В феврале 1943 года ударная группировка 55-й армии Ленинградского фронта начала наступление в направлении Мги. По замыслу Ставки, её войска должны были соединиться с 54-й армией Волховского фронта и замкнуть кольцо окружения вокруг Мгинско-Синявинской группировки противника. Одновременно второй акт драмы на флангах Мгинской группировки 18-й армии начинался севернее Любани, у деревни Смердыня Тосненского района Ленинградской области. Описание этого наступления долгое время не появлялось на страницах отечественных военно-исторических трудов. Пожалуй, только И.Г. Прокофьев после долгого перерыва несколько приподнял завесу молчания над этими боями. Попробуем разобраться, что происходило в окрестностях деревни в феврале 1943 года.

Идея заключалась в нанесении согласованного удара двумя армиями двух советских фронтов, что позволило бы окружить и уничтожить часть сил 18-й армии в районе Синявино и Мги. Со стороны Волховского фронта наступать должна была 54-я армия генерала Александра Васильевича Сухомлина. Начало наступления было назначено на 8 февраля. Войскам предстояло прорвать фронт противника на рубеже Макарьевской пустыни — Егорьевки с направлением главного удара на Васькины Нивы — Шапки и затем выйти в тыл Синявинско-Мгинской группировки противника. Иными словами, этот прорыв должен был стать одной из клешней готовившегося окружения.

Окончательно план наступления был утверждён 5 февраля. Продолжительность операции была определена в девять суток, а фронт прорыва должен был составить 9 км. Ударная группировка армии включала шесть стрелковых дивизий (198-ю, 281-ю, 311-ю, 165-ю, 372-ю и 374-ю), 58-ю отдельную стрелковую бригаду и 124-ю танковую бригаду. Позднее к ним прибавилась 7-я гвардейская танковая бригада.

Предполагалось, что танки 124-й танковой бригады будут использованы во втором эшелоне для развития успеха. Бригада должна была вводиться в бой на участке или 311-й, или 281-й дивизии. Танкисты слабо представляли себе местность, не знали непроходимых участков и недостаточно времени уделили изучению переднего края противника. Бригада имела 37 боевых машин: семь Т-34, десять Т-26, один Т-70, двенадцать Т-60 и семь БТ. Боевая ценность лёгких машин была сомнительной: они с трудом могли действовать в условиях заснеженной местности и бездорожья и просто вязли в снегу.

На направлении главного удара была создана следующая артиллерийско-миномётная группировка:

198-я стрелковая дивизия — 128 стволов с плотностью 64 орудия на 1 км фронта;

281-я стрелковая дивизия — 138 стволов с плотностью 98 орудий на 1 км фронта;

311-я стрелковая дивизия — 226 стволов с плотностью 113 орудий на 1 км фронта.

Тактическая плотность получалась 71,5 орудие на 1 км фронта.

В первом эшелоне насчитывалось 18 149 человек личного состава. На вооружении они имели 11 876 винтовок, 2338 автоматов, 112 станковых пулемётов, 315 ручных пулемётов и 236 ПТР. Их поддерживали 164 76-мм орудий, 48 122-мм орудий, 78 152-мм орудий, 12 орудий калибра 203 мм, 131 ротный миномёт, 215 батальонных миномётов, 77 полковых миномётов и 21 орудие ПТО. Для поддержки первого эшелона были выделены три полка М-13 и две бригады М-30. Второй эшелон вместе с резервом составлял 28 526 человек и имел 17 050 винтовок, 3190 автоматов, 166 станковых и 481 ручной пулемёт, 416 ПТР, 37 ПТО и до 40 танков. В этой операции должны были участвовать и новейшие советские самоходные орудия. Нельзя не признать, что испытание для них было придумано суровое.

Группа артиллерии дальнего действия насчитывала 54 орудия. Артиллерии калибра 152 мм здесь было крайне мало. Из-за заторов на дорогах артиллерийские части прибывали с задержкой в два–три дня, поэтому вопросы взаимодействия оказались не отработаны. Плохо дело обстояло и с доставкой боеприпасов: их не хватало для всех прибывших артиллерийских частей. Проблемы начались уже во время сосредоточения войск. Штаб артиллерии Волховского фронта не учёл ни состояния дорог, ни их наличия в принципе. В результате на немногочисленных дорогах возникли пробки и заторы. В артиллерийских частях не хватало горючего.

Из-за серьёзных задержек при переброске войск на участок 54-й армии многие вопросы планирования и ведения боевых действий так и не были отработаны.

Против войск 54-й армии действовали части XXVIII армейского корпуса генерала Герберта Лоха. К началу советского наступления в составе корпуса находились 69-я, 96-я, 132-я и 217-я пехотные дивизии. Позже к ним прибавилась 81-я пехотная дивизия. На участке, намеченном для советского наступления, размещались части 132-й и 96-й дивизий. В 132-й пехотной дивизии насчитывалось 3991 человек боевого состава и девять пехотных батальонов «достаточной» и средней силы. 96-я пехотная дивизия была гораздо слабее: она понесла большие потери в тяжёлых боях января 1943 года. Вместе с 132-й пехотной дивизией она составляла одну боевую группу — так называемую группу Линдеманна, названную так по имени командира 132-й пехотной дивизии. Подготовившись к советскому наступлению, немцы успели построить множество деревоземляных укреплений, а на болотистых участках — деревоземляные заборы.

