И он сам, и его удивительная фамилия — будто выпавшая из правил русского языка, с пятью согласными подряд и дерзкой «я» после «ч» — Мкртчян, были одинаково любимы: и огромной страной, и женщиной, которая называла его своим мужем. И тем трагичнее осознание того, что это понимание пришло к ним слишком поздно.
Нет, Фрунзик и Донара знали друг друга задолго до свадьбы. Их юная любовь была искренней, трепетной, наполненной смехом, теплом и надеждами. Потом появились дети — двое. И эта семья, казалось, навсегда укрылась под крылом счастья, делившегося ровно на четверых.
Немногим парам выпадал шанс сыграть на экране супружескую пару. Донара, не будучи профессиональной актрисой, в «Кавказской пленнице» справилась с ролью блистательно. Но через десять лет, к концу 1970-х, в доме некогда гармоничной семьи начались пугающие перемены. Донара — всегда мягкая, заботливая, с ласковыми руками и теплыми глазами — вдруг стала встречать уставшего Фрунзика с раздражением. И, что особенно неслыханно в армянской традиции, — с грязной посудой на кухне. Он пытался обнять её — она отталкивала его с отвращением. Тогда он шёл к детям.

Те, запуганные, тихо делились с отцом своими страхами: мама кричала на них без причины, унижала, наказывала за то, чего они не делали. Свои страдания Фрунзик мог бы стерпеть. Но боль и страх в глазах Нуне и Вазгена разрывали его сердце.
Он обращается к другу — известному психиатру. Диагноз оказался страшнее любых догадок: параноидная шизофрения. Ради спасения любимой жены Фрунзик забывает о съёмках, откладывает карьеру, отказывается от предложений. Москва, Франция, бесконечные годы лечения — всё безрезультатно.
Оставалась последняя надежда — элитная клиника в Париже. Друзья помогли собрать деньги, кто чем мог. Но беда никогда не приходит одна. Дочь вышла замуж и уехала в Аргентину. Сын остался с отцом в Ереване. И вскоре Фрунзик начал замечать в Вазгене те же тревожные черты, что и в Донаре. Генетическое наследие, от которого невозможно убежать.

К двадцати годам диагноз подтвердился. Сына отправили в ту же французскую клинику, где уже долгие годы жила его мать.
Однажды, случайно встретившись в коридоре, мать и сын прошли мимо друг друга, не узнав. Болезнь стерла в их памяти даже лица близких людей.
Эта двойная трагедия надломила Фрунзика. Он больше не играл и почти не снимался. А тут ещё перестройка, нищета, войны, тяжелые времена. И роковой инфаркт. 1993 год - последний год в его жизни.

Изначально заметка была опубликована в моём канале на ДЗЕН "Мир Кадра" dzen.ru/mirkadra