Жильбер Набоннанд Первую розу, созданную в собственном питомнике и появившуюся на рынке в 1871 году, Набоннанд назвал в честь Жака-Луи Рауля, страстного ботаника и основателя Зоологического сада в Булонском лесу - ‘Comte d'Epremesnil’ (‘Граф Эпремесниль’). На следующий год появляются розы ‘Golfe-Juan’ и ‘Archiduc Joseph’. Последняя посвящена эрцгерцогу Австрии Иосифу из «венгерской линии» Габсбургов, который, так же увлекаясь ботаникой, собрал в теплицах своего имения в Альксуте (Венгрия) огромную коллекцию пальм.

Гольф-Жуан. Общий вид. Открытка начала XX века. Жильбер Набоннанд в скором времени сообразил, что, для того чтобы привлечь максимальное внимание к своим сортам и обеспечить их успешное продвижение на рынке, ему необходимо давать своим детищам громкие имена. Начиная с сорта ‘Duchesse d'Edinbourg' появляется целая серия роз, посвященных королевским особам разных стран и высокопоставленным вельможам, особенно это касалось женщин дворянского происхождения. Но этим дело не ограничивалось. Время от времени в саду талантливого селекционера появлялись лица, желавшие увековечить свое имя в названии розы. Представителям старинного дворянского рода Мещерских Набоннандом посвящено три розы. Две другие созданы Андре Шварцем из Лиона. Попробуем реконструировать события, приведшие к их появлению. Лили Мещерская Княжна Наталья Александровна Мещерская, получившая в детстве прозвище Лили, была дочерью князя Александра Васильевича Мещерского и графини Елизаветы Строгановой. Родилась она в 1849 году в полтавском имении Мещерских Веселый Подол. Ее отец, князь Мещерский, - интереснейшая личность, и хотя в его честь ни одной розы не появилось, немного расскажем о нем, поскольку этот человек в дальнейшем будет играть важную роль в нашем повествовании.

Князь Александр Васильевич Мещерский. Фото 1890-х гг. Из воспоминаний Китти Мещерской, дочери князя: «Отец родился в 1822 году. В наши дни он предстает почти легендарной личностью. Подумать только: он был близко знаком с Лермонтовым, знал Тургенева, слушал игру Листа и даже однажды… танцевал польку с Виардо! Князь, блестящий офицер лейб-гвардии гусарского полка, он окончил свою жизнь в чине шталмейстера императорского Двора, и его долголетие позволило ему прослужить четырем государям; он был свидетелем четырех царствований: Николая I, Александра II, Алесандра III и Николая II. Как у большинства Мещерских, у отца под военным мундиром билось сердце человека, трепетно любившего искусство. Он чудно рисовал, прекрасно пел и играл на рояле, писал стихи и, обожая искусство, отдавал ему не только большую часть времени, но и изрядную долю своего состояния. Молодежь – поэты, художники, певцы, балерины – получала на его средства образование, и раз в году в его полтавском имении Веселый Подол устраивались просмотры молодых дарований, причем все участники возвращались домой с подарками» [1]. Добавим, что Александр Васильевич во всех своих особняках на Украине, в Москве и Петербурге имел прекрасные коллекции живописи. Свидетельством тому – знаменитый декрет Совнаркома 28 мая 1918 года «О запрещении вывоза за границу картины Боттичелли» из коллекции Мещерских. Известно, что среди полотен в имениях князя были картины Мурильо, Тициана, Юбера Робера, Госсарда, Тинторетто, Скиавоне, Ван Дейка и многих других. Лили росла единственным ребенком в семье, и родители души в ней не чаяли. «Она была некрасивая, высокая, хорошо сложена, светлоглазая, светловолосая, даже немного рыжеватая, как многие из Мещерских. По характеру добрая, но вспыльчивая, очень горячая и большая фантазерка» [2]. С детских лет девочка была обручена с князем Трубецким, в которого была пылко влюблена. Их предстоящая свадьба расстроилась из-за неожиданного назначения жениха на дипломатическую службу за границу. Юная княжна в отчаянии написала собственной кровью письмо Трубецкому, что готова бежать из дома, обстричь волосы и уехать с женихом за границу под видом его лакея. Если же это невозможно, она готова покончить с собой. Более рассудительный жених срочно приехал в дом Мещерских, прихватив безрассудное письмо. Лили, оскорбленная таким поступком, отвергла жениха и после его отъезда стала чахнуть. Родители испугались и повезли дочь в Италию на лечение. В Венеции девушка оттаяла и влюбилась в гондольера, который оказался единственным сыном владетельного герцога Венеции. Звали его Фабрицио Сассо де Руффо. Начитавшись приключенческих книг, обожая править гондолами, он переодевался простым гондольером и, распевая песни, скользил по каналам Венеции. Мать, сопровождавшая Лили, была покорена красотой юноши и с удовольствием откликнулась на предложение Фабрицио покатать русских княгинь по побережью. Переезжая от одного курортного городка к другому, Фабрицио не мог не заглянуть к Набоннанду. Какая женщина устоит перед цветущим морем роз? Наследный герцог, дабы усилить производимое им впечатление, попросил садовода назвать именем Лили очередной новый сорт розы. Добросовестный Жильбер записал труднопроизносимую фамилию девушки – «Мертшерски»… Свадьбу решили справлять в России. 17 мая 1877 г. в Санкт-Петербурге при большом скоплении народа состоялось венчание молодых. Вернувшись в Италию и поселившись в палаццо герцога, молодые через год узнали о розе под названием ‘Lily Mertschersky’ – ‘Лили Мерщерски’. Наталья, будучи теперь герцогиней Сассо де Руффо, ужаснулась исковерканному названию ее девичьей фамилии, исправила ее, но роза и поныне фигурирует под двумя названиями – ‘Мерщерски’ и ‘Мещерски’.

