На рубеже 50-60-х гг. прошлого века перед советским танкостроением была поставлена задача в кратчайшие сроки разработать и освоить в серийном производстве новый танк, способный вести боевые действия в условиях применения оружия массового поражения и существенно превосходящий по тактико-техническим характеристикам все существующие серийные танки. Вскоре такая задача была решена. В середине 1961 года был утверждён технический проект нового танка «432», в который закладывались высочайший для своего времени уровень защиты, мощное вооружение и высокие манёвренные качества. Проект танка, в серии получившего название Т-64, определил основные направления развития советского танкостроения на будущие десятилетия.

15 марта 1962 года танк «432» №1 без башни, догруженный до заданного в тактико-технических требованиях веса, выехал в обкаточный пробег по заводу. Танк «432» №2 отправили в Кубинку на показ, который состоялся 22 октября для руководства Министерства обороны и Правительства СССР — присутствовали Н.С. Хрущёв, Л.И. Брежнев, Ф.Р. Козлов, А.Н. Косыгин, Д.Ф. Устинов, Р.Я. Малиновский, А.А. Епишев, В.И. Чуйков и другие. Машина была одобрена для скорейшего внедрения в производство.

Постановление Совета министров СССР от 4 июля 1962 года о выпуске установочной партии танков «432» вышло ещё до показа машины руководству страны. Всего в 1962–1963 гг. было изготовлено шесть опытных образцов танка «432», на которых проводились заводские и полигонные испытания.

В 1964 году начато серийное производство танка Т-64 по документации главного конструктора. Начало серийного производства танка, не принятого на вооружение, нещадно критикуется. Как показало время, это был единственный выход, позволивший расширить объёмы испытаний и эксплуатации, что в дальнейшем позволило совершенствовать танк. После доработки и проведения повторных испытаний постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 30 декабря 1966 года танк приняли на вооружение Советской армии и утвердили его основные характеристики. Так началась целая эпоха, которая на длительный период определила основные направления развития советских танков.

Танк «432» стал родоначальником семейства основных боевых танков и первопроходцем в освоении революционных концепций и технологий. Именно на «шестьдесятчетвёрке» впервые обкатывались все новинки отечественного танкостроения, которые потом внедрялись на Т-72 и Т-80: комбинированная броня, механизированное заряжание пушки, способность вести огонь противотанковыми управляемыми ракетами через ствол штатного орудия, компактные бортовые коробки передач и многое другое. Как и любая принципиально новая машина, «шестьдесятчетвёрка» вынуждена была пробиваться в жизнь, постепенно избавляясь от недостатков.

Решения, лежащие в основе компоновки Т-64, живут сейчас в танках Т-72, Т-80 и Т-90, «Оплот», «Аль-Халид», «Тип 96», «Тип 99», VT-1A и других. Эти машины ещё долгие годы будут состоять на вооружении многих стран мира.

Данный материал основан на расчётно-пояснительной записке к техническому проекту среднего танка «432», выполненному в апреле 1961 года. От машины, представленной в эскизном проекте, он в первую очередь отличается усиленной защитой, которую обусловили рост калибров танкового вооружения, массовое распространение бронебойных кумулятивных боеприпасов и необходимость защиты экипажа от ядерного оружия. По ряду вопросов приводятся примечания на основе цитат из записок Главного конструктора А.А. Морозова и других представителей отрасли.

Новый средний танк «432» создавался во исполнение Постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР от 17 февраля 1961 года на базе танка «430». По сравнению с серийными советскими средними танками и опытными образцами танка «430», технический проект танка «432» предусматривал повышение огневой мощи и манёвренности огня путём установки 115-мм гладкоствольной пушки типа «Молот», снабжённой точными средствами наведения и прицеливания, а также механизмом заряжания, обеспечивающим высокий темп огня.

Усиленная защита танка должна была противостоять бронебойным, подкалиберным и кумулятивным снарядам всех современных пушек калибра до 105 мм, а также обеспечивать комплексную противорадиационную и биологическую защиту экипажа. Новый танк должен был обладать повышенными манёвренными качествами на местности, в то же время, обеспечивая максимальную скорости до 65 км/час и среднюю скорость 35–45 км/час.

Предполагалось, что боевой вес новой машины составит примерно 34 тонны, но это требование выполнить не удалось — в итоге танк Т-64, принятый на вооружение постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 30 декабря 1966 года, имел боевой вес 36 тонн.

Общая компоновочная схема танка и расположение основных его отделений брались от танка «430», однако боевое отделение полностью перекомпоновали по новой схеме. В целях повышения огневой мощи в боевом отделении установили 115-мм гладкоствольное орудие Д-68 с начальной скоростью бронебойного снаряда 1615 м/с. Кроме бронебойных, в боекомплект входили фугасные и кумулятивные выстрелы. Д-68 была аналогична пушке У-5ТС «Молот», но имела некоторые конструктивные изменения из условий новой компоновки боевого отделения: сократилась с 430 до 320 мм длина отката, убрали откидное ограждение и подъёмный механизм, который заменили ручным гидронасосом, воздействующим на силовой цилиндр стабилизатора, сократили выступание клина и др. Также новая пушка была на 250 кг легче.

Пушка Д-68 стабилизировалась в двух плоскостях наведения при помощи специально разрабатываемого стабилизатора «Сирень» с высокими показателями точности. Для улучшения условий работы стабилизатора угол склонения пушки вперёд довели до 6°3′ с наклоном всей башни относительно корпуса вперёд на 1°.

Прицельные средства танка состояли из комплексного прицела-дальномера типа ТПДМС, позволяющего производить замеры дальности как стереодальномером, так и монокуляром. Как вариант, в танке предусматривалась возможность установки в комплексе с прицелом типа Т2С разрабатываемого в то же время радиолокационного дальномера. Сочетание этих новых средств наведения и прицеливания должно было резко повысить действенность огня, причём предполагалось, что высокая манёвренность огня и скорострельность будут лимитироваться только скоростью заряжания.

В таких условиях ручное заряжание было сочтено неприемлемым, и при компоновке боевого отделения и танка в целом особое внимание обратили на создание системы совершенного механизированного заряжания, рассчитанного на размещение в автомате 75% (30 выстрелов) возимого в танке комплекта боеприпасов (40 выстрелов). Это также позволило исключить из экипажа танка заряжающего и обеспечить работу экипажа в башне в сидячем положении, сократить бронированные объёмы и, следовательно, уменьшить вес танка.

Говоря о свободных бронированных объёмах в существовавших танках, можно напомнить, что в танке «430» для обеспечения удобства работы заряжающего в положении стоя вся правая часть боевого отделения, составляющая более 2 м³ (около 18% общего объёма танка), практически оставалась свободной. Рациональное использование этого свободного объёма в новом боевом отделении и составляло одну из главных компоновочных задач проекта танка «432», которая была решена оригинальным образом.

Механизм заряжания был сориентирован на раздельный выстрел с частично сгорающей гильзой, имеющий значительно меньшие габариты, чем унитарный, который позволял разместить весь автомат заряжания в корпусе танка и обеспечить предельно простое размещение выстрелов. Они располагались в кольцевом конвейере, определившем оптимальные формы нового боевого отделения в виде цилиндрической боевой рубки, подвешенной к башне.

Система механизма заряжания состояла из кольцевого конвейера на 30 выстрелов, вращающегося на погоне, смонтированном на внутреннем кольце погона башни. Максимальный габарит конвейера укладывался в окружность диаметром 2000 мм. Гильзы располагались по образующей конвейера донной частью вверх, в специальных вертикальных лотках, сочленённых с горизонтальными лотками, расположенными под полом и несущими снаряды.

Управление механизмом заряжания осуществлялось от пульта наводчика посредством трёх кнопок, рядом с которыми располагались счётчики снарядов. Включением соответствующей кнопки определялся тип подаваемого в орудие выстрела. После нажатия на одну из кнопок весь процесс заряжания автоматически проходил по приведённому ниже циклу.

Сначала включался механизм поворота конвейера, приводивший нужный тип выстрела на линию огня, после чего вступал в работу находящийся под полом рычаг подачи, приводимый от гидравлического силового цилиндра. Рычаг сочленялся с лотком снаряда и совершал простое вращательное движение на угол 103°, в процессе которого ставил лоток со снарядом в вертикальное положение и стопорился относительно этого лотка, а затем, поднимая уже оба лотка (лоток с гильзой двигался по копиру), выводил снаряд и гильзу на линию заряжания, где оба лотка раскрывались. Из этого положения выстрел досылался в камору пушки ленточным досылателем, а рычаг с опорожнёнными лотками возвращался в исходное положение.

Все исполнительные органы механизма заряжания снабжались гидроприводами, обслуживаемыми автономной насосной установкой. Техническая расчётная скорострельность автомата составляла 8,46 выстрела в минуту.

Во избежание утыкания ствола орудия в землю в процессе заряжания, как это имело место на танке «430», ему на это время придавался положительный угол заряжания, равный +2°. После досылки выстрела пушка автоматически снималась со стопора и приводилась в стабилизированное положение.

После выстрела и экстракции стреляного поддона гильзы последний попадал в специальный улавливатель, укреплённый на ограждении пушки и связанный приводом с рычагом подачи. Рычаг при следующем цикле заряжания отводил улавливатель с линии огня и опрокидывал его в раструб, в который падал поддон. Из раструба поддон отправлялся в кольцевой сборник на полу боевой рубки, рассчитанный на 30 поддонов, перемещавшихся там автоматически, по мере заполнения. Конструкцией механизма заряжания предусматривалась механизированная закладка в конвейер гильз и снарядов при пополнении боекомплекта.

Экипаж башни, состоявший из двух человек, располагался сидя внутри конвейера — в пространстве, ограниченном боевой рубкой (внутренний диаметр без подбоя 1650 мм). Командир сидел справа от пушки, наводчик — слева, занимая по высоте 1200 мм. Место командира снабжалось командирской башенкой с центральным смотровым прибором «Кармин-3» дневного и ночного видения и двумя боковыми дневными приборами — такими же, как и смотровые приборы водителя. Перед командиром размещался спаренный с пушкой 7,62-мм пулемёт системы Никитина.

Для обеспечения башенному экипажу необходимого рабочего пространства, башню и боевую рубку разгрузили от узлов и агрегатов, размещение которых в боевом отделении сочли необязательным. В частности, вынесли из рубки в левый передний угол корпуса весь комплекс узлов гидропривода горизонтального наведения стабилизатора «Сирень», при этом вращение башни от гидромотора осуществлялось при помощи наружного зацепления через зубчатый венец, нарезанный на внутреннем кольце погона башни. У наводчика сохранили ручной поворотный механизм башни с азимутальным указателем, сопряжённый внутренним зацеплением с венцом неподвижного кольца погона.

По этим же соображениям запасный боекомплект (10 выстрелов) вынесли в правую переднюю часть корпуса и разместили в носовом и заднем топливных баках. Укладка запасных выстрелов производилась через люк водителя. При необходимости их использования выстрелы извлекались башенным экипажем через два люка в боевой рубке, через которые осуществлялась связь боевого отделения с остальными. Размещение запасных выстрелов в отделении управления было целесообразно и по соображениям использования при извлечении помощи водителя.

Следует отметить, что при варианте танка с установкой радиолокационного дальномера боевое отделение значительно наполнялось дополнительной специальной аппаратурой, что, безусловно, сокращало свободные пространства башни и рубки, однако без существенного уменьшения рабочих объёмов башенного экипажа.

Учитывая специфические особенности боевого отделения с изолированной боевой рубкой, общей компоновкой нового танка предусматривалось такое размещение всех основных узлов и агрегатов, при котором доступ к ним осуществлялся из отделения управления или моторного, а не из боевого.

Принятая компоновка боевого отделения, обеспечившая экономию по сравнению с танком «430» более 2 м³ внутреннего бронированного объёма, позволила выполнить машину с прямыми бортами и внутренней шириной корпуса 1975 мм, т.е. по сравнению с «430» уменьшить ширину корпуса по крыше (в самой тяжёлой его части) примерно на 700 мм, сократить внутренние габариты башни (в плане) примерно на 400 мм, уменьшить длину боевого отделения примерно на 300 мм.

Обеспечила новая компоновка и дополнительные возможности по дальнейшему сокращению высоты машины. Внутренняя высота корпуса составила в передней части (теперь только из условий размещения водителя) 840 мм, т.е. сократилась по сравнению с танком «430» в передней части боевого отделения на 75 мм, а в задней — на 35 мм. В целом танк, по сравнению с Т-55, стал ниже примерно на 100 мм.

Если танк «432» в качестве дневного прицела использовал прицел типа ТПДМС или типа Т2С в комплексе с радиолокационным дальномером ТРЛД, то на танке «430» это был стереоскопический бинокулярный прицел-дальномер типа ТПДС, на Т-54 — телескопический шарнирный прицел ТШ-2-22А без дальномера, а американцы на M60 применяли дальномер М17С и телескопический прицел М105С с баллистическим вычислителем. На всех трёх советских машинах устанавливался ночной прицел «Луна-II», а на M60 применялся инфракрасный перископ M24.

Примечательно, что по компоновочным исследованиям, удельная масса, получаемая за счёт высоты танка, в 1,3 и 1,75 раза соответственно превышает удельную массу брони при удлинении танка или увеличении его ширины. Облегчение танка достигается и за счёт возможного уменьшения внутреннего забронированного объёма, так как для размещения автомата заряжания и немеханизированного боекомплекта требуется меньше места, чем для заряжающего с боеукладками. Система заряжания (заряжающий и немеханизированная боеукладка) на танках Т-55 и Т-62 со 100-мм и 115-мм пушками занимала в 1,5–1,7 раза больше объёма, чем система заряжания (автомат заряжания и немеханизированный боекомплект) на танках Т-64А и Т-72 со 125-мм пушками.

Дневники А.А. Морозова содержат интересные подробности работы над орудием. Так, 18 апреля 1961 года конструктор писал:

«К вопросу о перспективах танкового вооружения мы возвращаемся уже вторично. Примерно в таком же составе обсуждали в июне 1958 года с уклоном широкого внедрения реактивных снарядов. О ствольной артиллерии ничего не говорили и считали, что она уже «умерла». Чтобы она не «поднялась» — дали тему с начальной скоростью полёта снаряда 3000 м/с, которую, ясно, не подняли, и тему закрыли. Прошло три года, а РС практически не создали и начали потихоньку воскрешать ствольную артиллерию. Спасибо, что кое-кто хоть работал над «Молотом» и «Рапирой». В целом, артиллерийские заводы ничего не сделали. В результате и танкисты за этот период оказались «пустоцветами», и общее положение с танками получилось таким, что американцы нас догнали, создав М-60. Как сейчас помню, три года назад многими давались «векселя», сокращались сроки, строились экспериментальные базы, принимались хорошие решения и прочее. В итоге почти все темы по РС закрыли и остались у «разбитого корыта». Танкового РС, способного конкурировать с пушкой, пока нет и не просматривается.

Для танкового вооружения главное — большая начальная скорость снаряда, дальность прямого выстрела и скорострельность. Надо отказаться от дуэли танков на больших дистанциях. Это задачи наземных РС и авиации. Танк — оружие ближнего боя, и из «Молота» надо «выжать» большую начальную скорость снаряда новыми порохами и новыми физическими принципами».

