Собака тихо заскулила,

Потом завыла на Луну.

Она наверно загрустила,

Зачем оставили одну.

В домах окошки потемнели,

Никто не выйдет приласкать.

Вороны, дуры, улетели

И на кого теперь брехать.

Не видно света до окраин,

Село объято тишиной.

Куда уехал вдруг хозяин,

Когда вернётся он домой.

Двор и хозяйство охраняет,

Да от кого тут охранять.

Чтоб не отвыкла вот и лает,

Ну кто полезет воровать.

Собака лаять перестала,

Глядит печально на Луну.

Она совсем затосковала,

Зачем оставили одну...

Котята

Два маленьких котенка поссорились в yглy

Ссердитая хозяйка взяла свою метлy

И вымела из кyхни дерyщихся котят

Не справившись при этом, кто прав, кто виноват.

А дело было ночью, зимою, в январе.

Два маленьких котенка озябли во дворе.

Легли они, свернyвшись, на камень y крыльца,

носы yткнyли в лапки и стали ждать конца.

Но сжалилась хозяйка и отворила дверь.

- Нy что, - она спросила, - не ссоритесь теперь?

Прошли они тихонько в свой yгол на ночлег,

Со шкyрок отряхнyли холодный, мокрый снег

И оба перед печкой заснyли сладким сном.

А вьюга до рассвета шyмела за окном.

Ах, как много на свете кошек,

Нам с тобой их не счесть никогда.

Сердцу снится душистый горошек,

И звенит голубая звезда.

Наяву ли, в бреду иль спросонок,

Только помню с далекого дня -

На лежанке мурлыкал котенок,

Безразлично смотря на меня.

Я еще тогда был ребенок,

Но под бабкину песню вскок

Он бросался, как юный тигренок,

На оброненный ею клубок.

Все прошло. Потерял я бабку,

А еще через несколько лет

Из кота того сделали шапку,

А ее износил наш дед.

Сергей Есенин

Отчего кошку назвали кошкой?

У старика и старухи

Был котенок черноухий,

Черноухий и белощекий,

Белобрюхий и чернобокий.

Стали думать старик со старухой:

- Подрастает наш черноухий.

Мы вскормили его и вспоили.

Только дать ему имя забыли.

Назовем черноухого Тучей -

Пусть он будет большой и могучий.

Выше дерева, больше дома.

Пусть мурлычет он громче грома!

- Нет, - сказала, подумав, старуха, -

Туча легче гусиного пуха.

Гонит ветер огромные тучи,

Собирает их в серые кучи.

Свищет ветер

Протяжно и звонко.

Не назвать ли нам Ветром

Котенка?

- Нет, старуха, - старик отвечает, -

Ветер только деревья качает,

А стена остается в покое.

Не назвать ли котенка Стеною?

Старику отвечает старуха:

- Ты лишился от старости слуха!

Вот прислушайся вместе со мною:

Слышишь, мышка шуршит за стеною?

Точит дерево мышка-воришка...

Не назвать ли нам кошку - Мышка?

- Нет, старуха, - старик отвечает, -

Кошка мышку со шкуркой съедает.

Значит, кошка сильнее немножко!

Не назвать ли нам кошку Кошкой?..

В лесочке над речкой построена дачка.

На дачке живет небольшая собачка.

Собачка довольна и лесом, и дачей,

Но есть огорчения в жизни собачей.

Во-первых, собачку слегка обижает

Высокий забор, что ее окружает.

Ведь если б не этот противный забор,

То с кошками был бы другой разговор!

Ее огорчает, что люди забыли

Придумать собачкины автомобили.

Собачка обиды терпеть не желает:

Она на машины отчаянно лает!

Ей грустно глядеть на цветочные грядки:

Они у хозяев в таком беспорядке!

Однажды собачка их славно вскопала,

И ей же, представьте, за это попало!

Хозяин собачку за стол не сажает,

И это, понятно, ее обижает:

Не так уж приятно приличной собачке

Сидеть под столом, ожидая подачки!

Но дайте собачке кусочек печенья -

И сразу окончатся все огорченья!

Б.Заходер

Лучшая в мире собака!

Ты умеешь любить, ты умеешь прощать!

Я тебе доверяю все тайны!

Ты меня никогда не посмеешь предать,

Мой товарищ, надёжный и странный!

Ты умеешь внимательно слушать меня,

Ты тактичен, умён, осторожен,

Настроенье моё ты способен понять,

Словно ты его чувствуешь кожей!

Ты - жилетка моя, в мои трудные дни,

Снимешь боль, защитишь от напасти!

Я не знала такой безграничной любви!

И такого огромного счастья!

