ПОКРЫВАЛО НЕВЕСТЫ

Айше ловко раскатывает тесто. А я , как завороженная , сижу рядом и смотрю на ловкие пассы ее рук: взмах вверх вместе со скалкой, внезапное скольжение вниз по всему периметру бескрайних просторов нежного, податливого теста, поверхность которого гладка, ровна, без ухабов и колдобин. И с каждым таким ловким прикосновением лепешка становится прозрачной словно первый ледок на речке, еще опасный и способный надломиться при каждом неверном движении. "Покрывало невесты"- восхищенно произношу я -"тонкое, нежное, скрывающее всю красоту, но выдающее прекрасные черты, скрытые от постороннего взгляда.
" Давай ты!" - смеется Айше и протягивает мне скалку.
"Нет, я лучше куплю твою чудесную юфку (тонкое тесто), мне такое не сотворить."
Соседки накануне пригласили меня поучаствовать в этой священной для меня процедуре "заговора теста", а по-другому и не назовешь: женщины причмокивают, разговаривают с ним на понятном только им языке, цокают, взмахивают руками - колдуют.
Обещали и меня приодеть по такому случаю в принятый в деревне костюм: широкие шаровары на резинке в мелкий цветочек ( здесь все модели однотипны), а уж верх - кто во что горазд, кофта на пуговицах, футболка, блузка. Основное требование: плечи должны быть прикрыты. И идет такая деревенская пава или скорее пери, неспешно раскачивая роскошными бедрами, такая же величавая грудь колышится в такт ее шагов, волнительно будоража складки блузки, голова прикрыта платком - все чинно и внушительно.
" Айше, спасибо, но мне никак нельзя"
"Почему?"- изумляется она.
"А ты посмотри на меня: бедер нет, ноги длинные, бюст... ну ты сама видишь. Увидит меня муж и поймет какую ошибку совершил."
Айше смеется искренним заразительным смехом: "Ну да ладно, приходи в чем хочешь!"
К Айше я забегаю часто. У нее четверо девчонок: Зухра, Лейла, Фатьма и маленькая Сера. Дети, как дети, живут очень скромно. Муж Айше работает плиточником, работа то есть, то нет, родители Айше в Кумлудже - городе- теплице, как называю его я, где выращивают много- много помидоров, баклажанов и перцев. Но с родителями семья не общается. Айше -качак гелин- сбежавшая невеста, не просватанная, не выданная замуж, как положено в здешних краях. Об этом я узнала недавно. Сама Айше не любит говорить о семейных тайнах, о себе, разговор перешел в эту плоскость случайно, когда я спросила, почему не приезжает в гости мать Айше и девчонки не ездят к бабушке.
"А я бедная невеста, к тому же сбежавшая к жениху"- смотрит она на меня внимательно с усмешкой в чернущих глазах.
"Как?!?" - совершенно искренне удивляюсь я - "здесь ТАК бывает?"
"Еще как бывает, только некоторых невест еще и убивают" - совершенно серьезно отвечает она.
"У меня братьев нет, у мамы восемь дочерей, как и у меня" - смеется - "сама видишь! Некому было позор семьи смыть. Отца в то время уже не было в живых".
"Айше, неужели убивают?"
"Могут, если не договорятся. И такое бывает, бывают братья ух, какие лютые."
"Как же ты не испугалась?"
"А чего бояться- то? Я как Ибрагима увидела, поняла- мой ! Он к матери моей сватов засылал, сначала сговорились, а потом к матери соседка пришла Хавва, у нее сын побогаче будет, хорошую свадьбу пообещал. Вот мать и решила Ибрагиму отказать. А я утром вещи собрала и в дом к Ибрагиму сбежала. Идут они с отцом, видят, я на пороге сижу. Так у нас и случилось".
Я сижу, затаив дыхание, и боюсь спросить что- нибудь лишнее, неловкое, что бы Айше не закрылась и не свернула разговор.
"А что же дальше?"- не выдерживаю я.
" А дальше, сама видишь, живем тут одни, на отшибе, четыре дочки нажили! Вот, сейчас сына ждем.
Я невольно опустила взгляд и заметила немного округлившийся живот у Айше.
"Ты уже знаешь, что сын?"- недоверчиво интересуюсь, срок- то маленький и в больницу вряд ли Айше наведывалась.
" Ибрагим сказал, что если девчонка, из больницы не заберет: всё девок рожаю! В прошлый раз на Серу даже не посмотрел, а девчонка ласковая, быстро его сердце к рукам прибрала!"
" Да, я тут девчонкам игрушки принесла и конфет. Из Москвы гости привезли"
"Зухра, Фатьма, идите сюда, берите угощения!"
" А Лейла где?- смотрю по сторонам.
