РЕШЕТО, ХЛЕБНАЯ ЛОПАТА И КОЧЕРГА В ПОВЕРЬЯХ И ОБРЯДАХ

Ключ к пониманию мифологической семантики решета дает поверье,.
отмеченное А.К.Сержпутовским в южной части Слуцкого уезда: "Вада . . . прасеваецца праз абалакi, бы праз сiто, Й падае на землю
дажджом. Часам абалакi прадзеруцца, тагды лiне дождж бы зведра . . . " В 1893 г. в Житомирском уезде было отмечено поверье,
в котором дождь тоже связывался с решетом: "Радуга. . тянет воду из моря, на небо; на небе устроено как бы решето, но оно всегда задвинуто; когда радуга натянет воды, оно отодвигается и идет дождь".
Поверье о том, что туча пропуске; воду "чрез свои поры, как через решето", отмечалось также в Подольской и Люблинской губерниях, в Прикарпатье, Болгарии и имеет ряд типологических параллелей в других традициях.
С отождествлением дождя и воды, проливаемой через решето,.
связан один из способов вызывания дожди, основанный на имита-
тивной магии: "Сквозь рэшэто во'ду льють - штоб дождь, шол" (Хоробичи Черниговской обл.);
Использование хлебной лопаты в обрядах зашиты от града может быть непосредственно соотнесено с рассказами, в которых она выступает как атрибут демонологических персонажей. Такая точка зрения оправдана для польского материала, где значительно больше развито представ-
ление о "планетниках", управляюших тучами, молнией и резными
видами осадков.^ По отношению к восточным славянам точнее го-
ворить о том. что в различных сферах ритуального функциониро-
вания хлебная лопата, подобно другим предметам печной утвари,
сохраняет инвариантное значение как посредник, соединявший мир
человека и природа или "свой" и "чужой" мир.
Особенно характерно в этом отношении такое ритуальное действие, как езда на кочерге. Оно встречалось в различных обрядах: на кочерге или сковороднике ездили во время свадьбы, святочных гаданий, при гадании с "калитой" (так называли пресный корж). Одно из наиболее полных описаний гадания с "калитой" сделано в с.Староселье Остерского уезда Черниговской губернии: вечером на Андрея (30 ноября по ст. стилю) пекли пампушки, из оставшегося теста лепили корж, пекли его в печи,
потом, продев через него нитку, подвешивали к потолку напротив
печи; девушки по очереди садились на сковородник и верхом ехали от порога к коржу, говоря при этом: "Дiду, дiду, я до тебе iсти калити iду". Подъехав к коржу, девушка подпрыгивала и старалась укусить "калиту", причем требовалось, чтобы она при этом не засмеялась; одна из девушек стояла у коржа с тряпкой, выпачканной в caжe, и била ей засмеявшуюся по лицу. Считалось, что если девушка не засмеется, то в ближайшем году она выйдет замуж, если засмеётся - не выйдет.59
Описание Н.Б.Заглады дает основание предполагать, что игра с "калитой" имела какой-то символический смысл: для игры готовили пресный корж, который был обычной ритуальной пищей на похоронах; вешали его напротив трубы; подъезжая к нему, обретались к "деду"; сама тема смеха
и пачканье сажей указывают на связь игры с неким мифопоэтиче-
ским сценарием (связь игры с "задушаными" обрядами отмечают и
польские исследователи 60).
Езда на кочерге, сковороднике или помеле ассоциировалась
с ездой на коне; например, в Ровенском уезде, подъезжая к "ка-
лите", говорили: "iду на конi, бачу калиту...";61 в Луцком
уезде, по сообщению 1860-х гг.. "езда на кочерге совершается
с подражанием езде лошадиной. Ездок выделывает различные скачки своими ногами, погоняет сам себя и с ржанием лошади и криком погонщика подъезжает к самой калите". Особенно интересно сообщение из с.Высоцк Ровенского уезда: здесь в ночь на Андрея девушки варили кашу: "В полночь приносят воду, которую называют непочатою, и варят кашу, примешивая к ней сливы и мак. Кашу эту выносят на двор и ставят на воротах. Каждая девица садится на кочергу или метлу, как на лошадь, и, подъезжая к каше, поет:
« Я до тэбэ иду,
Кунь воронзньки,
Сэдло золотэньке,
Щоб э то-
бою сiсти,
Сюю кашу и с т и » " .
Основываясь на тексте песенки, можно предположить, что кочерга или помело символизировали коня, с которым девушка собиралась есть ритуальную кашу.
Важно отметить, что способность летать на кочерге, помеле
или хлебной лопате, приписывалась демонологическим персонажам.
Так, по сообщении 1880-х гг., полещуки считали, что в купальскую ночь знахари, чаровники и ведьмы возвращаются на хлебных лопатах с шабаша на Лысой горе и принимаются отбирать молоко у коров64 .
Приписывание ведунам способности летать по воздуху представляет собой, по-видимому, типологическое явление.
Таким образом, человек, который садится на хлебную лопату или кочергу как на коня, как бы принимает на себя роль ведуна, представителя "чужого" мира, который в этом случае наделяется признаками "перевернутости", "инакости" по отношению к "своему". Езда на кочерге или других предметах обнаруживает свойства, которые позволяют видеть в ней яркое проявление феномена антиповедения, характерного для народной культуры восточных славян. Она как бы переносит человека в план иной реальности, придает ему самому и его действиям особый сакрализованный смысл.
Простейшим видом кочерги в Полесье был "ожаг" (или " ожув" )
- палка, которой мешали угли в печи и использовали как оберег от нечистой силы. В с.Чудин Слуцкого уезда особым образом осмыслялся ожаг, обожженный с обоих концов: "Ожаг, попадая в руки нечистой силы, является очень вредным для людей орудием - ожагом черти причиняют болезни людям и скоту, избивают в полях хлеба, околачивают плодовые деревья и т.п. На ожаге ведьмы ездят. Черти ожагом загоняют в конюшнях лошадей и т.п. Обожженный невзначай ожаг надо немедленно переломить или над ним произнести следующее заклинание: - Муой ожаг, муой. Святы агонь
цебе апалiу, каб ты мнiэ служыу . После этого ожаг уже становится в руках человека хорошим орудием против всякой нечисти.
Особенно чародейственной силой отличается ожаг, изготовленный
и заклятый в рождественские святки и на Купало ( 23. УI) . Таким
ожагом вокруг усадьбы очерчивают замкнутую линию, чтобы преградить доступ нечистой силе".67
Нетрудно заметить, что для обожженного с обеих сторон ожага характерна своеобразная двунаправленность функций: он мыслится одновременно как атрибут нечистой силы и как средство против нее.
ТОПОРКОВ А.Л. ДОМАШНЯ УТВАРЬ В ПОВЕРИЯХ И ОБРЯДАХ ПОЛЕСЬЯ