Одно из самых знаменитых произведений высокого Возрождения, «Гроза» (La Tempesta) Джорджо Барбарелли да Кастельфранко, или Джорджоне, из собрания галереи венецианской Академии покидало Италию лишь однажды. В 30-е годы «Грозу» возили на выставку в Лондон.
В продолжение Года Италии в России «Гроза» привезена в Зимний дворец. Семейство Джорджоне в Государственном Эрмитаже насчитывает три произведения. Важнейшее из них — «Юдифь», попавшая в императорскую коллекцию благодаря хлопотам философа Дидро, а также «Поклонение младенцу» и «Мадонна с младенцем в пейзаже». Художественные достоинства «Грозы» критики разных эпох ценили в разной мере, однако тайна «Грозы» уступает, пожалуй, лишь тайне «Джоконды». Подобно Моне Лизе и ее «коду да Винчи» именно у «Грозы» существует свой «код Джорджоне» — бульварное чтиво о похищении картины и даже его экранизация. Но до того как выйти в нашем веке «на бульвар», великий Джорджоне, учитель Тициана, породивший множество «джорджонесков» (а Уолтер Пейтер даже ввел понятие «джорджонизма»), и его «Гроза» были объектом поклонения романтиков. В поэме «Беппо» Байрон упоминает именно ее, называя Джорджоне «соединившим правду с красотой»:
В дворце Манфрини есть его творенье:
Картин прекрасных много в зале той,
Но равных нет по силе вдохновенья.
Я не боюсь увлечься похвалой,
Я убежден, что вы того же мнения.
На полотне — художник, сын, жена,
И в ней сама любовь воплощена.
Действительно, довольно долго картину принимали за семейный портрет Джорджоне — с легкой руки швейцарского историка Якова Буркхардта, назвавшего ее в 1885 году «Семьей Джорджоне».
Написанная около 1503 г. «Гроза» предоставляет зрителям не меньше дюжины интерпретаций ее сюжета. Джорджоне не дал названия своей картине. И даже в 1530 году она была известна в собрании венецианского коллекционера Габриэле Вендрамина как «Пейзаж на холсте с бурей, цыганкой и солдатом». Все верно. На полотне изображен сельский пейзаж со вспышкой молнии над крепостными стенами и рощей вдали, на переднем плане слева — мужчина с копьем или посохом (то ли солдат, то ли пастух), справа через ручей — обнаженная женщина с младенцем. Оба персонажа существуют на картине словно бы сами по себе, а центральным событием этого пейзажа является вспышка молнии, надвигающаяся гроза. Павел Муратов в «Образах Италии» пишет: «Загадочность сюжета «Грозы», странность ее фигур, не имеющих между собой никакой связи, порождены, скорее всего, этим безвыходным раздумьем Джорджоне, остановившегося в нерешительности на рубеже двух эпох, заглядевшегося на разнообразные зрелища мира и прислушивающегося к смутным голосам своей души».
Рассуждая об аллегорическом смысле картины, ученые предполагают, что, возможно, Джорджоне изобразил мифологическую сцену безмятежной жизни Париса с его женой нимфой Эноной, пока над ними не разразилась буря и Парис еще жил пастухом, не ведая о своем царском происхождении. В фигурах на полотне предполагают также Адама и Еву, изгнанных из рая под молнией разгневанного Творца, а руины в пейзаже символизируют смерть, как расплату за первородный грех. Другие исследователи считают, что художник писал аллегорию, где воин является олицетворением Силы, а кормящая женщина — Милосердием. Доподлинно известно также, что первоначальный рисунок Джорджоне изображал двух женщин: кормящую мать справа и обнаженную женщину, опустившую ноги в ручей, — слева. Рассуждая о смысле «Грозы», надо помнить, что пейзаж здесь — главное действующее лицо, где человеческие фигуры — вспомогательные средства для передачи природных состояний. Считается, что с этого небольшого полотна началось в европейской живописи такое сугубо светское направление, как пейзаж настроения. В очереди к картине особенно востребована версия, что пастух, заплутавший в темной буре, не знает о женщине на том берегу до тех пор, пока яркая вспышка молнии не осветила все вокруг. При ее свете стали видны все фигуры, пастух мог принять открывшееся его зрению как видение Мадонны с младенцем, а Джорджоне написал именно этот все проясняющий миг света, момент транспаренции, за которым вновь последует тьма и сокрытие.
И в самом деле, если представить картину в виде триптиха, окажется, что центральное место в ней принадлежит как раз природной стихии — могучей силе, не поддающейся воле человека. Кажется, что живописец не столько был озадачен сюжетом, сколько поэтикой пейзажа, передачей всех граней надвигающегося волнения в природе. И тогда, как писал историк искусства Михаил Алпатов, «значение картины вырастает до значения символа природы в тревожный момент». После Джорджоне венецианское Возрождение стало другим, как лагуна в бурю, вышло из берегов сакрального искусства ради неизвестных берегов искусства бесцельного, созерцательного, служащего своим лишь законам. В память и об этой изобразительной революции в 2010 году к 500-летию со дня смерти Джорджоне в Италии была отчеканена памятная серебряная монета достоинством в 10 евро. На аверсе монеты — портрет художника, реверс украшает «Гроза».
Картина пробудет в Эрмитаже до 7 августа. С ответным визитом в галерею Академии в сентябре прибудут два полотна венецианского живописца XVI века Лоренцо Лотто «Семейный портрет» и «Мадонна делле грацие» («Мадонна благодатная») атрибутированная в 2007 году научным сотрудником Эрмитажа Ириной Артемьевой. http://www.odnako.org/magazine/material/sezon-grozi-v-ermitazhe/
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев