Предыдущая публикация
Взаимоотношения России с Джунгарским ханством в XVII – XVIII вв.
Раздел I. Политическая, социальная и экономическая структура Джунгарского ханства.
Джунгарское ханство – это централизованное ойрат-монгольское государство, существовавшее в 1635 – 1758 гг.[1] на территориях от Кашмира и Тибета на юге до юга Сибири на севере и от Бухарского ханства на западе до Халха-Монголии на востоке. Р. Ю. Почекаев[2], Л. А. Бобров[3] и др. исследователи[4] называли Джунгарию «последней кочевой империей».
Ойраты стали известны как «джунгары» с XVII в. В переводе с монгольского языка слово «джунгар» означает - «левая рука (крыло)»; этот термин традиционно ассоциировался с левым крылом армии Монгольской империи. Возможно, что изначально джунгары и возникли из этого крыла, которое насчитывало около 40 тыс. чел.[5]. В начале XVII в. ойраты приняли тибетский буддизм[6], и путём объединения нескольких ойратских племён и родов во главе рода Чорос под руководством Хара-Хула-тайши образовался Джунгарский союз племён. В 1635 г. на основании этого союза племён Эрдэни-Батур создал Джунгарское ханство.
Восемь из девяти правителей Джунгарии имели титул «хунтайджи». Изначально этот титул носили только потомки Чингисхана, владевшие территориальными доменами, но в 1637 г. Эрдэни-Батур, который не был чингизидом, за помощь во внутритибетской распре получил титул хунтайджи от Далай-ламы V, после чего этот титул стал передаваться по наследству в роду Чорос. Третий хунтайджи - Галдан-Бошогту - в 1679 г. принял от того же Далай-ламы V уже титул хана и стал единовластным правителем почти всех ойратов Джунгарии[7]. Последний правитель Джунгарского ханства – Амурсана – не принадлежал к роду Чорос, поэтому не унаследовал титул хунтайджи и значился обычным нойоном - лично свободным знатным человеком, князем.
Хунтайджи был всевластным правителем и собственником всей земли, а в управлении государством ему помогали самые разнообразные чиновники. Самыми высокими по рангу из них считались «тушимелы» - приближенные сановники хунтайджи, выполнявшие роль министров. Следующими по старшинству после тушимелов были «заргучи» - помощники тушимелов, выполнявшие роль судей и контролировавшие выполнение законов. Также в ханстве имелись «захчины», которые охраняли границы и занимались расследованием преступлений, и чиновники ранга «дэмоци», занимающиеся дипломатическими переговорами и сбором налогов на зависимых от Джунгарского ханства территориях. В самой Джунгарии сбором налогов и податей ведали «албачи-зайсаны» и их помощники – «албачи». Контролем и управлением территорий, зависимых от Джунгарского ханства, занимались «кутучинеры». При этом на захваченных землях сохранялись прежние административные системы и судопроизводство, что обеспечивало лояльность местного населения. Кроме того, существовали специальные чиновники, ведавшие ремесленным производством: «улуты» заведовали кузнецами и литейщиками, «бучинэры» контролировали производство ружей, «бучины» следили за производством пушек, а «алтачины» ведали добычей золота и контролировали его потоки[8].
Власть хунтайджи была ограничена «зарго» - судебно-представительным органом власти, в состав которого входили главы различных племенных и родовых групп ойратов. Неойратское население обычно не принимало участие в управлении государством. Обычно зарго состоял из около 8 человек с титулами «саёт», но во время войны или переговоров он мог быть значительно расширен. Зарго обсуждал с хунтайджи наиболее важные государственные вопросы, а также являлся высшей судебной властью, которая, однако, не распространялась на монахов буддистских монастырей, где главенствовал суд лам. Тибетский далай-лама зачастую выступал как посредник между хунтайджи и племенными вождями. Зарго и самого хунтайджи обслуживал штат писарей и других помощников.
Административным центром Джунгарии была Урга - главная стоянка хунтайджи, которая перемещалась в зависимости от времени года: зимой ставка располагалась у реки Хоргос, а летом хунтайджи перекочевывал на реку Текес. Административные единицы Джунгарского ханства включали в себя не территории, которые могли изменяться в результате войн и кочевания, а группы населения. Джунгария делилась на анги, цзисаи и отоки. Анги – это наследственные улусы (уделы) ближайших родственников хана и родовой знати, цзисаи - это небольшие улусы, отданные буддийскому духовенству для их содержания, а отоки - это административно-хозяйственные единицы, составлявшие личный улус хунтайджи. В случае войны каждый оток должен был выставить тысячу воинов. Все указанные выше административные единицы были разделены на «аймаки» (роды), каждый из которых управлялся наследственным зайсаном. Аймаки делились на «хотоны» (семейства) - группы семей, связанных родством. Численность хотона никак не определялась и колебалась от одной семьи до нескольких десятков. Согласно цинским записям, в середине XVIII в. в Джунгарском ханстве насчитывалось 24 отока, 21 анги и 9 цзисаи.
В 1640 г. на съезде ойратских и халхасско-монгольских ханов, нойонов, тайшей и тайджей был принят единый свод законов, известный как «Степное уложение» или «Великое уложение». Организатором этого общемонгольского съезда выступил первый джунгарский хунтайджи - Эрдэни-Батур. Новое уложение основывалось на «Великой Ясе» Чингисхана, кодексе халхаских князей 1620 г. и других законах обычного права монголов и ойратов, переосмысленных и дополненных согласно новой исторической ситуации. Не дошедший до современности оригинальный текст, по-видимому, был написан на одном из старомонгольских языков. Монголо-ойратские законы 1640 г. должны были стать едиными правовыми нормами для регулирования общественной жизни всех ойратов и монголов[9]. В Степном уложении нашла отражение переработанная под воздействием буддизма стратегия коллективных действий монголов и ойратов против врагов-иноплеменников: «Если кто, напав на наше государство, совершит убийства, разорит и ограбит большое число людей и поселений, то монголы и ойраты, <...> объединившись, должны отпустить напавшего и, забрав всё его состояние, половину отдать отпустившему [разорённому], а другую половину взять и разделить пополам [между ойратским и монгольским князьями]»[10]. Написанная на белой ткани копия «Степного Уложения» всегда хранилась в юрте зарго.
Два указа хунтайджи Галдана-Бошогту, увидевшие свет в течение 1670-х гг., обычно определяются как дополнения к законам 1640 г. Основное содержание первого указа было посвящено борьбе с голодом и бегством кочевников из прежних мест кочевок для наведения порядка в ханстве и укрепления власти. Расширение территории Джунгарии за счет включения в её состав земель, населенных мусульманами, определили появление в 1678 г. второго указа Галдана, половина статей которого (три из шести) оговаривали взаимоотношения ойратов с мусульманами.
Общество Джунгарского ханства характеризовалось социальным неравенством. Руководителями общества считались племенные князья (нойоны, тайши и тайджи), которые возглавляли улусы-анги и являлись частными собственниками владений «нутуг», которые включали в себя пастбища. Власть князей передавалась по наследству, и хунтайджи не имел права претендовать на улусы князей. Верховенство хунтайджи обеспечивалось исключительно огромными размерами личного улуса - в первой половине XVIII в. улус хунтайджи из отоков насчитывал примерно половину населения государства.
Отдельную группу населения, независимого от светских феодалов, составляло буддийское духовенство. Оно объединялось в общины с центрами в монастырях. Монастыри владели отдельными улусами-цзисаи и пастбищами и имели привилегии в пользовании землями и ресурсами. Круг высших лам формировался преимущественно из младших сыновей тайшей и зайсангов. Низшую иерархию составляли простые и бродячие монахи.
Среди жителей Джунгарии выделялись «албату», зависимые от хунтайджи, «шабинары», приписанные к буддистским монастырям и «араты», подчиняющиеся князьям и пользующиеся его покровительством. Албату пасли стада хунтайджи вместе со своими, не имели права самостоятельно покидать улус и являлись основной силой Джунгарской армии. Аратов судил только князь, мог их спокойно наказывать и продавать другим князьям или хунтайджи. Шабинары имели самое лучшее экономическое положение.
В основе экономики Джунгарского ханства лежали: контроль над торговыми путями, грабежи соседей, сбор дани и скотоводство, а продукты животноводства составляли базис торговли[11]. Значительную земледельческую базу Джунгария приобрела только после окончательного присоединения Яркендского ханства (Восточный Туркестан) в 1700 г.[12]. С тем же Восточным Туркестаном, а также с Саяно-Алтаем связано приобретение Джунгарским ханством и производственно-ремесленной базы: киргизы славились своим ювелирным ремеслом и поставляли на рынок обработанную пушнину, мускус, вооружение и железные изделия[13], алтайцы часто платили дань хунтайджи изделиями кузнечного дела[14], а шорские мастера славились производством топоров, корнекопалок, котлов, сельскохозяйственного инвентаря, сабель, рогатин, копий, наконечников стрел, доспехов и шлемов[15].
В Джунгарии также существовал ограниченный институт рабства: обычно рабы состояли из военнопленных, которых охотно отпускали за выкуп, но, например, после вассализации Яркендского ханства в 1680 г. ойраты использовали уйгур из Восточного Туркестана в качестве рабов для обработки земель в Джунгарии.
После аннексии Восточного Туркестана четвёртый хунтайджи - Цэван-Рабдан - приказал своим вассалам выпустить в обращение медные пулы со своим именем – Цэван. Прототипом для этих монет считаются пулы Яркендского ханства, который в обиходе носили название «лошадиного копыта». Часть новых монет вывозилась на север в качестве дани. Сын Цэван-Рабдана - Галдан-Цэрэн, - в свою очередь, выпускал монеты со своим именем и принимал старые пулы в отношении 2:1 к новым. После Галдан-Цэрэна никто новых денег не выпускал[16].
Правители Джунгарии понимали, что государство, претендующее на гегемонию в Центральной Азии, не может зависеть от своих оседлых соседей, поэтому они старались развивать собственное земледелие и производство. Поэтому неудивительно, что после покорения Джунгарии маньчжуры сумели очень быстро заселить ее китайцами-земледельцами, а также привлечь к земледелию и самих ойратов. Ойраты выращивали пшеницу, ячмень, просо, рис, тыквы, арбузы, виноград, яблоки абрикосы и другие фрукты[17]: например, в ставке Галдан-Цэрэна был огромный сад с плодоносными деревьями и другими растениями[18]. Кроме того, он пытался поставить на регулярную основу и добычу соли, видя в ней перспективный источник доходов. Но когда в горах, где его работники занимались соледобычей, случилось несколько обвалов, и погибли люди, он запретил добычу соли[19].
Для организации различных производственных предприятий ойраты, не имеющие достаточного опыта в промышленной сфере, активно привлекали иностранцев, например, тобольского бронника Т. Зеленовского[20] и шведского сержанта И. Г. Рената, который наладил в Джунгарии производство артиллерии и был назначен ее начальником[21]. Для обучения пушечному мастерству ему были даны 20 оружейников и 200 рабочих, а еще несколько тысяч человек - назначено на подсобные работы. В результате, в 1726 г. в районе Иссык-Куля был построен первый джунгарский завод по производству пушек. Заложенные шведом основы артиллерийского производства давали свои плоды на протяжении еще полутора десятков лет. По сведениям самих джунгар, легкие орудия, перевозимые на верблюдах, в начале 1740-х гг. исчислялись тысячами, а тяжелые орудия и мортиры - десятками. Отливом пушек в Джунгарии в эти годы наряду с ойратами занимались и русские мастера.
Благодаря содействию русских и среднеазиатских мастеров, в Джунгарском ханстве также было налажено собственное производство фитильных ружей и ружейной амуниции. У ойратов имелись железные, медные и серебряные рудники, а в крупных производственных оружейных центрах трудились тысячи местных и иностранных мастеров и рядовых кочевников. В результате огнестрельное оружие получило широчайшее распространение даже среди рядовых джунгарских воинов[22], что было уникальным для Центральной Азии того времени[23]. Однако после начала междоусобиц в Джунгарском ханстве оружейное производство начало приходить в упадок. Так, в 1747 г. изготовленная русским мастером Иваном Билдегой и его товарищами медная пушка разорвалась при пробе.