‘Lily Mestschersky’ (N, Nabonnand, 1877) Сорт ‘Lily Mertschersky’ относится к нуазетовой группе, обладает тонким ароматом, цветы средние, махровые, собраны в соцветия по 4-6 бутонов. Имеет повторное цветение. Высота куста – до 2,5 м, что позволяет отнести сорт к плетистым или полуплетистым формам. Роза сохранилась только на территории Германии, но сразу в пяти различных розариях. Три дочери Сассо де Руффо удачно вышли замуж. Мужем Марии (1879) стал Петр Георгиевич Врангель, Ольга (1883) прожила почти полвека с известным советским архитектором Борисом Михайловичем Иофаном, а Елизавета (1886) была женой князя Андрея Александровича Романова, потомки которого и поныне живут в разных частях света – в Австралии, Франции, Великобритании. Розы ‘Наташа Мещерская’ и ‘Княгиня Мария Мещерская’ Не успел Жильбер Набоннанд проводить влюбленную пару, заказавшую название розы ‘Лили Мещерская’, как буквально через несколько дней новые посетители из России заказывают название. Каково же было удивление селекционера, когда он услышал, как должна называться роза – ‘Наташа Мещерская’! Посетительница нисколько не была похожа на худенькую, импульсивную Лили, настоящее имя которой тоже было Наташа. Это была солидная, полная дворянского достоинства дама, на вид лет 30-35. Она прекрасно владела французским языком, говорила на нем практически без акцента и вела себя в гостях у садовода очень уверенно. В разговоре выяснилось, что два месяца назад она родила дочку Наташу и желает назвать розу ее именем. Кроме того, посетительница заказала несколько букетов роз и выразила желание купить кустовые розы для собственного имения в России. Это была княгиня Мария Александровна Мещерская, двоюродная тетка Лили по дедовской линии. Действительно, 19 июля 1877 года у нее родилась дочь Наташа, четвертый ребенок в семье. Оставив маленькую девочку на попечение нянек и кормилицы, княгиня отправилась отдохнуть в северную Италию, где и встретилась с Жильбером Набоннандом. Роза ‘Natascha Mestchersky’ (T, Nabonnand, 1878) появилась на рынке в 1878 году. Так же, как и в случае с сортом ‘Lily Mestschersky’, произошла путаница с написанием букв в названии сорта, поэтому роза имеет несколько синонимов: ‘Natascha Meschtscherska’, ‘Natascha Mestchersky’, ‘Natascha Metchersky’, ‘Natascha Metschersky’ и даже ‘Natascha Mertschersky’. Сохранилось лишь ее краткое описание. Это чайная роза белого цвета с очень крупными махровыми цветами (25-40 лепестков), цветущая несколько раз в течение лета. В справочниках по старинным розам, изданным в Европе, указано, что роза посвящена Наталье Александровне Сассо-Руффо (в девичестве Мещерской). На самом деле, в ходе длительных кропотливых поисков мы выяснили, что роза названа в честь Натальи Николаевны Мещерской (1877-1944), в замужестве Игнатьевой, а герцогине Сассо-Руффо посвящена роза ‘Lily Mertschersky’. Заказчица розы, Мария Александровна, – женщина интересной судьбы. Ее родным дедом был русский дипломат, граф Никита Петрович Панин (1770-1837), который владел имением Дугино в Смоленской губернии. После его смерти усадьбу унаследовал старший сын Александр, отец Марии Александровны.

