Пресс-конференция не начиналась долго. По графику мы должны были быть уж во Владивостоке. Но мы были в Пекине, и тут опять шли одна за другой двусторонние встречи: с президентом Республики Конго, с президентом Лаоса... Лично у меня было опасение, что в ночи, как обычно и как вчера, нагрянет президент Белоруссии Александр Лукашенко... Что ж, к тому, что он к тебе приедет, нужно быть готовым всегда.

Но все-таки в какой-то момент, когда уже совсем стемнело, позвали на лужайку перед резиденцией, где такая же пресс-конференция была два года назад.

Тогда тоже все произошло не сразу, и свет, который выставили днем, вечером никуда не годился. Я слишком хорошо помню общие страдания по этому поводу, чтобы и сейчас не упомянуть про них. Телекорреспонденты теперь вспоминали, что тогда, чтоб стало всем светлей, на всякий случай включили едва ли не аварийное освещение самой резиденции, так оно било по глазам (Владимиру Путину в спину) и с такой силой, что хотелось пригнуться.

На этот раз иллюзий, что начнется засветло, не было с самого начала, так что сразу стали готовиться к ночевке. Журналисты с 11 утра ждали в зале, где не баловали едой (ее просто не было), но все время были по крайней мере чай, кофе и крохотные, словно в насмешку над человеческим достоинством, десертики, которые, признаться, и на зуб не положить. Ну ладно, не очень-то и хотелось. В резиденции и в этом смысле ничего не изменилось за два года, но это, как и любая китайская стабильность, указывает на движение в верном направлении. В этот вечер мы двигались к пресс-конференции, которая началась около шести часов вечера по местному времени.

Но даже и когда мы разместились на лужайке, то простояли еще больше часа. Президент России, кажется, беседовал по телефону, это не точно. Но точно не разговаривал. Так долго не разговаривают, а беседуют.

Из чиновников на лужайку вышел, как и два года назад, один лишь замглавы президентской администрации Максим Орешкин (чистое природное любопытство), да попозже к нему присоединился посол России в Китае Игорь Моргулов.

Ожидание разнообразили редкие нештатные события. Так, не на кого-нибудь, а ровно на двух китайских охранников (чуть не единственных китайцев, мне кажется, на всю резиденцию в этот момент) попало с неба от птичек, причем от души. Охранники (им и охранять-то тут было некого: кого надо охраняли те, кто надо) совершенно не поняли, что произошло, послали за салфетками, и пока кто-то бегал, оператор трансляции, русский парень, которому к такому не привыкать и для которого все эти птицы свои просто в доску, объяснял китайцам доходчивыми жестами, откуда прилетело и что именно, собственно говоря, у них теперь на плечах и в волосах. Нет, сухие салфетки не спасали. Влажные тем более.

Пока стояли, журналисты немножко толкались, как всегда, в поисках достойного места под прожектором и обсуждали, что умели. Так, произвела впечатление тема долголетия, которую, говорят, поднял в разговоре с Владимиром Путиным председатель КНР Си Цзиньпин. Да не долголетия, а бессмертия. Поскольку работоспособность российского президента вызывает к жизни много всяких идей, то было что предположить, и все такое смелое... Впрочем, Си Цзиньпин, говорят, рассказывал прежде всего о замене органов, которые уже в этом веке будут носить настолько плановый характер, что и правда перестанешь замечать, как летят годы, ибо тебе будет, честно говоря, все равно.