Ойратские воины XVII в.: тогчин и зайсан. Реконструкция и рисунок Боброва Л. А. по материалам музейных и частных собраний России, Казахстана, Китая, США, изобразительным и письменным источникам.
Торговля в Джунгарском ханстве носила преимущественно меновой характер, и ей занимались представители всех сословий. Даже в ставке хунтайджи ойраты выменивали русские товары на лошадей, баранов и овчинки[24]. Также Джунгарские правители всячески старались стимулировать развитие торговли: существовали купцы хунтайджи из числа ойратов и жителей Восточного Туркестана, в дело которых хунтайджи вкладывали деньги - подобная практика существовала еще при Монгольской империи и последующих тюрко-монгольских государствах[25]. Наряду с торговлей у ойратов был распространен и договора найма и аренды[26].
Налоговая система в Джунгарии была четко регламентирована как у хунтайджи, так и у местных феодалов. Как в пользу хунтайджи[27], так и в пользу феодалов[28] регулярно следовало отдавать лошадей и скот. Взималась в пользу хунтайджи и торговая пошлина в размере десятой части от стоимости приобретенных товаров[29]. Налоги и повинности в Джунгарском ханстве распространялись не только на ойратов, но и на население вассальных государств. Так, города Восточного Туркестана должны были платить ойратам дань зерном, хлопком, сафлором, золотом и тканями, а северные тюркские племена – зерном, железными изделиями, скотом, мясом и шкурами[30]. Однако все больший рост налогов приводил к обеднению и сокращению населения, так что некоторые города платили лишь небольшую дань медью[31]. Время от времени вводились и чрезвычайные налоги. Например, в 1744 г. казахи Старшего жуза платили хунтайджи Галдан-Цэрэну порохом, свинцом и броней, на что один из казахских предводителей обратился к хунтайджи, говоря, что «такого налога ни у дедов, ни у отцов не бывало»[32].
Таким образом, ойратское общество было достаточно централизованным для кочевого народа - хунтайджи обладал большой властью над князьями, благодаря чему был способен основывать целые поселения, организовывать торговые караваны, чеканить собственные монеты и проводить обширные реформы по внедрению в джунгарское хозяйство земледелия и промышленности. В результате, Джунгария стала удивительным экспериментом по созданию общества, где кочевое хозяйство совмещалось с сельским хозяйством и промышленным производством, и смогла широко вооружить свою армию огнестрельным оружием на уровне земледельческого государства. Кроме того, именно инициатива джунгарского хунтайджи стала предпосылкой принятия свода законов, который должен был стать источником единых правовых норм для регулирования общественной жизни всех ойратов и монголов.
Раздел II. Контакты ойратов с Россией в период возникновения и укрепления Джунгарского ханства (XVII в.).
На начало своего существования Джунгарское ханство имело противников в лице казахских феодалов и Алтын-ханов. Что касается Русского государства, то с его стороны джунгары встречали поддержку, поскольку русские, не имея достаточных сил, чтобы проводить в регионе активную наступательную политику, и в то же время стремясь обезопасить свои границы от набегов, были заинтересованы в укреплении ханской власти. Русские стремились лишь мирными средствами превратить ойратов в своих подданных и поставщиков ясака[33]. Эрдэни-Батур ценил проявления доброжелательности со стороны московского правительства и тоже стремился укреплять отношения между государствами для усиления своей власти внутри ханства и упрочения позиций ханства по отношению к его соседям.
Сразу после основания Джунгарского ханства в 1635 г. Эрдэни-Батур заключил мир с Россией и добился получения от русского царя грамоты, разрешающей ойратским купцам торговать скотом на рынках сибирских городов. Уже в том же году пять ойратских караванов прибыли в Томск. Хунтайджи также предлагал русским рабочую силу для добычи соли и помощь против вражеских набегов, заставлял своих князей (нойонов, тайшей и тайджей) возвращать в Россию пленных, запрещал им производить набеги и т.д.[34].
Однако хорошие отношения между государствами не означали, что между ними не было никаких противоречий. Вопрос, кому должны платить дань енисейские киргизы, тувинцы, барабинцы и др. сибирские народы, ставился при каждой дипломатической встрече. В результате переговоров решили, что оба государства могут беспрепятственно собирать с них ясак. Конечно же, эти сибирские народы никто не спрашивал, и им с тех пор около ста лет приходилось платить дань сразу двум государствам, что закрепилось под названием «двоеданничества»[35]. Позднее барабинцы обратились в православие и приняли только российское подданство, чтобы не платить ясак ойратам[36].
Н. Бичурин утверждал, что Эрдэни-Батур был для ойратов такой же личностью, что Петр I - для русских, но, в отличие от Петра, не имел ни образования, ни западных примеров для подражания, ни достойных помощников[37]. Именно Эрдэни-Батур начал реализовывать создание общества-гибрида, в котором традиционный кочевой образ жизни совмещался с элементами оседло-земледельческой культуры: он активно поощрял земледелие, строил укрепленные «городки» и с помощью иностранных специалистов развивал металлургию и суконное производство[38]. За помощью в развитии оседлой культуры первый джунгарский хунтайджи обращался и к Русскому царю: с декабря 1638 г. по декабрь 1650 г. он запросил у русских 57 свиней, 11 боровов, 20 собак, 25 кур, 5 петухов, 2 плотников, 2 кузнецов, 2 каменщиков, 2 бронников и 2 оружейников, а также индейку, индюка, панцири, пищали и свинец[39].
В своём завещании Эрдэни-Батур назначил наследником своего пятого сына Сенге, потому что считал его самым достойным. В 1653 г. Сенге взошел на престол и получил половину Джунгарии на юге, а его восемь братьев – вторую половину на севере. Однако старшие братья не признали завещание отца и практически всё время правления Сенге воевали против своего брата, что пагубно сказывалось на торговле с Россией и привело к обнищанию северных племен, которые возобновляли набеги на русские территории. Последующее столкновение этих племен с казаками приводило к тому, что они становились подданными России. На время междоусобиц в Джунгарии полностью прекратились дипломатические связи между хунтайджи и Русским государством[40].
В 1650 - 1699 гг. между Джунгарией и Русским государством произошло 44 вооруженных конфликта: это и набеги кочевников, и экспедиции за ясаком русских служилых людей и казаков и т.д. Масштабы военных действий были невелики: отряды насчитывали обычно несколько десятков и редко - несколько сотен человек, - и русские обычно уступали кочевникам численно, но превосходили их по качеству вооружения[41]. Джунгары, находившиеся в постоянных войнах с соседями, были заинтересованы в стабильных отношениях с Россией, поэтому на ее территорию сами набегов не совершали, это делали их вассалы - киргизы и телеуты.
После Переяславской рады 1654 г. и присоединения части Украины к России у Российского правительства возникла идея опереться на кочевников-буддистов для борьбы с Крымским ханством, поэтому в 1655 - 1657 гг. оно предоставило им обширные кочевья по обоим берегам в низовьях Волги в обмен на военную службу. Туда перекочевали различные ойратские объединения, в том числе и часть джунгар, на основе которых Калмыцкое ханство в составе Российской империи[42].
Непосредственный контакт между Сенге и русскими властями был впервые установлен лишь в 1664 г., спустя целых 11 лет после восшествия Сенге на трон. В период его правления вопрос о кыштымах стоял в центре русско-ойратских отношений, приобретая временами исключительно острый характер. Окончательная победа джунгар над Алтын-ханами в 1667 г. подтолкнула их к активным наступательным операциям с целью восстановления господства над теми кыштымами, которые перешли в русское подданство - войска Сенге осадили Красноярск, а его окрестности опустошили. Однако дальше ойраты не рискнули продолжать военные действия против России, двоеданничество сохранялось.
Торговые связи в правление Сенге продолжали расширяться. Джунгария и её хозяйство уже не могли существовать и развиваться без торгового обмена с Русским государством. Кроме того, через территорию Джунгарии проходил торговый путь в Китай, которым активно пользовались мусульманские среднеазиатские купцы. Мусульманское купечество снабжало ойратов своими товарами в обмен на скот и продукты скотоводства, и в конце концов почти вся торговля Джунгарии оказалась в руках у среднеазиатских купцов.
В 1671 г. Сенге был убит в результате заговора его старшими братьями во главе с Цэцэн-тайши, который забрал власть в свои руки. Однако Галдан-Бошогту разбил Цэцэн-тайши, и сам стал хунтайджи. С начала своего правления Галдан-Бошогту стремился установить мирные отношения с Российской империей и узаконить двоеданничество, но сперва, для того чтобы приобрести перевес в переговорах на этот счет, усиливал напряжение в пограничной зоне и концентрировал там свои войска. Если Сенге считал задачу возвращения кыштымов в свое подданство главной целью внешней политики и готов был пойти на любое обострение отношений с Россией, то Галдан со временем стал готов пожертвовать кыштымами, чтобы укрепить отношения с русскими[43].
Впоследствии Галдан настойчиво добивался военного союза с Русским государством, что проявилось во время завоевания Халха-Монголии. В конце XVII в. Халха была раздроблена между чингизидами, которые боролись друг с другом за власть (например, Дзасагту-хан Шира, Тушэту-хан Чихуньдорж и Дегдей-хан Мерген-ахай). Чтобы обеспечить их лояльность к себе, император Канси запретил въезд на территорию Китая джунгарским торговым караванам, насчитывающим более 100 человек, что было выгодно халха-монголам. Тогда Галдан-Бошогту попросил Дзасагту-хана Ширу выступить против Тушэту-хана Чихуньдоржа, но в 1687 г. Шира был разгромлен и убит Чихуньдоржем, поэтому хунтайджи Галдан-Бошогту сам отправился к Алтайским горам, чтобы подготовиться к нападению на Халха-Монголию, а также заключил союз с Дегдей-ханом Мерген-ахаем. В 1688 г. Галдан послал войска под командованием своего младшего брата Дорджи-дзава против Чихуньдоржа, но в итоге они потерпели поражение, а Дорджи-дзав был убит в бою. Затем Чихуньдорж разбил и Мерген-ахая, который направлялся на помощь к Галдану.
Чтобы отомстить за смерть своего брата, Галдан установил тесные дружеские отношения с русскими, которые уже воевали с Чихуньдоржем за территории у озера Байкал, закупил у них оружие и впоследствии координировал с ними свои действия. Вооружившись русским огнестрельным оружием, Галдан в 1688 г. повёл 30-тыс. войско в Халха-Монголию и за три дня разгромил Чихуньдоржа. Тем временем сибирские казаки атаковали и разгромили 10-тыс. войско Чихуньдоржа у озера Байкал. После еще двух кровопролитных сражений с джунгарами Чихуньдорж со своим братом бежали через пустыню Гоби в империю Цин и подчинились императору Канси[44].
Рассматривая вопрос о русском огнестрельном оружии, используемом ойратами, можно обнаружить, что во второй половине XVII в. в Джунгарию происходили массовые его поставки из России: туда регулярно отправлялось более 30 возов. Даже когда русское правительство наложило ограничения на продажу оружия кочевникам, ойратам удавалось обходить их благодаря посредничеству среднеазиатских мусульманских купцов и сибирских «князцов»: торговцы закупали оружие в Москве и других городах России, а затем вместе с торговыми караванами скрытно переправляли его в Джунгарию[45].
Несмотря на победу над Чихуньдоржем, Галдан-Бошогту не смог закрепиться в Халха-Монголии. После поражения Чихуньдоржа, начались продолжительные и интенсивные, но неудачные дипломатические переговоры между империей Цин и Джунгарским ханством, в ходе которых маньчжуры пытались добиться признания их протектората над Джунгарией, а Галдан-Бошогту настаивал на разрешении свободной торговли[46]. В новом столкновении ойратский хунтайджи снова надеялся на русскую поддержку, однако русские не имели достаточных сил в Сибири, чтобы поддержать ойратов, да и в 1689 г. Россия заключила с Китаем Нерчинский договор, так что Джунгария осталась один на один против империи Цин. В 1690 г. император Канси послал против Галдана армию, разбил его, и Внешняя Монголия перешла под протекторат империи Цин[47]. Поход Галдана против маньчжуров 1695 – 1696 г. также не увенчался успехом.