Она на работу пошла: на базаре помогает дяде торговать. Теперь у нас картошка бесплатная и помидоры"- потирает руки Айше, пытаясь избавиться от прилипшей муки.
ПОКРЫВАЛО НЕВЕСТЫ.ЛЕЙЛА МЕЧТАЕТ.
"Лейла, сначала мы умножаем, а потом вычитаем"- голосом школьной учительницы объясняю я девочке математический пример. Понимаешь , сначала нужно умножить или разделить, а потом уже вычесть или прибавить. Таковы правила. Тебе дали конфет, потом столько же конфет дали Сере, и у вас их стало в два раза больше, а уж затем ты отдала по конфетке Зухре и Фатьме."
"Ну вот еще" - фыркает она - если кто-то даст конфет Сере, пусть Сера и делится! Зачем я буду из своих раздавать!"
"Так вместе у вас их будет в два раза больше! Почему бы не поделиться? Ты же добрая девочка!"
"Ну да, отец Сере вчера принес мандарины. Так она их одна и съела. Убежала во двор и все слопала!"
Кажется я начинаю понимать ошибочность своего объяснения и исправляюсь на ходу: "Хорошо, столько же конфет дали Фатьме, вы их умножили на два, получилось общее богатство, из которого вы стали угощать своих друзей."
Такой расклад Лейле по душе. Но она вертится, отвлекается и говорит мне: "Давайте порисуем, а?"
Я выдаю карандаши и краски, а Лейла несет свой школьный альбом. Сначала она пытается меня уговорить нарисовать их дом и сестер с папой и мамой у нее на альбомной страничке.
Я удивленно вскидываю брови и притворяюсь, что ничего не понимаю: "Зачем тебе, Лейла? У тебя нет фотографий? Хочешь, я вас всех сфотографирую!"
Она смущается и признается: "Не, фотография не нужна, в школе задали нарисовать семью."
"Кому задали? Мне???!!! Если мне, я свою семью нарисую у тебя в альбоме."
"Так не годится!"- серьезно уверяет она - нужна моя семья!"
"Хорошо - соглашаюсь я - давай ты будешь моей учительницей и ты хочешь, чтобы я нарисовала мою семью. Но ведь прежде учитель объясняет на своем примере, как это сделать! Так что ты покажи , нарисуй свою, а я посмотрю, как ты это делаешь и , может, потом и у меня получится, Лейла- ханум (вежливое обращение к педагогу).
Она быстро кивает головой. Роль учительницы ей нравится. Открывает альбомный лист, опускает голову, прикусив нижнюю губу - есть у нее такая привычка, когда очень старается-, берет карандаш. Я тоже опускаюсь на корточки рядом с ней и внимательно смотрю. Сначала Лейла рисует большой дом, огромный и я, не удержавшись, спрашиваю: "А где же ты нарисуешь сестер и родителей?"
"А у меня у каждого будет своя комната, а в самом центре стол, где мы все будем собираться, чтобы поесть вкусных маминых пирогов и папу будем ждать с работы!"
"И то правда - думаю я - пироги у Айше отменные!"
Мне нравится, как Лейла фантазирует и рисует свои мечты.
Она старательно выводит карандашом свои мысли, облекая их в художественные образы своего детского мира: ей так хочется , что бы была своя комната, где она сможет играть, спокойно делать уроки вечером и ночью всё время не просыпаться от того, что плачет маленькая Сера, нет, она может иногда помогать маме и успокоить сестру, но ей же утром в школу и на первом уроке она будет клевать носом над тетрадками, засыпая под размеренный голос учителя. А потом учитель будет бранить ее за рассеянность.
"А это кто, Лейла?" - спрашиваю я, увидев многорукое создание в комнате, где стол.
"А это мама. Правда, красивая?"
"Конечно , милая, такие глазища, ресницы и водопад волос (Лейла гордо смотрит на меня). Почему только рук так много???"
"Мама все время говорит, что могла бы все, но не может все сразу: вот я ей побольше рук и нарисовала! Здорово я придумала?"
"Ну, теперь она точно всё успеет" - заверяю я ее - а это отец? Что у него в мешке?"
"Это новые заказы! Без них нам не жить, говорит папа. Вот пусть их будет большущий мешок!"
А мешок и вправду, огромный! В него при желании всю семью можно уместить.
Сестер моя юная художница тоже изобразила по-своему: Зухру у зеркала в платье принцессы: она хочет быть самой красивой девочкой; Фатьму со щенком: та мечтает о собаке, а отец не разрешает; Серу малюсенькую и с соской: пусть не плачет по ночам; себя большую и с книжками: буду умной, такой как вы.
Наблюдаю за ней с интересом и грустью. Сейчас она чувствует себя волшебницей в своем придуманном мире и реализует желания близких. И ничего, что дом огромен и не соответствует действительному положению дел -только такой и нужен их большой семье, зато как замечательно нарисована семья, со своими чаяниями и желаниями. Подозреваю, что многорукая мама не понравится учительнице, а может, выслушав девочку, она тоже многое поймет? Надеюсь и верю.
