Хрупкость +171

Kris11 автор
1. beginning
30 августа 2014, 00:55
Золотой круг.
Кто-то убьёт дважды, чтобы попасть в круг.
Кто-то умрёт дважды, лишь бы быть незамеченным ими.
Я — омега Лухан, китаец, имею кукольное личико и больше ничего. На этом, к сожалению, заканчивается моя скромная биография и мой список наград в этом мире. Хотя нет, есть ещё что-то очень маленькое и единственное ценное для меня - это моя хорошая успеваемость и математический склад ума, именно он помог мне при поступлении в один из лучших и высших китайских учреждений.
Мое хобби — это футбол. Раньше я думал всерьёз им заняться, но такое не подобает омеге. Вообще, всё в этом мире расстелено перед альфами, и со временем все свыкаются с такой ситуацией, в том числе и я.
Моя семья никогда не была богатой, не отличалась чем-то эдаким, поэтому всего, что у меня есть, я добился сам. Чтобы не быть обузой, я даже съехал в общежитие, но через некоторое время опять вернулся. Сейчас мне всего лишь 21 год. И, да, жизнь у омег ужаснее, нежели вам могли рассказать. В моем положении я мечтал родиться бетой. Спросите почему? Я могу привести кучу примеров, но не буду, вы их узнаете со временем.
***
Время бешено тикает, и кажется, что это тиканье ничто не остановит. Я уже битый час стою в очереди к гинекологу, и вот, наконец, меня вызвали в кабинет. Немного нервничаю, ведь это мой первый поход в такое место, но, всё-таки, захожу. К счастью, врач-бета занят и не обращает внимания на мое пунцовое личико. Кстати, работа — это один из главных плюсов альф и бет. Если ты омега, забудь о всякой работе, думай только о пелёнках и о еде.
Врач поднимает на меня свой немного хмурый взгляд, в котором читается явная усталость.
— Прошу, садитесь, — любезно произносит он и указывает на стул.
На ватных ногах я присаживаюсь, пытаясь скрыть свой смущённый взгляд.
— Вы первый раз на осмотре? — он всё-таки раскусил меня, значит, фигово я скрываюсь.
— Д-да, — мой голос предательски садится.
— Не бойтесь и проходите за ширму.
В этом любезном "не бойтесь", кажется, нет ничего такого, но я очень боюсь. Прохожу за ширму, и не знаю, что делать. Чёрт, надо было соглашаться с мамой сходить. Кажется, я слишком долго возился, и врач сам зашёл.
— Раздевайтесь, — немного устало, с нотками раздражения, произнёс молодой доктор. Ещё бы, конец рабочего дня, а тут девственная душа пришла на осмотр.
Немного негодующе пялюсь на него. Видимо, это я тоже делал слишком долго, потому что врач не выдерживает, опускается на колени и сам начинает расстёгивать мой ремень на джинсах. От такой неловкой ситуации я попятился назад, ибо сейчас мне стало реально страшно за свой девственный зад.
— Не в моих интересах насиловать тебя. Давай, раздевайся, — голос врача был стальным и не терпел возражений. А что я? Я всегда был послушным мальчиком и делал всё, что велела мама.
Немного неуверенно, но я всё-таки приспустил штаны и бельё, чувствуя, как горят мои щёки от дикого смущения. Весь осмотр я пялился в окно. К счастью, это закончилось очень быстро.
— Близости с альфами не было? — невозмутимо поинтересовался врач.
— Н-не было, — господи, опять я покраснел.
— Значит, девственник, — не то спросил, не то констатировал он.
— Д-да... — в тот момент мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Кстати, не следует пить так много таблеток, притупляющих запах, это не всегда действует и здоровью вредит, — добавил смуглый доктор.
— Хорошо, — быстро выдавливаю из себя я.
— В целом, всё хорошо, пройдите ещё несколько простых осмотров и можете быть свободны.
Я не смог скрыть свою радость и, как болванчик поклонившись этому врачу по имени Тао, выбежал за дверь.
