-Ты знаешь, чей портрет, -он брата теребил,- Я с паспортом всегда вот здесь ношу с собою?- И хлопал свой пиджак на уровне груди, И фото доставал нетрезвою рукою.
Над братом наклонясь, он вопрошал: "Узнал?", А тот молчал, смотря на выцветший квадратик. Иван Андреич ждал, суров, как генерал С призывником, шутить затеявшим некстати.
На паузе закат и вечер на селе. Сиренью тишина округи пропиталась. - Да дед же твой Газиз! Ты, парень, не в себе, Своих не узнаёшь? Помялось, правда, малость.
Не старый здесь еще. Прищурился хитрец. На нас, на пацанов, так поглядит, бывало. Есть что-то от него и у тебя, малец. Растет похожим внук, как-будто жизнь сначала.
Я это фото, друг, с Доски почета снял Тому уж лет назад... он умер только-только. Нахлынуло тогда, всё детство вспоминал. Жил рядом человек. А помер - стало горько.
Трудяга и молчун. Что знаешь ты о нём? Кормилец, хлебопёк. Вон там была пекарня. Я вижу, как сейчас - ступень, дверной пр...ЕщёДругой дед
-Ты знаешь, чей портрет, -он брата теребил,- Я с паспортом всегда вот здесь ношу с собою?- И хлопал свой пиджак на уровне груди, И фото доставал нетрезвою рукою.
Над братом наклонясь, он вопрошал: "Узнал?", А тот молчал, смотря на выцветший квадратик. Иван Андреич ждал, суров, как генерал С призывником, шутить затеявшим некстати.
На паузе закат и вечер на селе. Сиренью тишина округи пропиталась. - Да дед же твой Газиз! Ты, парень, не в себе, Своих не узнаёшь? Помялось, правда, малость.
Не старый здесь еще. Прищурился хитрец. На нас, на пацанов, так поглядит, бывало. Есть что-то от него и у тебя, малец. Растет похожим внук, как-будто жизнь сначала.
Я это фото, друг, с Доски почета снял Тому уж лет назад... он умер только-только. Нахлынуло тогда, всё детство вспоминал. Жил рядом человек. А помер - стало горько.
Трудяга и молчун. Что знаешь ты о нём? Кормилец, хлебопёк. Вон там была пекарня. Я вижу, как сейчас - ступень, дверной проём, У крайнего окна полузакрыта ставня.
В те дни после войны мы бегали к нему. Столпимся у двери, голодные, как черти. Он молча хлеб ломал, хромая, нёс к столу. То буркнет: "У, шайтан", то скажет: "Ешьте, дети".
То сам нас соберёт, за пазуху скорей Горячих булочек, как тем птенцам, засунет, А вслед кричит опять, стараясь погрозней: "Чтоб я вас больше здесь!.."-кто о таком забудет.
Что знали мы о нём? - подумалось потом- Что мало воевал, был списан по раненью. А в майские сильней скорбели о другом, Кому последний бой отсчитывал мгновенья.
Деды, деды, как долго надо жить, Вас узнавая до глубинной точки, По хроникам мозаику сложить, Чтоб написать хотя бы эти строчки.
Вновь приходит к нам год Сорок Пятый, Как Солдат из горячего боя! Стал он самой счастливой Датой! - С благодарною светлой слезою... Радость всё заполняет собою!
Смотрит Мать на дорогу с рассвета… Годы грозные нас испытали. Письма тёплым дыханьем согреты… С фронта весточек с трепетом ждали.
За свободную Землю сражаться Уходили из Отчего края. Хорошо в Дом родной возвращаться! …Ветерок майский кроны качает.
В прах повергли сатрапов лютых! Громовые раскаты салютов разноцветьем раскрасили небо! Будет много и песен и хлеба! Сорок Пятый! 9 мая! Победителей дети встречают!