Артподготовка началась 10 февраля в 10 часов утра. Через полтора часа советская пехота поднялась в атаку, а перед этим советская авиация нанесла удар по позициям противника. Однако артиллерия ничего не смогла сделать с немецкой обороной. Пехота залегла, а штурмовые отряды понесли большие потери.

Днём командующий 54-й армией Сухомлин бросил в бой 124-ю танковую бригаду. В 15:00 бригада получила устный приказ, в котором говорилось, что ей предстоит действовать совместно с 1067-м стрелковым полком 311-й стрелковой дивизии и прорвать оборону севернее деревни Смердыня. В 16 часов артиллерия снова обработала оборону противника. После 20-минутного артиллерийского огня пехота и танки пошли в атаку. В ходе боя 124-я танковая бригада застряла на реке Смердынька, которая оказалась непроходимой для лёгких танков. Командующий бронетанковыми войсками армии полковник А.В. Зазимко приказал отвести бригаду в исходное положение.

Неудача 10 февраля была обусловлена результатами безуспешной артиллерийской подготовки. Однако вины самих артиллеристов в этом не было, потому что все доклады командующего армией о неготовности артиллерии не принимались во внимание в штабе Волховского фронта. Что касается противника, то для него все атаки первого дня слились в один период боя, который прошёл вполне неплохо: немцы удержали линию обороны.

На следующий день, 11 февраля, части ударной группировки произвели смену полков первой линии: 124-я танковая бригада должна была теперь взаимодействовать с 311-й стрелковой дивизией. В 10 часов утра началась артиллерийская подготовка. На этот раз основной удар артиллерия наносила по участку Макарьевская Пустынь — Смердыня. Однако, когда танки и пехота смогли подойти к немецкому забору, тот оставался целым, и протаранить его не удалось. Бойцы из подразделений 1029-го полка 198-й дивизии и 1067-го полка 311-й дивизии всё же проделали проходы и вместе с танками ворвались на передний край противника. Успех наших частей был обусловлен в том числе и тем, что бойцы дивизий прижимались к разрывам снарядов, произведённым советской артиллерией, и вышли к забору ещё в период артиллерийского наступления.

На 12 февраля советским частям была поставлена задача развивать прорыв. Вслед за 311-й дивизией в бой вводилась 372-я стрелковая дивизия П.А. Радыгина.

Противник отметил переправу советских войск через Тигоду, а также тот факт, что немецкая оборона несколько прогнулась как раз на участке 132-й пехотной дивизии. В донесении в штаб армии упоминалось, что прорыв случился на фронте 96-й пехотной дивизии. Здесь образовалась брешь примерно в 1,5 км шириной и 500 м глубиной. В донесении группы Линдеманна говорится о начале контратаки, но её исход к концу дня был не совсем ясен. Зато к утру 12 февраля стало понятно, что она прошла не слишком успешно.

12 февраля в оперсводке Волховского фронта сказано, что 54-я армия продолжала расширять и углублять прорыв. Из материалов отчёта вырисовывается следующая картина. 1029-й стрелковый полк 198-й стрелковой дивизии смог оседлать дорогу Смердыня — Макарьевская пустынь. Продолжить наступление ему не удалось из-за шквального огня противника. Полк залёг. Вслед за ним подтягивались остальные части дивизии. Лыжный батальон дивизии смог форсировать реку Лезно, отбил контратаку противника и закрепился на занятом рубеже. К этой же речке после боя с немецкими сапёрами вышел мотострелковый батальон 124-й танковой бригады. Сама бригада смогла только приблизиться к реке. В этот день армии удалось несколько расширить занятый участок. Немцы предприняли несколько контратак, но все они потерпели неудачу.

13 февраля в немецкой обороне образовалось несколько брешей, воспользоваться которыми смогла 311-я стрелковая дивизия. Немцы остановили советское продвижение только ценой значительных усилий. Крайне неудачно действовала 372-я стрелковая дивизия, которая при вводе в бой была просто расстреляна противником. Причиной этому стал настоящий хаос, возникший при движении дивизии. Её части заблудились и вводились в бой постепенно. За день дивизия была выбита, понесла очень большие потери и к вечеру 13 февраля оказалась неспособной наступать.

Штабисты, составлявшие материалы доклада о действиях 54-й армии, считали, что день 13 февраля не принёс желаемого успеха. Внимательное сравнение с доступными немецкими документами позволяет сделать вывод, что войска 54-й армии смогли продвинуться на юго-запад. Немецкие попытки контратаковать оказались неудачными. Армия смогла форсировать реку Лезно. Правда, на флангах её ударной группировки оставались мощные немецкие опорные пункты в Смердыне и Макарьевской пустыни. Прорыв по-прежнему был узким, и немцы обрушивали всю мощь своего огня на наступающие войска.