Ты умеешь дружить, всей душой, и на век,

Но бывает мне грустно, однако

!И немножечко жаль, что ты не человек,

Ты – лишь лучшая в мире собака!

Друзей не продаю.

Однажды в переполненном вагоне

Домой мы возвращались с Колобком,

Он задремал, уткнувшись мне в ладони

Огромною лохматою башкой.

Пес неподвижен был, как изваянье,

В углу полусидел-полулежал,

И все же привлекал к себе вниманье

Устало-равнодушных горожан.

И среди них - причудливой толпою -

Каких-то пятеро невдалеке

Стоят и тараторят меж собою

На непонятном птичьем языке.

По их весьма красноречивым жестам

Совсем нетрудно было заключить,

Что стал мой пес объектом интереса

И что-то у меня хотят спросить.

На Ждановской вагон освободился,

Толпа людская хлынула в метро,

Один от той пятерки отделился

И к нам пошел, прищурившись хитро.

Подходит, денег вынимает пачку,

В непогрешимость веруя свою,

Бросает мне: "Почем продашь собачку?"

А я в ответ: "Друзей не продаю".

Ответ пришелся явно не по нраву,

Наглеющий торгаш не мог понять,

Как я посмела, по какому праву

Собаку к человеку приравнять,

Он, уходя, забористо ругался

На непонятном птичьем языке.

Шипели двери и вагон качался,

А пес дремал, свернувшись в уголке.

Памяти друга

Опять апрель. Тебе опять взгрустнется,

Ты вспомнишь ужас тех холодных дней.

Но коль тоска слезою отзовется,

Прошу тебя, ты только ей не верь!

Я слышу, как тебе сегодня больно,

Хоть верю – мне все это не понять.

Но, знаешь… Хватит слез, сестра, довольно!

Мне есть сегодня что тебе сказать!

Прости заранее, коль я тебя тревожу,

Ведь видит Бог, не это я хотела.

Мне, веришь… больно тоже было, тоже!

Я тоже по ночам тогда ревела!

Мне и сейчас еще не по себе,

И врядли эта боль меня забудет.

Но ты сама же раз сказала мне:

Любите тех, кто вас сегодня любит!

Он Другом был. С ним при любых невзгодах

Могла ты счастьем упиваться всласть…

Но, солнышко! Тебе уже полгода

Смеется снова черненькая пасть!

Сначала, верю, было больно, ново

Все время замечать – его здесь нет!

Но он ушел затем лишь, чтобы снова

Тебя любить еще пятнадцать лет!

Он снова счастье в дом к тебе принес.

И вот уже шагает рядом гордо

Такой же кучерявый чудо-пес

С такой же черною веселой мордой.

С такой же! Ты, я знаю, возразишь.

Другая! Только что это меняет?

Он тоже – твое солнышко, малыш!

Он тоже ведь души в тебе не чает!

Его шерстинки на тебе рисуют знаки,

И в них про верность я читаю вновь.

Он как улыбка той твоей Собаки,

Как взгляд ее и как ее любовь.

Лапа моя...

Лапа моя, лапа,

НОса моя, нОса,

Я научусь плакать

Тихо и безголосо,

Я научусь думать

Много и без истерик,

Гордость запру

В трюмы

И научусь верить.

Чуда моя, чуда,

Рада моя, рада,

Хочешь, с тобой буду

Весь выходной рядом?

Хочешь, прижмусь лаской

Мокрым своим носом?

Хочешь, про снег сказку?

ТОЛЬКО ЖИВИ, ПЁСА.....

Если скажут тебе, что я умер, ты в это не верь,

Это кто-то решил над тобой очень зло посмеяться,

Вдруг не сможешь меня на земле отыскать ты теперь,

Это ложь, просто нам ненадолго придется расстаться.

Ненадолго, дружок, это значит, что не навсегда,

Не грусти, нам и раньше случалось с тобой расставаться,

Всё бывает, так что ж, только время пройдёт и тогда,

Ты поймёшь, что душой я не смог от тебя оторваться.

Если дождик идет - это я проливаюсь слезами,

Если солнце сияет - я лучиком в глаз загляну,

Если снег - тоже я, не стряхни, пожимая плечами,

Если ветер, не прячься, - я нежно тебя обниму.

С добрым утром поздравлю красавицей-радугой в небе,

«Доброй ночи!» - я шелестом листьев тебе прошепчу.

Я всегда и повсюду с тобой, где бы я сейчас не был.

Позови - приползу, прибегу, прискачу, прилечу!

О породе....

Собачья порода – великая сила!

Во-первых, конечно же, честь родовая.

К тому ж, во-вторых, исключительно мило,

Когда тебя холят, пылинки сдувая.

Приятно быть редкостной и чистокровной!

