Об этом гербе Харькова можно судить по документам, которые увидели свет лишь 100 лет спустя после образования как города Харькова, так и Харьковского казачьего полка. Но и в этих документах нет ссылок на другие, более ранние, не дошедшие до нас документы, а описание герба производилось только на основании воспоминаний харьковских старожилов, видевших когда-то и помнящих полковой герб.Попробуем решить эту задачу, используя косвенные сведения, а для начала ответим на вопрос, как формировались гербы Слободской Украины во второй половине XVII в.?Измаил Иванович Срезневский в своем «Историческом обозрении гражданского устроения Слободской Украины со времени ее заселения до преобразования в Харьковскую губернию» так отвечал на этот вопрос: «...Всякий полк отличен от других полков знаменем, на котором изображался лик святого, почитавшегося покровителем полка, и разделялся на сотни ...» Это утверждение И.И. Срезневского можно проиллюстрировать извлечением из статьи В.В. Иванова «Прапори Слободських полків», описывающей знамена Харьковского полка времен Петра I: «...Харківський полк мав шість прапорів: 1) Полковий прапор, що на ньому зображено російський герб під коронами з круговим написом: знамя великого государя, царя и великого князя Петра Алексеевича всея Великія и Малыя и Белыя Россіи самодержца. 2) Другий полковий прапор — хрест у сяйві і над ним два янголи з сурмами, що тримають вінець. 3) Першої сотні — на лицевому боці зображено Миколу Чудотворця, на зворотному — Григора Неокесарійського. 4) Мерефянської сотні — на лицевому боці зображено апостола Петра, а на другому — герб російський під коронами. 5) Липецької сотні — зображено Георгія, що стоїть на землі з хрестом у правій руці і списом у лівиці, на зворотному боці — великомученика Дмитра з хрестом у лівій руці і з списом, що перемага змія, у правиці. 6) Дергачівської сотні — на лицевому боці зображено архангела з мечем, що перемага диявола, вище Христа в сяйві і під ним квіти, а напроти архангела-зірки, на зворотному боці — янгол-охоронець з людиною у правій руці. Ізюмський полк мав десять прапорів: 1) Полковий прапор, що на ньому зображено на одному боці Покрова Богородиці, на другому — архістратига Михайла, що перемага диявола. 2) Полковий Ізюмської сотні — чотирикутний жовтий хрест. 3) Балаклійської сотні — на жовтій землі червоний хрест, над ним корона й блакитні лаври, на зворотному боці — червоний хрест на білій землі. 4) Зміївської сотні — зображено Миколу Чудотворця, на зворотному боці — янгола Михайла, що перемага диявола. 5) Куп’янської сотні — Микола Чудотворець, що молиться, на другому боці — Олексій митрополит Київський, так само молиться. 6) Сенківської сотні — на лицевому боці зображено архангола з гіллям у правій руці, а в лівиці «держащ Імя Іисусова», на зворотному янгол «имущь правую руку изображеніє креста, а в левой держащь крест». 7) Печенізької сотні — зображено Георгія, що перемага змія, верхи на коні. 8) Лиманської сотні — зображено Богородицю, по боках під покровом її святі, на зворотному боці — архангол Михайло перемага диявола. 9) Прапор, на якому зображено Спаса й герба з написом, на зворотному боці — російський герб під коронами. 10) Прапор, де зображено архангола Михайла, що вогненим мечем перемага диявола, на зворотному боці — російський герб».В «Историческом обозрении...» И.И. Срезневского мы находим далее такие строки: «... Всякий полк находился под управлением полковника и членов полковой старшины, полковник был избираем всей полковой старшиной, по большинству голосов, на всю жизнь... Все распоряжения свои подтверждал он письменными приказаниями-универсалами за собственноручным подписанием с приложением своей гербовой печати, которая употреблялась как полковая...»Зная законы перехода личной печати полковника в герб полка, рассмотрим подробно полковой период в жизни города Харькова, а именно период с 50-х годов XVII в. по 1765 г. К сожалению, и здесь нас ожидают определенные трудности, поскольку документальных данных о начальном периоде Харьковского полка не сохранилось. Более того, существуют разные точки зрения по вопросу даты возникновения Харьковского казачьего полка. Наиболее раннюю дату называет Е.А. Альбовский — 1651 год. По его утверждению эта дата была зафиксирована на старинных знаменах Харьковского казачьего полка. Очень странная и загадочная ситуация, когда полк возник раньше города, имя которого он носит. Однако указанная выше ситуация не кажется странной. Ниже, опираясь на факты, постараемся раскрыть причины такой на первый взгляд парадоксальной ситуации.Освоение Дикого Поля переселенцами с Правобережья Днепра, с Надднепрянщины и Гетманщины было делом трудным и чрезвычайно опасным. Сотни километров по бездорожью с имуществом, женами, детьми, стариками, сельскохозяйственным инвентарем и многочисленным скотом (в среднем на каждую семью приходилось 8 голов домашнего скота) требовали от переселенцев объединения в группы, способные дать отпор грабителю.Многочисленные отряды татар и просто шаек грабителей поджидали переселенцев на их далеком и трудном пути к новым местам поселения. Преодолев тяжелый и опасный путь и осев на новых местах, пионеры заселения нашего края вынуждены были в первую очередь строить оборонительные валы и стены, защищаясь от грабительских набегов небольших отрядов крымских и ногайских мурз.Для отпора же большим отрядам крымского хана требовалось объединение всех сил первопоселенцев. Такими неформальными объединениями командовали всеми признанные казацкие лидеры — атаманы или полковники, заслужившие доверие поселенцев либо прошлыми заслугами, либо плодотворной деятельностью в периоды трудных переходов и освоения новых мест жительства.В Харьковском регионе таким всеми признанным лидером был казацкий полковник Иван Сирко. Дом, где жила его семья, располагался в Мерефе, но его огромный авторитет и влияние распространились так далеко, что его называли полковником Змиевским и Печенежским. Позже, когда на месте древнего Харьковского городища поселился шестисотенный отряд казаков с семьями, Сирка стали называть еще и Харьковским полковником. Мы сказали «позже» потому, что Мерефа была основана раньше Харькова и, как это сказано в документе 1749 г., на реке Мерефе плотину занял Иван Сирко «в прошлых годах тому будет лет 100 и более», и дальнейшее строительство было «на землях Мерефянской сотни, полковых землях». Таким образом, понятия «полк» и «полковые земли» существовали как некоторое объединительно-оборонительное территориальное подразделение задолго до возникновения города Харькова. Отсюда появление даты «1651 год» на знамени Харьковского казачьего полка вполне возможно. Дальнейший бурный рост населения на месте Харьковского городища и труднодоступное для татарской конницы расположение Харькова на мысу между болотистыми реками Харьков и Лопань создали предпосылки для переноса центра территориального полкового управления в Харьков. Поэтому понятны утверждения многочисленных документальных и литературных источников о том, что Харьковским полковником был национальный герой украинского народа Иван Дмитриевич Сирко.Но так как темой настоящей статьи является история Харьковских гербов, мы не будем останавливаться на славных и многочисленных подвигах Ивана Сирко, а отошлем читателя к работе Д.И. Яворницкого «Иван Дмитриевич Сирко — славный кошевой атаман Запорожского войска» и к очерку «Иван Дмитриевич Сирко — первый Харьковский полковник», а сами обратимся к рассмотрению документов, описывающих первый герб города Харькова. К сожалению, несмотря на длительные поиски в архивах и специальные исследования, пока не удалось обнаружить ни оттисков, ни описания городской печати Харькова в документах, принадлежащих к концу XVII — первой половине XVIII вв.