Лейла поднимает строгие глаза на меня и по-учительски спрашивает:
"А где твой дом и семья? Ты что, мечтала, пока я объясняла материал?"
Хватаюсь за карандаш и обещаю исправиться.
ПОКРЫВАЛО НЕВЕСТЫ. КРАСКИ ОСЕНИ.
Склонившись над коробкой, мы трепетно перебираем акварельные краски. Каждая аккуратно завернута и уложена , у каждой свое место.
"А как эта называется?" - спрашивает Лейла.
"Сепия, охра, кадмий," - продолжаю я длинный список с названиями.
Мы шуршим обертками и вскрываем запеленованную красоту, извлекая на свет акварель.
Щедро брызнув водой на лист бумаги, Лейла опускает кисточку сначала в воду, потом долго выбирает, какую краску предпочесть и, остановив свой взгляд на оранжевой охре, мусолит кисточку в ней, пока кисть полностью не пропитается и из черной не превратится в цветную, затем снова опускает её в стакан с водой и восторженно следит за тем, как яркие круги сначала робко обволакивают кисточку легкой дымкой, затем юный экспериментатор не выдерживает и начинает энергично встряхивать кисточку и оранжевый дождь акварели превращает воду в ярко окрашенную жидкость.
"Сок, я сделала сок! Мой любимый апельсиновый!"
"Попробуй брызнуть кисточкой на лист бумаги"- предлагаю я.
Лейла широко размахивается и оранжевый дождь мелкими брызгами падает на альбомный лист, встречается с водой и образует цветной ручеек. Кое-где капли краски, попав на сухую поверхность, застывают оранжевой крошкой.
"Осень! У нас осень, мокрая и желтая" - кричит юная волшебница.
А у нас и ,правда, осень за окном. Местная, монохромная, с преобладанием зелёного колера, где - то более яркого, местами пожухлого с коричневыми пятнами увядания, с легким запахом прелой листвы, среднелистопадная.
Зрелая ноябрьская осень всегда несет в себе зерно предстоящего пробуждения: дает возможность организму отдохнуть перед обильным сокодвижением, когда полуголые ветки , разбуженные его напором, выстреливают почками, из которых впоследствии нежным бархатом закручивается первый лист, первый цветок. Но это будет потом. А сейчас осень. И я, скучая по российскому осеннему многоцветью, иду со своей ученицей на улицу в поисках рубинов и янтаря.
Долго искать нам не приходится. Раскидистое дерево инжира с крупными желто-зелеными листьями встречает нас в саду. Лейла поднимает лимонно- желтый лист и внимательно его рассматривает: "Какая огромная рука!" - через минуту выносит она свой вердикт. Пальцы на этой четырехпалой "ладони" утолщены в виде барабанных палочек гигантского оркестра. На ощупь лист шершавый бархатистый.
А вот и рубины! На тонких ветках с бледно-зелеными, а местами бледно- желтыми листьями висят крупные плоды граната, бордовые, увенчанные звездой. Один из плодов перезрел и на боку разверзлась трещина: ну не могу я больше терпеть тяжесть спелых гранатовых зернышек- я ими переполнен! Говорит он нам и мы, услышав его жалобы, надламываем плод. Блестящие драгоценные зерна, спрятанные под тонкой бронёй, выходят на свет божий. Рубиновые ручейки стекают по извилистым межзерновым бороздкам и Лейла ловко ловит их своим тонким змеиным язычком, она еще больше сжимает плод и он выстреливает рубиновой дробью в нос , щеки и лоб натуралиста . Я достаю салфетку и прикладываю к лицу Лейлы.
"Смотри, это тоже акварель" - весело кричит мне она. На белой салфетке расплываются красные пятна.
Неожиданный порыв ветра срывает мелко - листную шевелюру граната и осыпает янтарь нам под ноги.
"Ещё!!! - кричит Лейла. И мы, раззадорившись, слегка встряхиваем тонкую ветвь граната и его легкая листва, кружась в последнем танце, прижимается к земле. Мы рассматриваем причудливый яркий узор ковра под ногами, достаем бумагу и рисуем листья.
Набегает тучка, становится ощутимо прохладно.
"Пойдем попьем чайку к Айше, пока мы не простыли" - предлагаю я девочке.
Айше сидит на пороге дома, придерживая свой огромный живот, заполненный новой жизнью. Я смотрю на ее босые ноги в шлепанцах и неодобрительно цокаю языком.
"Мне не холодно" - отвечает она моим мыслям - "да и неудобно мне в твоих ботинках - ноги не дышат, ходить нету сил."