Портрет Н. П. Панина. Ж.-Л.Вуаль. 1792 г. Герой Отечественной войны 1812 года, граф Александр Hикитич Панин, выйдя в отставку, поселился в усадьбе Дугино. Он закончил строительство усадебного комплекса, начатого отцом. По сторонам усадебного дворца были построены два больших двухэтажных флигеля, соединенных с ним одноэтажными галереями; два одноэтажных каменных здания, каждое из которых состояло из двух прямоугольных и одного изогнутого корпусов (этими изогнутыми частями зданий образовывалась полукруглая площадь, в центре которой находилась церковь). Имея большие познания в биологии и агрономии, А.Н. Панин много времени уделял организации хозяйства и садово-паркового оформления. Старый парк, заложенный еще в 1780-е годы, был увеличен до площади в 100 гектаров, на территории его оказались все усадебные, жилые, хозяйственные строения, многочисленные оранжереи и цветники. Был во много раз увеличен видовой состав деревьев за счет различных экзотических пород, завезенных с разных континентов.

Фасад центральной части дворца Мещерских в имении Дугино. Фото 1900-х гг. Любовь к садоводству передалась и дочери Марии Александровне (в замужестве Мещерской), которой имение Дугино досталось по наследству. Ее муж, князь Николай Петрович Мещерский (1829-1901), был внуком известного писателя и историка, автора «Истории Государства Российского» H. М. Карамзина. Он унаследовал от матери (дочери писателя) богатейший дедовский архив, в котором было немало «пушкинских бумаг» (письма, рукописи, записки, книги). Работать с документами этого хранилища в Дугино приезжали многие исследователи, ученые, писатели. В дореволюционных журналах «Русский Архив», «Русская старина», «Древняя и новая Россия» и других под опубликованными в них статьями в качестве главного источника указан семейный архив Паниных-Мещерских. В усадьбе была и большая библиотека.

Усадебная церковь Живоначальной Троицы в имении Дугино. Справа – въездные ворота парадного двора. Фото 1900-х гг. Вот для этой усадьбы и заказала розы Мария Александровна у французского садовода. Заодно и попросила назвать розу в честь дочери Натальи. Имение Дугино уже в 1870-е годы было одним из лучших в губернии. Среди прочих многочисленных усадебных строений были садовый каменный флигель с оранжереей, а также специализированные оранжереи – ананасная, персиковая, виноградная, ботаническая. Дугинский парк по многообразию растений можно причислить к разряду уникальных ботанических музеев. В конце XIX века в нем насчитывалось более 80 видов деревьев и кустарников. Кроме обычных в усадебных парках лип и дубов здесь росли тополя, клены, кедры, пихты, лиственницы, туи, Веймутовы сосны, дальневосточные березы Шмидта и др. Одних только лип насчитывалось пять видов. Какова судьба парка сегодня? Он частично сохранился и занимает 34 гектара. Здесь можно встретить редкие, а иногда и единственные в области породы деревьев: березу черную, клен сахаристый и татарский, два вида экзотических сосен, липы голландскую, венгерскую и кавказскую, тополя канадский и берлинский, пять видов лиственницы и другие породы. Парк сильно зарос, но основные аллеи прослеживаются. Система прудов не действует. Конечно, не сохранились и розы, выписанные Марией Александровной из Франции. Заключая рассказ о княгине Мещерской, отметим, что Мария Александровна была очень богатой женщиной и активно занималась благотворительностью. Она была членом попечительских советов «Общества вспомоществования бывшим воспитанницам заведений, состоящих в ведомстве учреждений Императрицы Марии», «Попечительного Общества о первом ночлежно-работном доме для бесприютных детей и подростков мужского пола в Санкт-Петербурге», «Общества попечения о несовершеннолетних, подвергшихся личному задержанию». В Петербурге Мария Александровна имела собственный дом на улице Почтамтской, 19. Через 25 лет после появления розы ‘Natascha Mestchersky’ уже сама Наталья, путешествуя по Франции, заказала в честь матери розу, правда другому французскому селекционеру, Андре Шварцу из Лиона. В 1902 году имя княгини Марии Александровны Мещерской было увековечено в розе 'Princesse Marie Mestchersky' (HT, André Schwartz, 1902). Это был чайно-гибридный сорт бледно-розового цвета и предназначался, благодаря своему великолепному виду, для садовых экспозиций и выставок. Увы, роза утеряна, и других сведений о ней нет. Что касается самой Натальи, которой была посвящена роза ‘Natascha Mestchersky’, то ее судьба сложилась следующим образом. В возрасте 26 лет она вышла замуж за графа Павла Николаевича Игнатьева (1870-1945). Свадьба состоялась в Ницце в апреле 1903 года. В том же году скончалась мать Натальи, Мария Александровна. Павел Николаевич был сыном графа Николая Павловича Игнатьева, посла России в Турции (в Константинополе и родился его сын Павел). Некоторое время отец Павла служил министром внутренних дел, был членом Государственного совета.