В это время, пользуясь тем, что Джунгария увязла в войнах со своими врагами и почти не уделяла внимания двоеданникам, русские власти последовательно усиливали свои позиции в Верхнем Приобье, подчиняя себе телеутских и иных князей и строя свои крепости. Такая тактика способствовала закреплению Русского государства в южносибирском регионе и расширению сферы его влияния, а также к обострению отношений с Джунгарским ханством[48]. Джунгары пытались предотвратить строительство русских крепостей: так, в 1697 г. они добились разрушения Каштакского острога на Кие, а также сожгли Канский острог.
Раздел III. Российско-джунгарские отношения в период возвышения и гибели Джунгарского ханства (XVIII в.).
После смерти Галдан-Бошогту в 1697 г. власть хунтайджи начинает постепенно приходить в упадок в пользу ойратских князей (нойонов, тайшей и тайджей), которые начинают заниматься разграблением русских поселений в Сибири, не обращая внимания на запреты хунтайджи. Русское правительство предприняло соответствующие меры, чтобы предотвратить такого рода вторжения на российские территории. Например, 16 февраля 1700 г. из Томска в Киргизские степи был отправлен отряд служилых людей из 200 чел. под командованием сына боярского Юрия Раецкого и пятидесятника Алексея Свиридова. За шесть недель своего рейда отряд «усмирил» многих воинственно настроенных князей, погромив их кочевья и нанеся им урон в живой силе[49].
В 1700 г. хунтайджи Цэван-Рабдан отправил в Москву посла с предложением мира, и с 1703 г. нападения ойратов на русские территории временно были практически приостановлены. Этот мирный договор способствовал развитию дружественных отношений между джунгарами и калмыками Поволжья - близкими родственниками ойратов[50]. Однако русские в связи с воцарением Петра I изменили свою тактику во взаимоотношениях с Джунгарией: теперь они стремились продолжать свое продвижение на Юг, которое успешно началось еще во время Джунгаро-Цинских войн, и овладеть стратегически важными пунктами в Южной Сибири для сбора ясака с местных народов, обеспечения защиты границ и торговых путей. Благоприятным для осуществления этих стремлений фактором стало изменение политики Джунгарского ханства: ойраты не хотели столкновения с Россией и вынуждали подчинённое им население откочевывать с севера во внутренние районы Джунгарии[51]. Например, переселение с верховий Енисея киргизов-кыштымов во внутренние районы Джунгарии в 1703 - 1706 гг. было вызвано осознанием Цэван-Рабданом того факта, что ойратам не удастся остановить процесс полного подчинения Киргизской земли русскими и сохранить своё влияние на Верхнем Енисее[52]. Русские расценили это как демонстрацию слабости, воспользовались этим и в 1709 г. основали на землях тех телеутов, что еще находились в союзе с Джунгарским ханством, Бикатунский острог. Ужесточение политики России в отношении своего южного соседа проявлялось не только в карательных походах и основании крепостей: в 1707 г. в Кузнецке был убит посол хунтайджи - небывалый случай в истории русско-ойратских отношений. Лишь через два года, в июне 1709 г. поступил приказ провести расследование по жалобе ойратской стороны, в результате которого виновных так и не выявили, хотя вопрос о гибели послов хунтайджи поднимал на переговорах вплоть до 1721 г.[53].
В 1710 г. Цэван-Рабдан устал терпеть русское продвижение и осадил Бикатунский острог, однако людских потерь удалось избежать благодаря переговорам, которые привели к сдаче крепости и временному пленению гарнизона. Когда цель джунгар по уничтожению острога была достигнута, пленные были отпущены и смогли уйти в Кузнецкую крепость[54]. Уничтожении крепости не привело к ухудшению русско-ойратских отношений.
М. П. Гагарин, который в 1711 г. был назначен губернатором Сибирской губернии, прагматично считал, что государство ойратов выгодно России лишь как буфер с Китаем, и сформулировал тезис, позволявший России заявить о своих правах на значительную часть северных владений хунтайджи, на которые сибирские власти в XVII в. не претендовали. Нацеленность губернатора на присоединение к Сибири части территорий южного соседа делало неизбежным будущее военное столкновение России с государством ойратов. Петр I искал в Центральной Азии лишь водный путь из Каспийского моря в Индию, однако Гагарин убедил Петра, что на территории Джунгарии можно найти золотой песок и что надо организовать туда военный поход из Сибири[55]. В Тобольске началась подготовка экспедиции И. Д. Бухгольца для захвата города Эркети. Это обнаружили ойратские послы, но Гагарин их уверил, что все это лишь для добычи руды, но никак не для войны с Джунгарией. Когда джунгары выяснили реальную цель похода, в феврале-апреле 1716 г., по указанию хунтайджи Цэван-Рабдана, 10-тыс. ойратским войском был блокирован русский 3-тыс. экспедиционный отряд, который должен был основать на территории Джунгарского ханства, на правом берегу Иртыша, Ямышевскую крепость. В результате успешной осады Ямышевской крепости ойратским войском, отряд Бухгольца, потеряв убитыми и умершими от болезней 2,3 тыс. чел., был вынужден сдаться и отступить на подконтрольную русским территорию, а крепость срыть. При этом, в ходе осады, ойратами был захвачен высланный в Ямышевскую крепость из Тобольска обоз с боеприпасами, продуктами питания и солдатским жалованием общей суммой в 200 тыс. руб.
Впоследствии отряд Бухгольца, отступив по реке Иртыш, основал на окраине Джунгарии вместо Ямышевской крепости новый опорный пункт - крепость Омск. В конце 1716 г. Ямышевская крепость была восстановлена подполковником Матигоровым, а в 1717 г. усилена подкреплением подполковника Ступина, впоследствии став опорным пунктом для продвижения по Иртышу. Таким образом, джунгарам удалось лишь притормозить, но не остановить продвижение русских на юг. Ряд сибирских народов, которые ранее признавали власть Джунгарии и платили ей дань, теперь признавали свое подданство России и платили ей ясак[56]. По приказу хунтайджи Цэван-Рабдана, в 1718 г. часть телеутов, кочевавших между Иртышом и Обью, из мест своего традиционного пребывания также были переселены во внутренние районы ханства. Туда были переселены из долины Хемчика в Туве и мингаты. Эти переселения были осуществлены в целях избежания перехода этих этнических групп в русское подданство[57].
Вопрос о двоеданцах стал камнем преткновения во взаимоотношениях двух государств, а взаимная неуступчивость не позволяла найти приемлемое решение проблемы. Джунгарские правители проводили в отношении России тонкую политическую игру - ойратский хунтайджи демонстрировал готовность решать проблему о двоеданцах только в те периоды, когда силы его государства были слабы[58].
Подобную политику, зависящую от ситуации, джунгары проводили в отношении России и в «маньчжурском» вопросе. Ойратам в то время приходилось противостоять продвижению не только русских, но и маньчжуров. Так, в 1703 г. империя Цин и Джунгарское ханство обменялись посольствами, в результате чего император Канси предложил джунгарам добровольно подчиниться маньчжурскому правлению. Цэван-Рабдан отверг это предложение и потребовал возвращения территорий к западу от Алтая, которые были оккупированы Китаем после поражения Галдана в 1696 г., на что также получил отказ. Это вызывало новую войну в 1715 г., и Цэван-Рабдан без сомнения видел в России потенциального союзника в борьбе с Цинами.
В самый разгар войны, в 1721 г., в Санкт-Петербург прибыло ойратское посольство, которое ставило вопрос об оформлении русско-ойратского союза против Цинов. Однако это предложение об установлении тесных союзнических отношений было неправильно понято русским правительством, которое немедленно снарядило свое посольство к Цэван-Рабдану[59]. В ноябре 1722 г. российский посол Иван Унковский посетил лагерь джунгарского хунтайджи и пообещал Цэван-Рабдану военную помощь в обмен на присоединение ханства к Российской империи. В этот момент император Канси умирает, поэтому хунтайджи, рассчитывая на изменение курса нового императора Юнчжена, отказывается от предложения русского подданства и продолжает борьбу против Китая в одиночку[60]. Однако как выяснилось впоследствии, Юнчжен не собирался менять курс и готовился к продолжению войны, а заключенный в 1727 г. между Российской империей и империей Цин Кяхтинский договор позволил маньчжурам сосредоточить все свои силы против джунгарского хана.
После смерти Цэван-Рабдана в конце 1727 г. к власти приходит его старший сын Галдан-Церен, который сначала стремился поддерживать дружественные отношения между ойратами и русскими. Он предоставлял привилегии русским купцам, способствовал строительству торговых складов и обеспечивал их безопасность, что способствовало развитию экономики Джунгарского ханства. Ойраты выменивали лошадей, баранов, быков, коров и овчинки русские товары (например, красную кожу)[61], а русские казаки стремились приобрести у джунгар шорские панцыри, которые славились особой прочностью[62].
В 1731 г. Галдан-Церен снова вторгся в Монголию, где разгромил армию Цин в битве при озере Хотонг. В следующем году он снова вторгся в Халху, но удача уже ему не сопутствовала, и Галдан потерпел сокрушительное поражение. В 1739 г. была установлена граница между Халхой и Джунгарией, и обе стороны пообещали не пересекать Алтайские горы. Несмотря на поражение на Монгольском фронте, установление границы ликвидировало угрозу с Востока, что позволило Галдан-Церену сосредоточиться на Западе.
Казахское ханство, которое в то время было разделено на три жуза, стало подвергаться нападениям джунгар, поэтому в 1740 г. оно опять стало искать защиты у Российской империи[63]. Когда из-за ойратских завоеваний возникла непосредственная угроза русским владениям, войска Оренбургской линии были приведены в боевую готовность и от джунгар потребовали отвода войск. В результате джунгарской военной кампании 1741 - 1742 гг. старший, средний и младший жузы признавали себя вассалами хунтайджи и обязывались платить дань[64]. Русские власти прилагали огромные усилия к тому, чтобы отвести опасность установления ойратского господства в жузах.
Правитель же Джунгарии продолжали вынашивать идею дальнейшего расширения своих владении за счет казахских земель и территорий по Иртышу и Оми путем подчинения территории барабинских татар. Эти притязания не совпадали с интересами русского правительства, что и привело в середине 40-х гг. к обострению взаимоотношений стран. Джунгарские правители угрожали нападением, а в августе 1743 г. Российский сенат издал указ об увеличении количества крепостей Иртышской линии. Джунгары решили организовать военный поход на верхнеиртышские крепости и казахов и таким путем полностью овладеть верховьями Иртыша, но из-за предпринятых сибирской администрацией мер хунтайджи не удалось осуществить задуманное мероприятие[65].
Однако ойраты не отказывались от своих намерений: они усиленно вооружались и захватывали в плен русских мастеров, чтобы они производили джунгарам оружие. В создавшихся условиях русское правительство придерживалось мирного пути урегулирования ситуации, но искало и способы вооруженной обороны. В дальнейшем правительство Галдан-Церена учитывало военные возможности русских и не начинало крупных военных действий, стремясь просто давить на Россию, чтобы дипломатически урегулировать спорные вопросы в более выгодном для себя ключе.
После смерти Галдан-Церена в 1745 г. хунтайджи был избран его второй сын - тринадцатилетний Цэван-Дорджи, - который был убит восставшими аристократами в 1749 г. и сменён Лама-Дорджей. Начался период анархии, ослабляющий ханство, хунтайджи сменяли друг друга, не имея возможности укрепиться на троне, а джунгарские территории постепенно переходили под контроль России[66].
Среди претендентов на престол выделялись два могущественных аристократа: Дабачи и его друг Амурсана. Сначала они потерпели серию поражений от своих противников и бежали на территорию России. Русские были обеспокоены ситуацией в Джунгарии, которая вредила торговле и создавала угрозу аннексии страны маньчжурами, поэтому пообещали беглым аристократам свою поддержку. Вернувшись в Джунгарию, Дабачи и Амурсана застали врасплох Лама-Дорджу и убили его в декабре 1752 г.[67]. В итоге новым хунтайджи был избран Дабачи, власть которого была столь же нестабильной и которому пришлось сражаться со своим бывшим союзником – Амурсаной, который впоследствии бежал в Цинскую империю и подчинился императору Цяньлуну[68]. Воспользовавшись слабостью Джунгарского ханства, империя Цин отправила на её покорение армию численностью 50 тыс. человек, и после непродолжительного сопротивления ойраты капитулировали.
