Когда «Тандерчифы» и «Скайрейдеры» появились над рисовыми полями Демократической Республики Вьетнам, это стало закономерным развитием конфликта в Юго-Восточной Азии. С 1959 года северовьетнамцы активно поддерживали партизан в Южном Вьетнаме, что неизбежно ставило страну на путь военного столкновения с могущественным союзником южан – Соединёнными Штатами. В начале 1965 года успехи партизан и прибытие к ним на помощь первых батальонов Вьетнамской народной армии заставили руководство США серьёзно задуматься над вопросом — что делать с Северным Вьетнамом? Планы наземного вторжения существовали, но никогда не были реализованы – президент Линдон Джонсон слишком боялся повторения корейского сценария с «миллионом китайских добровольцев». Основным инструментом военного давления на Север стала авиация.

В августе 1964 года произошел Тонкинский инцидент – сначала реальная, а потом воображаемая атака северовьетнамских катеров на занимавшиеся радиотехнической разведкой и демонстрацией флага американские эсминцы. В качестве ответа палубная авиация США 5 августа совершила налет под кодовым названием «Пирс Эрроу» (Pierce Arrow) на базы ВМС ДРВ и нефтехранилище в Вине, потеряв два самолета (восемь по северовьетнамским данным). Это был первый воздушный налет на Северный Вьетнам и единственный в 1964 году, хотя сами вьетнамцы так не считали. В частности, они зафиксировали удары по провинции Куангбинь 18 ноября. Американцы в тот день проводили крупную операцию по поиску летчика сбитого «Супер Сейбра» в приграничном районе Лаоса, и даже если вторгались в воздушное пространство ДРВ, то это было случайностью.

В феврале 1965 года состоялись две воздушные операции под кодовым названием «Флейминг Дарт» (Flaming Dart). Они опять были акциями возмездия, теперь – за действия южновьетнамских партизан, в которых Вашингтон усматривал руку Ханоя. 7-8 февраля после нападения партизан на два американских объекта в районе Плейку палубная авиация бомбила казармы 325-й дивизии Вьетнамской народной армии у Донгхоя, а ВВС Южного Вьетнама во главе со своим командующим Нгуеном Као Ки атаковали казармы Тяпле (Chap Le). Вьетконговцев это не остановило, и когда они подорвали отель в Куинене, где квартировались техники из подразделения обслуживания вертолетов, 11 февраля был совершен новый налет на казармы. Результаты оказались неубедительными, а потери в этих налетах составили пять самолетов (22 по северовьетнамским данным).

Февральские бомбардировки являлись единичными акциями, но в Вашингтоне уже созревали мысли о более веских мерах. 12 февраля Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) предложил провести 8-недельную воздушную кампанию. На следующий день президент Джонсон в принципе одобрил воздушную войну против Севера. 18 февраля на заседании Совета национальной безопасности были окончательно утверждены ограниченные удары по ДРВ.

Приняв политическое решение, американцы довольно долго раскачивались с его реализацией. Кампания получила название «Роллинг Тандер» (Rolling Thunder, «Раскаты грома»). Каждый ее этап нумеровался, и первые четыре этапа остались на бумаге. Назначенный на 20 февраля удар был отменен из-за очередного переворота в Южном Вьетнаме, закончившегося отстранением от власти генерала Нгуена Кханя. Новой датой выбрали 24 февраля, и опять отменили удар по причине политической нестабильности в Сайгоне. Переносы и отмены продолжались: 26 и 27 февраля была плохая погода, 1 марта в Москве начиналась консультативная встреча представителей коммунистических и рабочих партий разных стран. Окончательной датой стало 2 марта. Налет получил кодовое обозначение Rolling Thunder 5.

К участию в первых ударах планировали привлечь стратегические бомбардировщики B-52, для чего усилили их группировку на Гуаме, но накануне операции от их использования отказались. Позднее этот вопрос поднимался снова. Предполагалось, что использование B-52 позволит избежать потерь в следующих налетах. В конечном счете генералы и политики «созрели» для отправки «Стратофортрессов» на Север только в апреле 1966 года.