Граф Николай Павлович Игнатьев. Фото 1880-х гг. Матерью Павла была княжна Екатерина Леонидовна Голицына (1842-1917), а всего в семье Игнатьевых было семь детей, Павел был четвертым ребенком.

Братья и сестры Игнатьевы: Леонид (1864), Мария (1866), Екатерина (1869), Павел (1870), Николай (1872), Алексей (1874), Владимир (1879). Фото1894 г. Граф Игнатьев имел поместье Круподерницы недалеко от Киева, где осуществлял передовые методы земледелия. В 1895 году избран уездным предводителем дворянства, а с 1907-го назначен губернатором Киевской области, которая в то время по территории была больше Великобритании, а ее население составляло более четырех с половиной миллионов человек. С апреля 1909 года П.Н.Игнатьев был назначен директором Департамента земледелия, а с января 1912-го - министром сельского хозяйства России. В начале 1914 года Павел Николаевич стал наследником индустриальной империи (20 000 рабочих) Юрия Степановича Нечаева-Мальцова (1843-1913), старого холостяка, приходившегося ему двоюродным дедом по линии Игнатьевых. Кроме того, по наследству ему перешло и попечительство над Русским музеем в Москве, постоянным патроном которого был Ю.С.Нечаев-Мальцов. По инициативе председателя правительства И.Л.Горемыкина в январе 1915 года Игнатьев был назначен министром народного просвещения. Осенью 1917-го, уже после отставки с поста министра, был избран почетным академиком Российской Академии наук.

Дети Натальи и Павла Игнатьевых: Николай, Леонид, Владимир и Алексей. Фото 1917 г. В июле 1917 Павел Николаевич переехал вместе с семьей в Кисловодск. К тому времени у них родилось пятеро сыновей (еще двое умерли в младенческом возрасте). Там они и встретили революцию. Здесь граф Игнатьев начал работать над своими мемуарами. Основу воспоминаний составили записи, которые он стал делать после назначения министром. Однако он вынужден был скрывать свои литературные занятия, так как за всеми «бывшими» был установлен контроль со стороны Советов. Рукопись же он прятал под ванной, в молочных кувшинах [3]. В октябре 1918 года муж Натальи был арестован ЧК в качестве заложника и отправлен в Пятигорск, но его освобождают по требованию Кисловодского совета в связи с заслугами в области народного образования. Есть сведения, что он согласился покинуть тюрьму, только после того как по его просьбе отпустили еще двух заложников. Оставшиеся же вскоре были убиты большевиками. В марте 1919 года семье удалось выехать в Болгарию, а с июля 1920-го все вместе поселились в Англии, где Павел Николаевич приобрел имение Бошан на побережье Ла-Манша. Игнатьев и там не прекращал активной деятельности. Он был председателем заграничной организации Российского Общества Красного Креста, много сделал для обустройства школ русской эмиграции в Европе, в которых реализовались положения его реформаторского проекта. Переехав в Канаду (1932), семья сначала жила в Торнхилле (предместье Торонто), а с 1936 года - в Аппер-Мельбурне, маленьком городке к югу от Монреаля. Наталья скончалась в 1944 году, а Павел Николаевич в 1945-м. Оба похоронены там же, в Аппер-Мельбурне (провинция Квебек, Канада). Наталья и Павел Игнатьевы оставили после себя многочисленные воспоминания. Свои мемуары Павел Николаевич по совету членов семьи перевел на английский язык. Оригинал рукописи на русском языке хранится сегодня в личном архиве внука П.Н.Игнатьева, Михаила Игнатьева (Michael Ignatieff). Рукопись Натальи Николаевны, объемом более 250 листов на русском языке, тоже сохранена в семейном архиве Игнатьевых и ждет еще своего часа опубликования.