Через год, 2 марта 1962 года, Морозов пишет: «Приехали по пушке Д-81 Баранников Пётр Иванович (НИИ-21), Разумовский Сергей Николаевич и Бабухин Евдоким Петрович (НИИ-6). Рассматривалось два проекта выстрела: унитарный (вес 39 кг при длине 1170 мм) и раздельный, весом 32 кг. Полковник Хохлов сказал, что унитарный под Д-81 весом 40 кг военные не возьмут».

Увеличение калибра орудий и, как следствие, габаритов и массы боеприпасов привело к появлению выстрелов раздельного заряжания, что при ручном варианте заметно снижает темп стрельбы. Если скорострельность 85-мм пушки танка Т-34-85 составляла 6–8 выстрелов в минуту, то на тяжёлых танках со 122-мм пушками она упала до 1,5–2 выстрелов в минуту. Ручное заряжание является наиболее трудоёмкой операцией в работе экипажа, при этом мускульная сила человека реализуется в стеснённых условиях и с предельно возможной интенсивностью. Быстрая утомляемость заряжающего увеличивает время заряжания каждого последующего выстрела.

Например, при имитации раздельного заряжания 125-мм пушки (масса снаряда 25 кг и заряда 15 кг) первые два заряжания были сделаны за одну минуту, пятое и шестое — за полторы минуты, а уже девятое и десятое — почти за две минуты. Темп заряжания к десятому выстрелу понизился в два раза! Автомат же повысил скорострельность до восьми и более выстрелов в минуту.

Рост калибров и начальных скоростей танкового вооружения, внедрение подкалиберных снарядов, широкое применение артиллерийских выстрелов с кумулятивными снарядами, намного превосходящими по своей эффективности все обычные бронебойные снаряды, а также необходимость защиты экипажа от проникающей радиации атомного взрыва очень усложнили вопрос создания соответствующей танковой защиты.

Необходимость противостоять всем перечисленным видам поражения заставила конструкторов создать комплексную комбинированную защиту. Она состояла из броневой стали, воспринимающей бронебойные и подкалиберные снаряды, а также противокумулятивных струегасящих материалов больших толщин, существенно уступающих по прочности стали, но значительно более лёгких, и специальных антирадиационных материалов, обеспечивающих в сочетании со стальными элементами биологическую защиту.

Верхний лобовой лист корпуса, установленный под углом 68° к вертикали, был комбинированным, общей толщиной 220 мм. Он состоял из наружного броневого листа толщиной 80 мм и внутреннего листа стеклопластика толщиной 140 мм. По ходу горизонтальной кумулятивной струи верхний лобовой лист эквивалентен стальной плите толщиной 450 мм и более. Применение стеклопластика выбранной толщины обеспечило и надёжную (с превышением тактико-технических требований) антирадиационную защиту этой проекции.

Борта корпуса выполнялись вертикальными из броневых листов толщиной 80 мм. От кумулятивных средств поражения их защищали экраны, отстоящие при угле обстрела под углом 20° на расстоянии около 1900 мм от бортов.

Передняя крыша по соображениям стойкости при фугасном обстреле и антирадиационной защита выполнялась из броневого листа толщиной 45 мм. Крыша имела боковые отвороты-скулы, расположенные под углом 78°30′ к вертикали. Задняя подбашенная крыша имела толщину 20 мм, крыша моторного отделения — 16 мм.

Днище корпуса имело толщину 20 мм с высотой редана 190 мм против 208 мм на Т-55, с углом наклона поверхности редана 30° к вертикали. Остальные элементы защиты по стойкости не уступали таковым у танка Т-55.

Биологическая защита корпуса определилась защитой водителя, который из этих соображений, а также для лучшего обзора, располагался по продольной оси машины. Основным элементом биологической защиты выступал 140-мм лист стеклопластика верхнего лобового листа, дополненный полиэтиленовым подбоем на необходимых участках бортов и крыше, включая бронированную крышку люка толщиной 45 мм. Для обеспечения необходимой кратности ослабления излучения при движении танка по заражённой местности днище танка в зоне расположения водителя снабжалось свинцовой накладкой.

