Великая Отечественная война началась для ВВС Красной армии с тяжёлых поражений. Буквально за два дня непрерывными атаками немецкой авиации были сметены соединения ВВС приграничных округов. Советские истребительные полки, находящиеся в стадии реорганизации и перевооружения, были не в состоянии на равных противостоять истребителям люфтваффе. Не удивительно, что у многих авиационных командиров практически сразу появились предложения, как переломить сложившуюся ситуацию. Одной из таких попыток улучшить обстановку на фронте стало создание авиаполков, укомплектованных лётчиками-испытателями.

Самые веские доводы смог привести лётчик-испытатель Герой Советского Союза подполковник С.П. Супрун. Не последнюю роль в этом, очевидно, сыграло то, что он был депутатом Верховного Совета СССР. Его товарищ по службе в НИИ ВВС подполковник П.М. Стефановский в своей книге мемуаров «Триста неизвестных» впоследствии так описывал события:

«Когда началась война, он отдыхал в Сочи. Услыхав по радио о нападении на нашу страну гитлеровской Германии, он немедленно направился в Москву, прямо к И.В. Сталину, с просьбой разрешить ему сформировать из лётчиков-испытателей авиационно-истребительный полк и немедленно вылететь на фронт.

– Это очень хорошо, – произнёс И.В. Сталин, – что испытатели готовы помочь нам и на фронте. Но одного полка мало.

– Можно поручить моему другу подполковнику Стефановскому, – ответил Супрун, – организовать ещё один полк истребителей.

– Все равно мало, – сказал И.В. Сталин. – Войне нужны десятки, сотни полков. Постарайтесь организовать в НИИ возможно больше добровольцев. Срок формирования частей – трое суток. По приезде в институт немедленно доложите, сколько полков можно организовать у вас на новых самолётах, и кто будет ими командовать. Все необходимые распоряжения будут отданы. Вам на период формирования предоставляются большие полномочия. До свидания. Желаю вам удачи, товарищ Супрун…»

Степан Павлович вполне отвечал за свои идеи. Он не только освоил около 140 типов самолётов, но и участвовал в боевых действиях в Китае в 1940 году, возглавляя группу истребителей. Супрун прекрасно знал возможности своих коллег — тем более что многие из них прошли через различные локальные конфликты конца 30-х годов. Рассказ Стефановского подтверждается записью в журнале посещений кабинета Сталина за 24 июня под №19: «Супрун, лётчик-испытатель, 20:15-20:35».

Далее Стефановский довольно подробно описывает форсированный процесс формирования новых частей. Он не совсем точно указывает количество формируемых полков особого назначения, не уточняет подробно, каким личным составом укомплектовали части, и ошибочно описывает якобы одновременный вылет на фронт сформированных первыми 401-го и 402-го ИАП:

«В узком руководящем кругу мы немедленно обсудили поставленную перед нами задачу. В Кремль полетело донесение: на базе НИИ ВВС и наркомата авиапромышленности можно создать шесть авиационных полков — два истребительных на МиГ-3, один штурмовой на Ил-2, два бомбардировочных на пикирующих Пе-2 и один дальнебомбардировочный на ТБ-7 (Пе-8). На должности командиров этих частей соответственно подобраны С.П. Супрун, Н.И. Малышев, А.И. Кабанов, В.И. Жданов, В.И. Лебедев и я… Через три дня Супруна, Кабанова и меня вызвали в Кремль к И.В. Сталину.

– Как, формирование полков закончено? – сразу спросил И.В. Сталин.

Первым доложил подполковник С.П. Супрун: к вылету на фронт готова половина его полка, готовность остальных через сутки. Мы с полковником А.И. Кабановым доложили то же самое. Ночью поступил приказ — полкам вылететь в пункты назначения 30 июня 1941 года в 17 часов».

В журнале посещений кабинета Сталина за 28 июня в 22:00-22:10 зафиксирован визит всех троих новоиспечённых командиров полков, при этом Степан Супрун уже успел побывать на фронте.

Очевидно, из-за того, что формирование полков ОСНАЗ проводилось сверхфорсированными темпами, и уже вечером 30 июня 12 МиГ-3 402-го ИАП во главе со Стефановским улетели на Западный фронт, в мемуары закрались некоторые ошибки. Во-первых, далеко не все лётчики в формируемых частях оказались лётчиками-испытателями. Во-вторых, согласно приказу №044 НКО от 27 июня 1941 года, было предписано формировать не шесть, а 10 полков особого назначения:

401-й и 402-й ИАП на истребителях МиГ-3, 403-й ИАП на истребителях ЛаГГ-3;

410-й и 411-й БАП на пикирующих бомбардировщиках Пе-2;

412-й БАП на тяжёлых бомбардировщиках ТБ-7 — впоследствии переименован в 432-й БАП, первоначально планировался как третий полк пикирующих бомбардировщиков;

420-й и 421-й БАП на дальних бомбардировщиках Ер-2;

430-й и 431-й ШАП на штурмовиках Ил-2.