…Тонкий запах цветущих акаций, К ним, как в детстве хочу я прижаться…
Сорок Пятый зашёл в Дом-светлицу: - Дайте белую, Мама, сорочку, Родниковой водою умыться, Своего не узнали б сыночка!
Заключу я в сыновних объятьях Маму милую в ситцевом платье. Седовласая кажется статной, Материнской согреет любовью. Вновь приходит к нам год Сорок Пяты...ЕщёСОРОК ПЯТЫЙ
Игорь Римарук
Вновь приходит к нам год Сорок Пятый, Как Солдат из горячего боя! Стал он самой счастливой Датой! - С благодарною светлой слезою... Радость всё заполняет собою!
Смотрит Мать на дорогу с рассвета… Годы грозные нас испытали. Письма тёплым дыханьем согреты… С фронта весточек с трепетом ждали.
За свободную Землю сражаться Уходили из Отчего края. Хорошо в Дом родной возвращаться! …Ветерок майский кроны качает.
В прах повергли сатрапов лютых! Громовые раскаты салютов разноцветьем раскрасили небо! Будет много и песен и хлеба! Сорок Пятый! 9 мая! Победителей дети встречают!
…Тонкий запах цветущих акаций, К ним, как в детстве хочу я прижаться…
Сорок Пятый зашёл в Дом-светлицу: - Дайте белую, Мама, сорочку, Родниковой водою умыться, Своего не узнали б сыночка!
Заключу я в сыновних объятьях Маму милую в ситцевом платье. Седовласая кажется статной, Материнской согреет любовью. Вновь приходит к нам год Сорок Пятый, Как Солдат из горячего боя!
Был лучшим перехватчиком
Их командир звена,
Но этим он не хвастался,
Зато учил сполна.
«На реактивном, сокол мой,
В трёх лицах ты, как Бог:
Пилот почти стоокий, но
И штурман, и стрелок».
Всё чётко шло по графику.
Зима сошла на ноль.
Полёты, книги, радио.
Походы в выходной.
Однажды и наткнулись вдруг
На ржавый «мессершмитт»,
Обломками стал заживо
И здесь с войны лежит.
Машина та подбитая
Пред ними не в кино.
- Чей почерк? – любопытствует
Друг Юры – Дергунов.
- Кто знает, то Сафонов сбил,
А, может, Кузенков, -
Фронтовику (своих чинил)
Ответить нелегко.
А Юре сразу вспомнился
Тот чёрный день, когда
Мотоциклетной конницей
Нагрянула орда.
Из дома немцы выселят
Под зиму – и отец
Землянку роет быстренько,
Иначе всем – конец.
Особенно же зверствовал
Один фашист – Альберт.
Пытал тем, что консервы все
Псам скармливал в обед.
И на дрова рубил их сад,
Злость выместив на нём.
Тут братик Юры вышел сам
Погожим этим днём.
На детск...Ещё Обломки «мессершмитта»
Был лучшим перехватчиком
Их командир звена,
Но этим он не хвастался,
Зато учил сполна.
«На реактивном, сокол мой,
В трёх лицах ты, как Бог:
Пилот почти стоокий, но
И штурман, и стрелок».
Всё чётко шло по графику.
Зима сошла на ноль.
Полёты, книги, радио.
Походы в выходной.
Однажды и наткнулись вдруг
На ржавый «мессершмитт»,
Обломками стал заживо
И здесь с войны лежит.
Машина та подбитая
Пред ними не в кино.
- Чей почерк? – любопытствует
Друг Юры – Дергунов.
- Кто знает, то Сафонов сбил,
А, может, Кузенков, -
Фронтовику (своих чинил)
Ответить нелегко.
А Юре сразу вспомнился
Тот чёрный день, когда
Мотоциклетной конницей
Нагрянула орда.
Из дома немцы выселят
Под зиму – и отец
Землянку роет быстренько,
Иначе всем – конец.
Особенно же зверствовал
Один фашист – Альберт.
Пытал тем, что консервы все
Псам скармливал в обед.