О внешнем виде первой городской эмблемы можно судить лишь на основании материалов, относящихся ко второй половине ХVIII в. В частности, сведения о первом харьковском гербе мы встречаем в «Хронографическом описании города Харькова», составленном в 1767 г. есаулом Максимом Горленским. Этот документ оказался в «Описании городов и знатных местечек в провинциях Слободской губернии в 1763-1773 годах», обнаруженном Д.И. Багалеем в Харьковском историческом архиве. Описание было составлено по распоряжению слободско-украинского губернатора Е. Щербинина на основании указа Сената.Реконструкция герба XVII в.М. Горленский о харьковском гербе пишет, что «...сколько известно, то город издревле употребляет в гербе напряженный лук со стрелою, а пожалован городу сей герб или прежним основателем и обычаем народа введен — достоверного известия нет». Это указание М. Горленского дает основание считать, что самой ранней городской эмблемой Харькова был натянутый лук со стрелою. Есть и другое документальное подтверждение такого предположения — докладная записка наместника Е. Щербинина Харьковскому наместническому правлению (1781г.).История возникновения этого документа такова. В ноябре 1775 г. был издан один из крупнейших законодательных актов правления Екатерины II «Утверждение для управления губерний Всероссийской империи», которым, в частности, определялось административно-территориальное деление страны. По этому закону вся территория Российского государства делилась на губернии, губернии — на уезды. Создавались губернские и уездные учреждения, определялись права, функции, порядок работы учреждений и должностных лиц и т.п. В течение 1779-1781 гг. «Учреждение для управления губерний» несколько раз дополнялось новыми постановлениями правительства. Среди них заслуживает внимание указ Сената от 27 мая 1781 г., который повелевал губернским властям на границах губерний и уездов наряду с обычными межевыми знаками выставить на видных местах губернские и уездные гербы. В случае, если отдельные губернские и уездные города не имели гербов, указ предписывал составить их проекты и предоставить их на рассмотрение в Сенат. Выполняя это постановление, в канцелярии Харьковского наместника составили проекты гербов для всех городов Харьковского наместничества и отослали в Петербург в Сенат, о чем свидетельствует донесение наместника Е. Щербинина Харьковскому наместническому правлению. Этот документ сохранился и в настоящее время находится в Центральном государственном историческом архиве Украины в Киеве.Как видно из этого документа, к 1781 г. только сам Харьков имел герб, а в других городах Харьковской губернии гербов не было, и Щербинин предлагает в своем проекте оставить гербом города изображение, о котором писал М. Горленский еще в 1767 году.Таким образом, хроно-географическое описание Харькова, составленное М. Горленским, и докладная записка Е. Щербинина дают основание считать, что первым Харьковским гербом в полковой период было изображение на желтом поле черного натянутого лука со стрелою.Изображение первого герба Харькова на жетоне метроСимволика первого герба Харькова отражала действительное положение города второй половины ХVII в. как крепости на окраине государства для защиты от внешних врагов и, в частности, для защиты от нападений крымских ханов и ногайских мурз. Документы свидетельствуют, что особенно в XVII в. и в первой половине XVIII в. происходили частые вторжения мурз и ханов в пределы нашего государства, которые осложняли хозяйственную жизнь в этих местах.Теперь попробуем ответить на вопрос: как появилось изображение напряженного лука на гербе города Харькова?Выше мы упоминали о существовавшей в XVII в. традиции переносить изображение с личной печати полковника на герб полка, которым он командовал. Учитывая эту традицию, попробуем поискать корни Харьковского герба среди родовых гербов Харьковских полковников.Известно, что в городе-крепости Харькове в его первоначальный период (от основания города до 1765 г.) было несколько атаманов и 11 полковников. Имена шести атаманов нам известны. Это атаман-осадчий Иван Каркач, харьковские атаманы Максим Тимофеев, Иван Кривошлык, Тимофей Лавринов, Лунько Федоров и Жадан Курган. При этом обращаем внимание, что атаман Лунько Федоров возглавлял харьковских казаков в 1667 г., когда уже много лет существовал и активно действовал во многих военных походах Слободской Харьковский полк. Так, в одной челобитной* на имя царя в 1667 г. находим такие строки: «...Бьют челом холопы твои Харьковского Черкаскаго полку полковника Ивана Дмитриевича Сирка Черкасы атаман Лунько Федоров с товарищи всем Харьковским городом...»По нашему мнению, такая ситуация складывалась в Харьковском полку только в силу того, что Харьковский полковник И.Д. Сирко, с одной стороны, имел резиденцию в Мерефе, а с другой — много, часто и иногда надолго отлучался для участия в военных походах Запорожского войска, служебных поездок в Белгород и для многих других дел. Следует думать, что число харьковских атаманов за период 1654-1668 гг. было большее, так как по существовавшим в то время традициям выборы атаманов по разным причинам могли происходить спонтанно и по несколько раз в год. Сам И.Д. Сирко, несмотря на высокий авторитет среди Запорожского войска, многократно избирался и также многократно отстранялся с поста кошевого атамана. Поэтому выше мы перечислили только тех известных нам атаманов, имена которых донесли документы XVII в.О первом атамане-осадчем Иване Каркаче нет современных ему документальных свидетельств, и мы знаем о нем только из таких описательных сочинений второй половины XVIII в., как «Хронографическое описание Харькова» 1767 г., а также «Описания Слободско-Украинских городов и местечек». Но у нас нет оснований не верить этим документам. Очевидно, атаманская деятельность осадчего Ивана Каркача была краткой, так как в первой переписи жителей Харькова 1655 г. его имени среди 507 казаков мы не встречаем, и атаманом Харьковских казаков назван Максим Тимофеев.В том же 1655 г. в Харькове осела еще одна партия переселенцев в количестве 800 казаков под руководством атамана Ивана Кривошлыка. Сколько Иван Кривошлык оставался Харьковским атаманом, неизвестно, и в 1659 г. мы уже встречаем имя другого атамана — Тимофея Лавринова, а в 1660 г. Жадана Кургана, а в 1667 г. Харьковским атаманом был Лунько Федоров, хотя Иван Кривошлык оставался в Харькове по меньшей мере до 1668 г. и даже играл заметную политическую роль — возглавлял группу заговорщиков, убивших в октябре 1668 г. Харьковского полковника Федора Репку. К сожалению, нам не известны ни причины смещения того или иного Харьковского атамана, ни их точное число. Однако мы знаем, что в ранг полковника Харьковского Слободского казачьего полка ни один из известных нам атаманов возведен не был.Из этого краткого пересказа названных фактов об атаманском корпусе в городе-крепости