Когда в сентябре 1755 г. Амурсана узнал, что император Цяньлун отменил свое решение передать ему трон Джунгарии, он вместе с монгольским вождём Чингунджавом возглавил восстание против Цинской империи, но потерпел поражение в битве при Орой-Джалату (1756 г.), в которой китайский генерал Чжао Хуэй атаковал джунгар ночью. Не сумев победить Цинскую империю и не добившись союза с Екатериной II, Амурсана бежал на север и умер от оспы в Тобольске в сентябре 1757 г. Весной 1762 г. русские привезли его замёрзшее тело в Кяхту, чтобы маньчжуры могли его увидеть. Затем русские похоронили его, отказавшись выполнить требование маньчжуров передать тело для посмертного наказания[69].
После этого восстания император Цяньлун приказал устроить геноцид джунгар. В результате были убиты около 80% джунгар, или от 500 до 800 тыс. чел[70]. Только один улус – около 10 тыс. семей – под руководством нойона Шеаренга с тяжёлыми боями пробился и вышел на Волгу в Калмыцкое ханство в составе Российской империи. Калмыцкий хан Дондук-Даши любезно принял Шеаренга, а его людям, находящимся в бедственном положении, была оказана помощь[71].
Заключение.
Исходя из вышеперечисленного, можно понять, что Джунгария является уникальным примером общества-гибрида, где традиционный кочевой образ жизни совмещался с элементами оседло-земледельческой культуры и даже с промышленным производством, благодаря чему монополия земледельческих государств на массовое применение огнестрельного оружия была нарушена. Ойратское общество было достаточно централизованным для кочевого народа, хунтайджи обладал большой властью над князьями, и это позволяло долгое время сражаться с самым могущественным государством региона – империей Цин.
Интересные отношения сложились и между Джунгарским ханством и Российским государством: после смерти Эрдэни-Батура вопрос о двоеданцах стал камнем преткновения во взаимоотношениях двух государств на следующие 100 лет, а вассалы хунтайджи порой делали набеги на русские земли, но русские и ойраты чаще не были готовы к решению этих противоречий на поле боя.
Джунгары, находившиеся в постоянных войнах с соседями, чаще всего были заинтересованы в мирных отношениях с Россией: Эрдэни-Батур стремился укреплять отношения между государствами для усиления своей власти внутри ханства и упрочения позиций ханства по отношению к его соседям; борьба с маньчжурами и халха-монголами побуждала Галдана-Бошогту искать дружбы с Россией даже ценой потери сбора дани с ряда сибирских народов; а Цэван-Рабдан пытался избежать прямого военного столкновения с русскими путём перемещения киргизов, кыштымов, телеутов, мингатов с севера во внутренние районы ханства.
Однако некоторые хунтайджи проводили и иную политику, шли на противостояние с Россией: Сенге считал задачу возвращения кыштымов в свое подданство главной целью внешней политики и готов был пойти на любое обострение отношений с Россией; а Галдан-Церен, производя экспансию на запад, вынашивал идею захвата казахских земель и территорий по Иртышу и Оми путем подчинения территории барабинских татар, что прямо противоречило интересам русского правительства.
Русские же не имели достаточных сил в Сибири, чтобы идти на полномасштабное противостояние с Джунгарским ханством, поэтому проводили более хитрую политику и постепенно забирали территории южного соседа в периоды его слабости из-за междоусобиц и войн с маньчжурами. Только в начале XVIII в. губернатор Сибирской губернии М. П. Гагарин смог убедить Петра I в необходимости проведения военной экспедиции, которая закончилась не совсем удачно.
История уничтожения Джунгарского ханства и геноцида джунгарского народа является трагическим примером чрезмерного насилия и утраты культурного наследия. В этом контексте действия российских властей, предоставивших убежище остаткам ойратов, могут рассматриваться как шаг, который хотя бы частично сохранил культуру данного народа и его историческую память. А запрет на осквернение тела Амурсаны стал попыткой защитить духовные ценности и наследие джунгарского народа от дальнейших унижений.
Понравилась статья? Поддержи бедного автора копеечкой: 2202 2080 1062 9963 (Сбер), 2200 2480 2082 7266 (ВТБ).
Список используемых источников и литературы.
[1] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства (1635 - 1758). М., 1964. С. 2-3.
[2] Почекаев Р.Ю. Российские путешественники о правовых отношениях в Джунгарском ханстве в XVIII веке // Oriental Studies. 2019. Вып. 1 (41). С. 30.
[3] Бобров Л.А. Джунгарское ханство - последняя кочевая империя // Наука из первых рук. 2007. Т. 13. № 1. URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[4] Кукеев Д.Г. О некоторых современных направлениях историографии истории Джунгарского ханства // Письменные памятники востока. 2012. №2. С. 210.
[5] Гольман М.И. Джунгарское ханство // Большая российская энциклопедия. М., 2007. Т. 8. URL: https://old.bigenc.ru/world_history/text/1953465 (Дата обращения: 28.11.2024).
[6] History of Civilizations of Central Asia. Vol. V. Development in contrast: from the sixteenth to the mid-nineteenth century. / Ed. by A. Chahryar, I. Habib, K. M. Baipakov. Turin, 2003. P. 145
[7] Очиров У.Б. Джунгарское ханство, которое было ханством: критика одной статьи Дзюнко Мияваки // Oriental Studies. 2016. Вып. 6. С. 138–139.
[8] Чернышев А.И. Общественное и государственное развитие ойратов в XVIII в. М., 1990. С. 74.
[9] Баянов М.В. История судебной системы Калмыкии в XVII - XIX вв. // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2012. URL: https://web.archive.org/web/20170227231829/http://www.journal-nio.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1203&Itemid=105 (Дата обращения: 28.11.2024).
[10] Их Цааз ("Великое уложение") / пер. С. Д. Дылыкова. М., 1981. URL: https://web.archive.org/web/20161227162237/http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mongol/Ojrat_ulozenie_1640/frametext.htm (Дата обращения: 28.11.2024).
[11] Миллер Г. Ф. История Сибири. М., 2005. Т. 3. С. 333.
[12] История Востока. T. III. Восток на рубеже средневековья и нового времени. XVI - XVIII вв. М., 1999. С. 567.
[13] Бутанаев В.Я., Худяков Ю.С. История енисейских кыргызов. Абакан, 2000. С. 160.
[14] Сатлаев Ф.А. Алтайцы // Народы России: Энциклопедия. М., 1994. С. 82.
[15] Кызласов Л.Р. История Хакасии с древнейших времен до 1917 года. М., 1993. С. 164.
[16] Беляев В.А., Настич В.Н. Медные пулы Джунгарии XVIII в. 2003. URL: http://www.charm.ru/ru/jungarpuls-ru.htm (Дата обращения: 28.11.2024).
[17] Дзюнко Мияваки. История Монголии от рождения кочевников до Монголии. Токио, 2002. С. 208.
[18] Полное собрание ученых путешествий по России, издаваемое Императорской Академией наук. Т. VII. Дополнительные статьи по запискам путешествия академика Фалька. СПб., 1825. С. 48-49.
[19] Там же. С. 34.
[20] Памятники сибирской истории XVIII века. Кн. I: 1700 - 1713. СПб., 1882. С. 525.
[21] Посольство к зюнгарскому хунтайчжи Цэван-Рабтану капитана от артиллерии Ивана Унковского и путевой журнал его за 1722 – 1724 годы / изд., пред. и прим. Н. И. Веселовского. СПб., 1887. С. 173, 232-234.
[22] Бобров Л.А. Джунгарское ханство... URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[23] Spencer H. The 'Military Revolution' Arrives on the Central Eurasian Steppe: The Unique Case of the Zunghar (1676 - 1745) // Mongolica: An International Journal of Mongolian Studies. 2017. № 51. P. 170–171.
[24] Посольство к зюнгарскому хунтайчжи... С. 23.
[25] Почекаев Р.Ю. Торговцы и государство в тюрко-монгольских ханствах XIII – XVII вв. // Научный Татарстан. 2009. № 2. С. 189–190.
[26] Посольство к зюнгарскому хунтайчжи... С. 79.
[27] Там же. С. 148-149.
[28] Златкин И.Я. Очерки новой и новейшей истории Монголии. М., 1957. С. 85.
[29] Памятники сибирской истории… С. 525
[30] Дзюнко Мияваки. История Монголии… С. 208-209.
[31] Чернышев А.И. Общественное и государственное развитие… С. 68.
[32] Вяткин М.П. «Сказки» XVIII в. как источник для истории Казахстана // Проблемы источниковедения. М., 1940. С. 50–51.
[33] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 110.
[34] Там же. С. 120-122.
[35] Там же. С. 122-123.
[36] Allen J.F. Varieties of Islamization in Inner Asia. The case of the Baraba Tatars, 1740–1917 // Cahiers du monde russe. 2000. P. 252–254.
[37] Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с ХV столетия до настоящего времени. СПб., 1834. С. 128.
[38] Бобров Л.А. Джунгарское ханство... URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[39] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 117-118.
[40] Там же. С. 136.
[41] Зиновьев В.П. И.И. Тыжнов о характере отношений Джунгарии и России в XVII-XVIII вв. // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов: Материалы XII международной научной конференции, г. Ховд, Монголия, 18-21 сентября 2015 г. Том II: Гуманитарные и социальные науки. Томск, 2015. C. 78.
[42] Очиров У.Б. Джунгарское ханство... С. 138.
[43] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 165.
[44] History of Civilizations... P. 148.
[45] Бобров Л.А. Джунгарское ханство… URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[46] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 184-185.
[47] Grousset R. L’Empire des steppes, Attila, Gengis-Khan, Tamerlan. Paris, 1980. P. 609.
[48] Малахова-Полякова О.В., Модоров Н.С. Закрепление Русского государства в
Верхнем Приобье в XVII – первой половине XVIII века. // Мир Евразии. 2009. №4. С. 44.
[49] Там же. С. 44.
[50] László L. Histoire de la Mongolie: des origines à nos jours. Budapest, 1984.
[51] Исупов С.Ю. Документально-исторические очерки по истории Бийской крепости. Барнаул, 2009. С. 11.
[52] Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и России в XVII–XVIII вв. М., 1978. С. 132.
[53] Бородаев В.Б., Контев А.В. Формирование российской границы в Иртышско-Енисейском междуречье в 1620 - 1720 гг. Барнаул, 2015. С. 93
[54] Там же. С. 101.
[55] Там же. С. 114-116.
[56] Почекаев Р.Ю. Российские путешественники… С. 31.
[57] Потапов Л.П. Этнический состав и происхождение алтайцев. Историко-этнографический очерк. Л., 1969. С. 115.
[58] Вишнякова И.В. Внешняя политика джунгарского хана Цэван-Рабдана (1698-1727 гг.) // Нутгин зөөр, 2007. URL: https://web.archive.org/web/20160304192819/http://www.nutug.ru/histori/tcevan_rabdan.htm (Дата обращения: 30.11.2024).
[59] Там же.
[60] Perdue P.C. China marches west: the Qing conquest of Central Eurasia. Cambridge, 2005. P. 225.
[61] «Сказка» вятского купца татарина Шубая Арасланова о его поездке с торговым караваном в 1741–1742 гг. в Ташкент // История Казахстана в русских источниках XVI–XX веков. Т. VI. Путевые дневники и служебные записки о поездках по южным степям. XVIII–XIX века. Алматы, 2007. С. 95.
[62] Кызласов Л.Р. История Хакасии... С. 164.
[63] Дзюнко Мияваки. История Монголии… С. 206-207.
[64] Сарсембаев М.А. Казахское ханство как суверенное государство средневековой эпохи. Астана, 2015. С. 271.
[65] Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и Средней Азии в ХVII - ХVIII вв. М., 1979. С. 48-49.
[66] László L. Histoire de la Mongolie... P. 156.
[67] Ibid. P. 157.
[68] Perdue P.C. China marches west… P. 648
[69] Millward J.A. Eurasian Crossroads. A History of Xinjiang. NY., 2007. P. 95.
[70] Clarke M.E. In the Eye of Power: China and Xinjiang from the Qing Conquest to the 'New Great Game' for Central Asia, 1759–2004. Brisbane, 2004. P. 37.
