Талантливый педагог поджала губы: «И что вы хотите мне этим доказать?

». Ничего… Уже ничего. Я ушла в дальнюю комнату, чтобы не слышать, что происходит в комнате сына. Я уже твёрдо решила для себя, что это последний наш день в школе. Осталось совсем немного, всего один час двадцать минут. Но голос нашей учительницы до меня долетал, и я с удивлением слышала, что она наконец-то стала общаться с сыном так, как я ей говорила на протяжении нескольких месяцев: чётко, без лишней информации и как с обычным здоровым ребёнком.
Я слышала, что он написал ей и букву «А», и «О», и злосчастную «палочку с крышечкой», и вообще все буквы алфавита. Он решал примеры (да-да, на последнем уроке первого класса нам наконец-то задали примеры!) и показал «большой красный квадрат». Я никогда не слышала, чтобы она столько хвалила сына — за этот учебный день он получил больше похвал, чем за весь школьный год. Внутри я ликовала — наконец-то она поняла, что и как надо делать! Пусть поздно, но поняла. Но одна фраза из детской вернула меня с небес на землю: «Вот если бы ты каждый день так занимался!». Снова накрыла тоскливая безнадёжность. В голове промелькнула мысль: «Если бы вы так каждый день занимались!». Всё-таки это действительно наш последний день в школе — ведь дело не в ребёнке, а в системе.