Харькове можно сделать следующие выводы: 1. С момента основания города до конца 1668 г. в Харькове, наряду с полковой территориальной структурой существовали атаманы, власть которых распространялась только на жителей Харькова. 2. Известные нам атаманы (не исключена возможность, что в Харькове за этот период было большее число атаманов, но имена их до нас не дошли) не были возведены в ранг полковников Харьковского полка и поэтому не имели личных печатей, подтверждающих их подписи на документах. Это наше соображение подтверждается челобитной «атамана Лунько Федорова со товарищи», подписанной не им самим, а священниками Харьковских храмов. 3. Отсутствие личных печатей у часто меняющихся атаманов исключает вероятность связи герба Харькова в его полковой период с тем или иным атаманом Харькова. 4. Очевидно, что корни Харьковского герба следует искать в среде Харьковских полковников.Документально известно, что первым Харьковским полковником был национальный герой Украины, многократно избираемый кошевым атаманом Запорожской Сечи, житель и, возможно, основатель Мерефы Иван Дмитриевич Сирко*. Известно также, что он возглавлял Харьковский полк до марта 1668 г. Однако пока еще не найдены документы, указывающие на начало его полковницкой деятельности в Харьковском полку.*В 1999 г. вышла книга В.Л. Маслийчука «Козацька старшина Харківського слободського полку 1654-1706 рр.», где автор указывает на существование в Харькове в 1660г. полковника Воропая или Воропаева. К сожалению, ничего неизвестно, в каком статусе был Остап Воропай: как избранный на всю жизнь полковник или он был «наказным» полковником, назначенным Г. Ромодановским или И. Сирко на какое-то время для выполнения определенной акции. В «именном списке жителей г. Харькова 1655 г.» Остап Воропай не значится. О временном характере правления Воропая говорят такие факты: в документе 1661г. О. Воропай упомянут без указания звания «полковник», а также в списке казаков Харькова 1660 г. у первой сотни не указан сотник.Скажем только, что самой ранней известной нам датой пребывания Ивана Сирка на посту полковника Харьковского полка является 1663 г. Это упоминание помещено в панегирике Яна Орновского. Речь идет о первом литературном произведении, имеющем отношение к Харькову и посвященному прославлению семьи Харьковских и Изюмских полковников Донец-Захаржевских. Это сочинение написано на польском языке в виде панегирика и было опубликовано в типографии Киевской Печерской лавры. Дословно название этого произведения на русский язык переводится так: «Богатый родовой сад вельможных их милостей панов Захаржевских, усаженный розами его царского найяснейшего величества стольников и полковников Харьковских его милости пану Федору Захаржевскому в панегирический подарок отданный. Издано в чудотворной большой Лавре Киево-печерской. Году 1705.».Несмотря на панегирический характер, отражающий литературные традиции того времени, сочинение Яна Орновского содержит множество ценных сведений, относящихся к истории Харькова в его полковой период. Вот как звучит упоминание о Сирко в панегирике Орновского: «...Полковником харьковским был в это время Иван Дмитриевич Сирко. Григорий Захаржевский был сделан сотником при нем. Он участвовал в битве против поляков за Лесной, над которыми была одержана победа. Будучи еще сотником при Сирко, Григорий Захаржевский строил укрепления в местечке Маяки...».Более раннее документальное упоминание о И.Д. Сирко как о полковнике мы встречаем в марте 1662 г. Имеется в виду письмо И.Д. Сирко и Сацька Туровца к наказному гетману Левобережной Украины Якиму Сомку. В этом письме И.Д. Сирко подписался как «полковник его царского величества верного войска Низового славного Запорожья». К сожалению, в этой подписи нет уточнения, какого полка был полковником Сирко.Еще более раннее упоминание о И.Д. Сирко как о полковнике встречается в дошедших до нас документах 1659 г., посвященных избранию Юрия Хмельницкого гетманом Украины. В них он назван «Кальницким», а не Харьковским полковником. Почему Кальницким, неизвестно, но, по нашему мнению, не исключена возможность обыкновенной описки при составлении документов, так как в те времена о новопостроенном Харькове мало кто слышал.Самое первое упоминание о И.Д. Сирко встречается в работах Н.И. Костомарова и Д.И. Яворницкого (правда, без каких-либо ссылок на документы-первоисточники), датированные 1654 г., когда во время Переяславской Рады Сирко и Богун со своими единодумцами не захотели присягать царю и в знак протеста покинули Переяслав. Отметим, что это был очень смелый для того времени шаг, и его мог позволить себе только тот политический или военный деятель, который чувствовал уверенность в своих силах и относительную независимость. Так независимо мог чувствовать себя И.Д. Сирко, который, с одной стороны, представлял Запорожскую Сечь, а, с другой — Харьковский Слободской полк, возникший, согласно утверждению Е. Альбовского, в 1651 г., за пределами земель непосредственно подчиненных власти гетмана. Анализ последующих событий времен Руины показывает, что И.Д. Сирко часто проявлял свою независимость от всех последующих гетманов того периода. Более ранних документальных свидетельств, подтверждающих политическую и военную деятельность И.Д. Сирка, пока не удалось обнаружить. Хотя существуют косвенные ссылки на участие И.Д. Сирка в морских походах казаков к турецким берегам, а также о походах во Францию, совершенных Сирком совместно с Богданом Хмельницким.К сожалению, мы не нашли ни одного оттиска печати Сирка — кошевого атамана Запорожского войска. Но изображение натянутого лука было характерным для казацкой символики тех времен. В качестве примера сошлемся на работу Я.Д. Исаевича «Бойові прапори казацького війська». Среди 24 боевых стягов Киевского и Черниговского полков, с которыми шла в бой украинская армия в годы освободительной войны 1648-1654 гг., три флага имели изображение натянутого лука. При этом следует обратить внимание на одну особенность изображения лука на этих знаменах — присутствие желтого цвета в той или иной части знамени. Позже эту особенность мы встречаем и в изображении первого харьковского герба — на желтом поле черный напряженный лук.Другим примером популярности изображения лука в казацкой сфрагистике может служить утверждение Д.Н. Бантыш-Каменского о том, что у «гетмана хана крымского» Суховея была печать с изображением лука и двух стрел.Эти примеры дают основание считать, что изображение натянутого лука на гербе Харькова в его полковой период было на личной печати Харьковского полковника Ивана Дмитриевича Сирко. Родовые гербы всех последующих Харьковских полковников подтверждают эту версию.Вторым Харьковским полковником был Федор Репка. Каких-либо документов о его избрании или указов об утверждении в ранге полковника не сохранилось. Известно только, что был он Харьковским полковником недолго: в июне 1667 г., когда Харьковский атаман Лунько Федоров писал свою челобитную, Харьковским полковником был Сирко, а 16 октября 1668 г. Федор Репка был уже убит. Очевидно, его избрали полковником харьковские казаки в марте-апреле 1668 г. после восстания Брюховецкого. Таким образом, Федор Репка был полковником короткий срок — около полугода, причем в очень смутное время, поэтому вряд ли мог оставить заметный след в формировании харьковского герба.Значительно больший вклад во все аспекты харьковской жизни внесли третий, четвертый и пятый харьковские полковники из рода Донец-Захаржевских. Так, третьим Харьковским полковником, возглавлявшим Харьковский полк после гибели Федора Репки с октября 1668 г. по 1690 г. был Григорий Ерофеевич Донец-Захаржевский.Четвертым Харьковским полковником, правда, в звании «Черкасского Харьковского Наказного полковника», был сын Григория Ерофеевича — Константин Григорьевич Донец-Захаржевский. В период с 1681 по 1685 гг. он вместе с отцом принимал активное участие во всех гражданских и военных делах Харьковского полка.Пятым Харьковским полковником с 1691 по 1706 гг. был другой сын Григория Ерофеевича — Федор Григорьевич Донец-Захаржевский.