Теперь весь упор на 17-й. Ведь они тоже были взяты при 1-й Мировой. Хотя из них немногие побывали на фронте и то только драпали от Тернополя. Но всё-же ни мы, нигде ни побывавшие. Ботовцев ни застали. Ждали нас ни дождались. Ушли к Ломовцам. Приходим в Ломы. Ждали Ботовцев ни дождались. Ушли в Сретенск. Пришли Ботовцы помитинговали ушли догонять Ломовцев. И так сказка про белого бычка продолжилась. Митингнув и мы на Сретенск. В Сретенске никого нет. Всех увезли в Нерчинск. И нас ждут вагоны. Погрузились и в Нерчинск. Зачисляют в 1-ю сотню 4-го Заб.Каз.полка. Ни соглашаемся. Хотим в 3-ю. Там Ботовцы. Укомплектована. Нельзя. Во 2-ю? Там Ломовцы. Во 2-ю можно, но она комплектуется в Сретенске. Подают вагоны и мы в Сретенске с Ломовцами. Ура, рады. Но… Укомплектована она казаками самых реакционных станиц. Сретенской, Куэнгской, Знаменской и ещё каких-то. И мы с Ломовцами тут как кур во щах. Тихонечко нам сообщают: Это те, что обезоруживали нас в Антипихе, но они ни знают, что это были мы, и поэтому ш-ша. Будем пока казаками, а дальше будет видно. Присмотрелись и стало видно. Их в три раза больше чем нас. У них оружие, а у нас одни шашки. Правда в караул идёшь вперемежку с ними дадут тебе из ихних-же винтовок, а из караула приходишь отбирают. Но и в этих условиях помаленьку действовали. Где чуть есть возможность стукнешь мушку набок или по нарезам, что нибудь пропустишь так, что перебрали чуть ли ни все их винтовки, а они у них наверное быв. наши «нефартовые» стрелять ни приходилось. Проверить ни на чем. А гарнизон – наша сотня да 160 офицеров да формируется 32-й пех.полк, неизвестно из каких людей, да японская какая то часть состоящая из пехоты да кавалерии. Вот и ни позволь назначения командиров. Выбери сам. Вечерами изволь слушать рассказы, как трусливых мадьяр разоружали герои сретенцы в Чите. Пехотный полк ни успел сформироваться, а уже начались аресты. То и дело уводят людей под конвоем на вокзал, а там беспрерывно дежурит кто-нибудь из трёх – Безпощадный, Мститель. Истребитель. Говорят, ведут быв. Красногвардейцев. Что делать? Бежать? Эта возможность есть. Но куда? Случаи в том-же пех.полку еденичных побегов были, но страдали за них их семьи, с которыми жестоко расправлялись. Организации никакой. Вот тут-то мы позавидовали нашим пешим. Их по прибытии в Нерчинск разсовали – кого на кухни, кого в пекарни, в санитары, в обоз и они припухли как у Христа в пазухе. А мы как на иголках.

