Секира это или боевой топор?

В чём разница и отличие этих видов оружия.
Сага о Ньяле
«Он бросился на Скарпхедина и тотчас же нанес ему удар копьем и попал в щит. Скарпхедин отрубил древко копья, поднял секиру и разрубил Сигмунду щит до середины».
Вот так исландские саги описали страшное по своей разрушительной силе действие секиры.
Однако, как понять, что перед тобой – секира или боевой топор. Ведь даже в энциклопедии оружия частенько путают эти виды оружия, называя секиру топором и наоборот. Впрочем, это немудрено – ведь они сильно похожи друг на друга, как два близких родственника, а нам в нынешнее время не так часто приходится подниматься на крепостные стены, чтобы отразить вражеский штурм и потому мы стали забывать, чем лучше бить неприятеля, а чем валить деревья для постройки крепостных стен.
Что секира, что топор – оба одинаково древние виды оружия. Об этом говорит и лингвистический анализ этих слов. Топор – очень старое древнеславянское слово, распространённое во всех славянских языках, из которых оно даже перекочевало в языки соседних народов, но и слово секира не менее древнее. Ведь раньше, вырубая лес, говорили, что его секли, отчего были просеки – узкие расчищенные от леса дороги в лесу, и подсеки – широкие расчищенные от леса поляны, да и земледелие на Руси называлось подсечно-огневым. Но всё же секира была оружием боя, отчего жестокие битвы с врагами назывались сечами «…и бысть сеча зла», как сказано в летописи.
Более того секира была не просто оружие, а священное оружие самого славянского Бога Перуна. Кроме Перуна секира так же полюбилась и Радегасту – Богу войны западных славян.
В Саксонской хронике впервые был описан священный город славян Радигощь или Ретра, как его называли немцы, где находился храм Радегаста, в котором стоял идол этого Бога в виде юноши, державшего чёрную бычью голову в левой руке и секиру – в правой. Чело грозного Бога венчал шлем с хищной птицей, расправившей крылья.
Но почему именно секиру, а не топор выбрали Боги для своего оружия? Почему именно секиру возвели в ранг сакрального оружия? Почему именно секирами, а не топорами вооружали охрану царей и императоров? Кстати современное слово «секьюрити», обозначающее охранника, произошло от слова секирщик, искажённого латинской транскрипцией, потому что по древнеримской традиции всех высших руководителей государства охраняла сотня воинов с секирами на плече. А, как известно, эту, как и многие другие традиции, римляне переняли у этрусков. И есть так же довольно правдоподобная и убедительная версия, по которой эти самые этруски являются нашими далёкими предками.
Вот и слово секьюрити, как оказывается, имеет славянско-русские корни, а потому оно – ещё одно тому доказательство.)))
Но вернёмся к нашей теме – найти принципиальные отличия секиры и боевого топора и понять в чём между ними разница.
Некоторые авторы ошибочно считают, что секира это просто боевой топор на длинной ручке. Мол, у топора ручка относительно короткая, а у секиры она длиннее, но короче алебарды. Т.е. по сути, в их понимании секира нечто промежуточное между алебардой и топором. Всего лишь обычный топор, но на длинной ручке.
Однако, это совершенно неверная точка зрения! Кстати, что интересно, слово секира уже само по себе несёт в своей форме смысловое отличие от топора по своему боевому воздействию – она не только рубит, но и сечёт, т.е. наносит режущий удар, а топор только рубит. В сравнительной параллели это как сабля и меч – изогнутая форма сабли позволяет наносить скользящие режущие удары, имеющие страшную разрушительную силу для незащищённого тела.
С другой стороны есть топорики с очень длинными ручками. Такие, как валашка, имеющие длину топорища от одного метра и более. Но и сама секира может иметь укороченное топорище. Значит, длина ручки никак не может отличать секиру от топора!
Посмотрим, как определяется секира в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона: «обычно секира имеет лезвие в виде полумесяца, заточенного по выпуклой части, длиной 20—30 сантиметров. Иногда на обухе имеет крюк, предназначенный для стаскивания всадника с лошади пехотинцем».
Значит, всё-таки основное отличие секиры – это необычная форма лезвия в виде полумесяца, или как в случае скандинавской секиры, близкой к этой форме.
Есть также мнение, что главное отличие секиры от топора – это наличие балансира на конце ручки, который позволяет делать секирой фехтовальные движения и обеспечивает этому оружию большую манёвренность и скорость нанесения ударов.
Но, надо отметить, что не все секиры снабжаются таким балансиром, да и при желании сделать подобную балансировку на ручке топора также ничто не мешает. С единственным отличием, что балансир топора будет тяжелее и больше. Так скандинавская боевая секира – бродекс не имеет балансира.
