27 сентября 1936 года десятилетняя Роза Бернардин – Бернели – Нинау отправила шефу адъютантов Адольфа Гитлера милое послание:  «Дорогой дядя Брюкнер, сегодня у меня много новостей: на праздники мы ездили в Оберзальцберг, и мне разрешили дважды сходить к любимому дяде Гитлеру! [...] Я снова вяжу носки дяде Гитлеру – я спросила, подошли ли ему те, что я дарила в прошлом году, и он сказал “да”!  В этом году они из тонкой шерсти, только в таких моей маме действительно очень тепло, а раз он так много ездит, нельзя, чтобы у него мерзли ноги».  В берлинских федеральных архивах сохранилось 17 писем, которые Нинау отправила Гитлеру и его окружению с 18 января 1935 года по 12 ноября 1939 года.  Время от времени «отец нации» отвлекался от разработки судьбоносных решений и через того же адъютанта отвечал милой девочке, с которой познакомился в 1933 году.

Письма нацистскому вождю юная «подружка Гитлера», по всей вероятности, писала при живом участии мамы, медсестры Каролины.  Бернардин назвали в честь отца, врача и отставного офицера с Железным крестом 1-го класса Бернара Нинау, который скончался за два месяца до ее появления на свет.  Вскоре после его смерти Каролина вместе с дочерью переехала из Дортмунда в Мюнхен, поближе к своей матери – Иде Войт.  Дедушка Бернели был католиком и преподавал в католической школе, а вот бабушка Ида была еврейкой и, вполне возможно, даже в браке оставалась иудейкой.  На стыке 20-х и 30-х в Германии это не имело никакого значения, но очень скоро такие корни перестали быть безопасными.  В 1933 году нацисты уже выпустили несколько антиеврейских законов, начали жечь книги еврейских авторов и уволили неарийских чиновников.  Каролина знала, что обнаружить «неправильные» корни их скромной семьи – дело нехитрое, а последствия гарантированно будут плачевными.

В своих мемуарах «Гитлер был моим другом» личный фотограф фюрера Генрих Хофман рассказывал, что когда его хозяин пребывал в хорошем расположении духа во время отдыха на личной вилле в Баварских Альпах, он часто «подзывал детей из толпы и устраивал для них чаепитие с пирожными на террасах».  В свой очередной день рождения Гитлер снова собрался в Дом Вахенфельд, и поздравлять его должны были радостные местные дети.  Оказалось, что в тот же день, когда фюрер праздновал свое 44-летие, Бернели Нинау исполнялось семь.  Накануне Каролина отправила дочурку в деревушку Оберзальцберг неподалеку от резиденции «главного» и теперь молилась, чтобы Бернели подвели поближе к Гитлеру и он ее заметил.  Но Адольфу уже кто-то шепнул, что в толпе будет девочка с «его» датой рождения. Этот символизм не мог не впечатлить фюрера.  Конечно, он выхватил из толпы веселых детей именно улыбчивую белокурую Нинау и торжественно пошел с ней к своему дому.  Затвор фотоаппарата в руках Хофмана не умолкал. Фюрер пригласил маму с дочкой в Дом Вахенфельд, накормил клубникой со сливками и сказал, что они могут приходить к нему всегда, когда он там.  У Каролины отлегло от сердца: личная приязнь Гитлера гарантировала семье защиту даже от попыток раскопать их неарийскую сущность.  Если Герману Герингу было позволено жонглировать принципами – «У себя в люфтваффе я сам решаю, кто еврей, а кто нет», – то почему фюреру нет?

Все складывалось так хорошо, как фрау Нинау не могла и мечтать. Вдове определили приличную пенсию, а восторженная Бернели охотно выступала в качестве представителя счастливых немецких детей на фотографиях рядом с «другом».  Она так часто бывала в его компании, и они так хорошо ладили, что со временем ее негласно назвали «ребенком Гитлера».  «Маленькая Бернели, так звали девочку, стала любимицей Гитлера, и я много раз фотографировал их вместе на террасе», – писал Хофман.  Их нежные совместные фото из Дома Вахенфельд, который позже станет называться «Бергхоф», расходились на открытках по всей стране.  Один из снимков был сделан в 1933 году: на фоне горного пейзажа Гитлер наклоняется над Бернели, приобнимая ее сбоку и наверняка рассказывая что-то забавное.  Девочка улыбается вроде бы и чуть смущенно, но искренне. Так, будто бы дядя Адольф – ее родной любящий дядя, который заехал к ним на день-другой погостить, завалил подарками и рассказал кучу невероятных историй.  Девочке отправили снимок не открыткой, а фотокарточкой – с аккуратно приклеенными эдельвейсами, любимыми цветами фюрера, и размашистой надписью синими чернилами: «Моей дорогой и хорошей Розе Нинау. Мюнхен, 16 июня, 1933. Адольф Гитлер».