До присвоения номеров в переписке части имели другие наименования: так, к примеру, полки Супруна и Малышева именовались 1-й ИАП ОСНАЗ и 1-й ШАП ОСНАЗ. За исключением четырёхэскадрильных 403-го ИАП и 412-го БАП, почти все части изначально формировались в трёхэскадрильном составе, по 32 самолёта. Своеобразный штат был у 401-го и 402-го ИАП: три самолёта в управлении полка и две эскадрильи по 15 машин. Ещё одним исключением перед отправкой на фронт стал 430-й штурмовой авиационный полк: из него изъяли третью эскадрилью, переформировав её в 38-ю РАЭ.

Забегая вперёд, скажем, что первая эскадрилья 401-го ИАП во главе с С.П. Супруном вступила в бой уже 27 июня. Но обо всём по порядку.

Наряду с предложением Супруна, аналогичный проект был выдвинут от 1-го управления (боевой подготовки) Главного управления ВВС КА. Согласно некоторым данным, автором идеи был начальник отдела 1-го управления полковник С.П. Гращенков — очень опытный лётчик, участник воздушных парадов над Москвой 1939-1940 гг. в составе «красной пятёрки» генерала Лакеева. В состав истребительной группы предлагалось включить опытных строевых пилотов, освоивших истребители МиГ-3, а командовать эскадрильями и звеньями должны были заслуженные командиры, участники боевых действий.

Список кандидатур выглядел внушительно. Группу трёхэскадрильного состава должен был возглавить ветеран войны в Испании командующий ВВС 25-й Армии Герой Советского Союза генерал-майор И.Т. Ерёменко либо командир 43-й ИАД генерал-майор Г.Н. Захаров, сражавшийся в Испании и Китае. Командирами эскадрилий предлагалось назначить участника боёв на Халхин-Голе командира 188-го ИАП Героя Советского Союза майора М.Н. Нога, самого полковника С.П. Гращенкова и «испанца» инспектора-лётчика инспекции ГУ ВВС майора М.Н. Якушина.

Будущие командиры звеньев не уступали комэскам ни в опыте, ни в регалиях: среди них были инспектор-лётчик ВВС МВО майор Е.Н. Степанов (Испания, Халхин-Гол и советско-финская война), заместитель командира 187-го ИАП капитан В.П. Трубаченко (Халхин-Гол), инспектор-лётчик Управления боевой подготовки Главного управления ВВС КА майор Е.С. Антонов (Испания), командир 233-го ИАП майор К.М. Кузьменко (Халхин-Гол и советско-финская война), заместитель командира 16-го ИАП майор А.С. Писанко (Китай и Халхин-Гол) и др. Буквально каждый второй имел звание Героя Советского Союза.

Большинство из 24 лётчиков, рекомендованных на должность рядовых пилотов, были из полков приграничных 8-й и 9-й САД, успевшие освоить новейшие истребители МиГ-3 и прибывшие в Москву для их получения. У них было по 20-40 часов налёта на «МиГе». Большинство из них были опытными лётчиками — такими, как заместитель командира 123-го ИАП капитан Н.П. Мажаев, командиры эскадрилий 122-го и 183-го ИАП капитаны К.Ф. Орлов и А.А. Обозненко, будущие Герои Советского Союза И.Д. Чулков, А.А. Липилин, Г.Н. Жидов. Кроме того, в Москве имелся солидный резерв из нескольких десятков кадровых лётчиков, проходивший отдельным списком.

Подобная «группа асов» действовала против японцев в 1939 году на Халхин-Голе, но в этот раз проект утверждён не был — вероятно, из-за того, что предложение Супруна поступило быстрее. Однако было принято вполне логичное решение разбавить личный состав формируемых полков ОСНАЗ строевыми лётчиками, которые оказались даже в первой группе 401-го ИАП — к примеру, заместитель командира 129-го ИАП майор М.Ф. Кабанов и заместитель комэска по политической части того же полка старший политрук П.Д. Сухоруков, получившие в 401-м ИАП должности заместителей командира эскадрильи. В целом из 40 пилотов полка три человека прибыли из академии ВВС, по одному из военно-политической академии и политуправления ВВС, а 17 — из строевых частей. В 402-м ИАП испытателей было ещё меньше — всего 13 человек, а остальные 16 представляли ВВС. В итоге роль истребительных групп асов, вооружённых новейшими самолётами, была де-факто возложена на 401-й и 402-й ИАП ОСНАЗ.

В итоге ни один из полков ОСНАЗ не был полностью укомплектован лётчиками-испытателями: даже создававшиеся первыми 401-й, 402-й, 410-й и 430-й полки имели до 50% лётчиков из строевых полков. Идущие следом 403-й, 411-й и 431-й полки ОСНАЗ были уже полностью сформированы из личного состава ВВС КА. При этом 403-й ИАП и 431-й ШАП получили переименованием из 33-го ИАП и 74-го ШАП. В 411-й БАП назначили командиром лётчика-испытателя майора В.И. Жданова, но сам полк был просто переименован из 16-го СБАП, личный состав которого переучился на Пе-2 ещё весной 1941 года. Интересно, что новые номера закрепились не за всеми частями — так, 403-й и 431-й полки почти сразу вернулись к своим прежним номерам.