Родовым гербом Донец-Захаржевских был герб «долива» — на голубом щите три красные розы с четырьмя лепестками, одна возле другой на белой полосе, или, как это звучит на языке геральдики, на белом рыцарском поясе, расположенном по диагонали из левого нижнего угла щита в верхний правый.Шестым Харьковским полковником был Федор Владимирович Шидловский — зять умершего 28 августа 1706 г. во время военного похода пятого Харьковского полковника Федора Григорьевича Донец-Захаржевского.Ф.В. Шидловский недолго занимал эту должность, так как был отстранен от управления Харьковским полком в связи с обвинением в служебных преступлениях, будто бы совершенных им в Польше во время одного из военных походов. И хотя вскоре обвинение было снято и Федор Шидловский получил назначение в армию уже не в чине полковника, а генерала, но к управлению Харьковским полком он не возвращался.Седьмым Харьковским полковником был племянник Федора Шидловского — Лаврентий Иванович Шидловский, который сначала в 1706 г. был назначен наказным полковником, а затем в 1710 г. особым указом был утвержден в должности Харьковского полковника. В этой должности он состоял до конца 1711 г., а в 1712 г. именным указом Петра I был назначен полковником Изюмского полка.Федор и Лаврентий Шидловские были потомками шляхетских родов, живущих в Западных областях Правобережной Украины. Их родовым гербом был герб «любич», изображающий в центре щита подкову с двумя мальтийскими крестами — один крест под подковой, а другой — внутри нее.Восьмым и одиннадцатым полковниками Харьковского Слободского казачьего полка были представители рода Куликовских.Первый из них — Прокопий (Прокофий) Васильевич Куликовский пришел в Слободскую Украину в свите Молдавского Господаря князя Кантемира в 1711 г. после неудачного Прутского похода Петра I. Прокопия Васильевича на Слобожанщине звали «волохом», т.е. молдаванином, хотя большинство исследователей считают, что он был из старинного западноукраинского шляхетского рода. П.В. Куликовский был лично известен Петру I и не раз привозил для него по поручению князя Кантемира секретные документы. В 1711 г. П.В. Куликовский принял русское подданство и продолжал служить в чине полковника в свите князя Кантемира.Полковником Харьковского Слобожанского казачьего полка П.В. Куликовский был назначен в 1712 г. и выполнял эти обязанности до 1714 г. Служба в Харьковском полку позволила роду Куликовских стать владельцами обширных земельных участков как в самом Харькове, так и в его предместьях*. Сын Прокопия Васильевича — Матвей Прокофьевич Куликовский — был одиннадцатым Харьковским полковником и выполнял эти обязанности с 1757 по 1765 г. Именно в 1765 г. завершился полковой период в жизни города Харькова. Но судьбе было угодно, чтобы еще раз на Харьковской земле появился Харьковский Слободской казачий полк и еще раз был избран Харьковский полковник — уже двенадцатый по счету. Двенадцатый полковник тоже был из рода Куликовских — Михаил Матвеевич Куликовский — сын одиннадцатого Харьковского полковника Матвея Прокофьевича Куликовского. Михаил Матвеевич, как и большинство дворян тех времен, служил в армии и после ухода в отставку в звании полковника активно участвовал в общественной жизни Харькова, неоднократно избирался уездным предводителем дворянства.*Последующие описи XVIII в. указывают, что род Куликовских владел в различных районах Харькова и его предместьях обширными поместьями. Например, участок на правом берегу р. Харьков от реки до современной улицы Пушкинской, ограниченный улицей Гуданова на севере и Московским проспектом на юге; земли, расположенные в районе Саржина Яра, и в других местах. Род Куликовских оставил следы и в топонимике Харькова: нагорный участок правого берега (коренного) реки Харьков, расположенный между Белгородским спуском и Черноглазовской улицей, получил название Куликовой горы. Имя Куликовских носили улицы Садово-Куликовская (теперь Дарвина и Революции), и Куликовская (теперь Мельникова).Он возглавлял губернский комитет по сбору средств для основания Харьковского университета. Так как к моменту открытия Харьковского университета в 1805 г. не удалось завершить строительство университетских зданий, то с разрешения министра внутренних дел графа Кочубея здание генерал-губернатора, расположенное в самом центре Харькова, было передано университету, а резиденция губернатора была размещена с разрешения Михаила Матвеевича на его землях.В 1812 г., когда над страной нависла угроза французской оккупации, в Харьковской губернии сформировался Харьковский Слободской ополченский казачий полк, и его полковником был избран Михаил Матвеевич Куликовский.

Таким образом, представители рода Куликовских оставили заметный след в жизни нашего города, но к символике первого Харьковского герба их родовой герб не имеет отношения. Родовым гербом Куликовских был старинный герб «дрогомир»: на красном поле щита три скрепленные между собой бегущие ноги, закованные в латы и оснащенные шпорами. Как видим, герб рода Куликовских не имеет ничего общего с изображением, помещенным на первом Харьковском гербе.Девятым Харьковским полковником был Григорий Семенович Квитка. Он возглавлял Харьковский полк с 1714 по 1734 г. По сообщению Ильи Ивановича Квитки, автора «Записок о Слободских полках с начала их поселения по 1766 г.», изданных в Харькове в 1883 г., дед Григория Семеновича Квитки — Афанасий Квитка переселился в Левобережную Украину в первой половине XVII в. и служил полковником в Гадяцком полку. Сын его Семен Афанасьевич Квитка переселился в Харьков в 1666 г., сначала служил сотником, а затем полковым судьей. Внук Афанасия Григорий Семенович также служил в Харьковском полку и был одним из самых уважаемых в полку людей. Еще не будучи полковником Харьковского полка, он в 1708 г. принимал в своем доме Петра I. Полковником его назначили по именному указу царя в 1714 г. Возглавлял полк он в течение 20 лет. Род Квиток берет свои корни из Польского шляхетства. К сожалению, нам не удалось разыскать документы, на которых был бы помещен герб Квиток. Изображение родового герба Квиток сохранилось только на мраморной плите, установленной на могиле писателя Григория Федоровича Квитки-Основьяненко. Мраморная плита простояла более 150 лет, и вырубленное на ней изображение под влиянием времени и кислотных дождей потеряло свою первоначальную четкость. Однако, применяя специальные методы фотографирования, нам удалось получить некоторые представления о гербе Квиток, а именно: на плите изображен щит, все поле разделено на шесть равных частей, и в каждой из них помещены различные геральдические символы. Хорошо различимы только некоторые из них: это рука в верхнем левом секторе и бегущая лошадь в правом центральном секторе. Остальные четыре изображения расшифровать не удалось. Но и без детальной расшифровки видно, что герб рода Квиток не похож на первый Харьковский герб, а его членение на шесть частей говорит о сложной родословной легенде.Десятым Харьковским полковником был Степан Иванович Тевяшов, который возглавлял полк с 1734 по 1757 г. Его отец Иван Иванович Тевяшов был полковником Острогожского Слободского казачьего полка. В Харьков С.И. Тевяшов был направлен Государственной Военной коллегией и по докладу последней в 1757 г. был отправлен в отставку — более высоким чином бригадира*.* В утвержденном Петром I «Табели о рангах» в армейской пехоте и кавалерии все военные звания делились на четырнадцать классов от генерал-фельдмаршала — I класс, до фендерика — XIV класс. Полковник относился VI классу, бригадир — к V, генерал-майор — к IV и т.д.