Дуня
Мы с Дуней приходим в кафе – переждать часок между занятиями, на улице внезапно льет дождь, и мы прячемся под навес. Дуня уверенно садится за столик, официант приносит меню, там – яркие картинки, и Дуня показывает на пиццу «Четыре сыра». Раньше я и не предполагала, что она любит именно такую. Для Дуни ожидание тянется долго, особенно критичным становится тот момент, когда официант выносит из кухни чей-то чужой заказ и несет пиццу за другой столик. Я говорю: «Дуня, ты ждешь». И включаю таймер. Отмеряю на нем 5 минут, Дуня успокаивается. Она понимает – ее не обманули, сотрудники кафе не ошиблись. Просто нужно подождать, пока медленно убывающий кружок исчезнет, и телефон начнет пищать.
Этому навыку Дуню научили в реабилитационном центре, где мы уже полтора года занимаемся АВА–терапией. Дуне 9 лет, и у нее аутизм. Раньше она не могла общаться с нами, не понимала речи и даже не знала, что она – Дуня.
Я не ждала от Дуни особенных успехов. С самого начала, с момента постановки диагноза, у меня не было иллюзий. Я не обманывалась мыслью, что Дуня может исцелиться. Да это было и не нужно. Ребенок с аутизмом не болен в привычном понимании этого слова, он просто имеет особенности мышления, отличия в устройстве мозга. А мои собственные многочисленные болезни, как в детстве, так и во взрослом возрасте, научили меня принимать чью-либо немощь как данность.
Мне предлагали очень много разных методов. От диет до дельфинотерапии. Что-то мы пробовали, на что-то осознанно не тратили время и силы. Результатов не было, Дуня оставалась дикой девочкой, самым тяжелым было то, что она вообще меня не слышала. Никого не слышала. А я просто хотела, чтоб и ее, и наша жизнь стала чуточку легче.
Несколько лет Дуня ходила в коррекционный сад, ей нравилось там, но методики, применяемые педагогами, подходили лишь вербальным детям – тем, кто умеет говорить и воспринимает речь как средство общения. Дуня таких способностей лишена. Сад освобождал мне руки, и я могла заниматься старшим сыном Родионом и маленькой Еленой (все трое детей – погодки). И все же мысль о том, что мы упускаем Дунино драгоценное время, не давала мне покоя.
Я снова и снова возвращалась к Прикладному анализу поведения – методике по обучению детей с аутизмом, эффективность которой была доказана учеными. Московские цены на АВА сильно кусались, и мы даже не думали о том, чтобы начать заниматься. Потом я узнала, что та же терапия в Кыргызстане стоит в несколько раз дешевле. Я сразу же списалась с центром «АВС», специалисты показались мне очень грамотными – когда-то я и сама обучалась прикладному анализу поведения, чтобы лучше понимать Дуню. Мы обсудили этот непростой вопрос с мужем, собрали чемоданы, всей семьей сели в машину и спустя 5 дней дороги оказались в Бишкеке.
К хорошему очень быстро привыкаешь, и сейчас я уже не могу себе представить, как мы умудрялись выживать до приезда в Бишкек и начала занятий. Через 3 недели обучения в центре Дуня показала пальцем на бутылку с водой, и я не смогла поверить своим глазам. Родион тоже был в шоке. Указательный жест – один из базовых навыков – у Дуни отсутствовал и не грозил когда-либо появиться. Дуня начала повторять движения и звуки за другими людьми, а Родион и Елена пришли в восторг – стало гораздо интереснее играть вместе. Они начали показывать Дуне разные танцевальные движения и очень радовались тому, что она повторяла.
Я была очень тронута, когда увидела Дунин рисунок солнышка, смешного, с унылым выражением лица и лучиками вразброс. Потом Дуня смогла нарисовать гусеницу, человечка и геометрические фигуры: треугольник, квадрат. Казалось бы, это несложные вещи, и так умеет любой ребенок. Но для Дуни это Эверест. Раньше она только фанатично размазывала краски по бумаге (и стенам). Вчера Дуня нарисовала кривых, но очевидно узнаваемых Ежика и Кроша из «Смешариков». Эти рисунки вызывают у нас робкую радость – Дуня открывается для нас, становится более понятной.
Нет комментариев