Особенностью 432-го, 420-го и 421-го БАП, вооружённых дальними бомбардировщиками ТБ-7 и Ер-2, было укомплектование значительным числом кадров из ГВФ и Главсевморпути, хотя основной костяк и этих полков составили обычные строевые лётчики — так, костяком 432-го БАП стала 2-я эскадрилья 14-го ТБАП, переучившаяся на ТБ-7 с ТБ-3 весной 1941 года. Из-за проблем с надёжностью техники, подбором и тренировкой людей эти полки смогли подготовить часть экипажей только через два месяца, а боевые действия начали в ночь с 10 на 11 августа 1941 года, когда 12 самолётов 432-го и 420-го БАП бомбили цели в районе Берлина.

Так как личный состав 403-го ИАП, 431-го ШАП и 411-го БАП остался довоенным, оставим боевые действия этих частей за рамками публикации.

Как уже было сказано, первым в бой частью сил пошёл 401-й ИАП — уже 27 июня, через три дня после начала формирования. К этому моменту большинство истребительных частей ВВС ЗФ были разгромлены, а оставшиеся боеспособные полки 43-й ИАД 26-27 июня перебазировались в район Могилёва. Направление Минск – Смоленск остались прикрывать только И-153 169-го ИАП, поэтому перелетевшие утром 27 июня на аэродром Зубово (12 км южнее Орши) 12 МиГ-3 подполковника Супруна стали единственными современными истребителями на фронте от Борисова до Полоцка.

Однако вместо того, чтобы дать бой асам Геринга, испытатели вынуждены были сосредоточиться на совершенно другой задаче: ведя разведку в своих интересах, штурмовать немецкие мотоколонны на шоссе Минск – Борисов и переправы через Березину. В течение 27-29 июня эскадрилья выполнила 126 вылетов, выпустив 49 реактивных снарядов и сбросив 28 ФАБ-50. Лётчики доложили об уничтожении 80 автомобилей, 7-8 танков, до двух рот пехоты. Зенитным огнём было повреждено семь «МиГов», 27 июня подполковник Супрун заявил о сбитом им в районе Орши корректировщике Хш-126.

29 июня лётчики 401-го ИАП впервые столкнулись с немецкими истребителями: в районе Орши произошёл безрезультатный воздушный бой с 10 самолётами, идентифицированными как Ме-109. Вероятно, это были двухмоторные Bf 110, которые в тот день действовали по советским аэродромам в указанном районе.

Люфтваффе не успевали за стремительно продвигающимися танкистами, поэтому немецкие истребители могли прикрывать свои войска лишь в районах Минск – Борисов, Березино и Бобруйск. Советское командование использовало представившуюся оперативную паузу и пополнило ВВС ЗФ не только ударной авиацией, но и новейшими истребителями. Кроме 401-го ИАП, это был 41-й ИАП, который 27 июня с тремя десятками МиГ-3 был перебазирован в Могилёв, а ещё 10 «МиГов» полка сели на аэродроме Боровское и действовали отдельной группой. На следующий день в Оршу и далее на аэродром Зябровка под Гомелем перелетели 25 МиГ-3 126-го ИАП. В Идрицу начал перебазироваться 402-й ИАП, где ко 2 июля сосредоточились две эскадрильи, имевшие 23 МиГ-3.

Однако противник не собирался давать Западному фронту время на организацию обороны, и немцы, сосредоточив силы и подтянув тылы, продолжили наступление. Советская сторона ответила действиями авиации: ВВС фронта беспрерывно атаковали переправы и механизированные колонны 2-й и 3-й танковых групп.

401-й ИАП работал в общей команде, выполняя вылеты на штурмовку, разведку, прикрытие войск и сопровождение бомбардировщиков в районе Борисова, прикрывал Оршу и Могилёв. За 30 июня и 1 июля было выполнено ровно 100 боевых вылетов, сброшено 15 ФАБ-50 и 10 АО-25, выпущено 12 РС, уничтожено 30 автомобилей, подбито пять танков, подавлен огонь семи зенитных установок. Кроме того, лётчики полка провели семь воздушных боев и без потерь заявили о победе над двумя Ме-109 и двумя Ю-88. 1 июля выполнили несколько вылетов на перехват немецких самолётов с аэродрома Идрица и лётчики 402-го ИАП.

Уже 2-3 июля немецкие истребители были перебазированы на передовые аэродромы, и против Западного фронта оказалось сразу семь групп «Мессершмиттов»: II./JG 52, III./JG 53 и III./JG 27 сели в Слободе в 50 км восточнее Минска, IV./JG 51 — в Яловице в 40 км восточнее Минска, а I. и II./JG 51 присоединились к III./JG 51 в Бобруйске. Асы люфтваффе сразу же начали активную работу по нейтрализации ВВС Западного фронта.

