Предыдущая публикация
«Верный року»
Gusarova и Елена Романова
— Я подарю тебе звезду, но всё равно ты светишь ярче, не даёшь уснуть...
— И заполняешь небо надо мной собой одной? — откликнулась Эмми и подавила смех, слыша, как в схлопнувшейся тишине, в отдалении упала, зазвенев, ложка. Следом раздался топот ног, и от возникшего Санни пахнуло облаком специй. Эмми угодила лицом в клетчатую рубашку, до половины расстёгнутую на жаркой груди Зальвига, и чуть не кончила на месте. Его пальцы испортили причёску, а щетина прошлась наждачкой по щеке. Кайф.
Какой родной запах. Родной и в то же время непривычный! Новый. Будоражащий, немного пугающий. Что изменилось в нём? Эмми прислушивалась к впечатлению и не могла понять. Выветренная голова полнилась сумбуром.
— Детка. Вот вы и дома. Я скучал.
Врёт. Врёт же? Эмми не без усилия подняла глаза и всмотрелась в разящие махагоновым заревом уголья прямо напротив — острый, наглый, зовущий взгляд. Почти птичий, или... Да какая разница!
Чистый бес. Дурной. Поддавшись побуждению, она вжалась в Санни плотнее, придавила вставшие колом домашние брюки. Как можно дышать, не захватывая ноздрями частичку его дыхания? Как способно сердце не биться дуэтом с его? Это же смерти подобно. Бежать от любви не меньшая глупость, чем сама она — дурман и благословение ангелов... Разве есть для слабой бабочки иное счастье, чем сгореть в пламени того, к кому несут её крылышки? Кордит между ней и Зальвигом запёк нагретым в печи металлом.
— Врёшь.
— Не-а. https://vk.cc/cvi0YS
Следующая публикация
Нет комментариев