ОКНШ еще годом ранее составил список из 94 объектов военного и экономического значения на территории ДРВ. Теоретически их уничтожение могло бы повергнуть страну в «каменный век», как выразился в своих мемуарах один известный генерал с мышлением времен Второй мировой. Такая концепция была реализована в Северной Корее, где американская авиация, по выражению бывшего госсекретаря США, бомбила каждый кирпич. Но к середине 1960-х годов в руководстве Соединенных Штатов находились люди новых взглядов. Президент Джонсон неоднократно заявлял, что не стремится расширять войну. Операция «Роллинг Тандер» была спроектирована под влиянием доктрины градуализма, суть которой можно сформулировать приблизительно так: мы уничтожим незначительный объект, они испугаются и прекратят поддержку партизан. Если они не испугаются, мы уничтожим чуть более значительный объект… Другими словами, это была отправка политических сигналов военными средствами. Командовавший 2-й воздушной дивизией ВВС США в Южном Вьетнаме генерал Джозеф Мур потом жаловался на жесткий контроль со стороны Вашингтона: «На первых порах мне никогда не позволяли отправить хоть один самолет на Север без уточнения, сколько бомб он должен нести, сколько всего должно быть самолетов и в какое время они должны появиться над целью. И если мы не могли прибыть туда вовремя по каким-то причинам (погода и так далее), мы не могли нанести этот удар позднее. Приходилось… его отменять и начинать все [планирование] заново».

Из списка 94 целей для первого удара были отобраны всего две, расположенные на юге страны, то есть на максимальном удалении от столицы: объект номер 64 – хранилище боеприпасов в Сомбанге (Xom Bang), объект номер 74 – военно-морская база Куангкхе (Quang Khe). Политика требовала участия в налете ВВС Южного Вьетнама. Американцы взяли себе Сомбанг, а южновьетнамцам поручили Куангкхе.

Операция стала своеобразной вехой для ВВС США – впервые они играли главную роль в налете на Северный Вьетнам. Предыдущие удары осуществлялись в основном палубной авиацией. В бой было брошено практически все, что имелось у ВВС в регионе – пять или шесть тактических эскадрилий, а также одна южновьетнамская:

две эскадрильи истребителей-бомбардировщиков F-100D «Супер Сейбр» (428-я тактическая истребительная эскадрилья из Тахли, Таиланд, и 613-я тактическая истребительная эскадрилья из Дананга, Южный Вьетнам);

две эскадрильи истребителей-бомбардировщиков F-105D «Тандерчиф» (12-я и 67-я тактические истребительные эскадрильи), а также одно звено из 469-й эскадрильи, Корат, Таиланд;

одна или две эскадрильи бомбардировщиков B-57B/C «Канберра» (8-я и/или 13-я тактическая бомбардировочная эскадрилья, авиабаза Бьенхоа, Южный Вьетнам);

одна эскадрилья поршневых штурмовиков A-1H «Скайрейдер» ВВС Южного Вьетнама (по-видимому, 516-я истребительная эскадрилья из Дананга, но не исключено, что были отобраны пилоты из разных эскадрилий, как уже делалось для налета 8 февраля).

Также участвовали разведчики RF-101C «Вуду» и самолеты-заправщики KC-135 «Стратотанкер», а от службы спасения – самолеты-амфибии HU-16 «Альбатрос» и вертолеты HH-43B/F «Хаски». Суммарное число задействованной авиатехники обычно указывается как «более чем 160 единиц», однако в американских источниках очень много противоречий относительно состава авиационной группировки (например, число F-100 в Сомбанге колеблется от 12 до 16, а общее число американских самолетов в Куангкхе – от 30 до 60). Скорее всего, около 80 самолетов были направлены на Сомбанг и 50-70 на Куангкхе.

Об элементе неожиданности говорить не приходилось. Накануне налета американская пресса сообщила со ссылкой на высокопоставленные источники, что администрация готовит ограниченную воздушную войну против Севера. Возмущаясь утечкой в газете «Нью-Йорк Таймс», Джонсон сказал: «Разве я не прав, что это выглядит почти как предательство? <…> Господи, я думаю, каждая зенитка и все, что есть у них [северовьетнамцев], теперь наготове». Президент был прав в том плане, что северяне тщательно мониторили иностранные СМИ, и как раз в это время северовьетнамское правительство распорядилось о выселении из крупных городов людей, не задействованных в военном производстве. Сразу после налетов 2 марта международная служба ханойского радио упоминала ту самую статью с утечкой в «Нью-Йорк Таймс».