2 июля 401-й ИАП понёс первые потери в воздухе: четыре МиГ-3 были подбиты, а один сбит немецкими истребителями. Так, в разведывательном полёте в районе Борисова звено МиГ-3 было атаковано Bf 109F из 12./JG 51. Капитан И.И. Дубовой погиб, а старший лейтенант А.Г. Кубышкин разбил самолёт на вынужденной посадке, но на следующий день вернулся в полк. Победы над «МиГами» заявили лейтенант Хупперц (Lt. Herbert Huppertz) и фельдфебель Фрибель (Fw. Herbert Friebel).

Ответом 401-го ИАП по итогам дня стал сбитый в бою между шестёркой МиГ-3 и девятью «Мессершмиттами» севернее Борисова Bf 109F-2 W.Nr.8132 из 11./JG 51 — к сожалению, подробностей в документах обеих сторон нет. Всего за день было выполнено 52 вылета, из них на сопровождение СБ — 20, на разведку — 10, на перехват — 10, на патрулирование — три. Израсходовано 12 АО-25 и шесть РС, в пяти воздушных боях заявлено о победах над Ю-88 и двумя Ме-109. В ходе штурмовок мотоколонны в районе Борисова было уничтожено 15 автомобилей и подавлен огонь пяти зенитных орудий.

В этот же день начал полноценную боевую работу 402-й ИАП: 12 МиГ-3 прикрывали железнодорожные перевозки по направлению Идрица – Себеж. Выполнив 36 боевых вылетов, лётчики заявили сбитый звеном Ю-88.

На следующий день люфтваффе активизировали действия по уничтожению советской авиации на аэродромах. Пострадали аэродромы Пронцевка, где были уничтожены два И-153 169-го ИАП и повреждены два СБ 214-го СБАП, и Бешенковичи, где жертвами атак стали семь неисправных самолётов 128-го СБАП и 161-го РезАП: четыре И-15бис, два И-16 и один СБ.

401-й ИАП ответил штурмовкой аэродрома у Лепеля — предположительно, Большие Ситцы. Было заявлено уничтожение 18 самолётов, что не подтверждается противником; ответным зенитным огнём четыре МиГ-3 были повреждены. Всего за 3 июля был выполнен 41 вылет, проведено четыре воздушных боя, сбито два Ю-88 и один «Хе-113». Кроме того, в оперсводке 23-й САД отмечена победа подполковника Супруна над Хш-126 в районе Борисова.

402-й ИАП продолжал 12 экипажами прикрывать район Идрицы, выполнив 39 боевых вылетов и заявив за день три победы над Ю-88 (майор К.А. Груздев, капитан Н.П. Баулин и старший лейтенант М.Е. Чуносов). Один Хш-126 поделили между майором А.В. Плетюхиным и старшим политруком М.С. Шадриным, а старший лейтенант Л.Д. Анпилогов сбил «Шторх». К сожалению, все эти победы на подтверждаются немецкими данными. Собственные потери составили два повреждённых в бою МиГ-3, один из которых был разбит на вынужденной посадке.

К вечеру 3 июля дивизии 57-го мотокорпуса 3-й танковой группы вермахта вышли к Западной Двине в районе Полоцка, а 39-й мотокорпус взял Лепель и начал продвигаться к Витебску и Сенно. Части VIII авиакорпуса люфтваффе активно содействовали продвижению танкистов, обрушив на следующий день удары на советские аэродромы и войска 22-й Армии.

Пятница 4 июля стала поистине чёрным днём для 401-го и 402-го полков. В 06:15 на аэродром Идрица состоялся налёт немецких бомбардировщиков (вероятно, двухмоторных Bf 110 из эскадры ZG 26). В результате бомбардировки 402-й ИАП потерял пять «МиГов» уничтоженными, ещё семь были повреждены, а один сбит в воздушном бою.

Несмотря на тяжёлые потери, полк совершил за день 33 боевых вылета, прикрывая район Идрицы и Опочки. В воздушных боях были заявлены пять побед над Ме-110 и До-217 (подполковник П.М. Стефановский, майор Д.Л. Калараш, капитан Г.Я. Бахчиванджи, старший лейтенант М.Е. Чуносов и лейтенант А.Ф. Асонов). Эти заявки имеют под собой основания: из вылетов в этот район не вернулось несколько немецких самолётов. Экипажи двух Bf 110C-5 из разведывательной эскадрильи 4.(F)/33 (W.Nr.2259 «G7+VB» и W.Nr.2261 «H8+AM») пропали без вести, также в районе Полоцк – Невель был потерян бомбардировщик Do 17Z W.Nr.2841 «5K+HR» из 7./KG 3. Ещё два Do 17Z – W.Nr.3354 «5K+NT» из 9./KG 3 и W.Nr.2797 «U5+ZT» из 9./KG 2 получили повреждения. В 19:30 шесть исправных «МиГов» 402-го ИАП перебазировались на аэродром Великие Луки.