Кажется, вся радость исчезла с лица, осталась лишь неприязнь к увиденному человеку. Это был Ву Чонин, или, вернее, Кай, которого я ненавидел всеми фибрами души. Видимо, я действительно очень плох в маскировке, раз снова был замечен.
— О, наша бета! — воскликнул он, даря мне презрительный взгляд, на что я ответил ему тем же.
Вдруг сзади послышались шаги. Оказалось, что это Кёнсу. К несчастью, судьба связала его с Каем, сделав их парными, и иногда мне было очень жаль его.
— Привет, — тихо поздоровался он со мной.
В знак уважения кланяюсь старосте нашего потока, он-то не виноват в моей ненависти к его альфе. Я даже нашёл научное объяснение нашим с Чонином отношениям: идиосинкразия*.
— Лухан, не ожидал тебя здесь встретить. Хотя, зачем бетам сюда ходить? Или ещё веришь, что всё, может, ошибка природы и ты — омега? — почти срываясь на смех, продолжал издёвки этот козёл, но его остановили.
— Кай, заткнись! Прости его, Лухан, — вмешался Кёнсу, с силой сжав руку своего недо-альфы.
Господи, почему ему так не повезло с альфой? Он ведь один из самых искренних и лучших людей, которых я знаю.
— Ничего, мне пора, — бросил я и выбежал оттуда, скрываясь за дверью от насмешливого взгляда Кая.
Вы спросите, почему он назвал меня бетой? Ответ прост: это всё из-за моего истинного альфы.
***
Свет еле просачивался сквозь плотные тёмные шторы, что придавало моей комнате мрачности подземного царства. Моя маленькая Вселенная. Да, именно так я называю свою комнату, потому что здесь не была ещё ни одна живая душа. Не подумайте, это не из-за каких-то готских штучек, и я не скрываю трупов. Психология объясняет это простым термином: «сепаратизм»**.
Ещё с малых лет меня интересовала психология. Конечно, предпочтение я отдавал медицине, но всё же пошёл учиться на психолога. Я считаю, что психология по-своему нужна человеку, ведь тот, кто хорошо в ней разбирается, однозначно может читать всех людей, как раскрытую книгу. Это очень полезно в жизни.
Быстро умывшись и одевшись, я направился в университет. Учусь я на третьем курсе психологического факультета. К моему несчастью, с этим потоком соединен ещё и финансово-экономический факультет, поэтому отпрысков богатых родителей я встречаю часто. У входа, как всегда, можно встретить хулиганов и прочую нечисть, что только и ждёт тебя и момента кинуть нелестные отзывы в твой адрес. Стараюсь слиться с толпой, что выходит вполне удачно. На всех парах спешу в аудиторию. К счастью, первую пару отменили, о чём упомянул наш староста Кёнсу. Как обычно будет всеобщее собрание в столовой. Пытаюсь быть не очень заметным, что, в принципе, у меня выходит очень даже неплохо. Сажусь в самый конец столовой, накинув капюшон, и с музыкой в наушниках моё времяпрепровождение становится не таким унылым. Песни на дисплее сменяют друг друга, но почему-то от заводных мелодий на душе нисколько не тепло. Не знаю почему, но я неудачник по жизни, и от этого хочется выть на луну, периодически предаваясь истеричным рыданиям, но все мои слёзы давно выплаканы на похоронах отца, который скоропостижно скончался несколько месяцев назад. Я и сам бы с удовольствием распрощался с этой жизнью, если её так можно назвать. Жизнь — это когда люди живут, а не просто существуют для массовки, я же просто выживаю в этом мире. Мои родители всегда хотели, чтобы я был счастлив. Они были истинными католиками, и меня вырастили глубоко религиозным человеком. Самоубийство — самый главный смертный грех, так гласит Библия. А ещё я раз в неделю посещаю церковь. Мне нравится верить в то, что я не один, что кто-то там, наверху, любит меня и наблюдает за мной, и я знаю, что это единственный луч света в моей жизни.