Система ПВО Северного Вьетнама в начале 1965 года имела на вооружении различные пулеметы и зенитные орудия калибра 23 мм (ЗУ-23-2), 37 мм (61-К) и 57 мм (С-60). Практически ничего более крупного не было – по данным американской разведки, арсенал 85-мм орудий (52-К) на тот момент составлял всего восемь единиц. Подготовка расчетов зенитно-ракетных комплексов СА-75М еще продолжалась, а истребители МиГ-17 к отражению налетов пока не привлекались.

Склад боеприпасов Сомбанг насчитывал 49 построек на площади 35 акров. По американским данным, емкость склада составляла 5 процентов всей емкости хранилищ боеприпасов в ДРВ. Группу подавления ПВО из самолетов F-100 и F-105 возглавлял командир 67-й тактической истребительной эскадрильи подполковник Робинсон «Робби» Риснер (ас Корейской войны, 8 воздушных побед). Ударную группу F-105 вел помощник офицера по оперативным вопросам 67-й эскадрильи майор Джеймс Мэтьюс, а вместе с ними удар наносили «Канберры» из Южного Вьетнама. Летчики не были готовы к активному противодействию ПВО. «Нас проинструктировали не ждать серьезного зенитного огня в районе цели, фраза, которую я никогда не забуду», – вспоминал капитан Роберт Бэйрд.

Первой над целью появилась группа подавления. Спустившись до высоты 30 метров, самолеты принялись атаковать вражеские огневые точки пушечным огнем, свободнопадающими бомбами и кассетными боеприпасами CBU-2/A. Для их использования требовалось заходить на цель на малой высоте и по прямой, что делало самолеты легкими мишенями. Первой жертвой этой тактики стал «Супер Сейбр» 1-го лейтенанта Хайдена Локхарта из 613-й эскадрильи (серийный номер 55-2857), пораженный огнем 37-мм орудия – пилот катапультировался на сверхмалой высоте и успел пробыть под куполом парашюта всего две или три секунды. На очереди был капитан Бэйрд, летевший ведомым Риснера на «Тандерчифе» 61-0214. Его свидетельство:

"…когда я смотрел вперед, чтобы определить, какие деревья были выше меня, я увидел нечто вроде черного жирного дыма, спиралью выходящего со стороны деревьев прямо передо мной.

Спустя долю секунды, потребовавшуюся, чтобы подумать «Что это за чертовщина?», я уже знал, что «это» такое. Еще через долю секунды «это» превратилось в 23-мм зенитки и стучало по моему F-105. Очень спокойным голосом я сообщил миру, что в меня попали и я отхожу от цели.

Оценивая – тоже спокойно – степень повреждения моего «Тада», я заметил отверстия диаметром один-два фута в левой консоли крыла. Я не стал проверять правую консоль, потому что теперь в кабине пошел дым. <…> У двигателя начался помпаж. Я быстро терял скорость. Индикатор пожара так и не загорелся.

Я не помню, сообщил ли о своем катапультировании или просто выполнил его."

Пока шла битва между самолетами подавления и зенитками, ударная группа в составе примерно 24 «Тандерчифов» и 20 «Канберр» успешно отбомбилась по складу, не понеся потерь. F-105 в этом налете несли типичную нагрузку из восьми 340-кг бомб M117. Для B-57 стандартной нагрузкой того периода были девять старых 227-кг M64 в бомбовом отсеке и еще четыре таких же или M117 под крылом. Суммарно на цель было сброшено около 120 тонн бомб.

Кроме двух самолетов, сбитых над Сомбангом, на базу не вернулись еще два F-105 из группы подавления ПВО, пытавшиеся доковылять до Кората с боевыми повреждениями. Борт 62-4260 майора Джорджа Панаса упал в Лаосе, а 62-4325 капитана Кеннета Спаньолы – уже в Таиланде, оба пилота катапультировались. Все три потерянных в налете «Тандерчифа» были из 67-й эскадрильи.

Военно-морская база Куангкхе находилась в устье реки Зянь (Song Giang) и была домом северовьетнамского «москитного флота». Здесь базировались артиллерийские катера класса Swatow – так американцы называли китайские «Шаньтоу», представлявшие собой переделку советских торпедных катеров проекта 183. База была выбрана целью налета после того, как появилась информация о ее использовании для переброски оружия и боеприпасов на Юг. По донесениям разведки, противовоздушная оборона состояла из примерно 12 зенитных орудий калибром до 57 мм и 40 крупнокалиберных пулеметов.