401-й ИАП начал боевую работу 4 июля со вполне рутинного полёта в 06:00-06:58 на бомбометание по колоннам на дороге в районе Толочин – Приямино. Девять МиГ-3, ведомые подполковником Супруном, сбросили 12 ФАБ-50; было уничтожено 15 автомобилей, до роты пехоты, подавлен огонь пяти зенитных установок. Кроме того, в районе цели был сбит связной самолёт, идентифицированный как «Шторх». Огнём зенитной артиллерии был сбит один МиГ-3, старший лейтенант Ю.В. Кругликов погиб.

В 10:00-11:00 девять МиГ-3 подполковника Супруна сопровождали девятку СБ 213-го СБАП в район Приямино – Крупки, где в районе цели был сбит Хш-126. В 15:00-16:00 вылет был повторён в том же составе. В районе цели произошёл бой с группой немецких бомбардировщиков, прикрытых истребителями. Дальнейшие события известны по нескольким документам, и самый первый по времени — оперативная сводка №13 штаба 23-й САД от 18:00 того же дня:

«213-й СБАП. 15:00-16:20 12 СБ с Н=2500 под прикрытием истребителей бомбардировали мотомехколонну на дорогах в районе Крупки. О результатах бомбометания к моменту составления сводки сведений не поступало.

214-й СБАП 4 СБ с высоты Н=2500 в общей колонне с 213-м СБАП и под прикрытием истребителей бомбардировали те же цели.

Истребительная группа подполковника Супрун. 15:00-16:00 9 МиГ-3 прикрывали сопровождением 214-й и 213-й СБАП по маршруту и в районе цели. К моменту составления сводки данных о воздушных боях не поступало. Не вернулся на свой аэродром подполковник Супрун».

Подробности боя содержатся в истории 263-го ИАП, преемника 401-го ИАП: «Над целью наши самолёты были встречены 12 вражескими истребителями Ме-109. Сбросив бомбы на голову врага, девятка наших истребителей завязала неравный бой. Подполковник Супрун дрался один против четырёх. На первой же минуте боя один Ме-109 вспыхнул и врезался в землю, второй был подбит и вышел из боя. К оставшимся двум стервятникам прилетела ещё пара Ме-109. Свыше 20 минут вёл товарищ Супрун этот неравный бой… В этом бою, сбив один самолёт врага и один подбив, смертью героя погиб любимый командир полка – Герой Советского Союза Степан Павлович Супрун. Всего в этом бою нашей девятки против 20 истребителей и группы бомбардировщиков врага наши лётчики сбили два Хе-111 и один Ме-109, а четырёх подбили. Свои потери: погиб товарищ Супрун и выпрыгнул на парашюте старший лейтенант Астапов…»

В своих мемуарах П.М. Стефановский передаёт рассказ непосредственного участника боя командира эскадрильи майора В.И. Хомякова:

««Миги» 401-го ИАП сопровождали три девятки СБ и пять Ил-4. Стояла облачная погода, 7-8 баллов. В воздухе – дымка. С.П. Супрун, верный своему принципу, находился впереди… Из полёта на аэродром не вернулись самолёты командира полка и лётчика старшего лейтенанта Остапова. Сначала все решили, что они, как и в прошлый раз, занялись доразведкой. Но время продолжительности полёта истекло, Супрун и Остапов всё не появлялись…

Через два дня в полк пришёл старший лейтенант Остапов. Доложил, что в бою преследовал бомбардировщик «Кондор» и был сбит сам. Перед этим видел в воздухе нашу группу самолётов, о судьбе командира полка ничего не знает…»

Документы советской стороны и воспоминания Хомякова дополняют заявки на победы лётчиков группы IV./JG 51, которые с 15:25 до 16:30 по московскому времени всеми тремя эскадрильями действовали в районе Борисова. Немецкие истребители провели несколько результативных боёв и заявили победы над 10 СБ. Кроме того, в 15:35 один истребитель, идентифицированный как «ZKB-19», сбил фельдфебель Хайнц Геркен (Fw. Heinz Gerken), для которого это была восьмая личная победа.

По горячим следам штаб 23-й САД составил короткую справку:

«04.07.41 Герой Советского Союза подполковник Супрун С.П. в 13:00 вылетел во главе 10 самолётов МиГ-3 с задачей сопровождения СБ для бомбардировки в район Борисов. Во время следования к цели подполковник Супрун (со слов участников полёта) шёл далеко впереди и выше, на обратном пути, после разворота, полковника Супруна в строю не было. Так как он был далеко от строя и гораздо выше его, то момент его гибели никто не определил».

Судя по документам, которые подтверждают воспоминания участников, лётчики не смогли точно описать обстоятельства гибели своего командира, так как потеряли с ним визуальный контакт ещё до начала боя — «МиГ» Супруна шёл в дымке впереди и выше основной группы. Версия о затяжном бое с группой немецких истребителей, очевидно, придумана позже, чтобы максимально добавить гибели Героя Советского Союза героизма.

