Путешествие по тундре

Поездка в северный город Нарьян-Мар за полярным кругом превратилась для меня в невероятное приключение. Ибо мне предложили посетить оленье стойбище в тундре. Не образцово-показательное и не парадно-выходное, а самое что ни есть обычное. Я конечно же согласился. Великий Доктор тундровых наук в означенный час посадил меня пассажиром на снегоход и мы отправились в путь.

Фотографии и текст Владимира Трофимова Когда встречаешься с ранее невиданными вещами, обычно происходит ломка созданных себе отрывочной информацией иллюзий. Я представлял себе стойбище северных кочевников чем-то вроде деревни из чумов, где бегают дети, в чумах хлопочут хозяйки, а общее число обитателей приближается к полусотне. Тут же, за околицей пасутся олени. Мои представления усилили разговоры о кочевых школах в администрации округа, которые имели место незадолго до моего выезда в тундру. Школ этих конечно нет, но теория их существования была и разговоры о них есть сейчас.Наверняка стойбища и выглядели раньше так, как я себе их представлял, или даже есть такие, но где-то в других местах. Людей в тундре остаётся всё меньше, почти все оленьи стойбища в наше время состоят из одного чума. Хотя и сейчас, говорят, есть частные хозяйства, кочующие нескольким семьями, у каждой из которых есть свой чум.

Через пару часов неспешной езды мы приехали в бригаду Максима Канева. В бригаде четыре человека и управляются они с более, чем с тысячным стадом оленей. Вместе с колхозными оленями в стаде находятся их личные. Стадо принадлежит колхозу «Харп», который базируется в посёлоке Красный. «Харп» с ненецкого переводится как «северное сияние», хотя это природное явление крайне редкое в данных местах. Кроме колхозных бригад в округе есть частные оленьи стада. Бригада зимой кочует недалеко от Нарьян-Мара, а на лето уходит к Баренцеву морю.В хозяйстве кроме оленей и чума, есть электрический генератор, снегоход «Буран» с волокушами, более десятка саней для кочёвки. Сани изготавливают самостоятельно, дерево берут в небольших лесочках:

Чум — конический шалаш из жердей, покрываемый берёстой, войлоком или оленьими шкурами; форма жилища. Историки признают эту форму первым опытом искусственно создаваемого жилья, к которому человек обратился от полых, дуплистых деревьев и пещер.

Первая ночёвка в чуме прошла в целом нормально, хотя я и несколько подмёрз. Как только перестают топить печку, температура внутри довольно быстро падает. А за бортом — минус 30 с хвостиком. Утро я встретил с радостью

Здешний старшина Василий Петрович. Собачкам «не жарко». А Петровича мороз не смущает. На этом снимке видны шкуры, которыми обивается чум:

Ездовые олени содержатся отдельно от основного поголовья. Оба стада находятся на некотором удалении от чума, в 2-3 километрах, но в разные стороны от чума. Утром меня отвезли к основному стаду на съёмку и через пару часов забрали.

Олени сначала шарахались от меня, но довольно быстро привыкли. Одна молодая важенка вообще увязалась за мной, кусала меня за куртку и строила глазки. Как потом выяснилось — хотела получить от меня хлеба-соли, в прямом смысле:

Весной надо успеть уйти из леса до половодья. Задачу осложняет массовый отёл самок в мае. То бишь надо откочевать на север до отёла и до половодья. Были случаи, когда бригада не успевала и надолго задерживалась на зимнем месте.Летом, в грибной период, олени «сходят с ума». Оторвать их от поедания грибов не может никто — ни люди, ни собаки. Пастушьи псы устают гонять оленей и укладываются отдыхать. Потом устают люди и оленям уже никто не мешает. И так, пока грибы не закончатся.

Оленины очень много, продавать её в Нарьян-Маре сложно. Ещё сложнее вывозить её с отдалённых стойбищ. Поставка в другие регионы мизерная, говорят что из-за отсутствия дорог, хотя с ноября по апрель функционирует хороший зимник до Усинска. Я думаю, что в центральных районах России отнеслись бы к оленине, как к деликатесу, хотя на вкус она не очень сильно отличается от говядины.Кроме мяса заготавливают рога, которые принимают по той же цене и используют для производства лекарств и биодобавок.

