Предыдущая публикация
День радио
Сегодня,7 мая, отмечается День радио. Предлагаем вашему внимаю фрагменты из книги «Валентин Михайлович Пролейко».
Валентин Пролейко советский и российский ученый, около 18 лет возглавлявший научно-техническое управление Министерства электронной промышленности СССР, кандидат технических наук.
Валентин Михайлович всю свою жизнь посвятил развитию электронной промышленности. Отечественная микроэлектроника в советский период входила в тройку мировых лидеров, а нередко занимала и передовые в мире позиции. В значительной степени такого результата удалось достичь благодаря эффективной работе Главного научно-технического управления Минэлектронпрома и его создателя и руководителя — Валентина Михайловича Пролейко.
Так распорядилась судьба, что несколько детских и юношеских лет Валентина Пролейко прошли в станице Каневской. Из детских воспоминаний Валентина Михайловича можно узнать, как зарождалось каневское радиовещание:
- Все сознательное детство до моих 16 лет наша семья проживала при радиоузлах.
Мой отец был одним из радиолюбителей-энтузиастов, которые в 1920 — 1950-е годы (20 века), не получая промышленных приемников и усилителей, своими руками собирали радиоприемники и на их основе создавали городские, сельские и станичные радиотрансляционные сети. Мама тоже оставила работу учительницы русского языка и работала диктором радиоузла.
Тогда летом 1938 года отец, никогда до этого в моей памяти не покидавший радиоузла, неожиданно исчез.
Через несколько дней он вернулся с чемоданом невиданных желто-зеленых фруктов. Это были жердели — мелкие кубанские абрикосы, вкусные и ароматные. Еще через несколько дней мы спешно собрались, уехали куда-то на поезде и оказались в станице Каневской Краснодарского края.
Каневская уже тогда была очень большой станицей с тридцатью тысячами жителей, живущих в хатах-мазанках с земляными полами под камышовыми крышами. Отец нашел здесь понятную ему работу по созданию местного радиоузла.
Мы оказались в станице Каневской ранним летом 1939 года.
Черешни, вишни, жердели, ароматные со слезами на разломе помидоры — все стало сразу любимым. Особое удовольствие летом — речка Кряхуха. Народное название Кряхуха получила за мощные вечерние лягушачьи хоры. Официально же ее имя было река Челбас.
Мама с ее прекрасным русским языком потомственной дворянки семейства Скворцовых и опытом школьной учительницы русского языка осваивала дикторское искусство. Часто слышал слово «радио». Отец непрерывно возился в аппаратной, все время что-то конструировал, перепаивал. Мама по ночам на каких-то выделенных частотах принимала официальные передачи, произносимые медленно и внятно, записывала их, чтобы, начиная с 6 часов утра, передавать их периодически в нормальном темпе с хорошей дикцией.
Моя (мне почти 8 лет) война началась не с хроникальных черных раструбов уличных динамиков, извергающих Молотова, а точно с другой стороны. Озабоченный отец говорил перепуганной маме: «Только точно все говори в микрофон по тексту переданной утром для радиоузлов сводке». Мама нервничала, плакала: «Миша, я не могу говорить, я боюсь!» — «Ты должна говорить спокойно — иди в студию!»
Весь советский радиоспектр свернулся в конце июля 1941 года. Прошла жесткая команда сдать все радиоприемники гражданского пользования. Маленькая складская комнатка Каневского радиоузла была вскоре забита батарейными приемниками.
В Каневской серьезные события начались в июле 1942 года. На радиоузле появились военные и начали его минировать. Отец плакал. Больше никогда в жизни я не видел, чтобы он плакал. Сначала он пытался спасти лампы, полученные, как он говорил, еще от Бонч-Бруевича. Потом начал оснащать двухосную телегу, полученную с двумя лошадьми от районного отделения связи. А на вокзал плавно заходили «Юнкерсы», и рвались бомбы.
И ночью 6 августа 1942 года мы отправились на юг через Брюховецкую, Тимашевскую, Титоровскую на Краснодар.
Днем густо, с ярким пламенем и черным дымом горела высокая пшеница, и толпы солдат брели туда же, куда ехали мы, но еще медленнее.
Электроника (радио) продолжилась в абхазском городе Очамчире, где отец организовал сначала только радиовещание. Помогал ему местный радиолюбитель, добрый грузин Павлик Аланишвили. Интересное для меня радио началось вскоре по приезде в Очамчире. Как и везде на Волге и в Каневской, мы жили при радиоузле. К отцу привозили большие трофейные радиостанции — черные ящики с аккуратными немецкими надписями.
Отец с П. Аланишвили и двумя приставленными к нему солдатами непрерывно их разбирал и снова собирал, меняя необычные детали.
Только в конце войны, когда его наградили медалью «За оборону Кавказа», он объяснил мне, что из трофейных «Телефункенов» он собирал радиостанции для морских десантников Красной Армии и Флота.
Немецкие радиодетали сильно отличались от советских. Отец переработал много немецкой радиоаппаратуры и, как выяснилось, отбирал детали для восстановления Каневского радиоузла.
Немцы были выбиты с Кубани уже следующей весной, и в марте 1943 года на полуторке, груженой трофейной радиоаппаратурой, мы вернулись обратно в Каневскую, где к лету отец восстановил взорванный радиоузел, а ейский генерал Хрюкин подарил Каневскому радиоузлу новую мощную дизельную электростанцию.
После окончания войны многие демобилизованные местные солдаты и офицеры привозили трофейные радиоприемники и, как правило, просили отца восстановить их. На восстановление одного приемника иногда уходило 2-3 привезенных. Наблюдая за работой отца и «экспериментируя» с оставшимися деталями, я и сам стал радиолюбителем.
Следующая публикация
Нет комментариев