Участки между смотровыми приборами имели полиэтиленовый подбой. Сами призмы смотровых приборов предполагалось изготовить из тяжёлого стекла-флинта марки Т8-5. Приборы группировались в общий панорамный блок из трёх постоянно открытых приборов (боковые размещались на скулах), обеспечивающих водителю обзор в секторе 152° по горизонту при существенном увеличении углов поля зрения каждого прибора по вертикали и горизонтали.

Ввиду возросшей до 90 мм против 40 мм на танке «430» общей толщины крышки люка водителя, в днище танка в зоне его рабочего места предусматривалась выштамповка глубиной 65 мм, обеспечившая нормальную посадку с высотой рабочего места 872,5 мм против 861 мм на танке «430».

Компоновкой отделения управления предусматривалась и дополнительная защита водителя слева и справа топливом передней группы баков, которое вырабатывалось в последнюю очередь, а также расположенными слева четырьмя аккумуляторными батареями.

Что касается башни, то анализ показал, что применение для башен с переменными углами наклона стенок стеклопластика в качестве противокумулятивного материала нецелесообразно. Поэтому в проекте рассматривались два оптимальных варианта комбинированных корпусов башен.

В I варианте это была стальная броневая отливка с ультрафарфоровыми вставками, с исходной базовой толщиной по горизонтали, равной 420 мм. По расчётам, учитывая ожидаемое ослабление ультрафарфором действия кумулятивной струи на 10%, она должна была стать эквивалентной противокумулятивной защите толщиной 450 мм.

Во II варианте литая башня состояла из стальной броневой основы, алюминиевой противокумулятивной рубашки, заливаемой после отливки стального корпуса, и наружной стальной бронировки алюминия. Суммарная максимальная толщина стенок этой башни доходила примерно до 500 мм и была эквивалентна противокумулятивной защите в 460 мм.

Оба варианта башен должны были давать экономию более тонны веса по сравнению с цельностальной башней равной стойкости. Ввиду новизны вопроса окончательный выбор варианта предполагалось сделать после проверки технологии изготовления и испытаний обстрелом обоих вариантов.

Крыша башни выполнялась цельноштампованной. Для обеспечения необходимой антирадиационной защиты и повышения стойкости при снарядном обстреле она имела толщину 45 мм. В передней части крыши вваривалась литая бронировка головки и базовой трубы прицела-дальномера, при этом в варианте с радиолокационным дальномером вварка этой бронировки не предусматривалась. Корма башни и остальные элементы защиты башни предполагались по стойкости не ниже, чем у танка Т-55.

Биологическая защита башенного экипажа, прикрытого сверху бронёй, а снизу заключённого в цилиндрическую боевую рубку, также определялась, благодаря компоновочным особенностям, как локальная.

Большой массив брони в передней части башни позволил ограничиться в этом районе полиэтиленовым подбоем толщиной 10-20 мм, который к поперечной оси башни увеличивался до 40 мм, а по всей кормовой зоне уже имел толщину 60 мм. Крыша башни имела полиэтиленовый подбой толщиной 50 мм. Нижняя часть рабочих мест защищалась путём наложения на внутреннюю цилиндрическую поверхность рубки полиэтиленового слоя толщиной 30 мм. Для надёжной защита головы командира конструкция сидения предусматривала его опускание в момент взрыва.

Принятые элементы защиты должны были обеспечить комплексную защиту основных проекций танка, т.е. верхнего лобового листа корпуса, лба башни в секторе 80°, бортов корпуса до курсового угла 20° и бортов башни до курсового угла 40°.

Защита должна была быть эквивалентной: по бронебойным снарядам — броневой плите толщиной 330 мм, по кумулятивным снарядам — броневой плите толщиной в направлении горизонтальной кумулятивной струи 450 мм. Эта защита должна была противостоять 100-мм тупоголовому бронебойному снаряду со скоростью удара 1000 м/с (кроме бортов корпуса, для которых скорость удара определялась в 940 м/с), 85-мм кумулятивному снаряду с медной воронкой и 105-мм кумулятивному снаряду британской пушки М68, а также подкалиберному снаряду этой пушки с дистанции 1000 метров. При этом данные по стойкости от огня М68 были ориентировочными и подлежали уточнению.