От мыслей меня отрывает протяжный звонок, возвещающий о начале пары. Сняв наушники, я бегом направляюсь к аудитории. Я огорчился, заметив там не своего преподавателя и не свою группу. Там старший курс финансистов, которых я до жути боюсь. Дело в том, что только альфы и беты учатся на том курсе, омег и нет вовсе. Только в этой группе мне становится страшно, и я еле выдавливаю тихое: "Простите...".
— О, Лухан, проходи. Так случилось, что две группы соединили, и ваша лекция будет здесь, — бодро выдаёт преподаватель.
Думаю, это самые страшные слова в моей жизни. Я замираю и слышу приближающиеся голоса. Слава богу, на пороге показались Кёнсу с Каем.
— Лухан, ты уже в курсе? Финансовый и психологический соединили на неделю, вроде...
Голос Кёнсу спасал недолго. Целая неделя — это ужас... Кажется, я вообще не умею прятать эмоции, и все смотрят на меня, как на дебила.
— Хорошо... — промямлил я.
С трудом делаю шаги и чувствую на своей руке чужую ладонь. Хочу воспротивиться, но вовремя понимаю, что это помощь.
— Сядем вместе? — тихо спросил Кёнсу.
Киваю как болванчик, не скрывая счастья, что не придётся делить парту с альфой. Позади нас тут же раздаётся нытьё, и дебилу ясно, кому оно принадлежит. Вслед за нами заходит и вся группа; нас не так много — всего десять человек. Кабинет большой, и места предостаточно. Судя по всему, половина группы финансистов просто прогуливает. Ещё бы, кому нужно "понять клиента", они все пойдут не простыми рабочими, а замами директоров, а кто-то и самим директором станет. Проще говоря, в этой группе одна элита, которая страдает от переизбытка пафоса. В моей группе таких нет, за исключением Кая.
— Ву Чонин, займите свое место, — громко крикнул на ноющего Кая препод-альфа. Как же я обожаю такие моменты, а они бывают часто.
— Как я могу, если сердцу будет пусто и тоскливо без Кёнсу? — не прекращал свои стенания Кай.
— Тогда, прошу, свалите с моей лекции.
Под хохот аудитории и нервные возгласы он всё-таки сел с Чанёлем, одарив меня уничтожающим взглядом.
Всю пару мы сидели тихо, лишь изредка в аудитории раздавались шорохи и недовольный бубнёж Чонина. Под конец преподаватель сказал, что на следующей паре разобьёт нас на пары. Наверное, мне стоит прогулять следующую лекцию. Я вылетел самый первый и, видимо, зря...
Я лицезрел на улице весьма повседневную картину: стояла толпа поклонников и ОН... Почувствовав лёгкий толчок, который чуть не вывел меня из равновесия, я побежал к толпе. Толкнул меня никто иной, как Кай. Только сейчас, когда он начал всех пихать, я заметил причину сбора — новая машина.
— Интересно, какая она по счёту? — просто мои мысли вслух, ведь у НЕГО их было дофига.
— Восьмая, — послышалось за моей спиной. Это был Чанёль — друг моего кошмара.
Самое ужасное только началось... ОН идёт на меня, точнее, не на меня, а на Чанёля. Я как можно быстрее ретируюсь, врезаясь в Кёнсу.
— Красная бентли GT, купе оснащается шестилитровым двигателем W12 с двумя турбонагнетателями и восьмиступенчатой автоматической коробкой передач ZF. Мощность мотора составляет 625 лошадиных сил, а максимальный крутящий момент 800 Нм доступен в диапазоне от 2000 до 5000 оборотов в минуту. С нуля до ста километров в час «заряженное» купе способно ускоряться за 4,2 секунды, а до 160 километров в час — за девять секунд. Максимальная скорость — 330 километров в час, — как мантру произнес Кай, зажимающий Кёнсу. — Но моя Мазератти круче. Хочешь покатаю? — как бы невзначай спросил он.