И на дрова рубил их сад,
Злость выместив на нём.
Тут братик Юры вышел сам
Погожим этим днём.
На детском шарфике его
Подвесит вдруг палач.
Фашист от смеха чуть живой,
Не тронул детский плач.
Решит он фотоаппарат
Из дома принести.
И Юра с матерью как раз
Мальца смогли спасти.
Но, вновь взглянув на «мессершмитт»,
Он вспомнил день и ночь,
Когда был рядом лётчик сбит,
Другой сел, чтоб помочь.
Туда ребята прибегут,
А Юра впереди
И клятву отомстить врагу
Услышит не один.
Теперь лежит, повержен, враг
И здесь, и там - вдали.
Волной чудовищных атак
Сломить нас не смогли.
Так было и так будет впредь!
А Север – наш форпост.
Пусть сунутся – им всем гореть,
Обрубим винт и хвост!
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 7
"И потому в знак памяти сердечной..."
...ЕщёЭ.Асадов
Сиренью нынче май украсил скверы…
А в 45-м, был в двойне хмельной, -
Когда простой солдат нес Мир домой,
Освобожденный от фашистской скверны.
Салюты… марш… торжественные речи.
Гляжу на них, оставшихся в живых,
С печатью роковых сороковых…
Как трудно им даются эти встречи…
До наших дней доживших… единицы…
Прошедших ад, тех огненных годин.
Блеск орденов… величие седин…
Ладонь… слезу смахнувшая с ресницы…
О тех, кто право не имел быть слабым,
С надеждой на девятый день весны…
Сегодня мы, потомки, быть должны
Достойными их доблести и славы
</
"И потому в знак памяти сердечной..."
Э.Асадов
Сиренью нынче май украсил скверы…
А в 45-м, был в двойне хмельной, -
Когда простой солдат нес Мир домой,
Освобожденный от фашистской скверны.
Салюты… марш… торжественные речи.
Гляжу на них, оставшихся в живых,
С печатью роковых сороковых…
Как трудно им даются эти встречи…
До наших дней доживших… единицы…
Прошедших ад, тех огненных годин.
Блеск орденов… величие седин…
Ладонь… слезу смахнувшая с ресницы…
О тех, кто право не имел быть слабым,
С надеждой на девятый день весны…
Сегодня мы, потомки, быть должны
Достойными их доблести и славы
И потому в знак памяти сердечной
В молчанье тихо голову склоню.
Кладу гвоздики к вечному огню,
Почившим под звездой остроконечной.
Гордимся славой земляков,
Что от врага спасли Отчизну.
Рождённые не для оков,
- Отдали за Победу жизни!
И продолжают охранять,
Для нас спасённую свободу,
Рождённые вновь сыновья,
Клянутся в верности народу.
Сейчас на стражу рубежей,
Все наши внуки встали грозно,
Чтоб защитить от грабежей,
Нападки отразить серьёзно.
Чтоб жили матери, отцы,
И впредь была спокойна старость,
Как под дугою бубенцы,
В душе всегда звенела радость!
-Ты знаешь, чей портрет, -он брата теребил,-
Я с паспортом всегда вот здесь ношу с собою?-
И хлопал свой пиджак на уровне груди,
И фото доставал нетрезвою рукою.
Над братом наклонясь, он вопрошал: "Узнал?",
А тот молчал, смотря на выцветший квадратик.
Иван Андреич ждал, суров, как генерал
С призывником, шутить затеявшим некстати.
На паузе закат и вечер на селе.
Сиренью тишина округи пропиталась.
- Да дед же твой Газиз! Ты, парень, не в себе,
Своих не узнаёшь? Помялось, правда, малость.
Не старый здесь еще. Прищурился хитрец.
На нас, на пацанов, так поглядит, бывало.
Есть что-то от него и у тебя, малец.
Растет похожим внук, как-будто жизнь сначала.
Я это фото, друг, с Доски почета снял
Тому уж лет назад... он умер только-только.
