Предыдущая публикация
Арминий Вамбери о туркменах: «Во время моего пребывания среди туркмен меня больше всего поразило то, что я не нашел никого, кто бы хотел командовать, и ни одного человека, который хотел бы повиноваться.
Сам [234] туркмен обычно так говорит о себе: ”Биз бибаш халк боламыз” (”Мы - народ без главаря”), ”да нам никого и не надо, мы все равны, у нас каждый - король”. В политических институтах всех прочих номадов можно найти какие-то следы правления, в лице аксакала у тюрок, риш-сефида у персов, шейха у арабов; у туркмен нет ничего подобного. В племенах есть, правда, свои аксакалы, которых в какой-то мере почитают, но их любят и терпят до тех пор, пока они не пытаются проявить свое превосходство какими-то приказами или чрезмерным важничаньем. Читатель непременно спросит, как же могут эти известные разбойники, чья жестокость не знает границ, жить вместе, не уничтожая друг друга. Да, это удивительно, но еще более удивит читателя то, что, несмотря на кажущуюся анархию, несмотря на всю дикость, у них - пока они не объявят вражду всенародно, - меньше разбоя и убийств, меньше несправедливости и безнравственности, чем у других азиатских народов, социальные условия которых покоятся на базе исламской цивилизации. Жителями пустыни управляет часто даже тиранящий их древний и могущественный властелин, невидимый, но отчетливо проявляющий себя в слове ”деб”(обычай, нравы, устои) (”Деб” (у киргизов ”тере”) - слово арабского происхождения и восходит к слову ”эдеб” (”нравственность”)). Туркмены строжайшим образом соблюдают все, что предписывает деб, и питают отвращение ко всему, что он запрещает.
Следующая публикация
Нет комментариев