[71] Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. Гибель Джунгарского ханства. Элиста, 1998. URL: https://kalmyki.narod.ru/projects/kalmykia2005/html/mitirov/gibdgun.htm (Дата обращения: 29.11.2024).
Ойраты стали известны как «джунгары» с XVII в. В переводе с монгольского языка слово «джунгар» означает - «левая рука (крыло)»; этот термин традиционно ассоциировался с левым крылом армии Монгольской империи. Возможно, что изначально джунгары и возникли из этого крыла, которое насчитывало около 40 тыс. чел.[5]. В начале XVII в. ойраты приняли тибетский буддизм[6], и путём объединения нескольких ойратских племён и родов во главе рода Чорос под руководством Хара-Хула-тайши образовался Джунгарский союз племён. В 1635 г. на основании этого союза племён Эрдэни-Батур создал Джунгарское ханство.
Восемь из девяти правителей Джунгарии имели титул «хунтайджи». Изначально этот титул носили только потомки Чингисхана, владевшие территориальными доменами, но в 1637 г. Эрдэни-Батур, который не был чингизидом, за помощь во внутритибетской распре получил титул хунтайджи от Далай-ламы V, после чего этот титул стал передаваться по наследству в роду Чорос. Третий хунтайджи - Галдан-Бошогту - в 1679 г. принял от того же Далай-ламы V уже титул хана и стал единовластным правителем почти всех ойратов Джунгарии[7]. Последний правитель Джунгарского ханства – Амурсана – не принадлежал к роду Чорос, поэтому не унаследовал титул хунтайджи и значился обычным нойоном - лично свободным знатным человеком, князем.
Хунтайджи был всевластным правителем и собственником всей земли, а в управлении государством ему помогали самые разнообразные чиновники. Самыми высокими по рангу из них считались «тушимелы» - приближенные сановники хунтайджи, выполнявшие роль министров. Следующими по старшинству после тушимелов были «заргучи» - помощники тушимелов, выполнявшие роль судей и контролировавшие выполнение законов. Также в ханстве имелись «захчины», которые охраняли границы и занимались расследованием преступлений, и чиновники ранга «дэмоци», занимающиеся дипломатическими переговорами и сбором налогов на зависимых от Джунгарского ханства территориях. В самой Джунгарии сбором налогов и податей ведали «албачи-зайсаны» и их помощники – «албачи». Контролем и управлением территорий, зависимых от Джунгарского ханства, занимались «кутучинеры». При этом на захваченных землях сохранялись прежние административные системы и судопроизводство, что обеспечивало лояльность местного населения. Кроме того, существовали специальные чиновники, ведавшие ремесленным производством: «улуты» заведовали кузнецами и литейщиками, «бучинэры» контролировали производство ружей, «бучины» следили за производством пушек, а «алтачины» ведали добычей золота и контролировали его потоки[8].
Власть хунтайджи была ограничена «зарго» - судебно-представительным органом власти, в состав которого входили главы различных племенных и родовых групп ойратов. Неойратское население обычно не принимало участие в управлении государством. Обычно зарго состоял из около 8 человек с титулами «саёт», но во время войны или переговоров он мог быть значительно расширен. Зарго обсуждал с хунтайджи наиболее важные государственные вопросы, а также являлся высшей судебной властью, которая, однако, не распространялась на монахов буддистских монастырей, где главенствовал суд лам. Тибетский далай-лама зачастую выступал как посредник между хунтайджи и племенными вождями. Зарго и самого хунтайджи обслуживал штат писарей и других помощников.
Административным центром Джунгарии была Урга - главная стоянка хунтайджи, которая перемещалась в зависимости от времени года: зимой ставка располагалась у реки Хоргос, а летом хунтайджи перекочевывал на реку Текес. Административные единицы Джунгарского ханства включали в себя не территории, которые могли изменяться в результате войн и кочевания, а группы населения. Джунгария делилась на анги, цзисаи и отоки. Анги – это наследственные улусы (уделы) ближайших родственников хана и родовой знати, цзисаи - это небольшие улусы, отданные буддийскому духовенству для их содержания, а отоки - это административно-хозяйственные единицы, составлявшие личный улус хунтайджи. В случае войны каждый оток должен был выставить тысячу воинов. Все указанные выше административные единицы были разделены на «аймаки» (роды), каждый из которых управлялся наследственным зайсаном. Аймаки делились на «хотоны» (семейства) - группы семей, связанных родством. Численность хотона никак не определялась и колебалась от одной семьи до нескольких десятков. Согласно цинским записям, в середине XVIII в. в Джунгарском ханстве насчитывалось 24 отока, 21 анги и 9 цзисаи.
В 1640 г. на съезде ойратских и халхасско-монгольских ханов, нойонов, тайшей и тайджей был принят единый свод законов, известный как «Степное уложение» или «Великое уложение». Организатором этого общемонгольского съезда выступил первый джунгарский хунтайджи - Эрдэни-Батур. Новое уложение основывалось на «Великой Ясе» Чингисхана, кодексе халхаских князей 1620 г. и других законах обычного права монголов и ойратов, переосмысленных и дополненных согласно новой исторической ситуации. Не дошедший до современности оригинальный текст, по-видимому, был написан на одном из старомонгольских языков. Монголо-ойратские законы 1640 г. должны были стать едиными правовыми нормами для регулирования общественной жизни всех ойратов и монголов[9]. В Степном уложении нашла отражение переработанная под воздействием буддизма стратегия коллективных действий монголов и ойратов против врагов-иноплеменников: «Если кто, напав на наше государство, совершит убийства, разорит и ограбит большое число людей и поселений, то монголы и ойраты, <...> объединившись, должны отпустить напавшего и, забрав всё его состояние, половину отдать отпустившему [разорённому], а другую половину взять и разделить пополам [между ойратским и монгольским князьями]»[10]. Написанная на белой ткани копия «Степного Уложения» всегда хранилась в юрте зарго.
Два указа хунтайджи Галдана-Бошогту, увидевшие свет в течение 1670-х гг., обычно определяются как дополнения к законам 1640 г. Основное содержание первого указа было посвящено борьбе с голодом и бегством кочевников из прежних мест кочевок для наведения порядка в ханстве и укрепления власти. Расширение территории Джунгарии за счет включения в её состав земель, населенных мусульманами, определили появление в 1678 г. второго указа Галдана, половина статей которого (три из шести) оговаривали взаимоотношения ойратов с мусульманами.
Общество Джунгарского ханства характеризовалось социальным неравенством. Руководителями общества считались племенные князья (нойоны, тайши и тайджи), которые возглавляли улусы-анги и являлись частными собственниками владений «нутуг», которые включали в себя пастбища. Власть князей передавалась по наследству, и хунтайджи не имел права претендовать на улусы князей. Верховенство хунтайджи обеспечивалось исключительно огромными размерами личного улуса - в первой половине XVIII в. улус хунтайджи из отоков насчитывал примерно половину населения государства.
Отдельную группу населения, независимого от светских феодалов, составляло буддийское духовенство. Оно объединялось в общины с центрами в монастырях. Монастыри владели отдельными улусами-цзисаи и пастбищами и имели привилегии в пользовании землями и ресурсами. Круг высших лам формировался преимущественно из младших сыновей тайшей и зайсангов. Низшую иерархию составляли простые и бродячие монахи.
Среди жителей Джунгарии выделялись «албату», зависимые от хунтайджи, «шабинары», приписанные к буддистским монастырям и «араты», подчиняющиеся князьям и пользующиеся его покровительством. Албату пасли стада хунтайджи вместе со своими, не имели права самостоятельно покидать улус и являлись основной силой Джунгарской армии. Аратов судил только князь, мог их спокойно наказывать и продавать другим князьям или хунтайджи. Шабинары имели самое лучшее экономическое положение.
В основе экономики Джунгарского ханства лежали: контроль над торговыми путями, грабежи соседей, сбор дани и скотоводство, а продукты животноводства составляли базис торговли[11]. Значительную земледельческую базу Джунгария приобрела только после окончательного присоединения Яркендского ханства (Восточный Туркестан) в 1700 г.[12]. С тем же Восточным Туркестаном, а также с Саяно-Алтаем связано приобретение Джунгарским ханством и производственно-ремесленной базы: киргизы славились своим ювелирным ремеслом и поставляли на рынок обработанную пушнину, мускус, вооружение и железные изделия[13], алтайцы часто платили дань хунтайджи изделиями кузнечного дела[14], а шорские мастера славились производством топоров, корнекопалок, котлов, сельскохозяйственного инвентаря, сабель, рогатин, копий, наконечников стрел, доспехов и шлемов[15].
В Джунгарии также существовал ограниченный институт рабства: обычно рабы состояли из военнопленных, которых охотно отпускали за выкуп, но, например, после вассализации Яркендского ханства в 1680 г. ойраты использовали уйгур из Восточного Туркестана в качестве рабов для обработки земель в Джунгарии.
После аннексии Восточного Туркестана четвёртый хунтайджи - Цэван-Рабдан - приказал своим вассалам выпустить в обращение медные пулы со своим именем – Цэван. Прототипом для этих монет считаются пулы Яркендского ханства, который в обиходе носили название «лошадиного копыта». Часть новых монет вывозилась на север в качестве дани. Сын Цэван-Рабдана - Галдан-Цэрэн, - в свою очередь, выпускал монеты со своим именем и принимал старые пулы в отношении 2:1 к новым. После Галдан-Цэрэна никто новых денег не выпускал[16].
Правители Джунгарии понимали, что государство, претендующее на гегемонию в Центральной Азии, не может зависеть от своих оседлых соседей, поэтому они старались развивать собственное земледелие и производство. Поэтому неудивительно, что после покорения Джунгарии маньчжуры сумели очень быстро заселить ее китайцами-земледельцами, а также привлечь к земледелию и самих ойратов. Ойраты выращивали пшеницу, ячмень, просо, рис, тыквы, арбузы, виноград, яблоки абрикосы и другие фрукты[17]: например, в ставке Галдан-Цэрэна был огромный сад с плодоносными деревьями и другими растениями[18]. Кроме того, он пытался поставить на регулярную основу и добычу соли, видя в ней перспективный источник доходов. Но когда в горах, где его работники занимались соледобычей, случилось несколько обвалов, и погибли люди, он запретил добычу соли[19].
Для организации различных производственных предприятий ойраты, не имеющие достаточного опыта в промышленной сфере, активно привлекали иностранцев, например, тобольского бронника Т. Зеленовского[20] и шведского сержанта И. Г. Рената, который наладил в Джунгарии производство артиллерии и был назначен ее начальником[21]. Для обучения пушечному мастерству ему были даны 20 оружейников и 200 рабочих, а еще несколько тысяч человек - назначено на подсобные работы. В результате, в 1726 г. в районе Иссык-Куля был построен первый джунгарский завод по производству пушек. Заложенные шведом основы артиллерийского производства давали свои плоды на протяжении еще полутора десятков лет. По сведениям самих джунгар, легкие орудия, перевозимые на верблюдах, в начале 1740-х гг. исчислялись тысячами, а тяжелые орудия и мортиры - десятками. Отливом пушек в Джунгарии в эти годы наряду с ойратами занимались и русские мастера.
Благодаря содействию русских и среднеазиатских мастеров, в Джунгарском ханстве также было налажено собственное производство фитильных ружей и ружейной амуниции. У ойратов имелись железные, медные и серебряные рудники, а в крупных производственных оружейных центрах трудились тысячи местных и иностранных мастеров и рядовых кочевников. В результате огнестрельное оружие получило широчайшее распространение даже среди рядовых джунгарских воинов[22], что было уникальным для Центральной Азии того времени[23]. Однако после начала междоусобиц в Джунгарском ханстве оружейное производство начало приходить в упадок. Так, в 1747 г. изготовленная русским мастером Иваном Билдегой и его товарищами медная пушка разорвалась при пробе.
Ойратские воины XVII в.: тогчин и зайсан. Реконструкция и рисунок Боброва Л. А. по материалам музейных и частных собраний России, Казахстана, Китая, США, изобразительным и письменным источникам.