Нахлынуло тогда, всё детство вспоминал.
Жил рядом человек. А помер - стало горько.
Трудяга и молчун. Что знаешь ты о нём?
Кормилец, хлебопёк. Вон там была пекарня.
Я вижу, как сейчас - ступень, дверной пр...ЕщёДругой дед
-Ты знаешь, чей портрет, -он брата теребил,-
Я с паспортом всегда вот здесь ношу с собою?-
И хлопал свой пиджак на уровне груди,
И фото доставал нетрезвою рукою.
Над братом наклонясь, он вопрошал: "Узнал?",
А тот молчал, смотря на выцветший квадратик.
Иван Андреич ждал, суров, как генерал
С призывником, шутить затеявшим некстати.
На паузе закат и вечер на селе.
Сиренью тишина округи пропиталась.
- Да дед же твой Газиз! Ты, парень, не в себе,
Своих не узнаёшь? Помялось, правда, малость.
Не старый здесь еще. Прищурился хитрец.
На нас, на пацанов, так поглядит, бывало.
Есть что-то от него и у тебя, малец.
Растет похожим внук, как-будто жизнь сначала.
Я это фото, друг, с Доски почета снял
Тому уж лет назад... он умер только-только.
Нахлынуло тогда, всё детство вспоминал.
Жил рядом человек. А помер - стало горько.
Трудяга и молчун. Что знаешь ты о нём?
Кормилец, хлебопёк. Вон там была пекарня.
Я вижу, как сейчас - ступень, дверной проём,
У крайнего окна полузакрыта ставня.
В те дни после войны мы бегали к нему.
Столпимся у двери, голодные, как черти.
Он молча хлеб ломал, хромая, нёс к столу.
То буркнет: "У, шайтан", то скажет: "Ешьте, дети".
То сам нас соберёт, за пазуху скорей
Горячих булочек, как тем птенцам, засунет,
А вслед кричит опять, стараясь погрозней:
"Чтоб я вас больше здесь!.."-кто о таком забудет.
Что знали мы о нём? - подумалось потом-
Что мало воевал, был списан по раненью.
А в майские сильней скорбели о другом,
Кому последний бой отсчитывал мгновенья.
Деды, деды, как долго надо жить,
Вас узнавая до глубинной точки,
По хроникам мозаику сложить,
Чтоб написать хотя бы эти строчки.
Игорь Римарук
Вновь приходит к нам год Сорок Пятый,
Как Солдат из горячего боя!
Стал он самой счастливой Датой! -
С благодарною светлой слезою...
Радость всё заполняет собою!
Смотрит Мать на дорогу с рассвета…
Годы грозные нас испытали.
Письма тёплым дыханьем согреты…
С фронта весточек с трепетом ждали.
За свободную Землю сражаться
Уходили из Отчего края.
Хорошо в Дом родной возвращаться!
…Ветерок майский кроны качает.
В прах повергли сатрапов лютых!
Громовые раскаты салютов
разноцветьем раскрасили небо!
Будет много и песен и хлеба!
Сорок Пятый! 9 мая!
Победителей дети встречают!
…Тонкий запах цветущих акаций,
К ним, как в детстве хочу я прижаться…
Сорок Пятый зашёл в Дом-светлицу:
- Дайте белую, Мама, сорочку,
Родниковой водою умыться,
Своего не узнали б сыночка!
Заключу я в сыновних объятьях
Маму милую в ситцевом платье.
Седовласая кажется статной,
Материнской согреет любовью.
Вновь приходит к нам год Сорок Пяты...ЕщёСОРОК ПЯТЫЙ
Игорь Римарук
Вновь приходит к нам год Сорок Пятый,
Как Солдат из горячего боя!
Стал он самой счастливой Датой! -
С благодарною светлой слезою...
Радость всё заполняет собою!
Смотрит Мать на дорогу с рассвета…
Годы грозные нас испытали.