Обстоятельства последних минут жизни Степана Супруна вскоре выяснились. Уже 8 или 9 июля один из местных жителей передал в штаб 23-й САД значок депутата ВС СССР, медаль «Золотая Звезда» №461, обгоревшие документы и пистолет ТТ. Оказалось, что жители деревень Монастыри, Паньковичи и Сурновка (все 6-7 км южнее Толочина) были очевидцами того, как на опушке леса приземлился подбитый самолёт. Лётчик не смог выбраться из кабины и погиб в горящей машине. На основании этих свидетельств 9 июля командиром 23-й САД полковником В.Е. Нестерцевым начальнику штаба ВВС ЗФ полковнику С.А. Худякову было направлено донесение: «При возвращении группы бомбардировщиков, сопровождаемой девяткой МиГ-3, десятым шёл подполковник Супрун. Отделившись от группы и желая произвести разведку по дороге Борисов – Орша, снизился до малой высоты и, по-видимому, был сбит огнём с земли. В районе Толочина был найден сгоревший самолёт и труп лётчика. В обломках найдена «Золотая Звезда»».

Донесение полковника Нестерцева является плодом его умозаключений на основе докладов лётчиков и рассказа местного жителя и никоим образом не может быть принято за описание реально происходивших событий. Да, место падения самолёта находится примерно посередине прямой линии от Крупок до аэродрома Зубово, в районе южнее Толочина, но никакой информации о разведке дорог, якобы предпринятой Супруном, комдив получить, разумеется, не мог.

Из расчёта хронометража вылета, первоначальных докладов лётчиков и заявки на победу фельдфебеля Геркена наиболее вероятен следующий ход событий: летевший впереди и выше основной группы МиГ-3 Супруна при подходе к Крупкам был атакован группой Bf 109 из 10./JG 51 и подбит. Немецкие документы могли бы рассказать, произошло это в напряжённом бою, или советский ас стал жертвой внезапной атаки, но их нет, поэтому подробности мы можем не узнать никогда. Степан Павлович попытался тянуть на подбитом самолёте к аэродрому, пролетел 30 км от места боя, но не смог продолжить полёт из-за повреждений самолёта или ранения. Ему хватило сил выполнить вынужденную посадку, однако выбраться из горевшего самолёта он уже не смог.

Летом 1960 года в результате поисков, инициированных братом Степана Супруна Фёдором Павловичем, были найдены обломки «МиГа» и останки лётчика. В том же году подполковник Супрун был захоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Для молодого немецкого аса Хайнца Геркена победа 4 июля 1941 года стала последней — уже утром 26 июля он был сбит в районе Ельни и попал в плен, из которого не вернулся.

Несмотря на потерю командира, 401-й ИАП сохранил боеспособность: в полку были опытные командиры майоры В.И. Хомяков, М.Ф. Кабанов, В.Е. Голофастов, которые продолжили сражаться, несмотря на нарастающее давление со стороны люфтваффе.

5 июля в состав ВВС ЗФ прибыли ещё два полка особого назначения. Утром на аэродроме Смоленск приземлились 18 Пе-2 410-го БАП с задачей перелететь дальше в Витебск и войти в состав 12-й САД ВВС 22-й Армии, а на аэродром Зубово перебазировались 22 Ил-2 430-го ШАП. Немецкое наступление на правом фланге Западного фронта было в целом предугадано советской стороной, и для противодействия в авральном порядке выдвигались 7-й и 5-й мехкорпуса, а также собиралась группировка ВВС. Первую скрипку должны были сыграть три полка 46-й САД, переданной из МВО: её 95-й СБАП был полностью укомплектован новыми Пе-2, а 134-й СБАП в две эскадрильи летал на Ар-2. Однако и прибывшие 410-й БАП и 430-й ШАП с опытным лётным составом были как нельзя кстати.

Кроме ударных частей, в состав 12-й САД направлялись и истребители: для усиления Витебского направления утром 5 июля был переброшены 10 МиГ-3 группы майора А.П. Анистратенко.

Немцы отметили усиление противодействия в воздухе, и в тот же день вновь начали атаки советских аэродромов. В 10:45 две девятки бомбардировщиков атаковали смоленский аэродром, где сгорел один и получили повреждения четыре Пе-2 410-го БАП. Однако это был только пролог, и основные события развернулись после полудня.

Оставшиеся 13 исправных самолётов, выполнив вылет на бомбардировку немецкого плацдарма у города Дисна, около 13:00 приземлились в Витебске. Это решение было спорным: из-за постоянной угрозы налётов командир 12-й САД ещё накануне перебросил все исправные бомбардировщики дивизии на полевой аэродром Каменка. В итоге, по советским данным, с 12:25 до 17:20 аэродромом Витебск четырежды подвергся атакам групп численностью до 12-14 истребителей.

Пилоты 161-го РезАП и группы Анистратенко смогли отбить две первых атаки. В воздушном бою были потеряны три самолёта (МиГ-3, И-16 и И-15бис), ещё по одному повреждённому МиГ-3 и И-16 были разбиты на посадке. Два последующих удара советские истребители отразить не смогли, в результате на аэродроме осталось только четыре способных подняться в воздух Пе-2. Жирную точку поставили экипажи 29 бомбардировщиков Do 17Z из III./KG 2 и III./KG 3, которые в 17:40 и 18:20 буквально засыпали аэродром бомбами. Согласно немецким данным, на земле сгорели 22 самолёта, а ещё 17 были повреждены.