Но все-таки дёготь присутствует в мёде.

К примеру, мой паспорт с моей родословной

Содержит не только графу о породе.

Там рядышком, видимо, с целью укола,

Рукой, очевидно, завистника злого

В соседней графе вместо «женского пола»

Написано мерзкое, грязное слово!

А вспомнить об этом ужасном кошмаре –

Об этих экспертах! Циничны и грубы,

Они, как коню на цыганском базаре

Мне пасть открывали и лазали в зубы!

Но всё это – мелочи… Вот что навеки

Мне сердце печалью наполнило тяжкой:

Я денно и нощно мечтаю о Джеке –

Но Джек, к сожаленью, родился дворняжкой…

А я бы дарила ему свою ласку,

Мы создали с ним бы такое семейство!...

Прощай, дорогой! Надо ехать на вязку –

На это постыдное, гнусное действо…

ФОТО

Что делаю сейчас? Да ничего.

Смотрю на фото в рамке на столе.

А сердце все купается в тепле,

И вижу я не фото, а его.

Блестят в черной шерсти капельки солнца,

Сильное тело – струной.

Вспоминая порой ту тоску и бессонницу,

Радуюсь – он же со мной.

Песочный подпал – золотой и нарядный,

Лапы твердо уперлись в скалу.

Свищу и тихонько зову –

Реакции нет. Ну и ладно.

Высоко гордо поднята голова

Со смелыми и добрыми глазами.

Глаза! Посудите сами –

Разве я не права?..

Хвост, как всегда, выдает напряженье:

Несколько белых шерстинок дрожат.

Моментально ловлю я его движенье:

«Роки, ко мне! Оставь зайчат!»

Нет, рано. Он меня не услышал,

В нем сейчас возбужденье струей.

Хвост все дрожит, голову выше,

Сильное тело – струной,

Лапа чуть-чуть оторвалась от скал...

Стойка! Сейчас он рванет в карьер!

От носа к хвосту он весь – идеал...

А как он бежал, как он летел!

Таким же внезапным судьбы предрешеньем

Он примчался однажды ко мне,

Пес-идеал, что каждым движеньем

С ветром был наравне!..

О моем страхе

Когда-нибудь ты умрешь,

Не зная, как это страшно.

Не зная – мне очень важно

Верить, что ты заснешь.

Когда-нибудь будет боль.

Будет – и много-много.

Передо мной – дорога,

А двигаться – нету воли.

Когда-нибудь будет прах,

Забытая всеми могила.

Но помни, что я любила,

Помни – на небесах.

Когда-нибудь я найду

В другом – твое отраженье.

Сердце придет в движенье,

Снова вперед пойду.

Только ведь он – не ты,

Это ведь тоже важно!

Так в один миг однажды

Рушатся все мечты…

Отчаянье больше, выше,

Плакать уж нету силы…

Я резко проснулась, вскочила,

Прислушалась. Вроде дышишь.

Навеки мой

Навеки мой, навек любим,

Навек знаком и так изучен!

Искринки смоляных шерстинок –

От них в душе веселый лучик.

Навек овеян красотой,

Не той, что и всегда сияла,

А новой, легкой и простой –

Как раньше было ее мало!

Навек улыбка рождена,

Умрет когда-нибудь лишь тело!

А память (так всегда хотела) –

Навек в душе живет она!

Навеки мой, красавец гор,

Что счастье вдруг ко мне принес,

Гроза морей, соседских псов

Мой милый, самый лучший пес.

Это было давно,

Да запомнилось людям навек.

Жил в деревне  лесной

Старый дед с бородою как снег.

Кособочился тын

Пустоватого дома вокруг:

Рано умерли сын

И невестка, но  радовал внук.

Для него и трудил себя дед,

На печи не лежал,

На охоту ходил

И хорошую лайку держал.

Внук любил наблюдать,

Как возились щенки во дворе:

Чисто рыжие — в мать

И в породу  её матерей.

Но однажды, когда

По-весеннему капало с крыш,

Вот ещё ерунда! —

Родился черно-пегий малыш.

«Знать, породе  конец! —

Молвил дед. — Утоплю поутру...»

Тут взмолился малец:

«Я себе его, дед, заберу!

Пусть побудет пока,

Пусть со всеми  сосёт молоко...»

Но пронять старика

Оказалось не так-то легко.  

Вот рассвет заалел...

Снились внуку охота и лес,

Дед  ушанку надел

И в тяжёлые валенки влез

Снился внуку привал

И пятнистая шёрстка дружка...

Дед за шиворот взял

И в котомку  упрятал щенка.

«Ишь, собрался куда!

Это с пегим-то, слыхана  речь!

Что щенок? Ерунда!