Род Тевяшовых берет свои корни из Золотой Орды. Родоначальником был некий Ордыхозя, который перешел служить Великому князю Московскому Василию Дмитриевичу (1389-1425 гг.). После крещения Ордыхозя назвали библейским именем Азарий. Одного из внуков Азария звали Тевяшем, и от него пошел род Тевяшовых. В 1508 г. за верную службу Ивану Никитичу Тевяшову отец Ивана Грозного Василий Иванович пожаловал грамоту на вотчину, т.е. на родовое, наследственное землевладение.Вот как описывает герб рода Тевяшовых «Общий гербовик Дворянских родов Всероссийской империи»: «в щите, разделенном на двое, в верхнем красном поле изображен золотой крест, и по сторонам его по одной шестиугольной такого же металла звезде. Под ними находится серебряная городская стена, а через оную вниз летящая стрела вонзена в серебряную луну, означенную в голубом поле...». Источник: science-techno.ru Гербы города Харькова времен Российской Империи (1781-1917 гг.) Саратов И.Е.В этой части нашего повествования мы сопоставим основные этапы развития российской городской геральдики с видоизменениями харьковских гербов.Петровские реформы потребовали от государства огромных усилий и тотальной мобилизации служилых людей. Поэтому тщательный учет дворян для несения гражданской и военной службы стал делом государственной важности. Вот почему при Правительственном Сенате появился Департамент герольдии с герольдмейстером С.А. Колычевым и Франциском Санти в качестве помощника герольдмейстера.Усилиями талантливого и трудолюбивого Франциска Санти было начато новое для России дело — городское герботворчество, необходимое для эмблем полковых знамен (военные реформы Петра I) и для печатей судебных учреждений (судебные реформы). После ареста графа Санти в 1727 г. центр тяжести российского герботворчества перемещается в Военную коллегию и Академию наук. Несмотря на то, что Санти сочинил около 140 городских гербов — харьковского герба среди них нет.Дальнейшие работы по сочинению эмблем для полковых знамен проводились под руководством графа Христофора Миниха. Граф Миних активно занимался делами Военной коллегии, под его руководством живописец Андрей Баранов в 1729 г. подготовил гербовник, в который вошли рисунки для знамен 85 полков. Из Военной коллегии в октябре 1729 г. гербовник поступил на рассмотрение Верховного тайного совета, а в начале 1730 г. Военной коллегии было отдано распоряжение изготовить полковые знамена с гербами, рисунки которых исполнены по ее заказу. Во времена правления императрицы Анны Иоановны (1730-1740 гг.) граф Миних был назначен в 1731 г. председателем особой комиссии, ставившей своей целью упорядочить состояние российского войска и изыскать меры по его содержанию. В этом звании X. Миних ввел новый порядок для гвардии, полевых и гарнизонных полков, образовал два новых гвардейских полка — Измайловский и конной гвардии, завел кирасиров (тяжелая кавалерия, носившая кирасы — металлические латы для защиты груди и спины), отделил инженерную часть от артиллерийской, руководил переобмундированием армии.Среди специалистов этот гербовник получил название гербовника Миниха. Однако и среди Миниховских эмблем нет знамен слободских полков. Мы говорим об этом с уверенностью, так как если бы такие эмблемы были, то князю А.И. Шаховскому, инспектировавшему слободские полки в 1734 г., не нужно было бы обращаться в Сенат с представлением о необходимости сочинения гербов для знамен этих полков.В ответ на представление князя А.И. Шаховского 31.07.1734 г. вышел правительственный Указ, предписывающий, «... каким гербам быть, оные велено сочинить в Военной коллегии и герольдмейстеру ..., також и на полковых печатях вырезать гербы того ж определения...».Беспомощность Герольдмейстерской конторы после ареста Франциска Санти в деле составления гербов заставила Военную коллегию поручить разработку гербов на знамена слободских полков Академии наук. Последняя до этой поры не занималась герботворчеством, но гербы как таковые находились в поле ее зрения. С 1726 г. в Академии наук существовала кафедра геральдики, возглавляемая доктором И.С. Бекенштейном, который обучал студентов «геральдической науке». Но, как признавался сам Бекенштейн, «... я в сем деле великим искусством хвалиться не могу, понеже я никогда особливого старания к геральдике не имел...».Несмотря на скудные, по его личному признанию, познания в геральдическом искусстве, Бекенштейн между тем, вероятно, за неимением более сведущего человека, был главным консультантом по вопросу эмблем и символов. С 1727 г. он начал работать над книгой по геральдике, и в 1731 г. эта книга вышла в С.-Петербурге на немецком языке. Кроме написания этой книги, Бекенштейн участвовал в составлении проектов торжественной иллюминации, давал рекомендации по поводу изображения символических фигур, украшающих здание Академии наук, исполнял рисунки печатей, участвовал в создании знамен для морских полков и др. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ему было поручено создать гербы для знамен слободских полков. Бекенштейн старательно выполнил эту работу, используя какие-то неизвестные описания городов Сумы, Харьков, Изюм, Ахтырка и Острогожск. По-видимому, описания этих городов были настолько невыразительными, что сам Бекенштейн по этому поводу писал, что он «... очень мало полезного увидел, потому что о первом тамошнем городе (Сумах. — прим. авт.) немного упомянуто, а о прочих четырех объявляется, что они в таких же обстоятельствах находятся, что и первый...». Кроме этого, Бекенштейн имел в своем распоряжении пять тетрадей рисунков полковых и сотенных знамен, присланных от князя А.И. Шаховского с Украины. На некоторых знаменах изображались гербы. По поводу последних Бекенштейн сделал заключение, что они происходят от польских фамилий и усомнился в возможности их помещения на новых знаменах.Князь Шаховской был хорошо знаком со слободскими полками. Он первый пытался изменить традиции слобожан при формировании полков и внести на Слободской Украине порядки, действовавшие в Российской регулярной армии. Еще во времена правления Екатерины I (1725-1727 гг.) Слободская Украина перешла в ведомство Военной коллегии, а в 1732 г. генерал-майору князю Шаховскому было поручено «привести состояние слободских казаков в лучший порядок».Шаховской поселился в Сумах и разместил там канцелярию комиссии учреждения слободских казаков. Очевидно, в это время были составлены те пять тетрадей с рисунками полковых и сотенных знамен слободских полков, которые попали к Бекенштейну. К сожалению, нам не удалось обнаружить эти тетради, безусловно, хранящие тайну герба города Харькова в его полковой период.14 ноября 1734 г. гербы, сочиненные Бекенштейном, из Академии наук были отосланы в Военную коллегию. Бекенштейн старался их составить, исходя из присланных ему «... ведомостей о городах». Например, «...О городе Сумы написано, что он сделан земляной на гористом месте, чего ради можно башни на горе представить, за которую две сабли накрест положенные видны, или несколько на холмиках поставленных знамен, или такожде орла на горе сидящего...». Для города Сумы Бекенштейн предлагал 14 вариантов герба, которые он сочинил, используя сведения о местоположении города, природных условиях, видах произрастающих там лесных и садовых деревьев и кустарников и др. Любой из этих гербов, по мнению Бекенштейна, мог быть утвержден.Следующая серия гербов, предлагаемых Бекенштейном для знамен слободских полков, была связана с названием городов: «...Острог называется палисадами окруженное место. Чего ради можно представить стену из палисадов, над которою государственный орел изображен (для города Острогожска. — прим. авт)... По наименованию города Изюма можно употребить виноградные кисти или человека, одною рукою на плече саблю, а другою виноградную кисть держащего». Для Харькова предлагался герб с изображением двух хорей (хорьков). Этот герб не был принят и никогда не использовался, поскольку и тогда было очевидно, что происхождение названия города Харьков не имеет никакого отношения к хорям.