цветы, зажженные дождем», но это не жгучее алое пламя огня, здесь другое пламя, липа цветёт – словно горят желтоватые церковные свечи. Сегодня, к сожалению, липа потихоньку уходит из городского пейзажа. Они есть ещё, старые столетние липы, а вот молодых лип очень мало. Это дерево требует тишины, размышлений и гармонии, полностью утерянных нашими парками и скверами, превратившимися исключительно в спортплощадки и зоны развлечений, это дерево ушедшей культуры русской дворянской усадьбы. Без липы и бело-сиреневого чуда – сирени невозможно представить старинной русской усадьбы, где она, подобно сине-бело-лиловому морю, заливала сады, и всё дышало её упоительным ароматом