— Нет, — быстро выскользнув из его объятий, Кёнсу встал рядом со мной.
— Кому-то всё, а кому-то ничего... — снова мои мысли вслух.
— Кай, вы же с Крисом братья, почему так отличаетесь? — вдруг спросил Кёнсу.
— Не знаю. Я красивее, да? — поместив свою руку на макушке Кёнсу, Кай продолжал захватнические движения.
— Нет, Крис светлее и выше почти на голову, да и учится он хорошо, — быстро произнес Кёнсу, не замечая недовольного Кая.
— Ты что, его фанат? Может, вас ещё и познакомить? А ещё лучше обручить? — зло фыркнул Кай.
— Извини, любимый, но мне кроме тебя никто не нужен, — быстро ответил Кёнсу и обнял своего парня.
Пока зависть полностью меня не проглотила, я забежал обратно в университет.
Крис был хорош во всём, начиная от цвета волос и заканчивая успехами в учебе. Рядом с ним я себя чувствовал слишком хрупким, слишком худым, с женской фигурой и белоснежней гладкой кожей, а когда выбелил волосы, то еще больше стал похож на девочку. Весь институт и все, кто его увидит, припадают к его ногам, будь то омеги, беты или даже альфы. Его младший брат — Ву Чонин, который прозвал себя Каем, объясняя это тем, что он слишком холодный и хочет походить хоть чем-то на брата. Правда, ничем не может: ни в учебе, ни в жизни. Хотя, в их взглядах есть что-то общее, но у старшего он куда проницательнее. Одного взгляда Криса хватает, чтобы заставить почувствовать себя полным ничтожеством. И он часто этим пользуется, его девиз: "Доминируй, властвуй, унижай". И как вы хотите, чтобы я признался ему, что я его омега? Уж лучше всю жизнь проживу на этих таблетках, чем признаюсь в этом. Он же меня засмеет, а, может, и убьёт... Один раз он забил кого-то чуть ли не до смерти, и это было тогда, когда я прозрел и хотел признаться. С того дня я больше и не думаю о таких вещах, как истинные пары. Пойти покаяться и рассказать, что мы пара? Я убил эту мысль на корню.
Лекции закончились быстро, и все побежали дальше стелиться перед Крисом, а я же смог удачно выбраться на волю, точнее, в метро. Быстро добежав до входа, занял свободное место. Устроившись поудобнее, я накинул капюшон и стал слушать музыку. Наверное, это какое-то абстрагирование от этого мира: ухожу в свой идеализированный мир, лишь бы не сталкиваться с ужасающей явью. Похоже, я слишком слабый для всего этого, поэтому и сторонюсь людей. Совру, если скажу, что доволен, но, увы, я не вправе диктовать себе правила. Выхожу на своей остановке и быстро покидаю метро, переходя дорогу, и вот уже стою на пороге другой стороны моей жизни, что ничуть не лучше, с новыми шипами и колючками, с очередной порцией несправедливости и печали специально для меня.
Белые, бесконечные коридоры — одно из моих самых нелюбимых мест: этот жуткий запах, эти люди в белых халатах вызывают холодный пот, хочется скрыться где-нибудь и заснуть, желательно надолго. Но это неотъемлемая часть моей жизни, и я шагаю, нет, почти бегу по коридору, чтобы закончить эту пытку побыстрее. А вот и он — 28 кабинет. Прохожу вовнутрь. Всё как всегда, ничто не изменилось, кроме маминых любимых завядших орхидей. После аварии она уже год как лежит в коме. Связь с жизнью она поддерживает через этот аппарат, за который мне приходится нехило вкалывать. После университета я еду в кафе на окраине города и подрабатываю там. Конечно, зарплата мизерная, но вместе со стипендией — а она у меня престижная — я могу оплачивать все счета. Мне придется пожертвовать ещё многим, чтобы хоть один близкий мне человек мог жить, пусть и так.