Торговля в Джунгарском ханстве носила преимущественно меновой характер, и ей занимались представители всех сословий. Даже в ставке хунтайджи ойраты выменивали русские товары на лошадей, баранов и овчинки[24]. Также Джунгарские правители всячески старались стимулировать развитие торговли: существовали купцы хунтайджи из числа ойратов и жителей Восточного Туркестана, в дело которых хунтайджи вкладывали деньги - подобная практика существовала еще при Монгольской империи и последующих тюрко-монгольских государствах[25]. Наряду с торговлей у ойратов был распространен и договора найма и аренды[26].
Налоговая система в Джунгарии была четко регламентирована как у хунтайджи, так и у местных феодалов. Как в пользу хунтайджи[27], так и в пользу феодалов[28] регулярно следовало отдавать лошадей и скот. Взималась в пользу хунтайджи и торговая пошлина в размере десятой части от стоимости приобретенных товаров[29]. Налоги и повинности в Джунгарском ханстве распространялись не только на ойратов, но и на население вассальных государств. Так, города Восточного Туркестана должны были платить ойратам дань зерном, хлопком, сафлором, золотом и тканями, а северные тюркские племена – зерном, железными изделиями, скотом, мясом и шкурами[30]. Однако все больший рост налогов приводил к обеднению и сокращению населения, так что некоторые города платили лишь небольшую дань медью[31]. Время от времени вводились и чрезвычайные налоги. Например, в 1744 г. казахи Старшего жуза платили хунтайджи Галдан-Цэрэну порохом, свинцом и броней, на что один из казахских предводителей обратился к хунтайджи, говоря, что «такого налога ни у дедов, ни у отцов не бывало»[32].
Таким образом, ойратское общество было достаточно централизованным для кочевого народа - хунтайджи обладал большой властью над князьями, благодаря чему был способен основывать целые поселения, организовывать торговые караваны, чеканить собственные монеты и проводить обширные реформы по внедрению в джунгарское хозяйство земледелия и промышленности. В результате, Джунгария стала удивительным экспериментом по созданию общества, где кочевое хозяйство совмещалось с сельским хозяйством и промышленным производством, и смогла широко вооружить свою армию огнестрельным оружием на уровне земледельческого государства. Кроме того, именно инициатива джунгарского хунтайджи стала предпосылкой принятия свода законов, который должен был стать источником единых правовых норм для регулирования общественной жизни всех ойратов и монголов.
Раздел II. Контакты ойратов с Россией в период возникновения и укрепления Джунгарского ханства (XVII в.).
На начало своего существования Джунгарское ханство имело противников в лице казахских феодалов и Алтын-ханов. Что касается Русского государства, то с его стороны джунгары встречали поддержку, поскольку русские, не имея достаточных сил, чтобы проводить в регионе активную наступательную политику, и в то же время стремясь обезопасить свои границы от набегов, были заинтересованы в укреплении ханской власти. Русские стремились лишь мирными средствами превратить ойратов в своих подданных и поставщиков ясака[33]. Эрдэни-Батур ценил проявления доброжелательности со стороны московского правительства и тоже стремился укреплять отношения между государствами для усиления своей власти внутри ханства и упрочения позиций ханства по отношению к его соседям.
Сразу после основания Джунгарского ханства в 1635 г. Эрдэни-Батур заключил мир с Россией и добился получения от русского царя грамоты, разрешающей ойратским купцам торговать скотом на рынках сибирских городов. Уже в том же году пять ойратских караванов прибыли в Томск. Хунтайджи также предлагал русским рабочую силу для добычи соли и помощь против вражеских набегов, заставлял своих князей (нойонов, тайшей и тайджей) возвращать в Россию пленных, запрещал им производить набеги и т.д.[34].
Однако хорошие отношения между государствами не означали, что между ними не было никаких противоречий. Вопрос, кому должны платить дань енисейские киргизы, тувинцы, барабинцы и др. сибирские народы, ставился при каждой дипломатической встрече. В результате переговоров решили, что оба государства могут беспрепятственно собирать с них ясак. Конечно же, эти сибирские народы никто не спрашивал, и им с тех пор около ста лет приходилось платить дань сразу двум государствам, что закрепилось под названием «двоеданничества»[35]. Позднее барабинцы обратились в православие и приняли только российское подданство, чтобы не платить ясак ойратам[36].
Н. Бичурин утверждал, что Эрдэни-Батур был для ойратов такой же личностью, что Петр I - для русских, но, в отличие от Петра, не имел ни образования, ни западных примеров для подражания, ни достойных помощников[37]. Именно Эрдэни-Батур начал реализовывать создание общества-гибрида, в котором традиционный кочевой образ жизни совмещался с элементами оседло-земледельческой культуры: он активно поощрял земледелие, строил укрепленные «городки» и с помощью иностранных специалистов развивал металлургию и суконное производство[38]. За помощью в развитии оседлой культуры первый джунгарский хунтайджи обращался и к Русскому царю: с декабря 1638 г. по декабрь 1650 г. он запросил у русских 57 свиней, 11 боровов, 20 собак, 25 кур, 5 петухов, 2 плотников, 2 кузнецов, 2 каменщиков, 2 бронников и 2 оружейников, а также индейку, индюка, панцири, пищали и свинец[39].
В своём завещании Эрдэни-Батур назначил наследником своего пятого сына Сенге, потому что считал его самым достойным. В 1653 г. Сенге взошел на престол и получил половину Джунгарии на юге, а его восемь братьев – вторую половину на севере. Однако старшие братья не признали завещание отца и практически всё время правления Сенге воевали против своего брата, что пагубно сказывалось на торговле с Россией и привело к обнищанию северных племен, которые возобновляли набеги на русские территории. Последующее столкновение этих племен с казаками приводило к тому, что они становились подданными России. На время междоусобиц в Джунгарии полностью прекратились дипломатические связи между хунтайджи и Русским государством[40].
В 1650 - 1699 гг. между Джунгарией и Русским государством произошло 44 вооруженных конфликта: это и набеги кочевников, и экспедиции за ясаком русских служилых людей и казаков и т.д. Масштабы военных действий были невелики: отряды насчитывали обычно несколько десятков и редко - несколько сотен человек, - и русские обычно уступали кочевникам численно, но превосходили их по качеству вооружения[41]. Джунгары, находившиеся в постоянных войнах с соседями, были заинтересованы в стабильных отношениях с Россией, поэтому на ее территорию сами набегов не совершали, это делали их вассалы - киргизы и телеуты.
После Переяславской рады 1654 г. и присоединения части Украины к России у Российского правительства возникла идея опереться на кочевников-буддистов для борьбы с Крымским ханством, поэтому в 1655 - 1657 гг. оно предоставило им обширные кочевья по обоим берегам в низовьях Волги в обмен на военную службу. Туда перекочевали различные ойратские объединения, в том числе и часть джунгар, на основе которых Калмыцкое ханство в составе Российской империи[42].
Непосредственный контакт между Сенге и русскими властями был впервые установлен лишь в 1664 г., спустя целых 11 лет после восшествия Сенге на трон. В период его правления вопрос о кыштымах стоял в центре русско-ойратских отношений, приобретая временами исключительно острый характер. Окончательная победа джунгар над Алтын-ханами в 1667 г. подтолкнула их к активным наступательным операциям с целью восстановления господства над теми кыштымами, которые перешли в русское подданство - войска Сенге осадили Красноярск, а его окрестности опустошили. Однако дальше ойраты не рискнули продолжать военные действия против России, двоеданничество сохранялось.
Торговые связи в правление Сенге продолжали расширяться. Джунгария и её хозяйство уже не могли существовать и развиваться без торгового обмена с Русским государством. Кроме того, через территорию Джунгарии проходил торговый путь в Китай, которым активно пользовались мусульманские среднеазиатские купцы. Мусульманское купечество снабжало ойратов своими товарами в обмен на скот и продукты скотоводства, и в конце концов почти вся торговля Джунгарии оказалась в руках у среднеазиатских купцов.
В 1671 г. Сенге был убит в результате заговора его старшими братьями во главе с Цэцэн-тайши, который забрал власть в свои руки. Однако Галдан-Бошогту разбил Цэцэн-тайши, и сам стал хунтайджи. С начала своего правления Галдан-Бошогту стремился установить мирные отношения с Российской империей и узаконить двоеданничество, но сперва, для того чтобы приобрести перевес в переговорах на этот счет, усиливал напряжение в пограничной зоне и концентрировал там свои войска. Если Сенге считал задачу возвращения кыштымов в свое подданство главной целью внешней политики и готов был пойти на любое обострение отношений с Россией, то Галдан со временем стал готов пожертвовать кыштымами, чтобы укрепить отношения с русскими[43].
Впоследствии Галдан настойчиво добивался военного союза с Русским государством, что проявилось во время завоевания Халха-Монголии. В конце XVII в. Халха была раздроблена между чингизидами, которые боролись друг с другом за власть (например, Дзасагту-хан Шира, Тушэту-хан Чихуньдорж и Дегдей-хан Мерген-ахай). Чтобы обеспечить их лояльность к себе, император Канси запретил въезд на территорию Китая джунгарским торговым караванам, насчитывающим более 100 человек, что было выгодно халха-монголам. Тогда Галдан-Бошогту попросил Дзасагту-хана Ширу выступить против Тушэту-хана Чихуньдоржа, но в 1687 г. Шира был разгромлен и убит Чихуньдоржем, поэтому хунтайджи Галдан-Бошогту сам отправился к Алтайским горам, чтобы подготовиться к нападению на Халха-Монголию, а также заключил союз с Дегдей-ханом Мерген-ахаем. В 1688 г. Галдан послал войска под командованием своего младшего брата Дорджи-дзава против Чихуньдоржа, но в итоге они потерпели поражение, а Дорджи-дзав был убит в бою. Затем Чихуньдорж разбил и Мерген-ахая, который направлялся на помощь к Галдану.
Чтобы отомстить за смерть своего брата, Галдан установил тесные дружеские отношения с русскими, которые уже воевали с Чихуньдоржем за территории у озера Байкал, закупил у них оружие и впоследствии координировал с ними свои действия. Вооружившись русским огнестрельным оружием, Галдан в 1688 г. повёл 30-тыс. войско в Халха-Монголию и за три дня разгромил Чихуньдоржа. Тем временем сибирские казаки атаковали и разгромили 10-тыс. войско Чихуньдоржа у озера Байкал. После еще двух кровопролитных сражений с джунгарами Чихуньдорж со своим братом бежали через пустыню Гоби в империю Цин и подчинились императору Канси[44].
Рассматривая вопрос о русском огнестрельном оружии, используемом ойратами, можно обнаружить, что во второй половине XVII в. в Джунгарию происходили массовые его поставки из России: туда регулярно отправлялось более 30 возов. Даже когда русское правительство наложило ограничения на продажу оружия кочевникам, ойратам удавалось обходить их благодаря посредничеству среднеазиатских мусульманских купцов и сибирских «князцов»: торговцы закупали оружие в Москве и других городах России, а затем вместе с торговыми караванами скрытно переправляли его в Джунгарию[45].
Несмотря на победу над Чихуньдоржем, Галдан-Бошогту не смог закрепиться в Халха-Монголии. После поражения Чихуньдоржа, начались продолжительные и интенсивные, но неудачные дипломатические переговоры между империей Цин и Джунгарским ханством, в ходе которых маньчжуры пытались добиться признания их протектората над Джунгарией, а Галдан-Бошогту настаивал на разрешении свободной торговли[46]. В новом столкновении ойратский хунтайджи снова надеялся на русскую поддержку, однако русские не имели достаточных сил в Сибири, чтобы поддержать ойратов, да и в 1689 г. Россия заключила с Китаем Нерчинский договор, так что Джунгария осталась один на один против империи Цин. В 1690 г. император Канси послал против Галдана армию, разбил его, и Внешняя Монголия перешла под протекторат империи Цин[47]. Поход Галдана против маньчжуров 1695 – 1696 г. также не увенчался успехом.
В это время, пользуясь тем, что Джунгария увязла в войнах со своими врагами и почти не уделяла внимания двоеданникам, русские власти последовательно усиливали свои позиции в Верхнем Приобье, подчиняя себе телеутских и иных князей и строя свои крепости. Такая тактика способствовала закреплению Русского государства в южносибирском регионе и расширению сферы его влияния, а также к обострению отношений с Джунгарским ханством[48]. Джунгары пытались предотвратить строительство русских крепостей: так, в 1697 г. они добились разрушения Каштакского острога на Кие, а также сожгли Канский острог.