Майкл Игнатьефф В 1987 году внуком Натальи и Павла, Михаилом (Майкл Игнатьефф) в Канаде опубликована книга «Русский альбом. Семейная хроника», а в 1996-м в издательстве журнала «Нева» вышел ее русский перевод. Сегодня Майкл Игнатьефф (его отец – младший сын Натальи, Георгий) – очень популярная фигура в политике и экономике. Он обучался в Оксфорде (Англия), преподавал в Гарварде (США) и университете Британская Колумбия (Канада). Свою известность ученого-политолога он получил в Соединенных Штатах, работая в различных исследовательских учреждениях. Занимаясь международными и мировыми проблемами, М.Игнатьефф стал одним из ведущих специалистов в области прав человека и личной безопасности. Им написано 17 художественных и научно-популярных книг, которые переведены на 12 языков мира. Роза ‘Воспоминание о Кате Мещерской’ 1884 год. Жильбер Набоннанд ежедневно трудится на своем опытном участке в Гольф-Жуане, проверяя и перепроверяя сотни комбинаций от скрещиваний различных сортов роз. С 1878 года, то есть с момента рождения розы ‘Lily Mestschersky’, им создано более 50 новых сортов, названных в честь разных людей, преимущественно тех, кто побывал в доме селекционера. За этот период появились и «русские» розы. Среди них назовем такие посвящения, как ‘Anna de Bésobrasoff’ (1877), ‘Princesse Vera’ (1878, сорт назван именем великой княгини Веры Константиновны, герцогини Вюртембергской), ‘Général Schablikine’ (1879), ‘Reine Olga de Wurtemberg’ (1881, посвящение великой княгине Ольге Николаевне, королеве Вюртембергской), ‘Marietta de Besobrasoff’ (1879), ‘Elise Stchegoleff’ (1881). В скобках указана дата появления сорта в продаже, и, как правило, эта дата связана с первым упоминанием о новом сорте в каком-нибудь изданном каталоге. В длинном списке роз французского садовода наибольшее количество новых сортов приходится на 1878 и 1879 годы (13 и 14 соответственно), а поскольку от момента посева до выведения розы на рынок проходило обычно 8-10 лет, то становится ясно, что основная селекционная работа проводилась розоводом в 1868-1870 годах. Так уж случилось, что Жильберу Набоннанду пришлось в третий раз упоминать фамилию Мещерских в названиях своих роз. Для начала, поскольку речь пойдет о новых для читателя лицах из рода Мещерских, приведем упрощенную генеалогическую схему, из которой будет понятно, в каком родстве состоят персонажи нашего рассказа. Жирным шрифтом выделены имена людей, которым посвящены розы.

Итак, как мы предполагаем, в один из мартовских дней 1884 года на Лазурный берег с целью поправить здоровье приезжает Екатерина Петровна Клейнмихель (урожденная Мещерская). Прошло более двух лет с момента смерти ее мужа, Владимира Петровича Клейнмихеля, скончавшегося от воспаления легких 27 января 1882 года. На руках у Екатерины Петровны осталось четверо детей, причем самым маленьким, близнецам Вере и Николаю, всего по четыре с половиной года. Оставив детей дома, она отправилась на побережье Средиземного моря.

Екатерина Петровна Клейнмихель (урожденная Мещерская). Фото 1880-х гг. Екатерина Петровна родилась в семье Петра Ивановича Мещерского и Екатерины Николаевны Карамзиной, старшей дочери знаменитого историка Н.М.Карамзина. Отец Екатерины Петровны был человеком военным, в отставку вышел в звании гвардии подполковника. Неудивительно, что и дочь вышла замуж за профессионального военного. Ее свадьба с Владимиром Петровичем Клейнмихелем состоялась в Санкт-Петербурге в 1871 году. Вместе они прожили всего 11 лет. Еще в 1879 году, за три года до своей смерти, Владимир Петрович стал подыскивать место на юге, где Екатерина смогла бы подлечить туберкулез. Доктора настоятельно советовали либо Крым, либо юг Франции. В итоге Клейнмихели приобрели в 1881 году у родственника А.И.Гончарова часть его имения в поселке Кореиз (Крым). Позднее был выстроен большой каменный дом, разбит парк площадью шесть десятин. На остальной территории раскинулись персиковые и черешневые сады, виноградники. В оранжерее росли цитрусовые и тропические растения, а в питомнике выращивались цветы и древесные саженцы. С первого дня владения усадьбой в Кореизе Екатерина Петровна с головой погрузилась в обустройство дома. Особенное удовольствие она получала от работы в саду и парке. Хозяйка лично выписывала растения, следила за новейшими поступлениями цветов и семян в Крым, придумывала ландшафтные композиции. Уезжая на лето из Кореиза, она писала управляющим очень подробные письма с распоряжениями по ведению хозяйства. Екатерина Петровна заботилась не только о своем имении, но и присматривала за домом А.Гончарова. Под ее руководством вокруг него разбивались клумбы и высаживались вьющиеся растения [4]. Впоследствии, войдя в близкие отношения с императрицей Марией Федоровной во время ее отдыха в Крыму, Е.П.Клейнмихель часто посылала цветы из своего имения в Ливадию. Об этих подарках пишет в своих воспоминаниях дочь Екатерины Петровны, Вера Клейнмихель: «Мама часто посылала цветы и фрукты из нашего сада Императрице… Букеты же отвозились одним из наших служащих, с письмом от Мама. За что приходила благодарственная записка от Императрицы к Мама, а татарин получал, вероятно, очень хорошо на чай, потому что радостно сообщал, что благополучно все доставил. Через несколько дней возвращались многочисленные блюдечки, тарелочки и блюда, основа цветочной пирамиды из царского буфета нашему буфетчику» [5]. Увлеченная садоводством женщина, оказавшись в 1884 году на Лазурном берегу, не могла отказать себе в удовольствии посетить питомник Жильбера Набоннанда. Оформив заказ на приобретение роз для своего кореизского имения, графиня вдруг узнает, что именами ее близких родственниц из рода Мещерских, Натальи и Лили, селекционер назвал свои розы. Екатерина Петровна тут же заказывает Набоннанду новое название – ‘Воспоминание о Кате Мещерской’, имея в виду свою мать, Екатерину Николаевну. В год ее кончины (1867) дочери был всего 21 год, и, безусловно, ранняя смерть матери нанесла девушке тяжелую душевную рану. Можно себе представить, насколько велико было горе дочери, что через 16 лет после ее смерти, когда представилась возможность назвать розу чьим-либо именем, она в первую очередь подумала о маме, а не дочерях или сестрах. Роза ‘Souvenir de Katia Metschersky’ (‘Souvenir de Katia Mertschersky’ – снова путаница в русских буквах и французском произношении) выведена Набоннандом в 1883-м, по некоторым данным, – в 1884 году. Сорт не сохранился, но в каталогах описан как цветок белого или кремового цвета со слегка розоватой серединой, полумахровой формы (9-16 лепестков) и очень крупными лепестками. Роза принадлежала к чайной группе, обладала свойством цвести несколько раз в течение сезона. О женщине, послужившей прототипом розы ‘Воспоминание о Кате Мещерской’, известно очень мало. Несмотря на то, что ее имя фигурирует среди близких знакомых Пушкина, а исследователи творчества Александра Сергеевича, как известно, люди дотошные и могли бы разыскать и опубликовать сведения о судьбе Екатерины Карамзиной, написано о ней чрезвычайно скупо, почти ничего.