Иногда я рассказываю маме о моей жизни, про своего альфу, про моего нового знакомого, которого зовут Бэкхён, помощника священника в моей церкви. Он тоже учится, только в монастыре, и хочет в будущем стать диаконом. У него есть мечта. Завидую ему, ведь сам я даже не знаю, чего хочу.
Времени оставалось мало: я быстро навёл порядок, поменял цветы, поцеловал маму в лоб и кинулся бежать, ведь скоро моя смена.
***
На всех парах я бежал в этот кафетерий. Не знаю, что с едой, но американо здесь лучший, однозначно. Быстро доковыляв до подсобки, я облачился в свою форму. Если этот надоедливый Сехун узнает, что я опоздал, опять урежет зарплату. Как ни в чём не бывало, я прошёл к кассе и уселся возле Минсока, который готовил мой любимый латте.
— Спасибо, — быстро взяв кружку, я отпил немного и вроде ожил, а то так в сон тянуло.
— Как мама? — поинтересовался Минсок.
— Нормально. Ты же знаешь, врачи только и знают, что деньги трясти, а сами нихрена не делают... — я осекся, услышав шаги главного менеджера, О Сехуна, который шёл к нам.
— Опаздываем? — как всегда с кирпичным лицом спросил этот недо-альфа.
— Нет, я был в подсобке...
— Это правда, он давно пришёл, — вмешался Минсок, как обычно.
— Вас двоих я когда-нибудь уволю, а сейчас, Лу, обслужи столик внизу.
— Хорошо, — быстро ответил я и тут же ретировался.
Я облегчённо вздохнул. Как же он меня бесит, а это его «Лу» вообще ненавижу! Я что, его закадычный друг, что он так меня зовёт? Надо успокоиться и сосчитать до десяти.
— Лухан, ты ведь не любишь обслуживать нижний зал, может, лучше я? — раздался за моей спиной голос друга.
— А? Нет, спасибо, Минсок. Я и так тебе многим обязан, а если ты ещё и пост покинешь, нас же точно выгонят, — кивнув Минсоку, направляюсь вниз.
Ну да, в этом кафе больше О Сехуна я ненавижу только этот нижний зал, что для богатеньких и вечно приставучих альф. А здесь железное правило: «Клиент всегда прав».
Взяв меню, я спустился вниз, уже издалека услышав этот гогот и потоки смеха. С каждой ступенькой какое-то странное чувство нарастало у меня внутри. Преодолев панорамную ограду, я чуть не упал, но, увы, не от счастья, а от охватившей меня паники и страха. Это был Крис со своей компанией.
Теперь ясно, почему этот смех показался таким знакомым: этот тихий бас Чанёля, этот хохочущий тюлень Кай, который не забывает прижимать явно недовольного Кёнсу, и какие-то две незнакомые омеги, хотя, нет, знакомые. Это были Джиён, наш учитель английского, и Сухо с младшего курса.
По раскладу, Сухо был с Чанёлем, а Крис с Джиёном. Ходило много слухов, что ученик встречается с преподом, но и на это все закрыли глаза со словами, что это всего лишь жалкие слухи, стоило только блеснуть фамилии Ву. Что-то предательски внутри защемило внутри, но я проглотил эту боль и пошёл прямо к столику.
Примечания:
* - Идиосинкразия — болезненная реакция, непереносимость, возникающая у некоторых людей на раздражители, которые у большинства других людей подобных явлений не вызывают. В основе идиосинкразии лежит повышенная чувствительность вегетативной нервной системы к определенным (чаще всего пищевым) раздражителям. В отличие от аллергии возникает при первом же контакте с вызывающим идиосинкразию агентом, сопровождаясь головной болью, расстройствами дыхания, пищеварения, крапивницей и т. п. В психологии термин идиосинкразия используется метафорически, для обозначения психологической несовместимости, непереносимости некоторыми людьми друг друга.
**Сепаратизм - стремление отделиться, обособиться; движение за отделение части.