"А если почки застудишь? Тебе никак нельзя сейчас болеть" - возражаю я.
Айше переводит тему на меня: "Возьми лучше мой пекмез, сама из дута варила, да пей побольше. Я, конечно, когда Зухру ждала, тоже была худосочной, но поустойчивей чем ты, на земле покрепче стояла. А дут он силу даёт и молочку способствует" - бросает на меня короткий взгляд - "да ты не волнуйся: молочко не от объёма тары зависит, оно в голове."
Видит мое недоумение и продолжает: "у нас так в деревне говорят: если хочешь кормить младенца, оно будет всегда, пока сама хочешь!"
Эта версия кажется мне сомнительной: "Какая же мать не хочет кормить, а ведь у многих молочка не хватает!"
"Ты эти мысли брось! Если хочешь - будет" - безапеляционно уверяет Айше.
В наш диалог встревает Лейла:
"Мама, мы сегодня осень рисовали! Посмотри!"
"Ай, молодец, доченька! Только занятия надо прекратить. С понедельника ты на базаре дяде помогать будешь, да и со школой теперь не получится. А чего? Зухра в школу не ходит и ничего, а мне и по дому скоро помощь нужна будет."
"Айше, Лейла очень способная девочка! Пусть учится, пойдет в колледж, получит профессию" - закипаю я.
Я увидела, как у Лейлы глаза наполнились слезами и она, стремглав, убежала в дом.
"Ибрагим не хочет - тихо говорит она - " зачем девчонкам образование? Пусть домашней науке обучится"
"Айше, вы из-за работы на базаре девочку из школы забираете? Сколько она в месяц будет получать?" - у меня возникает стихийный план, сама еще не очень представляю его реализацию, но девочке хочется помочь.
"Да 400 лир в месяц". ( приблизительно сто долларов)
"Не густо" - думаю я, а в слух произношу: "Слушай, Айше, я здесь совсем одна, муж работает целыми днями, опыта ухода за детьми у меня нет, хозяйством мне заниматься скоро будет не досуг. Ты вот что, давай мне по хозяйству подсоби, женщина ты сильная, за чистотой следить умеешь. Приходи ко мне два раза в неделю, а за твоими домашними Зухра присмотрит, пока ты в отлучке будешь. Я тебе 500 лир платить буду. А девочку не тронь - пусть учится."
На том и порешили.
Я держу в руках долгожданный кричащий сверток. Мой малыш! Увидев меня впервые , придирчиво и недоверчиво посмотрел на меня: "это кто тут моя мама?"- без слов сказал твой взгляд. Это я! Не очень молодая, но очень тебя ждавшая, не опытная и с ужасом пытающаяся понять крикливые желания. А хочешь ты пока немного: тепла и еды. С теплом понятно - я крепко прижимаю тебя к себе, кутаю в теплое покрывало: на дворе февраль и в палате из средств отопления только кондиционер и мои руки. А вот с едой у нас никак не получается, ты спешишь, не можешь ее схватить, расстраиваешься, безнадежно плачешь. Каждый час входит медсестра и берет пробу глюкозы из пяточки, такой маленькой, родной и беззащитной. Ты выкручиваешься в ее руках и кричишь еще громче: почему меня никто не защищает??! Почему мне больно?? Ясно говорит твой крик. У меня тоже слёзы от бессилия, свою боль я не чувствую- только твою. Медсестра ее увеличивает, хотя куда больше?
"Глюкоза в крови падает. Кормите интенсивнее!"- звучит ее приказ.
Медсестра выходит, дверь за ней закрывается и тут же открывается вновь: в мою палату входит сначала живот, а потом и сама владелица этого богатства.
"Айше! "- кричу я и чувствую, что дела налаживаются.
"Кто тут плачет, такой громкий красавчик. Что, мамка не кормит? Ничего сейчас все получится! Она смело хватает сына на руки и уверенно прикладывает ко мне, к еде. Её уверенность передалась и сыну-малыш сладко засопел , зачмокал, и утомившись своими первыми, нелегким испытаниями, заснул.
"Бабушки-дедушки, идите домой, я до утра посижу в палате - по хозяйски распоряжается Айше и все измученные последними часами всеобщего отчаяния спокойно покинули свои посты.
"А ты вставай, обопрись на меня и пошли гулять по коридору, тебе завтра выписываться, надо на ногах быть."
Я отдаю спящего сына мужу и , оперевшись на Айше, согнувшись на уровне живота , выползаю в коридор.
" А мы ведь с тобой похожи,- говорит Айше- ты ведь тоже "качак гелин" только убежала еще дальше. Я - в другую деревню, а ты - в другую страну!"
Интересная логика у Айше. А сейчас ее покрывало невесты окутало и мою голову: тонкое, прозрачное, зыбкое счастье!
Автор: Юлия Тимур
За чашкой турецкого кофе