Екатерина Мещерская. Фото из Алупкинского музея-заповедника Обычно упоминание о старшей дочери Карамзина ограничивается тем, что когда-то ей посвятил свое стихотворение А.С.Пушкин. Он записал его в альбом девушки в день ее именин, 24 ноября 1827 года: Земли достигнув наконец, От бурь спасенный провиденьем, Святой владычице пловец Свой дар несет с благоговеньем. Так посвящаю с умиленьем Простой, увядший мой венец Тебе, высокое светило, В эфирной тишине небес, Тебе, сияющей так мило Для наших набожных очес. Добавим отрывок из воспоминаний В.П.Мещерского, родного брата Екатерины Петровны: «Мать моя, старшая дочь великого Карамзина, была олицетворением высокой души в лучшем смысле этого слова; подобной ей русской женщины я не встречал: ум ее был замечательно светел и верен, сердце никогда не билось ни слабо, ни вяло, оно всегда билось сильно и горячо; Россия была культом ее души; в каждой мысли и в каждом слове ее слышалось вдохновение правды и благородства. Оттого речи ее покойный Тютчев называл: la musique une belle âme (музыка прекрасной души). Пошлость, ложь и сплетни она одинаково презирала, и все это, вместе взятое, несмотря на то, что она, больная, никуда не выезжала, делало ее гостиную в пятидесятых годах средоточением не только политической жизни, но патриотизма и благородства» [6]. Итак, заказав название розы, Екатерина Петровна, по всей вероятности, больше никогда не бывала в гостях у Жильбера Набоннанда. Известно, что начиная с 1884 года графиня Клейнмихель почти все время проводила в Крыму в заботах о ее детище – Общине сестер милосердия «Всех скорбящих радость» - и затем долгие годы была председательницей Общинного комитета. Возможно, эта роза росла в имении Клейнмихелей в Кореизе. Далее находим любопытный рассказ о приключениях этой розы в Италии в книге воспоминаний княжны Китти Мещерской, дочери Александра Васильевича Мещерского от второго брака (см. схему). Напомним, что князь А.В.Мещерский – отец той самой Лили (дочери от первого брака), которой посвящена роза ‘Lily Mestschersky’. Будучи уже в преклонном возрасте, князь без ума влюбился в совсем юную Катю Подборскую, дочь уездного терапевта. Доктор Подборский однажды вылечил князя Мещерского от болезни, с которой не могли справиться столичные врачи, и со временем два пожилых человека стали друзьями. Средняя дочь Катя приглянулась князю, и поскольку к тому времени супруга скончалась, а дочь Лили вышла замуж за герцога Сассо-Руффо и уехала в Италию, то ничто не мешало престарелому Мещерскому (ему было за 70) отдаться нахлынувшему чувству. Впрочем, их отношения развивались постепенно. Девочка от рождения обладала великолепным слухом и хорошим голосом, чем и сразила князя, спев ему при первом же знакомстве несколько арий из опер. Он сначала помог перевестись Кате из провинциального епархиального училища в Киевскую гимназию. Шли годы, по окончании гимназии Катя была отправлена князем в Москву, в филармонию. Князь, приезжавший по делам в Москву, навещал Катю, жившую с матерью «в меблированных комнатах в Мерзляковском переулке» [7]. По случаю окончания филармонии князь подарил Кате браслет – золотую цепь, осыпанную бриллиантами.