В ударную группу входили 20 южновьетнамских «Скайрейдеров», подавление ПВО осуществляли американские F-100 и F-105 из Таиланда. Как и в Сомбанге, они вступили в бой первыми. Южновьетнамцы были довольны результатами их работы. По словам летчиков, когда 19 штурмовиков (один самолет был вынужден вернуться на базу после взлета) достигли цели и начали бомбометание с высоты 300 метров, зенитный огонь был относительно легким. Избежать потерь все же не удалось. «Супер Сейбр» 1-го лейтенанта Джеймса Каллена (428-я эскадрилья, серийный номер 56-3150) с боевыми повреждениями ушел в сторону Тонкинского залива, над водами которого пилот успешно катапультировался. Аналогичная судьба постигла «Скайрейдер» лейтенанта Нгуена Ван Фу. Всего в Куангкхе было сброшено от 50 до 70 тонн бомб. Сообщается, что одним из участников этого налета был Нгуен Нгок Лоан, впоследствии ставший начальником южновьетнамской полиции и печально прославившийся тем, что расстрелял вьетконговца на глазах американских журналистов. Ранее Лоан уже участвовал в операции «Флейминг Дарт».

Налет на Куангкхе имел небольшой загадочный постскриптум. По утверждению южновьетнамцев, когда они уже возвращались на аэродром, с востока появились три «странных самолета», предпринявшие «робкую попытку» их перехватить. Ни в каких публикациях об истории ВВС ДРВ этот инцидент не упоминается; принято считать, что их боевой дебют состоялся месяцем позже, 3 апреля. Когда вопрос о неизвестных самолетах был задан председателю ОКНШ генералу Эрлу Уилеру на слушаниях в Конгрессе, он заявил, что ему доложили об отсутствии в воздухе самолетов противника.

Пока самолеты возвращались домой, за работу принялась Служба воздушного спасения ВВС США. Ей требовалось найти и подобрать шестерых летчиков, из которых двое находились на территории Северного Вьетнама и еще двое в прибрежных водах. На раннем этапе войны оснащение спасателей оставляло желать лучшего. Имевшиеся вертолеты «Хаски» были предназначены для тушения пожаров и спасения катапультировавшихся летчиков в мирное время; прогнозировалась потеря 40% парка этих машин в первый год боевых операций. Но уже поступали на вооружение HH-43F с установленной броней и улучшенными характеристиками. Два таких вертолета вылетели из Куангчи (Южный Вьетнам) на поиски летчиков.

Летя над морем, они случайно наткнулись на лейтенанта Ван Фу и подняли его на борт. Затем они осмотрели место приземления капитана Локхарта, где лежали только его шлем и вещи. Наконец вертолетчикам удалось найти капитана Бэйрда, потерявшего весь свой набор выживания при посадке на кроны деревьев. Не растерявшись, Бэйрд развел костер, а когда появились вертолеты – подал сигнал тремя трассирующими пулями из револьвера. Он стал первым американским летчиком, спасенным с территории ДРВ. Во время поисков «Хаски» многократно обстреливались с земли, но повреждения ограничились одной пробоиной в несущем винте. Их прикрывала четверка палубных A-1 (авиация ВМС не участвовала в самом налете, но проявила себя в ходе поисково-спасательной операции), к которым присоединились F-100 и F-105, дежурившие над местами катапультирования. «Хаски» благополучно вернулись в Куангчи. Все восемь вертолетчиков были награждены за героизм медалями «Серебряная звезда».

Несладко пришлось лейтенанту Каллену, дрейфовавшему на надувном плоту в десяти милях от берега. Он приводнился посреди флотилии северовьетнамских джонок и рыбацких лодок, которые сразу устремились к американцу с намерением взять в плен или убить – по нему активно стреляли. Каллену пришлось слезть с плота в воду: «Это был акт отчаяния. Я думал, что мне конец». Агрессивных рыболовов принялись атаковать семь палубных A-1. Воздушно-морское сражение завершилось тем, что Каллена, кричавшего «Я люблю вас, парни!», подняли на борт амфибии HU-16.