Есть также мнение, что секира – это всего лишь устаревшее, древнее название топора. Вот, например, в словаре Даля секира определяется, как церковное или старинное слово, обозначающее топор. Даль также отмечает, что «…Местами поныне ( сев.-вост. ) секирою зовут лесосечный топор, узкий и долгий, тяжелый, на длинном, прямом топорище, для отличия от узкого, короткого дровокольного, и от широкого и тонкого плотничьего топора». И это тоже указывает на секиру, как на устаревшую форму названия топора, сохранившуюся лишь в отдельных отдалённых местах.
На основании этого может сложиться впечатление, что вначале человек создал секиру и стал ею пользоваться, а уже потом сделал топор, и тогда вместе с ним появилось это новое слово, которое справедливо вытеснило устаревшую ненужную форму вместе с исчезновением надобности в секире, как таковой.
Однако, такое мнение будет совершенно неверным. Во-первых, секиру сделать намного тяжелее, чем топор, а во-вторых для секиры, как и для меча, требуется качественная сталь, а не простое железо, как для топора, а в-третьих само слово топор намного древнее слова секира.
Так словом «табар» обозначается боевой топор раджпутов, индийского воинского сословия. А на древне иранских языках табар буквально означает «топор». И данное обстоятельство красноречиво говорит о глубокой древности слова топор и его общих индоевропейских корнях.
Кроме того первые примитивные формы топоров – так называемые «кельты», имели короткое слабо изогнутое лезвие, т.е. представляли собой топорную форму, а не секирную. Секира требовала больше металла и более высокого качества.
Хотя справедливости ради надо отметить, что некоторые кельты напоминали своей формой небольшие секиры и их лезвие, можно сказать, стремилось к знаменитой форме полумесяца.
Но для чего древние кузнецы пытались превратить первый примитивный топор в секиру? Почему древних воинов не удовлетворяла форма лезвия простого топора?
Чтобы понять это я обратился к тем, кто пытается возродить технику боя топором, занимаясь реконструкцией старинного оружия, доспехов и наиболее правдоподобных вариантов сражений.
Полностью поместить здесь все впечатления от работы с топором не хватит места, поэтому я приведу краткие ёмкие выдержки, которые позволят чётко увидеть все недостатки и достоинства, как секиры, так и топора.
Первое – топор очень инерционное и малоуправляемое оружие, для которого трудно дозировать силу удара, чтобы сохранять высокий темп и точность нанесения ударов.
Второе – сравнительно ненадёжная конструкция топора, когда существует вероятность слома древка о край щита или иной элемент защитного доспеха в случае промаха.
Третье – топор при пробивании щита или доспеха часто застревает, не позволяя освободить оружие для дальнейшего боя.
Опыты на свиных тушах, покрытых кольчугой или металлическим листом, показали высокую застреваемость топора в поражаемой цели, что в случае реального боя лишило бы воина оружия на достаточно продолжительное время.
Секира лишена всех этих недостатков. За счёт изогнутой формы лезвия она не застревает в щитах или пробитых доспехах. Но и пробить металлический доспех секирой намного трудней.
Однако надо отметить, что в те далёкие времена доспехи из металла были большой редкостью. Большинство доспехов делалось из кожи, а знаменитые греческие панцири из проклеенного льна.
Так же многие щиты делали из кожи, натянутой на каркас из прутьев. Кто-то может подумать о ненадёжности таких щитов, но это будет неверное мнение.
Опыты реконструкторов показали высокую прочность таких щитов за счёт амортизирующих свойств сплетённого из прутьев каркаса. Правда кожа для таких щитов требовала особой обработки – её долгое время вываривали в воске, чтобы придать ей большую прочность. Испытания показали, что меч пробивал бронзовый щит, но отскакивал от кожаного щита, не оставляя на нём заметных повреждений.
Можно предположить, что и топор вслед за мечом был бы бессилен прорубить такой щит.
Другое дело секира, способная наносить не только рубящие, но и секущие, режущие удары. От таких ударов кожаный щит быстро придёт в негодность, ибо кожа хорошо держит разрывающее воздействие рубящего удара, но легко разрезается скользящим по ней острым лезвием.
Именно поэтому в древности секира преобладала на поле брани, но потом, когда доспехи и щиты стали делать из стали, секира уступила своё место в вооружении воина боевому топору и далее топору-чекану. Кстати в древней Руси чекан и топор были словами синонимами.
