Первый советский стартапер — Йоханнес Хинт, Эстонская ССР, 1965 год.

На испытании своего изобретения — силикальцита.
"Родился в 1914 году, его отец был капитана дальнего плавания и членом правительства первой Эстонской Республики. В 1934 получил степень бакалавра в Тартуском университете, а в 1941 году окончил Таллинский политехнический институт по специальности инженер–строитель.
Во время Второй мировой он остался в эстонском подполье, был арестован немцами и отправлен в концлагерь на торфяное болото Элламаа. Из лагеря Хинт сбежал в Финляндию и был арестован за нелегальный переход границы. Через два года он вернулся в советскую Эстонию и начал работать на кирпичном заводе в Таллине, совмещая должность главного инженера со ставкой младшего научного сотрудника в Институте строительства и архитектуры.
Хинт просиживал часами в библиотеках и лабораториях: он хотел придумать новый искусственный камень. Экспериментируя, Хинт понял, что измельченный песок влияет на прочность кирпича. Он начал пробовать разные мельницы, лучший эффект дал дезинтегратор — старый, редко применяемый механизм. Песчинки там не перемалывались, а ударялись о металлические лопасти устройства и друг о друга, как говорил Хинт, — «активировались». Произведенный из «активированного» песка кирпич оказался прочнее и дешевле не только обычного силикатного, но и бетона. Хинт назвал материал силикальцитом, засучил рукава и построил из него один из первых образцов силикальцитного жилья: свой дом на берегу Таллинского залива.
В 1952–м Хинт защитил диссертацию, а через десять лет стал лауреатом Ленинской премии. В Таллине организовали научно–исследовательский институт силикальцита. К 1963 году в СССР работало уже около 40 заводов силикальцитных изделий. Дома из нового камня строили по всему Союзу: в Ташкенте, Лодейном поле, в Пермском крае.
Скоро силикальцит шагнул за границы СССР: началось строительство заводов в Италии, Японии, Бразилии, Египте. Деньги от проданных лицензий поступали в казну. Чистая прибыль от лицензий, проданных только Австрии, за три года составила $2 млн.
В середине шестидесятых министерство промышленности признало силикальцит неперспективным. В плановой экономике это было равнозначно краху. Друг Хинта писатель Оскар Курганов считал, что силикальцит погубило «цементное лобби» — сообщество московских ученых, которые занимались разработкой бетона.
Силикальцитный институт перепрофилировали, а Хинт оказался на улице.
В 1974 году вместе с бывшими сотрудниками Хинт создал специальное конструкторско–технологическое бюро СКТБ «Дезинтегратор». Это был кооператив, пайщиками которого стали эстонские колхозы. Бюро было настолько успешным, что в начале 80–х инженеров пригласили в Москву показывать дезинтеграторы лично главе Госплана Николаю Байбакову.
СКТБ «Дезинтегратор» с австрийской фирмой «Simmering–Graz–Paucker» в 1977 году совместно основали международную компанию «Dessim», которая была первым и, возможно, единственным примером плодотворного делового сотрудничества между научно–промышленной организацией СССР и западной фирмой.
Тогда же, в середине 1970–ых Хинт помимо собственно дезинтеграторов начал делать продукты массового спроса. Настойка АУ–8 и мазь И–1, которые поначалу использовались экипажами подводных лодок и военными для поддержания общего тонуса организма и заживления ран, а позже поступили в широкую продажу. В разработку биопрепаратов «Дезинтегратор» вложил около 3 млн рублей и заработал на их продаже более 5 млн советских рублей и $3 млн (СП с австрийцами «Дессим»).
В декабре 1980–го австрийский директор «Дессима» Роберт Рогнер спешил на теплоход «Георг Отс», отправлявшийся из Эстонии в Финляндию. С собой он вез 176 страниц на немецком и английском языках, — описание АУ–8 и И–1. На границе его остановили, досмотрели и изъяли бумаги. Отчет КГБ о сведениях, не подлежащих вывозу за границу, лег на стол будущего президента независимой Эстонии, а в тот момент зампреда Совета министров Эстонской ССР Арнольда Рюйтеля. Рюйтель поручил КГБ усилить контроль за иностранцами, приезжающими по научно–техническим и торгово–экономическим делам, а заодно согласился с предложением КГБ создать в «Дезинтеграторе» режимно–секретный орган. Случилось то, чего так боялся Хинт: чекисты зашли в бюро, начались проверки.
В 1981 году, когда Хинта арестовали, ежегодная прибыль «Дезинтегратора» достигла 8,25 млн советских рублей. По современному курсу, это около $15,5 млн или чуть больше 1 млрд рублей.
Хинта и его сотрудников обвинили в даче взяток, мошенничестве с лекарственными препаратами, контрабанде документов, хищениях на производстве в особо крупных размерах. В газете «Правда» их называли «хищниками».
В день ареста Хинт спешил из Москвы к жене, она была больна раком. Ученый вез ей лекарство, но увидеть Хелью не успел. Пока Хинт был в заключении, она умерла. На похороны его не отпустили. Вскоре умер и его сын Рейно.
Хинт умер в тюрьме в сентябре 1985 года. Седьмого мая 1989 года, та же газета «Правда», всегда обличавшая «преступления» Хинта, без комментариев опубликовала частное постановление пленума Верховного суда СССР от 25 апреля того же года.
Постановление оправдывало и реабилитировало Хинта и осужденных вместе с ним сотрудников «Дезинтегратора». Пленум призывал обратить внимание на «факты нарушения социалистической законности, допущенные следователями во главе с Т. Х. Гдляном» и требовал «обсуждения вопроса о целесообразности дальнейшего использования Т. Х. Гдляна на таком важном участке следственной работы, как следователь по особо важным делам при генпрокуроре СССР»"
Следователь Гдлян (позже ставший известным благодаря "узбекскому делу") и сегодня не считает, что смерть эстонского предпринимателя, скончавшегося в тюрьме, на его совести. Хинт, мол, во время войны сотрудничал с немецкими спецслужбами.