Базирующийся в Таиланде HH-43 без проблем вытащил из Лаоса майора Панаса, хотя риск был немалым – вертолетчикам пришлось совершить посадку в темноте на потенциально враждебной территории у незнакомой деревни, не будучи уверенными в местонахождении пилота. Местные жители оказались дружелюбными и привели Панаса к вертолету. А в самом Таиланде капитана Спаньолу нашли и эвакуировали как на учениях. Не повезло лишь лейтенанту Хайдену Локхарту. Он стал первым летчиком ВВС США в северовьетнамском плену (и третьим по счету американцем, присоединившись к сбитым в августе 1964-го и феврале 1965-го летчикам палубной авиации Эверетту Альваресу и Роберту Шумейкеру). Сразу после приземления ему пришлось убегать от преследователей, и из-за этого он упустил спасательный вертолет. Радио было потеряно, а сигнал аварийного маяка спасатели не зафиксировали.

В течение недели Локхарт шел на юг, в сторону демилитаризованной зоны, пока не наткнулся на ополченцев, взявших его в плен. По его воспоминаниям, на пути в Ханой к нему относились совершенно нормально; дети в деревне поднесли ему еду и чай, ополченец-пленитель (имевший статус местного героя) его практически опекал, а в один момент, когда его будто бы оставили без присмотра, он зашел в какой-то бар, где ему налили пива… В дальнейшем по мере эскалации бомбардировок отношение к сбитым «воздушным пиратам Джонсона» стало совсем иным. Локхарт провел в плену восемь лет и был освобожден 12 февраля 1973 года.

4 марта эхо громовых раскатов над Вьетнамом докатилось до Москвы. Двухтысячная толпа студентов из стран Азии, распевая «Интернационал», подошла к американскому посольству на улице Чайковского. Правоохранительные органы учли опыт бесчинств после февральских авианалетов, так что здание было оцеплено кордоном милиционеров, включая конную милицию, и огорожено снегоуборочной техникой (стояла зимняя погода). Толпу это не остановило, и произошло то, что журнал «Тайм» оценил как первую с 1918 года московскую демонстрацию, которую пришлось разгонять силой. Студентам удалось прорвать кордон, и они принялись закидывать здание камнями, чернильницами, выбивать стекла из рогаток.

Наиболее агрессивно вели себя китайцы, не боявшиеся лезть в потасовку с милицией. За четыре года до Даманского из толпы неслись крики «Вы хуже империалистов» и «Прекратите защищать американцев». Для успокоения демонстрантов пришлось привлечь внутренние войска. Были пострадавшие с обеих сторон, были задержанные. И посольство Китая, и американский посол Фой Колер выразили протест – одни в связи с чрезмерными, а другой в связи с недостаточными действиями милиции. Послу было на что жаловаться: здание заляпано разноцветными чернилами, а меткие стрелки разбили 310 окон. Глава советского МИДа Андрей Громыко принес послу извинения и пообещал компенсировать ущерб.

Американское командование оценило налет как успешный. По опубликованным данным, было поражено 70-80 процентов построек на территории обеих целей. В частности, в Сомбанге уничтожено от 36 до 49 построек (то есть вообще до 100 процентов). В Куангкхе позднейшая фоторазведка зафиксировала только 18 уничтоженных и 13 предположительно поврежденных зданий из 60-70 атакованных. Также сообщалось о потоплении от двух до пяти катеров класса Swatow (хотя один из южновьетнамских пилотов заявил, что катера не являлись их целью).

Собственные потери составили 6 самолетов сбитыми и более десятка поврежденными, в том числе: 3 сбитых и 7 поврежденных «Тандерчифов», 2 сбитых и 3 поврежденных «Супер Сейбра», 2-3 поврежденные «Канберры», один сбитый южновьетнамский «Скайрейдер». Пять из шести потерянных самолетов входили в группы подавления ПВО, причем три из них были поражены во время повторного захода на цель. С одной стороны, это говорит об эффективности ПВО и о неудачной тактике американцев. Вместе с тем в Сомбанге не был потерян ни один ударный самолет, а в Куангкхе сбит один южновьетнамский, так что группы подавления хорошо выполнили свою задачу, пусть и дорогой ценой. В плане потерь летного состава дела обстояли куда лучше: все шесть сбитых летчиков успели катапультироваться, и пятеро были спасены. Лишь один попал в плен.

Министр обороны США Роберт Макнамара был обеспокоен высокими потерями авиации, чего не скрывал на слушаниях в Конгрессе 3 марта.

Конгрессмен Дэниел Флуд: Вы потеряли шесть самолетов?

Генерал Уилер (председатель ОКНШ): Верно.