Полученная в проекте защита от проникающей радиации ядерного взрыва бомбы среднего калибра (30 килотонн), потребовавшая использования 560 кг полиэтилена и свинца, а также 565 кг стеклопластика, соответствовала заданной в тактико-технических требованиях. По расчётам, она обеспечивала кратность ослабления не менее 15, а также безопасное нахождение экипажа в танке на расстоянии 900–1000 м от эпицентра взрыва с допустимой дозой 200 брэ. Защита обеспечивала также кратность ослабления излучения на заражённой местности, равную 18, и позволяла экипажу находиться в районе заражения с уровнем 300 рентген/час в течение 12 часов при допустимой дозе 200 рентген.

Герметизация танка при воздействии ударной волны с давлением во фронте 3,5 кг/см² обеспечивала повышение давления внутри боевого отделения не более чем на 0,35 кг/ см², т.е. уменьшала эффект в 10 раз. Предохранение боевого отделения от проникновения радиоактивной пыли осуществлялось путём создания противодавления 0,003 кг/см² специальной нагнетательной установкой. Очистка воздуха, подаваемого в боевое отделение, производилась путём сепарации пыли в нагнетателе с коэффициентом очистки 0,99 при неограниченном времени работы.

Танк «432» стал первой серийной машиной с комбинированной защитой корпуса и башни. Без ошибок поначалу не обошлось. Так, конструкция верхней лобовой детали корпуса со скулами оказалась неудачной. В своих дневниках А.А. Морозов писал, что скулы не защищают танк от кумулятивного снаряда, а также вызывают заклинивание башни, и их надо убирать.

Это привело к установке на скулах дополнительных «бровей», препятствующих рикошету снаряда в стык корпуса и башни, а затем и к отмене скул верхнего лобового листа корпуса и переходу на ровный лист. Также три перископических прибора наблюдения водителя заменили одним широкоформатным. Описанная в техническом проекте верхняя деталь носового узла корпуса, выполненная из 80 мм стали и 140 мм стеклопластика, уступила место трёхслойному сэндвичу из 80 мм стали, 105 мм стеклопластика и вновь 20 мм стали.

Сплошной оперённый снаряд при проникании в стеклотекстолит не разрушался и не деформировался, как при попадании в броневую сталь. При испытании трёхслойных преград, в которых за стеклотекстолитом устанавливался тыльный стальной броневой лист, наблюдалось резкое возрастание стойкости — в 2–3 раза больше на единицу добавляемой толщины, чем за счёт соответствующего увеличения толщины однослойной стальной брони. Поэтому трёхслойная преграда при одинаковом весе с однослойной начинает превосходить последнюю по стойкости. Это является следствием того, что по тыльной броне действует деформированный снаряд, частично разрушившийся в первом стальном слое и потерявший не только скорость, но и первоначальную форму головной части. В трёхслойных преградах сопротивление стеклотекстолита прониканию снаряда возрастает за счёт дополнительного стального подпора.

В серийное производство Т-64 пошёл со вторым вариантом башни с алюминиевым противокумулятивным наполнителем. В серийном исполнении башня обладала достаточно большим габаритом (около 600 мм), что уменьшало рабочее пространство экипажа в башне — согласно дневникам А.А. Морозова, командир танка утомлялся, и у него не было места для работы с картой. Доводка башни с ультрафарфоровыми вставками (в дальнейшем с шарами) задержалась, и к началу серийного производства танк «434» в серию пошёл с башней со вставками из стали высокой твёрдости. С 1 января 1974 года её сменила башня с корундовыми шарами, ставшая основной в серийном производстве Т-64А и Т-64Б до его завершения.