Наше дело — породу беречь.

Ну,  поплачет чуток,

А назавтра забудет о чём...»

...И скулящий  мешок

Канул в воду, покинув плечо...

«Вот и ладно...» Хотел

Возвращаться он в избу свою,

Тут внучок подоспел —

И с  разбега — бултых в полынью!

«Что ты делаешь, дед!

Я же с ним  на охоту хотел...»

Внук двенадцати лет

Удался не по возрасту  смел.

Только ахнул старик...

Не успел даже прянуть вперёд,

А течение вмиг

Утянуло мальчонку под лёд.

Разбежались круги

В равнодушной холодной воде...

Вот такие торги

И такая цена  ерунде.

Без хозяина двор,

Догнивает обрушенный кров...

...А в деревне с тех пор

Никогда не топили щенков.

Негромко хлопнув, затворилась дверь,
А в след смотрели карие глаза.
Ну что ж ,собака, сделаешь теперь?
А с шерсти на пол сорвалась слеза.

Лежал на полке, слушал стук колес,
А поезд уносил куда-то вдаль,
Вздыхал один в квартире верный пес -
В глазах слеза, застывшая печаль.
Соседка принесла ему еду,
Но отвернулся, в лапы спрятав нос,
Как будто бы в тумане... иль в бреду
Лишь только вздернулся и опустился хвост.

Четыре дня! Четыре долгих дня,
И вот уж поезд мчит его назад!
Он рад родного города огням
И встрече предстоящей очень рад!
Взбежал по лестнице - и ключ в замок,
Ах, кажется все было так давно,
Родного дома преступил порог,
А в комнате... Разбитое окно.

Нос по ветру, ища знакомый след,
Собака шла по запаху, но вот,
Упала, обессиленная в снег
Не веря, что ее он бросить мог.
А карие глаза глядели вдаль,
Замерзли лапы и поджался хвост
И воем с глотки вырвалась печаль,
Но вдруг задвигался холодный черный нос.
Знакомый запах? Да! Знаком! Знаком!

И лапы позабыли вдруг про боль -
Вперед, за милым слабым ветерком
Влекла его собачья любовь!
Сбивая лапы в кровь о мерзлый лед,
Спешила, красный высунув язык
Туда, где человек, скучая, ждет,
Что б радостный его услышать вскрик,
Что б заглянуть в счастливые глаза,
Услышать ласковый, знакомый смех!
Но... Заскрипели, взвизгнув, тормоза
Отбросив пса на мягкий рыхлый снег.
Ползком вперед, а сзади следом кровь,
Туда, где свет горит в родном окне
Влекла его собачья любовь
Но... Не дополз... Уткнулся мордой в снег.

А вдаль глядят потухшие глаза,
Как будто видят, что не видно мне.
На шерсти - белым хрусталем слеза,
А с неба падает пушистый мягкий снег...

​

Я сидел в окно глядел.
Воробей на ветку сел,
Клюв почистил и чирикнул
"Все ко мне!"-наверно крикнул.
   И со всех сторон мгновенно,
   С страшным шумом несомненно,
   Прилетели воробьи:"Чик-чирик,чиви,чиви".
Что-то шумно обсудили
"Звал зачем ты нас" спросили.
Он чирикнул им  в ответ:
Мне до вас и дела нет.
    "Ах!Ты так..."-все зашумели,
   "Мы что зря сюда летели?
    Оторвал нас от работы
     Ты бездельник беззаботный!"
Что тут было -шум и гам,
Воробьиный тарарам.
Полетели перья,пух,
Но воробей мой не лопух
    Быстро он смекнул в чем дело,
    Вылетел из кучи смело,
    На две ветки выше сел
    И опять" Чирик" пропел
"Чик-чирик,чиви чивиче!
Что шумите?Кот на крыше!"
И,послушав шалуна,
Все умчались кто куда.
   А шалун окинул взглядом
   Над землей летящий пух,
   Левым,правым,левым глазом,
   Вновь почистил веткой клюв.
Сел опять,зевнул спокойно
И,решив ,что вел достойно
Он себя в короткой схватке
Задремал,присев на лапки.


Я написал стихотворенье о воробьишке-шалуне,
И снова,мне на удивление,он показался вдруг в окне.
   Почистил клюв,чирикнул звонко,
   Как будто мне "Привет!!" сказал.
   Проказник чувствовал,наверно,
   Что я за схваткой наблюдал.
Я пододвинулся к окошку,
Хотел ответить на привет,
Старался вроде осторожно,
Смотрю,а воробья уж нет....
     Шалун мой отлетел подальше
     И звонким смехом залился,
     "Прикол очередной удался!!!"
     Так думал он,так думал я.