Насколько мало знал Бекенштейн о слободских полках и городах, в которых они располагались, говорит тот факт, что уже окончив работу по проекту гербов, он получает сведения, что эти города служат форпостами для защиты границ Российского государства от набегов крымских ханов и ногайских мурз. После этого Бекенштейн предложил еще несколько вариантов гербов: закрытые ворота, защищаемые двумя стоящими по обеим сторонам вооруженными людьми; пирамида с государственным орлом и двумя накрест положенными саблями; стоящий на горе щит, за которым два копья накрест положены; рейтер между двумя горами; две поднятые руки, левая — с железами, а правая с мечом «для изъявления тому, что татарское порабощение саблею отвращается» (предлагалось для герба Харькова). Всего Бекенштейн представил на рассмотрение Военной коллегии 41 рисунок гербов. Военная коллегия 25 апреля 1735 г. передала их на утверждение в Кабинет ее Императорского Величества. Однако чиновники Кабинета сочли, что в работу необходимо внести поправки на тех гербах, которые были выбраны для утверждения, а именно: «... в Сумском две сабли синей краской неприлично, того ради надлежит те сабли написать белой краской...». «... в Ахтырском в белом поле казак на белой лошади, что також неприлично, вместо этого — лошадь черная или желтая...», «... в Изюмском на казаке весьма платье длинное... а надобно написать платье покороче...». «... в Харьковском в белом поле две руки, в том числе одна с черной саблей, вместо этого — поле желтое, саблю белую...».Новые гербы для слободских полков сочиняла не только Академия наук в лице Бекенштейна. В.В. Иванов в своей статье «Знамена Слободских полков» пишет о попытке военной коллегии в июле 1734 г. «по правилам герольдии» ввести на знамена пяти слободских полков новые эмблемы, соответствующие названиям городов, где эти полки располагались.По замыслу Миниха, на круглом геральдическом щите, разделенном пополам, в верхней части щита на голубом поле для всех пяти полков должен быть помещен вензель (начальные буквы собственных имен, переплетенные и образующие красивый узор) Анны Иоановны, увенчанный императорскою короною и окруженный пальмовыми и лавровыми листьями по бокам. В нижней части геральдического щита для каждого полка поместить символы, связующие эмблему с главными городами. Так, для Харьковского полка на красном поле зверь «Харь» по названию города Харькова; для Изюмского полка — на белом поле виноградная кисть по названию города Изюма; для Сумского полка — на красном поле патронная сумка по названию города Сум, а на сумке лебедь по названию города Лебедина — второго по значимости города в Сумском полку; для Ахтырского полка — на зеленом поле крепость по имени города Городня — главного по значимости города в Ахтырском полку; для Острогожского полка — на желтом поле рыба с острогою над головой по названию города Острогожска. Однако еще не найдены документы, подтверждающие, что эти эмблемы находились на знаменах слободских полков.Из переписки Военной коллегии с Герольдмейстерской конторой последующих лет следует, что еще в 1751 г. в проектах гербов для знамен слободских полков не было сделано никаких исправлений. Нет также сведений об утверждении этих проектов верховной властью. И даже после 1751 г. в журнале Герольдмейстерской конторы сохранилась запись, в которой говорилось, что из Военной коллегии в Герольдмейстерскую контору не прислано для исправления до сих пор никаких рисунков гербов слободским полкам, «... из чего видно, что оные ей не надобны...».Второй герб ХарьковаНеизвестно, сколько бы еще ходили рисунки Бекенштейна в лабиринте чиновничьих коридоров, но в начале 70-х годов Военная коллегия издала распоряжение об изготовлении 35 полковых знамен. Распоряжение было адресовано князю Михаилу Михайловичу Щербатову, который возглавлял Герольдическую контору с 1771 г. М.М. Щербатов, автор 15-томной «Истории России», показал себя сведущим в вопросах геральдики. В 1775 г. увидел свет подготовленный им в соответствии с распоряжением Военной коллегии знаменитый «Гербовник Щербатова», где приведены 35 рисунков полковых гербов. Под рисунками стоит личная подпись князя Щербатова. Для харьковчан «Гербовник Щербатова» знаменателен тем, что в нем среди эмблем других полковых гербов впервые введены в обиход изображения харьковского, сумского, изюмского, ахтырского и острогожского гербов. Мы говорим «впервые» потому, что в тех случаях, когда эмблема какого-либо города уже существовала, М.М. Щербатов делал такую пометку: «Сей герб находился уже прежде сделанный в Геральдии». Под харьковским полковым гербом и гербами других городов слободских полков такой пометки не было.В начале 1776 г. гербы, вошедшие в «Гербовник Щербатова», были назначены Военной коллегией в полки для помещения их на знаменах.Герб Харьковского полка. 1775 г.Эмблема харьковского полкового герба представляла геральдический щит французской формы, на зеленом поле которого были изображены рог изобилия с плодами, цветами и кадуцеем, который называют еще жезлом бога Меркурия.Символы рога изобилия и кадуцея хорошо известны в античной мифологии. Римский поэт Овидий Назон (43 г. до н.э. — 17 г. н.э.) в поэтическом цикле «Фасты» (фасты — дословно календарь, где Овидий по дням года описывал события, приходящиеся на каждый день) так рассказал о происхождении рога изобилия. Коварный Крон (всепоглощающее время) низверг своего отца Урана (небо) и стал править Вселенной. Боясь, что его дети также свергнут его, он пожирал их. Его жена Рея, не желая потерять последнего ребенка, подсунула ему плоский камень, обернутый в детские пеленки, который Крон и проглотил.Младшего сына — Зевса — Рея спрятала в пещере на острове Крит. Зевса растили две нимфы — Адрастея и Идея, вскармливая его молоком божественной козы Амальтеи. Однажды, прыгая со скалы, коза Амальтея зацепилась за ветку дерева и сломала один рог. Нимфы, найдя рог, использовали его как сосуд, из которого Зевс пил козье молоко. Позже, когда Зевс стал взрослым, нимфы подарили ему этот рог, наполненный сладкими плодами. Благодарный Зевс вернул рог нимфам с обещанием, что они всегда найдут в роге все, что пожелают, и рог стал называться рогом Изобилия. В переносном смысле рог изобилия — это символ богатства и достатка. В гербе Харьковского слободского полка он был символом богатства края (плодородные черноземные земли, леса, многочисленные реки, умеренно теплый климат).Кадуцей — это посох, жезл древнегреческого бога Гермеса и его древнеримского двойника Меркурия, которые в мифологии считались покровителями путешественников и купцов, были богами-покровителями торговли.Кадуцей имел вид короткой позолоченной палицы, увенчанной с одного конца крыльями и обвитой на всей длине двумя змеями. Первоначально кадуцей был атрибутом вестника олимпийских богов Гермеса и его древнеримского двойника Меркурия. Гермес был глашатаем воли Зевса, чем объясняется окрыленность его кадуцея. Позже кадуцей, подобно современному белому флагу, был атрибутом парламентеров, посылавшихся в неприятельский лагерь. Кадуцей держали в руках герольды, распоряжавшиеся турнирами и дворцовыми церемониями. Герольд, держащий в руках кадуцей, был при коронации последнего российского императора.