Екатерина Подборская в девичестве. Фото 1880-х гг. Спустя несколько дней князь объявил матери, что образование ее дочери в России окончено, и он просит разрешения послать ее в Италию, чтобы Катя могла там совершенствоваться по классу вокала в течение двух-трех лет… В Италии Катя как будто обрела вторую родину. Все ей казалось здесь давно знакомым, итальянцы – родными, а языком она овладела сразу и говорила на нем, как подлинная итальянка. «К тому времени Катя расцвела и сделалась настоящей красавицей – среднего роста, тоненькая, стройная, с тяжелой волной каштаново-золотистых волос, с тонкими, безукоризненными чертами лица. Глаза ее были темно-карие, с бархатным, глубоким взглядом. Нежное лицо часто вспыхивало румянцем, она ни о чем не могла говорить без волнения и горела каждым делом, которым занималась, каким бы незначительным оно ни было. Но самым прекрасным на ее лице был рот; вырез губ, когда во время улыбки в их уголках ложились лукавые запятые, зубы, ослеплявшие своим блеском…» [8]. У Кати было три учителя: первый работал с ней по вокалу, второй учил сценическому искусству, а третий преподавал только трели и уклон колоратуры. Как оказалось позднее, в Италию неоднократно приезжал князь. Он являлся инкогнито, останавливался под другой фамилией рядом с ее гостиницей и следил за ней с утра до вечера. Чтобы как-то оказать знаки внимания своей юной возлюбленной, он решил время от времени отправлять ей букеты роз. Желание князя вполне отвечало его эстетическим наклонностям: розы являлись, в его понимании, такой же ценностью и обладали той же совершенной красотой, что и полотна лучших живописцев или драгоценные камни. Парк его полтавского имения украшала по описанию дочери князя целая аллея белых роз, ведущая из дворца к огромному озеру. Итак, решение принято, осталось выбрать розы. Самым ближайшим крупным питомником был розарий Жильбера Набоннанда. Возможно, князя Мещерского привлекла известность розовода или распространявшиеся повсюду слухи о множестве новых сортов роз в саду Набоннанда. Как бы то ни было, Александр Васильевич в один из дней 1893 года появился в розарии Набоннанда, и здесь его ожидал сюрприз. Оказалось, что уже существует целых три розы с упоминанием фамилии Мещерских, и все они выведены хозяином этого садового заведения! Больше всего ему понравилась роза ‘Souvenir de Katia Metschersky’ - ‘Воспоминание о Кате Мещерской’. Что ж, пусть она посвящена другой женщине, но ведь князь мечтал, что «его» Катя тоже станет Мещерской, когда выйдет за него замуж! К тому же цветок обладал всеми качествами, подходящими для подарка молодой девушке: во-первых, роза была нежно-кремового, почти белого цвета – любимого цвета князя, а, во-вторых, цветы, благодаря своему крупному размеру, прекрасно смотрелись в букете. Неоднократно князь отправлял ей с посыльным букеты роз. Катя каждый раз уверенная в том, что это цветы от какого-нибудь неизвестного назойливого поклонника, тут же выбрасывала розы через балкон прямо на улицу. Ее удивляло только то, что розы были всегда одного и того же сорта и присылались иногда через большие промежутки времени… Много позднее тайна открылась. Уже будучи женой князя, Катя однажды получила от него в подарок небольшую картину в овальной золотой раме, написанную маслом. На полотне, словно живые, с застывшими каплями росы на лепестках лежали небрежно разбросанные знакомые бледно-палевые розы.

