После этого пришло письмо от товарищей брата, с которыми он служил и воевал. Он был танкистом. Товарищи писали, что они попали в окружение и пытались вырваться. Командир с Николаем пошли в разведку и попали на мину, командира ранило и контузило. А Николая сразу насмерть. Они обещали отомстить врагу за смерть Николая. Я помню даже их фамилии: Кузнецов и Сахаров. Долго я хранила это письмо, но со временем оно затерялось.
Почему-то осталось в памяти такое воспоминание из детства. Мы в огороде копаем картофель, вдруг гул такой противный, летят самолёты немецкие, много. Отец сказал, что это бомбардировщики, летят бомбить в Бежецке железнодорожную станцию. От нас до Бежецка 40 километров. Летели так низко, что было хорошо видно кресты на них. А гул их помню до сих пор.
В силу возраста. Я мало что помню отчётливо. Больше отрывками. Вроде, где-то в округе упал наш самолёт, ребятишки туда бегали и приносили какие- то блестящие части от самолёта, шёлк, блестящий от парашюта. А что с лётчиком случилось, не знаю.
Где погиб брат, мы так и не узнали, хотя сестра с братом не раз обращались в военкомат. Вроде, такое окружение было под Харьковом, но точно не знаем. В Книге памяти он – Чесноков Николай Гаврилович – значится.
Я писала уже, как воевали мои братья, которые были старше меня : один на 19 лет, другой на 17. А как я жила в войну и после, и что она ещё украла у меня. Когда я родилась, маме было 42 года, отцу 45, поздний ребёнок. Детских садиков тогда не было, нянчили старшие сёстры и братья. У меня сестра старше меня на 12 лет и первые годы нянчила она, потом передали брату старше меня на 8 лет. Уж как он нянчил, одному Богу известно, а я не помню. В войну мы не голодали, у нас такие хорошие были урожаи, словно Господь помогал. Ведь работали женщины и старики, всё вручную, а в поле не оставляли ни колосочка. Государству сдавали по два плана и колхозников не обижали. Всё началось после войны. Хотя работали так же от зари до зари, а урожаи стали плохие, и трудодень стал пустой.
Мы остались вдвоём с мамой. Коровы не стало, давали на ферме обрат (это молоко пропускали через сепаратор). Его поили телятам, и чтобы застать его, пока не выпоили, мама будила меня рано. Вот теперь стало голодновато. Пробовали и головицу – это льняные головки толкли в ступах, семена высевали, а жмых делили. Выручали свои огороды. Половину сажали картошки, а половину засевали ячменём. Когда созреет, жали, сушили на печках, обмолачивали и мололи в ручные жернова. Мама намелет, добавит головички и напечёт булок, а они растрескаются все. С ранней весны ели пестыши, кислицу, потом с огорода брюква, репа, морковь, турнепс.
И так все годы учёбы в начальной школе. Она была в нашей деревне. Училась я хорошо, экзамены сдала на 4 и5. А дальше мама учиться не пустила. Семилетка была за 5 километров. Обувки хорошей не было. Вместо учёбы она наняла меня в няньки в свою деревню.
Нет комментариев