Что касается двух змей, обвивающих кадуцей, то это символ силы произрастания, здоровья. Дело в том, что Гермес был также богом-покровителем овец и пастбищ. Как символ здоровья, мы встречаем изображение змей у бога врачебного искусства Эскулапа и у Афины как богини-исцелительницы.С развитием торговых отношений кадуцей становится символом торговли и часто изображается на различных фирменных документах и вывесках, на фасадах различных бирж и торговых домов.На гербе Харьковского слободского полка кадуцей был изображен не случайно. Еще в 1659 г., т.е. в первой пятилетке существования Харькова его жители во главе с атаманом Тимофеем Лавриновым, «сотники и все рядовые черкасы всем городом» просили у царя разрешения на открытие в Харькове ярмарочной торговли. В ответ на эту челобитную харьковскому воеводе Ивану Офросимову пришла из Москвы царская грамота, датированная 5 августа 1659 г. В ней писалось: «…Били челом нам, Великому Государю, харьковские черкасы атаман Тимофей Лавринов со товарищи всем городом, чтоб... велеть в Харьков съезжаться на ярмарку и торговать тутошним и разных городов приезжим всяким людям безпенно ежелеть в Успеньеве дни. И как к тебе ся наша грамота придет и ты б харьковским черкасам и разных городов приезжим людям всякий товары в Харькове на тот срок торговать велели да и в неделю по четвергам торговать...». Это было в середине XVII в., а во второй половине XVIII в., когда князь М.М. Щербатов сочинял свой знаменитый гербовник, Харьков стал одним из крупных торговых центров Российского государства, славился своими ярмарками. Наибольшими харьковскими ярмарками были: крещенская, которая продолжалась почти весь январь; троицкая — 15 дней в июне; успенская — 20 дней в августе и покровская — 17 дней в октябре.В «Топографическом описании Харьковского наместничества», увидевшему свет в 1785 г., т.е. почти в одно и то же время, что и гербовник Щербатова, о харьковских ярмарках сказано: «...Бывают в Харькове в год четыре ярмарки... и продолжаются каждая дней по 20, которыя могут назваться первой степени тем, что на оныя привозят многие иностранцы разного звания и из прочих великороссийских городов сукна аглицкие тонкие, парчи, штофы (ткань для обивки мебели и занавесей), тафты (тонкая глянцевидная шелковая ткань), плисы (хлопчатобумажный бархат), платки и прочие шелковые и суконные материи, полотна, москотинные (теперь москательные товары: клей, краски, олифа и др.), овощные, щепетинные (мелкие изделия из металла: иголки, кольца и др.) и галантерейные товары также и из соседственных с сей губернией наместничеств, городов и округ; а равно и Харьковского наместничества из городов и округ съезжаются многочисленные количества народа и привозят в деле и не в деле меди, железо и чугун, хрустальную и стеклянную посуду, волжскую, донскую и днепровскую рыбы и икры, пригоняют лошадей, рогатый и мелкий скот, соленое и топленое сало, выделанные и сырые лошадиные и говяжьи кожи, овчины, куртяки (шкурки ягнят) или смушки, заячьи и прочия звериные невыделанные меха, овчинные шубы как калмыцкаго, так и украинского шитья, серемяжную самоделку, суконные кафтаны, жестяные ковры овечей шерсти, воск, мед, деревянную всякого звания посуду, лен, российских рукоделий холст, рогожи, конопляное масло, деготь, бечеву разной толщины, сушеные овощи и прочее...». Привозили товары и из дальних городов — Москвы, Петербурга, Нижнего Новгорода, Астрахани, Стамбула, Лейпцига, Гданьска, Варшавы и др.Как видно из описания эмблем, вошедших в герб Харьковского полка, ничего лишнего, что не было бы свойственно нашему городу, в нем нет. Может быть, именно поэтому Щербатовский вариант полкового герба был повторен через 6 лет при утверждении Екатериной II герба города Харькова. Но сделал это уже не князь М.М. Щербатов, а действительный статский советник А.А. Волков, занявший должность герольдмейстера в 1779 г.Следует сказать, что 80-е годы XVIII в. были годами «поточного» изготовления сотен городских гербов российской империи, о чем свидетельствуют многочисленные указы Сената и собственноручное утверждение гербов императрицей Екатериной II. В эти годы в Герольдмейстерской конторе были подготовлены проекты гербов городов Харьковского наместничества, затем они были переданы в Сенат для рассмотрения и после его одобрения представлены Екатерине II для утверждения.Вот так выглядело описание Харьковского герба, представленного Сенатом для утверждения Екатерине II: «В зеленом поле положенные крестообразно рог изобилия с находящимися в нем плодами и цветами и кадуцея или Меркуриев жезл, изъявляющие как изобилие окружных стран того города, так и торговлю, производимую на бывающей там знатной ярмарке. Старый герб».Гербы городов Харьковского наместничества21.09.1781 г. Екатерина II резолюцией «Быть по сему» утвердила гербы городов Харьковского наместничества — Харькова, Сум, Изюма, Ахтырки, Острогожска, Чугуева, Валок, Волчанска, Краснокутска, Богодухова, Мирополья, Белополья, Золочева, Лебедина, Хотмыжска и Недригайлова.При этом все городские гербы Харьковского наместничества делились на две группы. В первую группу вошли так называемые «старые» гербы, эмблемы которых были заимствованы из гербовника полковых знамен князя М.М. Щербатова, а также из герба, помещенного на знамени Чугуевского конного казачьего полка (герб утвержден в качестве полкового еще 14.03.1752 г.). В каждом из описаний этих гербов сделана приписка «старый герб». Другую группу составляли гербы уездных городов Харьковского наместничества — Белополья, Богодухова, Валок, Волчанска, Золочева, Краснокутска, Лебедина, Мирополья, Недригайлова и Хотмыжска.Характерной особенностью гербов городов второй группы являлось деление гербового щита на две половины: в верхней половине было помещено изображение рога изобилия и кадуцея, т.е. изображение герба Харькова как центра наместничества. Изображения герба Харькова 1781 г.Это обозначало принадлежность уездного города именно к Харьковскому наместничеству. В нижней части геральдического щита изображались символы, входящие в герб самого уездного города: на гербах Валок и Недригайлова - сливы, Золочева - груши, Краснокутска - черешни, Богодухова - тернового дерева с плодами, Мирополья - ветки маслины, Белополья - водяных мельниц, Хотмыжска - плуга, Лебедина - лебедя, Волчанска - бегущего волка.Специалисты западноевропейской геральдической науки считали такое членение щита нарушением геральдических правил, но «с легкой руки» товарища герольдмейстера И.И. фон Эндена это новшество нашло место в ряде гербов русских городов, а со времени работы в герольдмейстерской конторе А.А. Волкова это стало правилом при сочинении всех новых гербов для уездных городов.Утвержденные Екатериной II городские гербы Харьковского наместничества с описанием и рисунками каждого герба были направлены в Харьковское наместническое правление.Третий герб Харькова97 лет просуществовал второй Харьковский герб. И, может быть, существовал бы и дальше, но управляющий герольдической конторой барон Б.В. Кене увидел в эмблеме «рога изобилия» негеральдическую фигуру. Используя данную ему власть, Кене решительно менял гербы, где, по его мнению, были помещены негеральдические фигуры. Так, герб города Новая Ладога, включающий в себя два перекрещенных рога изобилия, также претерпел изменения: два скрещенных рога изобилия были заменены двумя скрещенными хлебными колосьями. Именно по этой причине 05.07.1878 г. правительственным указом был утвержден новый, третий по счету, герб города Харькова. На этом гербе рог изобилия и кадуцей были заменены новыми фигурами — головой лошади, шестиконечной звездой и двумя золотыми монетами. Вот как звучало описание нового Харьковского герба, автором которого был барон Б.