Письма тёплым дыханьем согреты…
С фронта весточек с трепетом ждали.
За свободную Землю сражаться
Уходили из Отчего края.
Хорошо в Дом родной возвращаться!
…Ветерок майский кроны качает.
В прах повергли сатрапов лютых!
Громовые раскаты салютов
разноцветьем раскрасили небо!
Будет много и песен и хлеба!
Сорок Пятый! 9 мая!
Победителей дети встречают!
…Тонкий запах цветущих акаций,
К ним, как в детстве хочу я прижаться…
Сорок Пятый зашёл в Дом-светлицу:
- Дайте белую, Мама, сорочку,
Родниковой водою умыться,
Своего не узнали б сыночка!
Заключу я в сыновних объятьях
Маму милую в ситцевом платье.
Седовласая кажется статной,
Материнской согреет любовью.
Вновь приходит к нам год Сорок Пятый,
Как Солдат из горячего боя!
перевела с украинского Элеонора Маркова
г. Орск
1986 г.
Свидетельство о публикации №117050909841
Вот уже - семьдесят пять!
- Юбилей Победы!
И Победу добывать,
Уходили деды.
И отцы, и братья шли,
И не возвращались.
От снарядов твердь земли,
Телом закрывали.
Люди, запертых дверей,
И замков, не знали,
А в чужой стране, - «Зверей,
- «Нелюдей» рожали.
Рвались яростно к Москве,
- Зубы обломали,
Ни Союза, ни церквей,
Гидре не отдали.
Юбилей! – Семьдесят пять!
- Празднуем в печали.
В сердце метроном опять,
- Чтоб не забывали…
Был лучшим перехватчиком
Их командир звена,
Но этим он не хвастался,
Зато учил сполна.
«На реактивном, сокол мой,
В трёх лицах ты, как Бог:
Пилот почти стоокий, но
И штурман, и стрелок».
Всё чётко шло по графику.
Зима сошла на ноль.
Полёты, книги, радио.
Походы в выходной.
Однажды и наткнулись вдруг
На ржавый «мессершмитт»,
Обломками стал заживо
И здесь с войны лежит.
Машина та подбитая
Пред ними не в кино.
- Чей почерк? – любопытствует
Друг Юры – Дергунов.
- Кто знает, то Сафонов сбил,
А, может, Кузенков, -
Фронтовику (своих чинил)
Ответить нелегко.
А Юре сразу вспомнился
Тот чёрный день, когда
Мотоциклетной конницей
Нагрянула орда.
Из дома немцы выселят
Под зиму – и отец
Землянку роет быстренько,
Иначе всем – конец.
Особенно же зверствовал
Один фашист – Альберт.
Пытал тем, что консервы все
Псам скармливал в обед.
И на дрова рубил их сад,
Злость выместив на нём.
Тут братик Юры вышел сам
Погожим этим днём.
На детск...Ещё Обломки «мессершмитта»
Был лучшим перехватчиком
Их командир звена,
Но этим он не хвастался,
Зато учил сполна.
«На реактивном, сокол мой,
В трёх лицах ты, как Бог:
Пилот почти стоокий, но
И штурман, и стрелок».
Всё чётко шло по графику.
Зима сошла на ноль.
Полёты, книги, радио.
Походы в выходной.
Однажды и наткнулись вдруг
На ржавый «мессершмитт»,
Обломками стал заживо
И здесь с войны лежит.
Машина та подбитая
Пред ними не в кино.
- Чей почерк? – любопытствует
Друг Юры – Дергунов.
- Кто знает, то Сафонов сбил,
А, может, Кузенков, -
Фронтовику (своих чинил)
Ответить нелегко.
А Юре сразу вспомнился
Тот чёрный день, когда
Мотоциклетной конницей
Нагрянула орда.
Из дома немцы выселят
Под зиму – и отец
Землянку роет быстренько,
Иначе всем – конец.
Особенно же зверствовал
Один фашист – Альберт.
