КУЛАЧНЫЕ БОИ В КОВРОВЕ

Всем нам памятны строки М.Ю. Лермонтова с рассказом о схватке «удалого купца Калашникова» с царским опричником Кирибеевичем. Взятая из народной жизни, сцена подтверждает интерес на Руси к потехам, в которых мерялись силами «один на один», т.е. на равных, или ватага на ватагу. И, что особенно примечательно, исключительно «голыми руками» – в кулаке ничего не должно быть. Издавна являлась эта лихая забава одной из типичных примет русского быта. Это был своего рода русский самобытный спорт, весьма распространённое, чисто мужское развлечение, имевшее значение боевой подготовки.
В рукопашном бою участвовало всё мужское население с малолетнего возраста и до седин. У кулачного боя были строгие и благородные правила, всего набиралось около двадцати пунктов. Правила эти известны: не бить исподтишка, не бить ногами, не бить ниже пояса, присевшего или тем более упавшего, не бить после драки, не идти двум на одного, закладками не пользоваться. Эти условия свидетельствуют о великодушии русского человека, тем более, что кара за нарушение сего свода была быстрой, жёсткой и с обеих сторон.
Кулачный бой обычно носил характер коллективного соревнования – партия на партию. Сам бой мог распадаться на множество поединков, где каждый схватывался с каждым («свалка-сцеплялка»), или вестись организованно, «стенка на стенку», под командой с каждой стороны какого-либо авторитетного бойца, руководившего в основном своим примером.
«Стенка» обычно формировалась по территориальному принципу, слобода на слободу, улица на улицу. Кулачный бой начинали малолетки 10-12 лет, затем к ним присоединялись взрослые парни, следующими вступали в борьбу женатые мужики, иногда участвовали даже старики. Видимо, при таком порядке избегали столкновения различных возрастных групп, чтобы соблюсти равенство сил сторон, подобно тому, как современный бокс не допускает столкновения бойцов разных весовых категорий.
Излюбленным временем кулачных боёв была зима, преимущественно проводы зимы – масленица. Это время более благоприятно для таких соревнований, потому что сильных морозов уже не бывает, а само снаряжение бойца (шапка, рукавицы и пр.) не обременяет, а снег смягчает падения.
Бой, как сказано, вёлся не голыми кулаками, а в рукавицах. Правила боя категорически запрещали иметь в рукавице какую-нибудь твёрдую «закладку» (будь то медный пятак или кусок металла). Рукавицы, как и шапка должны были смягчать удар.
Кулачные бои могли происходить прямо на улице, но чаще в городе были какие-либо излюбленные, более просторные места. В Нижнем Новгороде, например, кулачные бои шли на замёрзшей реке Оке, а в Иваново – на берегу Талки, в Коврове местом кулачных боёв был наплавной мост через Клязьму. Сегодня кажется, что кулачные бои устраивались бог весть когда, и следов не осталось. Но это не так, конечно. Столь яркая и самобытная забава не могла кануть бесследно.
В неизданном романе «Сквозь просеки на дорогу», написанном на автобиографическом материале М.В. Наумовым, есть глава, содержащая описание кулачного боя в Коврове. Имя автора этого произведения хорошо знакомо ковровским краеведам. Михаил Васильевич Наумов (1894-1968) был активным участником революционных событий в Коврове, комиссаром 1-го Владимирского Народного полка в гражданскую войну.
В последние годы жизни Михаил Васильевич очень активно занимался пропагандистской деятельностью – писал статьи в газеты, изучал историю Коврова, делал мемуарные записи. В 1954 году он подарил своей дочери Кларе в ознаменование успешного окончания ею педучилища написанную им книгу, одна из глав которой и стала объектом данного исследования.
Роман написан на основе воспоминаний и имеет в своей основе много автобиографического материала. Главный герой романа – Митя Гридин, прототипом которого является сам Михаил Васильевич. Место действия – Ковров начала XX века. Время действия – 1904-1914 гг. В основу сюжета положены события, происходившие в нашем городе в годы начала рабочего движения, свидетелем которых был автор. Михаил Васильевич родился в 1894 году, и в то время ему было лет 10-11.
К первым 13 главам автор даёт подробные комментарии, где указывает место (вплоть до конкретного дома) происходившего события и персонажей, действующих в этих эпизодах. Наряду с вымышленными в романе много известных личностей ковровской истории, например Иван Иванович Никонов, Михаил Игнатьевич Ляхин, и указанные события реально имели место. Именно поэтому эта книга представляет интерес как исторический источник, наполненный яркими сценами ковровской жизни той поры. Картины городской жизни написаны очевидцем буквально с натуры – школьный класс, ярмарка на Смоленскую (престольный ковровский праздник), кабак, кулачный бой на Клязьме.