Князь Александр Васильевич Мещерский с молодой женой Екатериной. Фото 1890-х гг. Дальнейшая судьба Екатерины Мещерской подробно описана в мемуарах дочери «Воспоминания княжны Е.Мещерской», вышедшей в 2000 году. В 1900 году князь умер, а после революции Катя с маленькой дочкой испытала все ужасы жизни женщины дворянского сословия в стране большевиков. Жена князя Мещерского скончалась в 1945 году, но еще в 1918-м у нее была реквизирована особой комиссией ВЧК почти вся коллекция картин, доставшихся ей от князя. Часть из них сегодня находится в Румянцевском музее, часть была отправлена в разные музеи страны. Если бы удалось найти ту небольшую картину, где изображены розы ‘Souvenir de Katia Metschersky’, то, возможно, сличая с полотном, и розу можно было бы отыскать в каком-либо розарии в Европе. Княгиня Вера Орбелиани Роза ‘Princesse Vera Orbelioni’ выведена Андре Шварцем в 1909 году (в некоторых источниках указывается 1908 г.). Сорт относится к группе чайно-гибридных роз, имеет крупные, полные (26-40 лепестков) цветы бело-розовой или кремовой окраски. Родителями сорта являются 'Kaiserin Auguste Viktoria' и 'Sénateur Saint-Romme'. Роза сохранилась лишь в одном месте – в розарии «Европа» в Зангерхаузене (Германия). Цветок посвящен фрейлине императорского Двора Вере Орбелиани (урожденной Клейнмихель, см. генеалогию). При названии сорта и здесь не обошлось без казуса. Слово «Орбелиани» у Шварца превратилось при написании в «Орбелиони».

‘Princesse Vera Orbelioni’ (HT, A.Schwartz, 1909) Джамбакуриан-Орбелиани – старинный грузинский княжеский род. Предки их, по сведениям из древних летописей, являлись выходцами из Китая, которые около 600 года н. э. переселились в Грузию, где получили крепость Орбель, и были могущественными вассалами грузинских царей. Род этот в VII веке разделился на шесть ветвей, три из которых пишутся Джамбакуриан-Орбелиани, одна – Джамбакур-Орбелиановы и две – Орбельяновы. Род Джамбакуриан-Орбелиани признан в княжеском достоинстве в России в 1825 году и внесен в V часть родословной книги Тифлисской губернии. Недавно в Симферопольском издательстве «Бизнес-Информ» вышла книга под названием «В тени царской короны», написанная по воспоминаниям графини Веры Владимировны Клейнмихель о годах, проведенных в России до 1917 года. Будучи дочерью Екатерины Петровны Мещерской, Вера Владимировна продолжает целую плеяду Мещерских, которым посвящены розы.

Дмитрий Иванович Джамбакуриан-Орбелиани. Фото 1900-х гг. Вера Клейнмихель (1877–1948) вышла замуж за князя Дмитрия Ивановича Орбелиани в 1900 году, приняв его фамилию. Вместе с мужем она часто бывала во Франции – в Ницце, Ментоне, а также у родного брата мужа – Мамуки, жившего недалеко от Лиона. О деталях происхождения названия розы мы уже вряд ли когда-нибудь узнаем. Скорей всего, название было заказано как посвящение графине Клейнмихель, ставшей после венчания княгиней Орбелиани. Заказчиком мог быть и сам Дмитрий, муж Веры, и его брат Мамука, и кто-либо из друзей или родных Веры Владимировны. А может быть, сам Андре Шварц захотел увековечить имя княгини.

Вера Орбелиани. Фото 1890-х гг. Вот как сложилась дальнейшая Веры Орбелиани. События 1917 года застали ее с матерью, Екатериной Петровной, и вдовой двоюродного брата М.А.Гончаровой в Кореизе. В апреле 1919-го из Севастополя все трое отправились в эмиграцию: Константинополь, Мальту, Париж. В прошлом, в России, остались оба брата Веры: Николай, расстрелянный в Евпатории, и Петр, убитый в апреле 1919 года в Сочи. Оказавшись в изгнании с двумя старушками на руках, энергичная Вера Владимировна сумела открыть собственное дело - чайный дом «Терем-бояр», красиво оформленный в русском стиле. Это был антикварный магазин, где в приятной обстановке можно было выпить чашку чаю с настоящими русскими пирогами. Заново пришлось Вере Владимировне устраивать и личную жизнь. После развода с Дмитрием Джамбакуриан-Орбелиани она вышла замуж за своего троюродного брата генерала Вадима Шебеко. Их единственная дочь – тоже Вера – наследников не оставила. Полученные от матери «Воспоминания…» Вера Вадимовна передала своей двоюродной племяннице Ксении Михайловне Нирод, а она – в Ялтинский историко-литературный музей. Из этой публикации мы и узнали об истории жизни Веры Владимировны Орбелиани-Клейнмихель. Итак, мы рассказали о пяти розах, посвященных женщинам из рода Мещерских. В этом очерке мы сделали попытку отказаться от сухого изложения фактов из биографий персонажей и мысленно представить, каким образом могли появиться названия роз. Возможно, что так все и было. Впрочем, наверное, это и неважно, ведь из всех роз сохранилась лишь одна, да и та находится далеко от России.         .                         Материал подготовила и разместила в группе Казакова В В.