Пытал тем, что консервы все
Псам скармливал в обед.
И на дрова рубил их сад,
Злость выместив на нём.
Тут братик Юры вышел сам
Погожим этим днём.
На детском шарфике его
Подвесит вдруг палач.
Фашист от смеха чуть живой,
Не тронул детский плач.
Решит он фотоаппарат
Из дома принести.
И Юра с матерью как раз
Мальца смогли спасти.
Но, вновь взглянув на «мессершмитт»,
Он вспомнил день и ночь,
Когда был рядом лётчик сбит,
Другой сел, чтоб помочь.
Туда ребята прибегут,
А Юра впереди
И клятву отомстить врагу
Услышит не один.
Теперь лежит, повержен, враг
И здесь, и там - вдали.
Волной чудовищных атак
Сломить нас не смогли.
Так было и так будет впредь!
А Север – наш форпост.
Пусть сунутся – им всем гореть,
Обрубим винт и хвост!
Один
из Героев Союза
В.А. Сорокину,
Почётному жителю Орска, посвящается
Родился в Орске, свой полёт
Начнёт в аэроклубе.
И, наконец-то, через год
Курсантом Лётки* будет.
40-ой предгрозовой,
Учёба на пределе
С равнением на тех, кто свой
Запас проверил в деле.
Война – мечтают все на фронт
Попасть, закончив школу.
Горячий здесь летал народ.
Что им гроза иль холод?!
Но.. в полк попал он запасной –
«Пе-2» освоить нужно,
Маневренный он, хоть стальной,
В нём грозное оружье.
Виталий вскоре так сумел
С машиной мощной слиться,
Что первый враг подбит, хоть
смел,
К земле летит, дымится.
И каждый де
...ЕщёОдин
из Героев Союза
В.А. Сорокину,
Почётному жителю Орска, посвящается
Родился в Орске, свой полёт
Начнёт в аэроклубе.
И, наконец-то, через год
Курсантом Лётки* будет.
40-ой предгрозовой,
Учёба на пределе
С равнением на тех, кто свой
Запас проверил в деле.
Война – мечтают все на фронт
Попасть, закончив школу.
Горячий здесь летал народ.
Что им гроза иль холод?!
Но.. в полк попал он запасной –
«Пе-2» освоить нужно,
Маневренный он, хоть стальной,
В нём грозное оружье.
Виталий вскоре так сумел
С машиной мощной слиться,
Что первый враг подбит, хоть
смел,
К земле летит, дымится.
И каждый день бои, бои.
В итоге орден первый.
Как ком звена, берёг своих,
Служа для них примером.
Курск, Минск, Варшава позади,
Берлин на грани сдачи.
Но в 45-ом, впав в дожди,
Изменит вдруг удача.
По-мартовски еще знобит,
И тучи гонит ветер.
Но пункт опорный им бомбить
В районе порта Штеттин.
Германия, остатки сил
В кулак собрав, готова
По максимуму их косить –
Весь свод исполосован.
Вдруг боль такая, что унять
Её не просто очень.
Сознание он стал терять.
Но бомбы сбросил точно.
Теперь бы только долететь
Обратно, сесть без краха!
А кровь всё льётся между тем –
Смертельная атака.
Нет! Он не бросит самолёт
И экипаж в несчастье…
Одной рукой газ уберёт –
И можно отключаться.
«Летать нельзя!» - звучит как
гром.
Но выдержит он снова,
На фронте чтобы трудовом
Крепить страны основы.
На Орском будет НПЗ**
Работать – и награды
Расскажут, что таким везде
Все по плечу преграды.
Почётный этот гражданин
Стоит, одетый в бронзу,
Среди Героев не один.
Дарю я всем по розе.
_____________
*Лётка – Оренбургское
(Чкаловское) высшее военное авиационное Краснознаменное училище лётчиков имени И. С. Полбина (ОВВАКУЛ)
***НПЗ – Нефтеперерабатывающий завод им. В.
Чкалова