Раздел III. Российско-джунгарские отношения в период возвышения и гибели Джунгарского ханства (XVIII в.).
После смерти Галдан-Бошогту в 1697 г. власть хунтайджи начинает постепенно приходить в упадок в пользу ойратских князей (нойонов, тайшей и тайджей), которые начинают заниматься разграблением русских поселений в Сибири, не обращая внимания на запреты хунтайджи. Русское правительство предприняло соответствующие меры, чтобы предотвратить такого рода вторжения на российские территории. Например, 16 февраля 1700 г. из Томска в Киргизские степи был отправлен отряд служилых людей из 200 чел. под командованием сына боярского Юрия Раецкого и пятидесятника Алексея Свиридова. За шесть недель своего рейда отряд «усмирил» многих воинственно настроенных князей, погромив их кочевья и нанеся им урон в живой силе[49].
В 1700 г. хунтайджи Цэван-Рабдан отправил в Москву посла с предложением мира, и с 1703 г. нападения ойратов на русские территории временно были практически приостановлены. Этот мирный договор способствовал развитию дружественных отношений между джунгарами и калмыками Поволжья - близкими родственниками ойратов[50]. Однако русские в связи с воцарением Петра I изменили свою тактику во взаимоотношениях с Джунгарией: теперь они стремились продолжать свое продвижение на Юг, которое успешно началось еще во время Джунгаро-Цинских войн, и овладеть стратегически важными пунктами в Южной Сибири для сбора ясака с местных народов, обеспечения защиты границ и торговых путей. Благоприятным для осуществления этих стремлений фактором стало изменение политики Джунгарского ханства: ойраты не хотели столкновения с Россией и вынуждали подчинённое им население откочевывать с севера во внутренние районы Джунгарии[51]. Например, переселение с верховий Енисея киргизов-кыштымов во внутренние районы Джунгарии в 1703 - 1706 гг. было вызвано осознанием Цэван-Рабданом того факта, что ойратам не удастся остановить процесс полного подчинения Киргизской земли русскими и сохранить своё влияние на Верхнем Енисее[52]. Русские расценили это как демонстрацию слабости, воспользовались этим и в 1709 г. основали на землях тех телеутов, что еще находились в союзе с Джунгарским ханством, Бикатунский острог. Ужесточение политики России в отношении своего южного соседа проявлялось не только в карательных походах и основании крепостей: в 1707 г. в Кузнецке был убит посол хунтайджи - небывалый случай в истории русско-ойратских отношений. Лишь через два года, в июне 1709 г. поступил приказ провести расследование по жалобе ойратской стороны, в результате которого виновных так и не выявили, хотя вопрос о гибели послов хунтайджи поднимал на переговорах вплоть до 1721 г.[53].
В 1710 г. Цэван-Рабдан устал терпеть русское продвижение и осадил Бикатунский острог, однако людских потерь удалось избежать благодаря переговорам, которые привели к сдаче крепости и временному пленению гарнизона. Когда цель джунгар по уничтожению острога была достигнута, пленные были отпущены и смогли уйти в Кузнецкую крепость[54]. Уничтожении крепости не привело к ухудшению русско-ойратских отношений.
М. П. Гагарин, который в 1711 г. был назначен губернатором Сибирской губернии, прагматично считал, что государство ойратов выгодно России лишь как буфер с Китаем, и сформулировал тезис, позволявший России заявить о своих правах на значительную часть северных владений хунтайджи, на которые сибирские власти в XVII в. не претендовали. Нацеленность губернатора на присоединение к Сибири части территорий южного соседа делало неизбежным будущее военное столкновение России с государством ойратов. Петр I искал в Центральной Азии лишь водный путь из Каспийского моря в Индию, однако Гагарин убедил Петра, что на территории Джунгарии можно найти золотой песок и что надо организовать туда военный поход из Сибири[55]. В Тобольске началась подготовка экспедиции И. Д. Бухгольца для захвата города Эркети. Это обнаружили ойратские послы, но Гагарин их уверил, что все это лишь для добычи руды, но никак не для войны с Джунгарией. Когда джунгары выяснили реальную цель похода, в феврале-апреле 1716 г., по указанию хунтайджи Цэван-Рабдана, 10-тыс. ойратским войском был блокирован русский 3-тыс. экспедиционный отряд, который должен был основать на территории Джунгарского ханства, на правом берегу Иртыша, Ямышевскую крепость. В результате успешной осады Ямышевской крепости ойратским войском, отряд Бухгольца, потеряв убитыми и умершими от болезней 2,3 тыс. чел., был вынужден сдаться и отступить на подконтрольную русским территорию, а крепость срыть. При этом, в ходе осады, ойратами был захвачен высланный в Ямышевскую крепость из Тобольска обоз с боеприпасами, продуктами питания и солдатским жалованием общей суммой в 200 тыс. руб.
Впоследствии отряд Бухгольца, отступив по реке Иртыш, основал на окраине Джунгарии вместо Ямышевской крепости новый опорный пункт - крепость Омск. В конце 1716 г. Ямышевская крепость была восстановлена подполковником Матигоровым, а в 1717 г. усилена подкреплением подполковника Ступина, впоследствии став опорным пунктом для продвижения по Иртышу. Таким образом, джунгарам удалось лишь притормозить, но не остановить продвижение русских на юг. Ряд сибирских народов, которые ранее признавали власть Джунгарии и платили ей дань, теперь признавали свое подданство России и платили ей ясак[56]. По приказу хунтайджи Цэван-Рабдана, в 1718 г. часть телеутов, кочевавших между Иртышом и Обью, из мест своего традиционного пребывания также были переселены во внутренние районы ханства. Туда были переселены из долины Хемчика в Туве и мингаты. Эти переселения были осуществлены в целях избежания перехода этих этнических групп в русское подданство[57].
Вопрос о двоеданцах стал камнем преткновения во взаимоотношениях двух государств, а взаимная неуступчивость не позволяла найти приемлемое решение проблемы. Джунгарские правители проводили в отношении России тонкую политическую игру - ойратский хунтайджи демонстрировал готовность решать проблему о двоеданцах только в те периоды, когда силы его государства были слабы[58].
Подобную политику, зависящую от ситуации, джунгары проводили в отношении России и в «маньчжурском» вопросе. Ойратам в то время приходилось противостоять продвижению не только русских, но и маньчжуров. Так, в 1703 г. империя Цин и Джунгарское ханство обменялись посольствами, в результате чего император Канси предложил джунгарам добровольно подчиниться маньчжурскому правлению. Цэван-Рабдан отверг это предложение и потребовал возвращения территорий к западу от Алтая, которые были оккупированы Китаем после поражения Галдана в 1696 г., на что также получил отказ. Это вызывало новую войну в 1715 г., и Цэван-Рабдан без сомнения видел в России потенциального союзника в борьбе с Цинами.
В самый разгар войны, в 1721 г., в Санкт-Петербург прибыло ойратское посольство, которое ставило вопрос об оформлении русско-ойратского союза против Цинов. Однако это предложение об установлении тесных союзнических отношений было неправильно понято русским правительством, которое немедленно снарядило свое посольство к Цэван-Рабдану[59]. В ноябре 1722 г. российский посол Иван Унковский посетил лагерь джунгарского хунтайджи и пообещал Цэван-Рабдану военную помощь в обмен на присоединение ханства к Российской империи. В этот момент император Канси умирает, поэтому хунтайджи, рассчитывая на изменение курса нового императора Юнчжена, отказывается от предложения русского подданства и продолжает борьбу против Китая в одиночку[60]. Однако как выяснилось впоследствии, Юнчжен не собирался менять курс и готовился к продолжению войны, а заключенный в 1727 г. между Российской империей и империей Цин Кяхтинский договор позволил маньчжурам сосредоточить все свои силы против джунгарского хана.
После смерти Цэван-Рабдана в конце 1727 г. к власти приходит его старший сын Галдан-Церен, который сначала стремился поддерживать дружественные отношения между ойратами и русскими. Он предоставлял привилегии русским купцам, способствовал строительству торговых складов и обеспечивал их безопасность, что способствовало развитию экономики Джунгарского ханства. Ойраты выменивали лошадей, баранов, быков, коров и овчинки русские товары (например, красную кожу)[61], а русские казаки стремились приобрести у джунгар шорские панцыри, которые славились особой прочностью[62].
В 1731 г. Галдан-Церен снова вторгся в Монголию, где разгромил армию Цин в битве при озере Хотонг. В следующем году он снова вторгся в Халху, но удача уже ему не сопутствовала, и Галдан потерпел сокрушительное поражение. В 1739 г. была установлена граница между Халхой и Джунгарией, и обе стороны пообещали не пересекать Алтайские горы. Несмотря на поражение на Монгольском фронте, установление границы ликвидировало угрозу с Востока, что позволило Галдан-Церену сосредоточиться на Западе.
Казахское ханство, которое в то время было разделено на три жуза, стало подвергаться нападениям джунгар, поэтому в 1740 г. оно опять стало искать защиты у Российской империи[63]. Когда из-за ойратских завоеваний возникла непосредственная угроза русским владениям, войска Оренбургской линии были приведены в боевую готовность и от джунгар потребовали отвода войск. В результате джунгарской военной кампании 1741 - 1742 гг. старший, средний и младший жузы признавали себя вассалами хунтайджи и обязывались платить дань[64]. Русские власти прилагали огромные усилия к тому, чтобы отвести опасность установления ойратского господства в жузах.
Правитель же Джунгарии продолжали вынашивать идею дальнейшего расширения своих владении за счет казахских земель и территорий по Иртышу и Оми путем подчинения территории барабинских татар. Эти притязания не совпадали с интересами русского правительства, что и привело в середине 40-х гг. к обострению взаимоотношений стран. Джунгарские правители угрожали нападением, а в августе 1743 г. Российский сенат издал указ об увеличении количества крепостей Иртышской линии. Джунгары решили организовать военный поход на верхнеиртышские крепости и казахов и таким путем полностью овладеть верховьями Иртыша, но из-за предпринятых сибирской администрацией мер хунтайджи не удалось осуществить задуманное мероприятие[65].
Однако ойраты не отказывались от своих намерений: они усиленно вооружались и захватывали в плен русских мастеров, чтобы они производили джунгарам оружие. В создавшихся условиях русское правительство придерживалось мирного пути урегулирования ситуации, но искало и способы вооруженной обороны. В дальнейшем правительство Галдан-Церена учитывало военные возможности русских и не начинало крупных военных действий, стремясь просто давить на Россию, чтобы дипломатически урегулировать спорные вопросы в более выгодном для себя ключе.
После смерти Галдан-Церена в 1745 г. хунтайджи был избран его второй сын - тринадцатилетний Цэван-Дорджи, - который был убит восставшими аристократами в 1749 г. и сменён Лама-Дорджей. Начался период анархии, ослабляющий ханство, хунтайджи сменяли друг друга, не имея возможности укрепиться на троне, а джунгарские территории постепенно переходили под контроль России[66].
Среди претендентов на престол выделялись два могущественных аристократа: Дабачи и его друг Амурсана. Сначала они потерпели серию поражений от своих противников и бежали на территорию России. Русские были обеспокоены ситуацией в Джунгарии, которая вредила торговле и создавала угрозу аннексии страны маньчжурами, поэтому пообещали беглым аристократам свою поддержку. Вернувшись в Джунгарию, Дабачи и Амурсана застали врасплох Лама-Дорджу и убили его в декабре 1752 г.[67]. В итоге новым хунтайджи был избран Дабачи, власть которого была столь же нестабильной и которому пришлось сражаться со своим бывшим союзником – Амурсаной, который впоследствии бежал в Цинскую империю и подчинился императору Цяньлуну[68]. Воспользовавшись слабостью Джунгарского ханства, империя Цин отправила на её покорение армию численностью 50 тыс. человек, и после непродолжительного сопротивления ойраты капитулировали.
Когда в сентябре 1755 г. Амурсана узнал, что император Цяньлун отменил свое решение передать ему трон Джунгарии, он вместе с монгольским вождём Чингунджавом возглавил восстание против Цинской империи, но потерпел поражение в битве при Орой-Джалату (1756 г.), в которой китайский генерал Чжао Хуэй атаковал джунгар ночью. Не сумев победить Цинскую империю и не добившись союза с Екатериной II, Амурсана бежал на север и умер от оспы в Тобольске в сентябре 1757 г. Весной 1762 г. русские привезли его замёрзшее тело в Кяхту, чтобы маньчжуры могли его увидеть. Затем русские похоронили его, отказавшись выполнить требование маньчжуров передать тело для посмертного наказания[69].