При попытке взлететь попал под бомбы и сгорел Пе-2 командира 3-й эскадрильи 410-го БАП капитана М.В. Чернышенко, а экипаж старшего лейтенанта А.И. Латенко смог взлететь и атаковал строй немецких бомбардировщиков… сбросив на них бомбы! Согласно отчёту полка, два Ю-88 взорвались в воздухе. Интересно, что эскадрилья 8./KG 3 действительно потеряла «от огня противника» Do 17Z W.Nr.2889 «5K+HS» в районе Витебска, а ещё один, W.Nr.1209 «5K+OS», произвёл вынужденную посадку из-за отказа двигателя и был полностью уничтожен.

Потери советской стороны подсчитать практически невозможно. Была уничтожена неисправная техника 161-го РезАП и пяти полков 12-й САД, документы по учёту потерь которых неизвестны. Группа майора Анистратенко потеряла все 10 МиГ-3, 410-й БАП безвозвратно лишился пяти Пе-2, а ещё шесть требовали серьёзного ремонта. После налёта в 410-м БАП осталось всего семь боеготовых бомбардировщиков.

В 17:30 на аэродроме Великие Луки были уничтожены два МиГ-3 402-го ИАП, после чего полк Стефановского фактически сократился до размеров звена и реальной угрозы врагу уже не представлял. До 11 июля им было выполнено ещё 140 боевых вылетов, в основном, на прикрытие своего аэродрома. После этого, сдав три исправных и два неисправных МиГ-3, полк убыл в тыл за самолётами, где большинство лётчиков-испытателей вернулись к прежним местам службы. Всего лётчиками 402-го ИАП было выполнено около 250 боевых вылетов, заявлено 26 побед. Далее 402-й ИАП был переформирован в обычный армейский полк.

Фактически части VIII авиакорпуса люфтваффе 5-6 июля полностью расправились с авиацией 22-й Армии, а последние самолёты 12-й САД, отведённые на аэродром Каменка, 8 июля были добиты немецкими самолётами.

401-й ИАП продолжал воевать. 5 июля «на прочность» его проверили пилоты JG 51 во главе с самим Вернером Мельдерсом. Начало было положено в 12:25, когда «Мессершмитты» из 1./JG 51 атаковали аэродром Зубово. Патрулирующие в воздухе МиГ-3 401-го ИАП приняли бой. Прикрыть аэродром удалось, однако в воздушном бою немцы сбили два «МиГа». Победы заявили комэск обер-лейтенант Фридрих Эберле (Oblt. Friedrich Eberle) и лейтенант Хайнц Бэр (Lt. Heinz Bär). Уже через 40 минут в том же районе отметился и сам оберст-лейтенант Мельдерс. В 13:10 он заявил два «И-17», сбитых в бою над советским аэродромом. Документы 23-й САД подтверждают потерю пары МиГ-3 в воздушном бою, кроме того, в ходе штурмовки на земле сгорел ещё один истребитель. Противник потерь не понёс.

Эти два боя были весьма болезненными для 401-го ИАП: были потеряны пять самолётов, погибли три лётчика. На взлёте был сбит и погиб капитан А.М. Ивакин (Ивахин), в бою погиб младший лейтенант И.И. Истомин, подбиты и выполнили вынужденные посадки младшие лейтенанты С.Д. Герасимов и Н.Е. Зорин. Самолёт лейтенанта Л.Е. Башкирова после вынужденной посадки немецкие истребители сожгли на земле. Кроме того, своими зенитчиками в 17:30 был сбит и погиб капитан Е.Г. Уляхин. Несмотря на тяжёлые потери, лётчики 401-го ИАП выполнили за день 44 вылета. Было сброшено 18 ФАБ-50, 12 АО-12, выпущено 24 РС, уничтожено до 30 автомобилей, 15 танков, 10-15 повозок.

6 июля настал черед 430-го ШАП: аэродром Зубово трижды подвергался налётам. Сначала в 12:15 пара Bf 110 сбросила бомбы SD-2, затем в 17:15 девятка Ju 88 под прикрытием Bf 109 бомбила 250- и 500-кг бомбами, а последний удар в 20:30-21:00 вновь нанесли Bf 110. «МиГи» 401-го ИАП дважды вели бой, но отразить последний удар не смогли. На взлёте был сбит истребитель старшего лейтенанта Е.И. Михайлова, повреждения получили 13 Ил-2. Штурмовики 430-го ШАП выполнили за день 13 боевых вылетов и сбросили на врага 52 ФАБ-50. Два самолёта, получившие повреждения, произвели вынужденные посадки. На следующий день полк потерял ещё четыре «Ила», и в строю осталось всего четыре боеготовых самолёта.