Ежедневно на манеже: Вольт на лево! Полувольт на право! Аршш! Рысью! Шагом! Лоза. На прраво руби! И проч. в том же духе. Одним словом – культура. А выхода никакого. 2 м-ца, Георгий Иванович, проходил я эту науку и уже мог посоревноваться со старыми казаками, а просвету ни какого. Тут объявили, что требуется два казака от сотни в полковую вет-фельдшерскую школу. Желающие подавай заявление. Пишем! Но заявлений подано 12. Жребий. Мне повезло. Но 2-й вытянул Путинцев. Из тех. Сын какого то кулака с Илима. Владелец паровой мельницы. Из инородцев по заявлению переведшийся в казаки. Что сделаешь. И тут хвост. Новая среда. Знакомство. Врач надворный советник Китов-Арсеньев из донских казаков. 5 фельдшеров и нас 8 учеников. (полки у белых состояли из 4-х сотен) Вот новая моя среда. Ознакомившись понял - 4 фельдшера и нас 5 учеников бывшие красногвардейцы, а остальные, ни рыба ни мясо. Как говорят. Ну, это терпимо. Тут началось: Зоотомия, Фармокология, Фармокопея, Латынь и пр. и пр. Учёбу гнали экспрессом. Полк готовится на фронт, на Урал против Красных, а мы должны уже быть фельдшерами по сотням. Здесь мы тоже служили верой и правдой. Врач оказался хорошим. Разрешил желающим проживать на частных квартирах и даже женил одного ученика Пляскина Фёдора на одной вдовушке обладательнице хорошего дома. Желающими так жить оказались те, что были не угодны нам. Вот тут-то мы воскресли. Свободно говорили. Планы строим. Вместо спирта в медикаменты вода. Колики признаём за сибирку, коней расстреливаем. Довели до того, что у нас на приёмной площади постоянно находится больных лошадей не менее полусотни. Врач всё признаёт правильным. Все акты подписывает, а частенько и сам такое выкинет, что только ахнешь. А слухи о походе всё упорнее. Даже приказ о прекращении отпусков. А тут приехал ко мне отец. Дома вот вот сенокос. А кто косить-то? Проси отпуск. Это исключено. Кто-то из ребят говорит: Ты отец обратись к командиру полка, а может что и выйдет. Попытка ни пытка. Прихорашиваюсь. Отец бороду на обе стороны – по Скобелевски и мы ать!два! до квартиры полковника Золотухина. Остаюсь на парадном. Отцу – дверь налево, дверь прямо –валяй! Минут каких-то 10-15. Выходят. Приветствую. Это твой отец? Да! г.полковник! Ай-я-яй… Ты что –же это думаешь? Дома такое положение, семья, горячая пора, такой хороший отец и вынужден сам приехать просить тебе отпуск. Сам-то ни мог? Господин полковник я читал Ваш приказ. Но ведь в таком-случае…. Вы отец идите отдохните, а ты за мной. После такого приятного выговора, ноги сами делают, что полагается. Канцелярия полка, присаживаюсь в прихожей на диванчик. А он все кабинеты поднял на ноги. Бегают с бумажками. Подписывают. Печати ставят. И тоже минут через 15-20 в руках документы. Катись Евгенька домой. Врач ещё добавил какой-то подтверждающий документ. Молодец! И тут же тихонько: Вернёшься? Такого вопроса ни ожидал и кое как промямлил: н-н-не знаю. Ну смотри сам. Так вот ты какой. Тут –же вспомнил как врач ездил в Сретенск в 2-ю сотню взяв с собой ученика Атавина Алексея Ив. По приезде Атавин на наш вопрос: Ну что там? смеясь ответил: Половину сотни можно считать пешей. Итак, едем, тятя. Обрисовываю положение. Отец согласен на невозвращение, при условии если полк уйдёт на фронт, да и Журавлёв с Киргизовым уже крепкий отпор дают. Так, что сена накосим, а там будет видно. 1-й полк сформированный в Чите из мобилизованного 19 -го года, усиленный добровольцами и харачинами стал опорой Семёнова. Ходит, дерётся где-то на Тунгире с мадьярами. Сунулись даже на Журавлёва но, тут, что -то ни то. Хоть и разогнали красных и вернулись в Читу победителями, но красных стало вдвое или втрое больше. Опять его туда. И вот слухи: 1-й полк перешёл ко красным, перебив офицеров и добровольцев. Вот пацаны! (мы их так и представляли – дети). Итак, мы с отцом в Сретенске. Отец идёт искать попутчиков. Парохода ни ожидалось. Я иду в гарнизон проведать станичников и своего Совраску. Конь здоров. Сбруя исправна. Поручен явившемуся пешим нашему же станичнику Елину Александру, с Мошегды. Тут выяснилось, что я должен получить деньги за два месяца. Нам тогда полагалось 40р. в м-ц. Деньги не лишние. Получаю и в город. Узнаю, что в городе много мобилизованных. Нашёл. Ух-ты! 14-й, 15-й, и 16-й - наши старички, бывшие фронтовики 1-й Мировой. Цыганский табор и то померкнет перед этим сборищем. Митингуют. Предупредить. Выбираю более сознательного – Таскаева Вас.Аекс. Но и он: Мы ни Вы! Вот добьёмся своего. Никуда ни пойдём. Пусть обмундируют. Дадут оружие, а тогда…. Что тогда? А вот посмотрите. Ну, что-ж и Вася ни хочет слушать серяка. Жму руки и искать отца. Время ни позволяет оставаться для агитации. Да и я для них уже семёновец. После уже дома услышал. Пришла рота японцев. Построили офицера «неустрашимых» и : Справа, по три и на своих двоих в Газ-Завод где формируется 6-й каз. полк.

Отец встречает. Быстрее! Задерживаем баржу! Оказывается большая пароходная баржа сплавляется до Иралги под погрузку дров, а капитан баржи Данилов, бывш. раньше капитаном какого то парохода зимовавшего в Куларках, большой друг отца. Я раньше часто слышал от отца о необыкновенной силе этого Данилова. Отчалили. Подходит, Ну Мих.Ив., знакомь с сыном. Рука- какая-то лапа или тисы. Рост на 1\2 метра выше обыкновенных людей. Борода тоже как у отца – Скобелевская. В Иралге разгружаемся. Как дальше? Купим лодку. Да…. Лодка ни плохо бы. У нас ведь унесло. А без лодки какая жизнь, да вот… деньги то? Есть деньги 80 руб. Ну тогда всё. Первый же встречный мужичок. Продам! Только лодка дёшево ни будет! Смотрим. Сколько? Пятьдесят! Получи.

И понесла нас Шилка. Хорошо. Любуйся природой. Говори что хочешь. И заседаем, и решаем все проблемы. Свобода!, вот она какая. Хоть Марсельезу запевай. В деревнях свои, знакомые в объятья кидаются, а незнакомые в сторону шарахаются. Впервые видят семёновского казака, а это ни шутка. Понаслышались! Обсуждаем. Ну Журавлёв. Ну красные, но ведь они где-то ни у нас. И опять беда. Ни вернусь – семье капут. А кто? А у Козырева в Усть-Каре отряд милиции. Гроза всей Шилки. Вот гады и тут всё предусмотрено. В Усть-Каре остановка. Отец в магазины. Надо ребятишкам гостинцев купить, а я зайду в милицию поинтересуюсь этой боевой единицей. В доме Микрюкова казарма. Нары. При моём появлении вскакивает воинство и… О Боже! Большинство В.-Куларцы. Вот так сюрприз. Тары –бары, ну господа мне некогда. Надо плыть. Провожать идёт бывший пом.ком., «какой-то сотни, какого-то полка» в Антипихе Ананьин Александр Матвеевич. Вопросиков задаёт сто. В конце концов я обозлился и сказал ему. Сматывайтесь из милиции. Хоть тут-то ни трави ребят. Ни так далёк день, когда Журавлёвцы будут в У-Каре. Бухнул со зла необдуманно и … как в воду глядел. Продолжение следует....