Радостные снимки Гитлера с детьми Хофман тщательно собирал – это был отличный материал для целого сентиментального альбома про фюрера.  Только вот на глаз безошибочно определить принадлежность ребенка к неарийской расе и вовремя отсечь «неправильных» не мог никто. Промах не заставил себя ждать.  «В числе множества фотографий, сделанных мною во время таких детских “приемов”, оказалась одна, на которой был ясно виден этот изъян, и она после опубликования во всей своей невинности в моем альбоме “Гитлер и дети” вызвала много шума», – вспоминал Хофман.  На этом снимке с предательским ракурсом фюрер был как раз с малышкой Бернели. О том, что девочка не стопроцентная арийка, стало известно уже после того, как она начала приходить к фюреру.  Об этом мгновенно донесли Мартину Борману, которого даже свои за глаза называли «Мефистофелем фюрера».  Как только сигнал поступил, Каролине с дочерью запретили появляться в доме. Гитлеру ничего говорить не стали, а когда тот «интересовался, куда делась его маленькая подружка», Борман виртуозно увиливал.

Заминать тему до бесконечности было невозможно.  «Настоящий скандал разразился, когда Борман увидел фотографию Гитлера вместе с этой девочкой у меня в книге. Придя в сильное возбуждение, он потребовал немедленно убрать оттуда фотографию, а когда я сказал ему, что это технически невозможно, он потребовал изъять весь тираж», – вспоминал Хофман.  Не собираясь мириться с такой цензурой, он отправился прямо к «главному», жаловаться.  «Гитлер не выносил, когда ему приходилось сталкиваться с чем-то таким, что раздражало его или ставило в затруднительное положение, и на этот раз он направил свое презрение против того, кто донес на ребенка», – писал Хофман. Но кроме порицаний, слишком внимательному сотруднику не угрожало ничего, а вот семейство Нинау оказалось под ударом.  «Хотя Гитлер и не стал чинить препятствия моей книге, он все-таки решил, что должен быть последовательным и больше не видеться с девочкой», – добавлял фотограф.  Казалось, «отец нации» и сам был не рад, что все вышло именно так: «У некоторых людей настоящий талант портить мне все удовольствие!» – бросил он Хофману. Несмотря на озвученное решение не видеться с «четвертькровкой», Гитлер все-таки продолжил принимать ее у себя.  Альбом Хофмана «Молодежь вокруг Гитлера» (Jugend um Hitler) со 120 фотографиями был опубликован в 1934 году, а раскрашенные открытки с Бернели Нинау и фюрером выходили вплоть до 1937 года.  В 1936 году Гитлер пришлет ей еще одно трогательное фото, сделанное в начале «дружбы», тоже с цветами. Письма своему другу она отправляла и того позже.

Постепенно общение сошло на нет – в 1938-м, а по некоторым источникам, в 1939 году матери Бернели строго приказали прекратить какие-либо попытки связаться с Гитлером. Как пережила этот разрыв белокурая Бернели, неизвестно. В разных источниках мельком упоминается, что она выучилась на чертежницу и все-таки осталась в Германии – на четверть евреи по крови, которые не вели еврейский образ жизни, могли до поры до времени жить спокойно. Хотя мама Каролина была полукровкой первой степени, а бабушка и вовсе еврейкой – то есть считались гестапо вполне «годными» для депортации, – семью все равно не трогали. То ли опасались, что Гитлер придет в ярость, если узнает, что родных его любимицы отправили куда-нибудь в Бухенвальд или Освенцим, то ли о них забыли по другим причинам. В те страшные годы смерть нашла Бернели и без концлагеря. 5 октября 1943 года девушка скоропостижно скончалась от спинального полиомиелита, и ее похоронили в скромной семейной могиле в Мюнхене. Бабушка Ида умерла еще в 1942 году, а мама отошла в мир иной в доме для престарелых неподалеку от Дахау в 1962 году, пережив и дочь, и фотографа Хофмана, и самого Гитлера. #личности #ЭтоИнтересно