Описание кулачного боя можно встретить в произведениях Н. Лескова («Грабёж»), Н.Г. Помяловского («Поречане»), С.Т. Аксакова («Семейная хроника») – бились тогда на Руси не по злобе, а для разогрева и радости. Но нам интересен именно тот бой, описанный М.В. Наумовым, поскольку многие персонажи весьма узнаваемы, да и ковровский колорит придаёт ему свои особенности. Противостоящими сторонами были жители городских окраин – Заречной Слободки и Пекина (прим. – фабричный район, переименованный в 1924 году в посёлок «Красный текстильщик». Пекин – ударение на первом слоге).
Место боя М.В. Наумов определил весьма конкретно: «Описывается бой у моста, на том же месте мост, где и теперь, – был мост наплавной. На левой стороне реки Клязьмы у сарая пароходчика Лабутина (и мост его был) стояла Слободская (публика), на правой стороне у каменных стен, где до 1908 года существовала водокачка, – фабричные».
Кулачные бои в Коврове проходили, как правило, зимой, в воскресные и праздничные дни, и имели постоянное место – наплавной мост через Клязьму. Участники боёв также были традиционными – городские (фабричные рабочие) и слободские (а также деревенские) мужики, то есть команды составлялись по социально-территориальному признаку. На кулачный бой первыми выходили подростки 10-12 лет, потом к ним присоединялись взрослые парни, следующими вступали женатые мужики. Завершал бой поединок самых сильных и ловких бойцов, чья победа означала победу всей команды.
Как и повсюду, бой шёл в трёх разновидностях – «стенка на стенку» (ватага на ватагу), «Сцеплялка-свалка» (массовый и озорной вид боя, где каждый бился сам за себя против всех остальных), и «сам на сам» (один на один). Участие в бою богатого фабриканта в одной стенке вместе с фабричными рабочими не являлось чем-то неприличым. так же было, например, и в Шуе.
Прототипом фабриканта Трерогова послужил Александр Иванович Треумов (1874-1909) – ковровский купец I гильдии, наследник известного ковровского предпринимателя, владельца самой крупной в уезде прядильно-ткацкой фабрики И.А. Треумова.
А купец Ромагин, судя по времени описываемого боя (а это зима 1904-1905 гг.) – последний продолжатель ромагинской купеческой фамилии Иван VII Иванович Ромагин, который принадлежал к одному из старых ковровских мещанско-купеческих родов, состоявших в родстве с такими же фамилиями Шагановых, Гладциновых, Спиридоновых.
Табельщик на фабрике Треумова, он же регент в «старом» соборе, председатель ковровской организации «Союза русского народа» Алексей Жаворонков стал прототипом франта Георгиевского.
Фабричные рабочие Шахапов и Машков – фигуры вымышленные.
Кулачный бой не обходился без зрителей – для публики было важно хорошо видеть все моменты схватки, «чтобы разгуляться для праздника, да потешиться». А наибольшее ликование вызывала победа невзрачного на вид смельчака над местным властолюбцем или торгашом, а то и барином, рискнувшим принять участие в бою.
В своём романе М.В. Наумов свёл в поединке классовых врагов – пролетария и буржуазного прислужника, черносотенца. И само собой разумеется, рабочий Машков одерживает победу над холёным щёголем Георгиевским.
Последняя фраза главы: «Кулачному бою никто не мешал» в описываемый период времени означает, что полиция не вмешивалась – не разгоняли ни бойцов, ни зрителей. Кулачный бой не был нарушением общественного порядка, т.к. это была не драка, а народная потеха с её неписанными благородными и честными законами. Кулачные бои в Коврове были традиционной зимней забавой, своеобразным состязанием в силе, ловкости, смелости.
О.А. Куликова,
г. Ковров.
Приложение
М.В. Наумов, отрывок из романа «Сквозь просеки на дорогу».
КУЛАЧНЫЙ БОЙ
Из церкви Митя пришёл усталый, и есть сильно хотелось. Мать для праздника из пшеничной муки напекла лепёшек и положила в блюдце солёных грибов, накрошив в них луку и намазав льняным маслом. Митя поел сытно, хотел было уроки учить, которые задали в школе, да игроки за столом шумели, и Митя решил заняться уроками вечером.