После этого восстания император Цяньлун приказал устроить геноцид джунгар. В результате были убиты около 80% джунгар, или от 500 до 800 тыс. чел[70]. Только один улус – около 10 тыс. семей – под руководством нойона Шеаренга с тяжёлыми боями пробился и вышел на Волгу в Калмыцкое ханство в составе Российской империи. Калмыцкий хан Дондук-Даши любезно принял Шеаренга, а его людям, находящимся в бедственном положении, была оказана помощь[71].
Заключение.
Исходя из вышеперечисленного, можно понять, что Джунгария является уникальным примером общества-гибрида, где традиционный кочевой образ жизни совмещался с элементами оседло-земледельческой культуры и даже с промышленным производством, благодаря чему монополия земледельческих государств на массовое применение огнестрельного оружия была нарушена. Ойратское общество было достаточно централизованным для кочевого народа, хунтайджи обладал большой властью над князьями, и это позволяло долгое время сражаться с самым могущественным государством региона – империей Цин.
Интересные отношения сложились и между Джунгарским ханством и Российским государством: после смерти Эрдэни-Батура вопрос о двоеданцах стал камнем преткновения во взаимоотношениях двух государств на следующие 100 лет, а вассалы хунтайджи порой делали набеги на русские земли, но русские и ойраты чаще не были готовы к решению этих противоречий на поле боя.
Джунгары, находившиеся в постоянных войнах с соседями, чаще всего были заинтересованы в мирных отношениях с Россией: Эрдэни-Батур стремился укреплять отношения между государствами для усиления своей власти внутри ханства и упрочения позиций ханства по отношению к его соседям; борьба с маньчжурами и халха-монголами побуждала Галдана-Бошогту искать дружбы с Россией даже ценой потери сбора дани с ряда сибирских народов; а Цэван-Рабдан пытался избежать прямого военного столкновения с русскими путём перемещения киргизов, кыштымов, телеутов, мингатов с севера во внутренние районы ханства.
Однако некоторые хунтайджи проводили и иную политику, шли на противостояние с Россией: Сенге считал задачу возвращения кыштымов в свое подданство главной целью внешней политики и готов был пойти на любое обострение отношений с Россией; а Галдан-Церен, производя экспансию на запад, вынашивал идею захвата казахских земель и территорий по Иртышу и Оми путем подчинения территории барабинских татар, что прямо противоречило интересам русского правительства.
Русские же не имели достаточных сил в Сибири, чтобы идти на полномасштабное противостояние с Джунгарским ханством, поэтому проводили более хитрую политику и постепенно забирали территории южного соседа в периоды его слабости из-за междоусобиц и войн с маньчжурами. Только в начале XVIII в. губернатор Сибирской губернии М. П. Гагарин смог убедить Петра I в необходимости проведения военной экспедиции, которая закончилась не совсем удачно.
История уничтожения Джунгарского ханства и геноцида джунгарского народа является трагическим примером чрезмерного насилия и утраты культурного наследия. В этом контексте действия российских властей, предоставивших убежище остаткам ойратов, могут рассматриваться как шаг, который хотя бы частично сохранил культуру данного народа и его историческую память. А запрет на осквернение тела Амурсаны стал попыткой защитить духовные ценности и наследие джунгарского народа от дальнейших унижений.
Понравилась статья? Поддержи бедного автора копеечкой: 2202 2080 1062 9963 (Сбер), 2200 2480 2082 7266 (ВТБ).
Список используемых источников и литературы.
[1] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства (1635 - 1758). М., 1964. С. 2-3.
[2] Почекаев Р.Ю. Российские путешественники о правовых отношениях в Джунгарском ханстве в XVIII веке // Oriental Studies. 2019. Вып. 1 (41). С. 30.
[3] Бобров Л.А. Джунгарское ханство - последняя кочевая империя // Наука из первых рук. 2007. Т. 13. № 1. URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[4] Кукеев Д.Г. О некоторых современных направлениях историографии истории Джунгарского ханства // Письменные памятники востока. 2012. №2. С. 210.
[5] Гольман М.И. Джунгарское ханство // Большая российская энциклопедия. М., 2007. Т. 8. URL: https://old.bigenc.ru/world_history/text/1953465 (Дата обращения: 28.11.2024).
[6] History of Civilizations of Central Asia. Vol. V. Development in contrast: from the sixteenth to the mid-nineteenth century. / Ed. by A. Chahryar, I. Habib, K. M. Baipakov. Turin, 2003. P. 145
[7] Очиров У.Б. Джунгарское ханство, которое было ханством: критика одной статьи Дзюнко Мияваки // Oriental Studies. 2016. Вып. 6. С. 138–139.
[8] Чернышев А.И. Общественное и государственное развитие ойратов в XVIII в. М., 1990. С. 74.
[9] Баянов М.В. История судебной системы Калмыкии в XVII - XIX вв. // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2012. URL: https://web.archive.org/web/20170227231829/http://www.journal-nio.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1203&Itemid=105 (Дата обращения: 28.11.2024).
[10] Их Цааз ("Великое уложение") / пер. С. Д. Дылыкова. М., 1981. URL: https://web.archive.org/web/20161227162237/http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mongol/Ojrat_ulozenie_1640/frametext.htm (Дата обращения: 28.11.2024).
[11] Миллер Г. Ф. История Сибири. М., 2005. Т. 3. С. 333.
[12] История Востока. T. III. Восток на рубеже средневековья и нового времени. XVI - XVIII вв. М., 1999. С. 567.
[13] Бутанаев В.Я., Худяков Ю.С. История енисейских кыргызов. Абакан, 2000. С. 160.
[14] Сатлаев Ф.А. Алтайцы // Народы России: Энциклопедия. М., 1994. С. 82.
[15] Кызласов Л.Р. История Хакасии с древнейших времен до 1917 года. М., 1993. С. 164.
[16] Беляев В.А., Настич В.Н. Медные пулы Джунгарии XVIII в. 2003. URL: http://www.charm.ru/ru/jungarpuls-ru.htm (Дата обращения: 28.11.2024).
[17] Дзюнко Мияваки. История Монголии от рождения кочевников до Монголии. Токио, 2002. С. 208.
[18] Полное собрание ученых путешествий по России, издаваемое Императорской Академией наук. Т. VII. Дополнительные статьи по запискам путешествия академика Фалька. СПб., 1825. С. 48-49.
[19] Там же. С. 34.
[20] Памятники сибирской истории XVIII века. Кн. I: 1700 - 1713. СПб., 1882. С. 525.
[21] Посольство к зюнгарскому хунтайчжи Цэван-Рабтану капитана от артиллерии Ивана Унковского и путевой журнал его за 1722 – 1724 годы / изд., пред. и прим. Н. И. Веселовского. СПб., 1887. С. 173, 232-234.
[22] Бобров Л.А. Джунгарское ханство... URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[23] Spencer H. The 'Military Revolution' Arrives on the Central Eurasian Steppe: The Unique Case of the Zunghar (1676 - 1745) // Mongolica: An International Journal of Mongolian Studies. 2017. № 51. P. 170–171.
[24] Посольство к зюнгарскому хунтайчжи... С. 23.
[25] Почекаев Р.Ю. Торговцы и государство в тюрко-монгольских ханствах XIII – XVII вв. // Научный Татарстан. 2009. № 2. С. 189–190.
[26] Посольство к зюнгарскому хунтайчжи... С. 79.
[27] Там же. С. 148-149.
[28] Златкин И.Я. Очерки новой и новейшей истории Монголии. М., 1957. С. 85.
[29] Памятники сибирской истории… С. 525
[30] Дзюнко Мияваки. История Монголии… С. 208-209.
[31] Чернышев А.И. Общественное и государственное развитие… С. 68.
[32] Вяткин М.П. «Сказки» XVIII в. как источник для истории Казахстана // Проблемы источниковедения. М., 1940. С. 50–51.
[33] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 110.
[34] Там же. С. 120-122.
[35] Там же. С. 122-123.
[36] Allen J.F. Varieties of Islamization in Inner Asia. The case of the Baraba Tatars, 1740–1917 // Cahiers du monde russe. 2000. P. 252–254.
[37] Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с ХV столетия до настоящего времени. СПб., 1834. С. 128.
[38] Бобров Л.А. Джунгарское ханство... URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[39] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 117-118.
[40] Там же. С. 136.
[41] Зиновьев В.П. И.И. Тыжнов о характере отношений Джунгарии и России в XVII-XVIII вв. // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов: Материалы XII международной научной конференции, г. Ховд, Монголия, 18-21 сентября 2015 г. Том II: Гуманитарные и социальные науки. Томск, 2015. C. 78.
[42] Очиров У.Б. Джунгарское ханство... С. 138.
[43] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 165.
[44] History of Civilizations... P. 148.
[45] Бобров Л.А. Джунгарское ханство… URL: https://scfh.ru/papers/dzhungarskoe-khanstvo-poslednyaya-kochevaya-imperiya/ (Дата обращения: 28.11.2024).
[46] Златкин И.Я. История Джунгарского ханства... С. 184-185.
[47] Grousset R. L’Empire des steppes, Attila, Gengis-Khan, Tamerlan. Paris, 1980. P. 609.
[48] Малахова-Полякова О.В., Модоров Н.С. Закрепление Русского государства в
Верхнем Приобье в XVII – первой половине XVIII века. // Мир Евразии. 2009. №4. С. 44.
[49] Там же. С. 44.
[50] László L. Histoire de la Mongolie: des origines à nos jours. Budapest, 1984.
[51] Исупов С.Ю. Документально-исторические очерки по истории Бийской крепости. Барнаул, 2009. С. 11.
[52] Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и России в XVII–XVIII вв. М., 1978. С. 132.
[53] Бородаев В.Б., Контев А.В. Формирование российской границы в Иртышско-Енисейском междуречье в 1620 - 1720 гг. Барнаул, 2015. С. 93
[54] Там же. С. 101.
[55] Там же. С. 114-116.
[56] Почекаев Р.Ю. Российские путешественники… С. 31.
[57] Потапов Л.П. Этнический состав и происхождение алтайцев. Историко-этнографический очерк. Л., 1969. С. 115.
[58] Вишнякова И.В. Внешняя политика джунгарского хана Цэван-Рабдана (1698-1727 гг.) // Нутгин зөөр, 2007. URL: https://web.archive.org/web/20160304192819/http://www.nutug.ru/histori/tcevan_rabdan.htm (Дата обращения: 30.11.2024).
[59] Там же.
[60] Perdue P.C. China marches west: the Qing conquest of Central Eurasia. Cambridge, 2005. P. 225.
[61] «Сказка» вятского купца татарина Шубая Арасланова о его поездке с торговым караваном в 1741–1742 гг. в Ташкент // История Казахстана в русских источниках XVI–XX веков. Т. VI. Путевые дневники и служебные записки о поездках по южным степям. XVIII–XIX века. Алматы, 2007. С. 95.
[62] Кызласов Л.Р. История Хакасии... С. 164.
[63] Дзюнко Мияваки. История Монголии… С. 206-207.
[64] Сарсембаев М.А. Казахское ханство как суверенное государство средневековой эпохи. Астана, 2015. С. 271.
[65] Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и Средней Азии в ХVII - ХVIII вв. М., 1979. С. 48-49.
[66] László L. Histoire de la Mongolie... P. 156.
[67] Ibid. P. 157.
[68] Perdue P.C. China marches west… P. 648
[69] Millward J.A. Eurasian Crossroads. A History of Xinjiang. NY., 2007. P. 95.
[70] Clarke M.E. In the Eye of Power: China and Xinjiang from the Qing Conquest to the 'New Great Game' for Central Asia, 1759–2004. Brisbane, 2004. P. 37.
[71] Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. Гибель Джунгарского ханства. Элиста, 1998. URL: https://kalmyki.narod.ru/projects/kalmykia2005/html/mitirov/gibdgun.htm (Дата обращения: 29.11.2024).
Следующая публикация
Комментарии 1