Вернувшись к чуму, обнаружил, что кипит работа по разным направлениям. Дима, самый молодой оленевод, занимается предпродажной подготовкой рогов:

Петрович делает запас дров в чуме. Хорошо, если стойбище стоит рядом с небольшим, но лесом. Если леса нет, то автоматически возникает проблема с дровами. На некоторых стойбищах зимой приходится топить печь в чуме только для приготовления еды. А температуры здесь зимой либо низкие, либо очень низкие.

— За печкой не ходи. — Почему? — Нельзя, обычай такой, не знаешь разве? — Теперь знаю.

Чум быстро остывает после того, как прогорают дрова в печке, поэтому в мороз холодно становится в течение часа после отхода ко сну. Спят все на оленьих шкурах, но укрываются обычными одеялами из магазина и подушки такие же. Я так понял, что днём почти всегда устраивается «тихий час», видимо для того, чтобы поспать в тепле.

На перекус — порубленное-попиленное мороженное оленье мясо. Отрезал себе несколько кусочков, сунул в соль и отправил в рот, всё. В принципе не возбраняется поджарить несколько кусочков оленины, бросив их прямо на печку. На обед мясо варят или делают суп, при мне добавляли в него рис, но это не всегда. Колбасу-сыр привозят городские. Это деликатес-угощение.Воду берут из озера, а не топят снег, как я предполагал:

В целом ненцы оказались людьми тихими, интеллигентными и гостеприимными. Несмотря на ту суровую жизнь, которой они живут. Так и закончился мой первый полный день на стойбище. Но самое интересное впереди.

В начале весны оленье стадо начинает двигаться на север. Прежде всего потому, что так хотят сами олени. Как сказал Великий Доктор тундровых наук — то ли люди управляют оленями, то ли олени людьми — не поймёшь. Кормовая база в тундре скудная, особенно зимой, и необходимо периодически менять пастбище. Не менее важно убежать летом на север от кровососущих насекомых, а то еда оленю может и не понадобиться. Сам процесс кочёвки особо не меняется в последние несколько сотен лет, разве что появились разные полезные вещи вроде снегоходов, электрогенераторов, радиоприёмников и телевизоров, спутниковой связи. Стала доступной современная одежда и поменялись некоторые материалы для строительства чума. В некотором удалении от пастбищ выросли современные города. Но само оленеводство неразрывно связано с традиционным образом жизни северных народов. Проще говоря, промышленного разведения оленей у нас не существует. Конструкция чума, нарт, упряжи всё та же. Да и сам процесс.

К кочёвке начинают готовиться за пару дней. Потихоньку складывают вещи не первой необходимости, проверяют нарты, упряжь. Пилят собранные оленьи рога. В назначенный день — ранний подъём, часов в пять. Всё начинается со сбора одеял, оленьих шкур, подушек, одежды и всего того, что можно вынести из чума и уложить на нарты. Затем быстренько разбирают чум, примерно за минуту. Относительно вольно, но отдельно от основного стада пасущихся ездовых оленей (быков) загоняют в загон, откуда их руками вылавливают и запрягают в нарты.

У оленей нет шансов избежать трудовой повинности. Ребята знают «нужных» оленей «в лицо» и ищут их в стаде:

Олени в лёгком ужасе мечутся по загону:

А из нарт и пойманных «быков» формируют «эшелоны», Передовые нарты тянет оленья тройка, все следующие — по одному или по два оленя:

Путешествие по тундре начинается. Поехали! В бригаде есть ещё и снегоход, для которого человека нет. После краткого инструктажа перегонять его поручают мне. Благодарю за доверие и справляюсь с задачей без каких-либо осложнений. У меня получается периодически обгонять обоз, ждать его, делать фотографии и обгонять снова.