Вышел на улицу. К нему подбежали товарищи, и все пошли на реку, к мосту, на кулачный бой. Дошли до водокачки, стоявшей на берегу реки, и стали кричать заречным:
-Эй, вы, заречно-слободские, – кричала пекинская детвора, – выходите! Мы вам сопли выкрасим!
- Где уж вам? – отвечали с другого берега. – Руки коротки! Трусости больше, чем у зайцев!
Стоит на мосту детвора – одна группа против другой – и передразниваются. Каждой стенке первой начать бой, да и не обидевшись, не хочется.
- Сёмка, – кричали заречные с левого берега, – сшиби дедушкину шапку с Митьки Гридина.
- Митя, дай кулак понюхать косолапому Сёмке, – раздавались голоса пекинских на правом берегу.
Митя подносил к носу Сеньке сжатый кулак в рукавице. Тот, как петух налетает на Гридина, и вся детвора обеих стенок, махая руками вступила в бой.
Сеньку сшибли, слободских ребят погнали.
Видя перевес пекинских, взрослые, стоявшие у сарая, посылают в бой ребят лет пятнадцати-шестнадцати.
- Все собрались? Ай да пошли! – подростки побежали к мосту, отодвигая детвору в сторону.
Пекинские со своей стороны послали парня лет двадцати, но маленького роста – крепкого, кряжистого.
- Ты, бардадым (прим. – по словарю В.И. Даля – неуклюжий, нескладный), иди. Тебя не заметят. А вы, – обратились взрослые к подросткам, – с ним идите.
Бардадым смело бросается на слободских. Парень с кровяным носом нападает на бардадыма и получает такую сдачу-оплеуху, что падает на мост.
С ближайших деревень на помощь заречным пришло пополнение, и в бой вступил бородатый Вьюшков. От пекинскй стороны в стенку встал подмастер Шахапов.
С берега на кулачный бой как на театральное зрелище смотрели купцы, чиновники и их жёны. Фабрикант Трерогов спорил с купцом Ромагиным.
- Нет... – протяжно говорит фабрикант, слободским не устоять против пекинских.
- Что вы! – возражает Ромагин, – силы есть у зареченских – пекинским не уступят.
- Стоит ли, почтеннейший, толковать? Лучше давайте поставим по полсотенке. Вы за слободских, а я так за пекинских.
Спор был и среди купеческих жён.
- Что Вы, Любовь Борисовна, – говорила жена Гнусова, – разве этот зареченский красавец уступит долговязому?
- Я уверена, – отвечает Ромагина, – что блондин с усиками победит неуклюжего бородача, готова пари держать!
- Я, – обиженно проговорила Гнусова, – за зареченского четвертной ставлю.
- С удовольствием принимаю Ваш вызов, – ответила Ромагина.
Шахапова сбили с ног, Пекинских теснят. Ромагин хохочет. Трерогов снимает шубу и идёт в бой, а за ним за слободских встаёт Ромагин.
Георгиевский! Георгиевский! – пронеслось среди заречных зрителей.
Георгиевский – высокий, плечистый, с розовым лицом, густыми русыми усами и волнистой шевелюрой. На кулачный бой он пришёл в охотничьих сапогах, поддевке и в лайковых перчатках.
Встав в стенку, он сцепил руки и наотмашь, как кузнец кувалдой стал бить пекинских. Он двигался вперёд, оставляя позади себя падающих под его ударами бойцов. Продвигалась вперёд и заречная стенка.
У Трерогова давно уже спущена с плеч жилетка и порвана рубаха, но он не отступает. Шахапов стоит в стороне – оборванный, с окровавленным лицом и прикладывает платок к губам и носу.
- Машков, Машков идёт, – передавалось в толпе.
Машков подошёл к Мите, отдал ему своё пальто и шапку, а Митину надел на голову, и пошёл в бой. Слободские стали падать от больших и мосластых кулаков Машкова. Встретился он с Георгиевским, скривил губы. Георгиевский, ехидно смеясь, ударил Машкова по плечу. Машков покраснел, мотнул головой и ударил кулаком по уху Георгиевского. Тот пошатнулся. Поединок продолжался несколько минут. Машков ещё сильнее ударяет Георгиевского по боку – тот падает.
- Ура! – закричали пекинские. Слободские побежали.
Кулачому бою никто не мешал.
Источник:
Рождественский сборник, выпуск XIV, Материалы конференции «Российская провинция: история, традиции, современность», ООО НПО «Маштекс», Ковров, 2007.