14 февраля советское командование попыталось всеми доступными силами протолкнуть вперёд серьёзно потрёпанную ударную группировку армии. Получалось это не слишком хорошо. Провалилась попытка организовать совместные действия 124-й танковой бригады и 372-й стрелковой дивизии. К этому времени в состав ударной группировки армии была передана и 7-я гвардейская танковая бригада, которая должна была действовать совместно с 58-й стрелковой бригадой.

Наступление началось в 13:20. Частям и соединениям придали две батареи САУ из 1433-го самоходно-артиллерийского полка, которые двинулись в направлении отметки 44,0. Предполагалось, что они прорвутся в тыл противнику и займут там круговую оборону. Чем руководствовалось советское командование, отдавая такое распоряжение, непонятно.

Продвижение этой группы противник встретил сильным огнём. Результат оказался довольно плачевным: пехота ушла в сторону, танки действовали самостоятельно. Ввод в бой второго эшелона не изменил положения. В итоге танки, экипажи которых заблудились в лесу, пришлось отвести на исходные позиции. Повезло, что потери оказались небольшими, однако три советские самоходные установки были потеряны в бою.

Для немцев этот день запомнился тяжёлыми боями и количеством уничтоженных советских танков. На некоторых участках советские части вышли к позициям немецкой артиллерии. Тем не менее угрожающим своё положение противник не считал.

В хаосе лесного боя 15 февраля в немецкой обороне образовались бреши. Однако атака группы 7-й гвардейской танковой бригады вновь успеха не имела. Лишь только когда была создана подвижная группа из частей 124-й и 7-й гвардейской танковых бригад, пехоты 372-й дивизии, лыжников 311-й дивизии и эта группа перешла в наступление, к 19 часам советские бойцы смогли перерезать дорогу Макарьевская пустынь — Вериговщина. Все остальные части армии результатов не достигли и понесли большие потери в безуспешных попытках прорвать оборону противника.

16 февраля план наступления изменился. Теперь командующий 54-й армией собирался выйти на дорогу Шапки — Любань, введя в бой 165-ю стрелковую дивизию. Все боеспособные танки 124-й бригады были переданы в 7-ю гвардейскую танковую бригаду. Вместе с двумя батальонами пехоты она перешла в наступление.

В ночь с 15 на 16 февраля этой группе удалось выйти в район восточнее реки Чудля. Советские части смогли несколько потрепать артиллерийскую группировку противника. Но уже во второй половине дня немцы потеснили советскую группу и отрезали её, заставив занять круговую оборону. На следующее утро к ним пробились лыжники 165-й дивизии, но помощи от самой дивизии добиться не удалось. Атака её 641-го стрелкового полка оказалась неудачной.

Прорыв частей 54-й армии напоминал удар шилом. Никакого серьёзного оперативного успеха войска не добились. Однако про ночную удачу стало известно в штабе фронта, и командующий Волховским фронтом Кирилл Афанасьевич Мерецков приказал принять все меры к его развитию.

Только на следующий день, 17 февраля, к окружённым смогли прорваться советские войска, но в остальном они успеха не имели. 18 февраля в окружении оказались бойцы 58-й стрелковой бригады (её командир подполковник А.Г. Юношев потом возглавит борьбу окружённых), батальон автоматчиков, рота танков (шесть машин), подразделения 641-го стрелкового полка 165-й стрелковой дивизии, а также лыжники. Немцы тем временем подтянули дополнительные силы. Герберт Лох перебросил сюда части 217-й пехотной дивизии. Кроме того, он мог рассчитывать ещё и на 121-ю пехотную дивизию.

К этому времени Сухомлин располагал только 14-й стрелковой бригадой. Соотношение сил явно было не в его пользу. Вдобавок попытку наступления группы 7-й гвардейской бригады с приданной пехотой сорвали собственные артиллеристы: группу накрыл залп реактивных мин.

19 февраля к окружённой группе смог пробиться учебный батальон 165-й дивизии. В тот же день стало ясно, что операция провалилась. Подполковник Юношев решил пробиваться из окружения. Он приказал командиру 2-го батальона 641-го полка капитану Иванову объединить весь личный состав и в ночь на 21 февраля пробиваться на соединение с главными силами 165-й дивизии. Сам Юношев решил прорываться из окружения обходным путём на танке. Больше о нём никто не слышал. Он числится пропавшим без вести.

В ночь на 21 февраля пехотинцы вышли из окружения. Но судьба танкистов так и осталась неизвестной: ни один из шести танков прорваться к своим не смог. В 13 часов поступила радиограмма от командира окружённой танковой роты, сообщавшая, что танки встречены огнём противника.

К этому времени стало понятно, что вся советская задумка потерпела неудачу. Бои продолжались ещё несколько дней, но надежды на успех не было уже никакой. Войска 54-й армии потеряли 6151 человека убитыми и 431 — пропавшими без вести. Немецкие потери составляли около тысячи человек. Итогом наступления стали отбитые у противника квадратные метры территории, не дававшие никаких выгод. Причин неудачи было много. Одна из основных заключается в том, что наспех организованная операция была обречена на провал — особенно в ситуации, когда приходилось иметь дело с таким основательным противником.