В. Кене: «В серебряном щите черная оторванная конская голова, с червлеными глазами и языком; в червленой (красной) главе щита золотая о шести лучах звезда между золотыми византийскими монетами. Щит увенчан Императорскою короною и окружен золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевской лентой».Что же обозначали символы, помещенные Б.В. Кене на новом Харьковском гербе?Герб Харькова, утверждённый в 1878 г.Две золотые византийские монеты на гербе Харькова были новыми символами богатства города и его торговли. Во второй половине XIX в. в Харькове было уже не 4, а 5 ярмарок. Обороты этих ярмарок оценивались многими десятками миллионов рублей. Харьковские ярмарки можно было сравнить только со знаменитыми всероссийскими ярмарками Нижнего Новгорода.Примечателен и другой символ, помещенный на новом Харьковском гербе, — золотая звезда о шести лучах.По нашему мнению, золотая путеводная звезда зажглась на Харьковском небосклоне, когда князь М.М. Голицын уговорил Белгородского епископа Епифания Тихорского перевести из Белгорода в Харьков архиерейскую школу, которая получила название Харьковского коллегиума.Харьковский коллегиум принадлежал к лучшим духовным заведениям того времени. Он значительно расширил образовательную сферу своей деятельности, введя «прибавочные классы» для дворянских детей, где преподавались математика, физика, география, французский и немецкий языки и многие «светские предметы».Харьковский коллегиум создал прочный фундамент для основания Харьковского университета: 20 из первых 57 студентов нового университета были набраны из учащихся коллегиума. Основание университета сделало Харьков центром огромного учебного округа, куда входили 14 губерний. На свет харьковской университетской звезды тянулись прогрессивные молодые люди Курской, Орловской, Воронежской и Тамбовской губерний, расположенных севернее Харькова; Черниговской, Киевской, Полтавской, Екатеринославской и Херсонской губерний, расположенных западнее Харькова; Таврийской губернии, Крыма, Области войска Донского и Кавказа на юге. Мы полагаем, что 30 современных университетов и академий Харькова и более 100 научно-исследовательских и проектных институтов обязаны своим существованием свету золотой звезды, взошедшей на Харьковском небосклоне в 1726 г. при учреждении Харьковского коллегиума и засиявшей во всю мощь звезды первой величины после основания Харьковского университета в 1805 г. Так, по нашему мнению, расшифровывается символ «Золотая о шести лучах звезда» на Харьковском гербе.

Продолжая расшифровку символов третьего Харьковского герба, следует сказать, что если первые два символа (золотые монеты и звезда) прозрачны и легко расшифровываются, то третий символ «оторванная голова лошади с червленым языком и глазами» сложен, вызывал недоумения и разноречия как в прошлом веке, так и у современных исследователей Харьковской городской геральдики. Некоторые исследователи считают, что этот символ помещен на новый Харьковский герб потому, что в Харьковской губернии были развиты коневодство и торговля лошадьми. Как аргументы в защиту этой версии называются конные заводы губернии и существование Конного рынка в Харькове. Изображения герба Харькова 1878 г.Мы считаем эти доводы неубедительными, так как для символизации коневодства и торговли лошадьми не нужно отрывать у лошади голову. На наш взгляд, Б.В. Кене использовал в своей работе лошадь как символ быстрого движения. И действительно, во второй половине XIX в. не было ракет, самолетов, несущихся с огромной или, как мы сейчас говорим, космической скоростью; не было гоночных автомобилей, соревнующихся в скорости по «Формуле-1»; первые поезда двигались медленно и останавливались почти на каждой станции. Поэтому мчащаяся лошадь с разгоряченными красными глазами и открытым ртом и была, по мнению Б.В. Кене, символом быстрого движения. Этим символом Кене хотел подчеркнуть быстрое развитие города Харькова: университет концентрировал в Харькове интеллектуальные силы, что позволило развивать конкурентоспособную промышленность, торговля позволила накопить капиталы для инвестиций; выгодное географическое положение Харькова вблизи разрастающегося в то время Донбасса также способствовало росту города как промышленного и административного центра. Именно это быстрое развитие в сравнении с другими городами Российской империи, очевидно, хотел отобразить Б.В. Кене в новом гербе Харькова. В подтверждение вышесказанному приводим выдержки из письма предводителя дворянства Харьковской губернии А.Р. Шидловского, адресованного 10.03.1883 г. Харьковскому губернатору В.В. Калачову: «...Позволю себе объяснить несколько подробно, почему неблагоприятное впечатление произведено новым гербом. Прежний герб Харьковской губернии есть старинный герб, к которому все привыкли и как старинным достоянием не могли не дорожить все интересующиеся местными историческими памятниками. При том герб этот имеет весьма понятный смысл: он служил выражением изобилия плодов земных и развития торговли... Между тем теперешний герб для большинства, непосвященного в тонкость геральдики, не представляет ничего, что служило верным выражением исторического значения здешнего края или что могло бы быть приятным символом теперешнего его значения. Оторванная конская голова, помимо всякого аллегорического смысла, уже производит неприятное впечатление. Идея же, которая по-простому, не основанному на правилах геральдики соображению может быть соединена с ее представлением — это какое-то бешенное, бестолковое стремление куда-то...».Как видно из приведенных выше строк, у А.Р. Шидловского не возникло никаких ассоциаций между оторванной конской головой и коневодством. И это при том, что семья Шидловских имела знаменитый племенной конный завод, где содержалось несколько сот лошадей различных пород.

Четвертый, последний герб Харькова времен Империи Герб Харькова, утвержденный в 1887 г.Впечатления от символов нового герба у Харьковского дворянства сложились самые негативные. Это послужило причиной его четырехлетних обсуждений, и в октябре 1882 г. Харьковское губернское дворянское собрание одобрило решение о ходатайстве про возврат Харьковской губернии ее прежнего герба с рогом изобилия и кадуцеем. Ходатайство было представлено Министру внутренних дел Российской империи, который доложил о нем императору Александру III. На все эти доклады и утверждение ушло 5 лет, но в конце концов 21 мая 1887 г. министр юстиции сообщил о

Высочайшем повелении «О возвращении Харьковской губернии его прежнего герба».«Государь император по всеподданнейшему докладу Министра внутренних дел ходатайства Харьковского дворянского общества о возвращении Харьковской губернии ее прежнего герба, дарованного в 1781 г. Императрицею Екатериной II, в 21 день мая 1887 г. высочайше повелеть соизволил возвратить Харьковской губернии ее прежний герб с изображением кадуцея и рога изобилия, но с тем, однако, чтоб над таковым гербом изображена была Императорская корона, а по бокам сделаны украшения, как в гербе 1878 г.».Так появился четвертый Харьковский герб, а 25 ноября 1887 г. Александр III утвердил рисунок нового герба с рогом изобилия и кадуцеем и украшениями, которые были введены Б.В. Кене.Полное собрание Законов Российской империи приводит следующее описание четвертого Харьковского герба: «На зеленом щите крестообразно положены золотой рог изобилия и кадуцей, жезл которого также золотой, а крылья и змеи серебряные. Щит увенчан императорской короной и обведенный золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевской лентой».

Источник http://balakliets.kharkov.ua/epizody-istorii/gerby-kharkova #история