Лётчики 401-го ИАП сделали за 6 июля 52 боевые вылета на штурмовку и провели пять воздушных боёв. Было сброшено шесть ФАБ-50 и шесть АО-25, уничтожено 15 автомобилей, 25-30 повозок. Из разведывательного полёта не вернулся младший лейтенант М.И. Ершов. На следующий день 401-ый ИАП получил пополнение, которое привёл на аэродром Зубово заместитель командира полка капитан К.К. Коккинаки.

В последующие дни, с 7 по 11 июля, лётчики 401-го ИАП произвели 227 боевых вылетов и в двух десятках воздушных боёв заявили 15 побед (два Ме-110, восемь Ме-109, два Хе-111 и три Ю-88). В ходе штурмовок было уничтожено 15 автомобилей, паровоз и несколько вагонов. Потери составили пять сбитых и три подбитых МиГ-3, погибли два лётчика.

11 июля 401-й ИАП в составе 11 МиГ-3 перелетел на аэродром Горки, а 13 июля ещё дальше — в Смоленск, где вошёл в оперативное подчинение штаба 43-й ИАД. С 11 по 24 июля полк выполнил ещё 128 боевых вылетов, в основном, на прикрытие аэродромов Горки, Смоленск. Потеряв ещё пять МиГ-3, полк сдал оставшиеся самолёты частям 23-й САД и убыл в тыл на пополнение.

Ещё раньше, 16 июля, сдав оставшиеся три Ил-2, убыл 430-й ШАП. С 6 по 15 июля этот полк выполнил около 100 боевых вылетов (точное количество неизвестно). При этом в боях было потеряно 14 Ил-2, пропали без вести восемь лётчиков, а ещё четверо были ранены. Пять Ил-2 были потеряны по не боевым причинам, два самолёта уничтожены из-за невозможности эвакуации с аэродрома Шаталово.

В итоге 401-й ИАП и 410-й БАП продержались на фронте до начала августа, получив в качестве пополнения 12 МиГ-3 и семь Пе-2.

410-й БАП сдал 2 августа два последних Пе-2 в 140-й СБАП и убыл в тыл, где был расформирован. За месяц своего существования полк выполнил 235 боевых вылетов (из них 47 на разведку), на противника было сброшено 130 тонн бомб, стрелками заявлено 15 сбитых истребителей. Собственные потери составили 52 члена экипажей и 33 Пе-2, из них 12 не возвратились из боевых вылетов, 10 сбиты в воздушных боях, семь уничтожены на аэродромах, а четыре разбиты в авариях и катастрофах.

401-й ИАП, который из-за некомплекта самолётов в документах 43-й ИАД именовался «группой Коккинаки», выполнял боевую работу с 24 июля до 8 августа. В состав группы включили остатки эскадрилий 23-го ИАП капитана Турова на МиГ-3 и 403-го ИАП капитана М.Я. Федотова на ЛаГГ-3. Собственно, история 401-го ИАП ОСНАЗ закончилась 6-8 августа, когда полк в рамках общего переформирования ВВС ЗФ сдал оставшиеся пять МиГ-3 и три ЛаГГ-3 с экипажами в 129-й ИАП и убыл на переформирование, после чего воевал до конца войны как 263-й ИАП. Согласно документам полка, с 27 июня по 8 августа было выполнено 1573 боевых вылета и сбито 56 самолётов противника. Собственные потери составили 35 лётчиков, из которых 18 погибли, 10 пропали без вести и семь получили ранения. В воздушных боях и от огня с земли было потеряно 27 МиГ-3, ещё не менее 12-13 самолётов были списаны из-за повреждений.

Полки ОСНАЗ попали на фронт в тяжёлый момент, когда ВВС Западного фронта понесли огромные потери и не могли эффективно противостоять 2-му Воздушному флоту люфтваффе. В сложных условиях полки испытателей помогли временно «залатать прорехи». Особенно показательна в этом плане роль 401-го ИАП, ставшего стержнем в построении 23-й САД и долгое время сдерживавшего авиацию противника на важнейшем направлении Борисов – Орша – Смоленск.

Увы, командование ВВС ЗФ с самого начала использовало потенциал 401-го ИАП не по назначению. Драгоценный ресурс новейших истребителей и опытных экипажей расходовался на штурмовки наземных войск противника и разведку. Вместо использования в качестве «группы асов» для завоевания господства в воздухе на важнейших направлениях, полк работал как обычная «рабочая лошадка».

Опыт боёв показал, что и полки, укомплектованные новой матчастью, лучшими лётчиками-испытателями и подготовленными пилотами ВВС с боевым опытом, в прямом противостоянии с истребительными группами люфтваффе несут тяжёлые потери при весьма скромных успехах. Показательными в этом плане стали гибель подполковника Супруна и тяжёлые потери 401-го ИАП в боях 4-7 июля. Нескольких таких полков было совершенно недостаточно даже для локального успеха в противостоянии с военной машиной люфтваффе — необходимо было менять всю структуру ВВС КА, совершенствовать систему подготовки и налаживать производство современных самолётов и моторов. Только после проведения подобных мероприятий стало возможно бороться с противником с шансами на успех.