В данном случае мы видим погребения лиц царской крови в самом почетном месте после кремлевских соборов. По другую сторону стены собора погребено царское семейство Годуновых. Мария Владимировна – дочь князя Владимира Старицкого, двоюродного брата Ивана Грозного, с которым царь расправился в 1569 году по подозрению в заговоре. В конце XVI века она (будучи ещё 10 летней девочкой) стала орудием во внешнеполитической борьбе России за Прибалтику. Союзником в Ливонской войне, которую Россия вела с 1558 года, должно было стать королевство Ливония - вассал России. Королем Ливонии планировался датский королевич Магнус, владевший островами Эзель и Даго в Курляндии. Союз должен был быть скреплён династическим браком.

Первоначально Магнус был обручен со старшей дочерью князя Старицкого, Евфимией, но она умерла, не дожив до свадьбы. В 1570 году состоялась помолвка, которая скрепила договор о вассалитете, в 1573 состоялась свадьба младшей дочери князя Старицкого Марии и Магнуса. Известный советский поэт Илья Сельвинский в своей пьесе «Ливонская война» представил Ивана Грозного, который был влюблен в Марию Владимировну, но жертвовал ею ради интересов государства. Магнус оказался плохим полководцем, не смотря на помощь русских войск, он не смог отвоевать земли в Ливонии, и в дальнейшем стал предателем - перешел на сторону поляков. В марте 1583 года он умер. Мария вместе с дочерью Евдокией два года находилась в заключении у польского короля Стефана Батория в Рижском замке, пока посол правителя Бориса Годунова Джером Горсей не уговорил её вернутся на Родину. Особенность её положения была в том, что после смерти Ивана Грозного (1584) она была первой из потомков Калиты претендентом на престол, следующей за Федором Ивановичем и царевичем Дмитрием.

Тем не менее, никаких данных о конкретной причине ссылки и насильного пострига нет, хотя очевидно, что он помешал ей выйти во второй раз замуж и доставить какому-либо претенденту права на русский престол. Как пишет дореволюционный историк Дмитрий Цветаев, Борис Годунов предложил ей монастырь или темницу – и она выбрала первое. Её постригли в Пятницком Подольном монастыре у Троицы. А затем вместе с дочерью была отправлена в Подсосенский Богородичный монастырь (в 10 км от Троицкого монастыря). В 1589 году умерла её дочь. Английский дипломат Джильс Флетчер в своих записках «О государстве Русском» походя сообщил, что есть предположение об её отравлении по приказу Годунова.

Подсосенской Успенской обители, где в 1586-1617 гг. жила «королева Магнусова» Марфа Владимировна, в начале своего правления Годунов покровительствовал. Об этом свидетельствует и то, что он пожаловал в 1598 году монахиням Подсосенского монастырька хлебную ругу (милостыню). Бывшей королеве был предоставлен небольшой придворный штат и слуги (они жили рядом с монастырем в 12 дворах). Занимавшая превосходящее по своему положению место Марфа Владимировна лично владела несколькими селами и сельцами в Московском и Переславском уездах (в том числе большим селом Шарапово с тремя деревнями и мельницей на реке Торгоше), отдавая некоторые из них в держания «своим старицам» - игуменье Маремьяне Заболоцкой и княгине Феодоре Одоевской.

В Подсосенье с 1605 года компанию Марии составила несчастная Ксения Годунова (в иночестве Ольга). В сентябре 1608 года обе женщины укрылись от поляков и казачьих шаек в Троицу и пробыли там во время знаменитой 16-тимесячной осады войск Сапеги и Лисовского. В отписке троицких старцев царю Василию Шуйскому от 3 июня 1609 года сказано, что «смута великая от королевы старицы Марфы: тебя государя поносит разныя словесы, и вора называет прямым царём, а собе братом; вмещает давно то смутное дело в чёрные люди; королева свои воровские грамоты писала ко вору: «спасибо де вам, что вступились за брата моего Московского государя Дмитрия Ивановича».

В 1610 году, после ухода поляков от Троицы, обе инокини перешли в Новодевичий монастырь, который через некоторое время был взят казаками тушинцев под предводительством Ивана Заруцкого. В одной из грамот того времени говорится: «они черниц — королеву княж Владимирову дочь Андреевича и царя Борисову дочь Ольгу, на которых преж сего и зрети не смели — ограбили донага».

Документы показывают, что Мария Старицкая была живой еще в 1611 гг. и умерла скорее всего в 1617 году в Новодевичьем монастыре. Дата смерти на гробнице в Успенском соборе, на что обратили внимание историки ещё в первой половине XIX века, была ошибочно переправлена, вероятно, при её подновлении. Правильной датой смерти следует считать 1617 (вероятно, переписчики надгробной надписи пропустили одну букву – К(20) в дате (было 7125, переписали на 7105).

Зав. отделом «Археологический» Владимир Игоревич Вишневский