Флуд: Это много.

Макнамара: Это очень тяжелые потери относительно количества вылетов.

Озабоченность Макнамары была такой, что он поручил ОКНШ провести срочный анализ уровня потерь, что и было сделано к 10 марта. Изучив воздушные операции в Лаосе и Северном Вьетнаме в 1964-1965 годах, аналитики заключили, что относительный уровень потерь выше, чем в Корее, и ниже, чем во Второй мировой войне.

Северовьетнамцы поначалу точно определили число вражеских потерь – 6 самолетов по предварительным данным, что озвучено в заявлении верховного командования Вьетнамской народной армии, но позднее «уточнили» это число до 11. Советская пресса сообщала: «Информационные агентства сайгонских марионеток вынуждены были признать, что из 20 южновьетнамских бомбардировщиков “Скайрейдер”, которые по указке США приняли участие в налете на район реки Зянь в провинции Куанг-Бинь, “только 10 благополучно вернулись на базу”». Скорее всего, здесь лукавый подбор слов для создания впечатления, что южновьетнамцы потеряли десяток самолетов; оригинал процитированного южновьетнамского сообщения не найден, но можно предположить, что там говорится о 10 самолетах, вернувшихся без повреждений. И если речь действительно идет о подбитии половины из задействованных A-1, то это не вызывает удивления: уже был прецедент, когда в налете 8 февраля повреждения получила большая часть южновьетнамских штурмовиков.

Для ПВО ДРВ того времени с ее зенитными пулеметами и пушками до 57 мм уничтожение шести вражеских самолетов за день можно считать отличным результатом. Однако даже когда началось применение истребителей (с апреля 1965) и ЗРК (с июля 1965), зенитная артиллерия все равно оставалась на первом месте по результативности. И если судить по северовьетнамским коммюнике, то успех 2 марта был не случайностью, а закономерностью. Уже 31 марта рапортовалось об уничтожении над ДРВ с августа 1964 года первой сотни вражеских летательных аппаратов (северовьетнамцы не делали различий между самолетами, вертолетами и БПЛА, записывая всех в единую статистику). В течение апреля сбито еще 163 летательных аппарата, причем этот рекорд месячной результативности остался непобитым до конца войны. Во вьетнамских, советских, российских источниках можно найти следующие данные: за весь 1965 год всеми средствами ПВО ДРВ сбито 834 летательных аппарата, в том числе 93 записаны на счет зенитно-ракетных частей и 15 – на счет истребительной авиации. Таким образом, 87 процентов всех побед пришлось на долю зенитной артиллерии.

Американцы приводят намного меньшие цифры, в отличие от вьетнамских сопровождаемые номерами самолетов и именами летчиков, но и у них прослеживается аналогичная общая тенденция. В меморандуме ЦРУ, посвященном эффективности «Роллинг Тандер» в 1966 году, для сравнения приводятся данные о потерях авиации с марта по декабрь 1965 года с разбивкой по типам самолетов – в целом 168 машин (без учета потерь во время «Флейминг Дарт» в феврале, нескольких спасательных вертолетов и неизвестного числа БПЛА), среди которых первое место предсказуемо занимают «Тандерчифы» с 54 потерями. По другим источникам, за весь год официально подтверждены всего 11 потерь от зенитных ракет и 2 потери от северовьетнамских МиГов (еще два самолета были сбиты китайскими истребителями), то есть около 90 процентов потерь нанесено зенитной артиллерией. В дальнейшем, когда и авиация, и ЗРК стали использоваться более интенсивно, доля потерь от зенитной артиллерии уменьшилась, составив около 75 процентов за всю войну по американским данным и около 60 процентов по северовьетнамским.

Во время войны вьетнамцы не придавали налету 2 марта особого значения. С их точки зрения, регулярные бомбардировки начались еще 7 февраля: за февраль совершено три налета с перерывами, 2 марта произошел четвертый, следующие были 14-15 марта, и только потом налеты стали практически ежедневными. Такой взгляд перекочевал в советскую историографию (см. «Новейшую историю Вьетнама» под редакцией С.А. Мхитаряна). Начало операции «Роллинг Тандер» оказалось важным только для Вашингтона, считавшего, что теперь он подает вьетнамцам совершенно новый вид «сигналов». Символично, что вьетнамцы не заметили этой новизны. Впереди были три с половиной года медленной и ожесточенной воздушной войны.