Часто клевец и чекан путают между собой, что неверно, ибо чекан — это узкий топорик с лезвием, а клевец — молот.
Иногда это различие формулируют, как наличие ножевидного (у чекана) и стержневидного (у клевца) бойков.
Чекан так же являлся не просто оружием, а знаком власти и начальнического достоинства, т.е. и в этом смысле функции секиры постепенно перешли на этот вид оружия.
Но чекан, как вид боевого топора, так же, как и секира, применялся с очень давних пор – с самой глубокой древности. Однако, массовое распространение получил именно в более позднее время, как боевой ответ на увеличение количества и качества металлических доспехов.
Был период, когда изготавливаемые брони были настолько хороши, что за время целой многочасовой битвы погиб всего лишь один человек, и то лишь потому, что упал с коня прямо в лужу, где и захлебнулся, не сумев вовремя подняться.
Такие брони могли пробить только чеканы или клевцы, совершенствование которых привело к появлению такого оружия, как алебарда и полэкс, главное отличие которых и состояло в более длинном древке, позволявшем эффективно противостоять тяжёлой коннице или тяжёлой пехоте с длинными двуручными мечами. Кроме того алебарду и полэкс, как правило снабжали острым копьевидным наконечником для нанесения колющих ударов и отражения конницы.
Алебарда представляла собой сочетание копейного острия и клинка секиры с острым обухом на длинном (2-2,5 метра) древке. Наконечник алебарды мог оснащаться крюком. Абордажные алебарды оснащались большим крюком и более длинным (около 3 метров) древком.
Полэкс имел древко немного короче алебарды (1.5-2 метра).
Ещё одним его существенным отличием от алебарды было то, что боевая часть полэкса собиралась на штифтах или болтах, тогда как алебарда была цельнокованная а, следовательно, более прочная.
Интересное развитие секира получила в России, где с XV века появляется такая её разновидность, как бердыш. Бердыши были известны в Западной Европе ещё в XIII веке, что отражено в миниатюрах рукописных книг. Однако, именно на Руси бердыш стал массовым оружием пехоты и первого регулярного войска – стрельцов.
Русский пехотинец XVI века. Иллюстрация из книги Теодора Шимана «Столетие». 1886 г
Именно бердыши стали отличительной чертой, если так можно сказать визитной карточкой русской пехоты и стрелецкого войска. Ими рубились и отбивали атаки конницы, с их помощью стреляли, используя их, как подставку для мушкетов. Есть мнение, что при этом широкое лезвие бердыша работало, как защитный щиток у пулемёта, отражая какую-то часть снарядов встречного вражеского огня.
Это был собственный оригинальный путь развития оружия. В этой связи хочется отметить, что довольно часто в различных статьях встречается такое мнение, что русское оружие развивалось, как копирование неких скандинавских образцов мечей и секир.
Это совершеннейшее заблуждение, происходящее из общего заблуждения всей норманнской теории, согласно которой государственность, а вместе с ней и вообще всё мы получили от скандинавов. Так, долгое время все мечи, найденные археологами на территории России, учёные-историки, в среде которых много норманистов, относили к скандинавским, хотя точно определить их скандинавскость никто не мог. Просто априори считалось, что всё найденное оружие скандинавского происхождения. И так было до тех пор, пока не нашли меч, на котором было чётко выгравировано «ЛЮДОТА КОВАЛЬ».
Точно также выглядит ситуация и с боевыми топорами и секирами. Русские мастера-оружейники намного превосходили своих скандинавских соседей в искусстве изготовления оружия и доспехов и, если перенимали новые образцы оружия, то преимущественно с Востока и с Западной Европы, с которыми и шло наиболее упорное и яростное боевое противостояние.
Так на Руси появились половецкие сабли именно в тех княжествах, которые граничили со степью, и арбалеты-самострелы в тех княжествах, которые граничили с Венгрией и Польшей. Образцов оружия, которые русские мастера переняли от так называемых норманнов, попросту нет.
Да и основной способ русского боя – это стеношный бой не предполагал ни использования скандинавских секир бродексов, ни иных чисто скандинавских видов оружия.
Вместо метания топоров, как это показывают в фильмах про викингов, на Руси метали сулицы, что намного эффективнее, как по дальности и скорости броска, так и по поражающим качествам.
Но самое главное – это то, что обычно оружие перенимают у тех, с кем наиболее часто приходится воевать, а с северными соседями Русь воевала довольно редко, а потому не было повода заимствовать оттуда оружие.
Кроме страшного разгрома, который князь Александр Невский учинил шведам, мы не сможем вспомнить ни одного крупного боестолкновения с потомками скандинавов.
А кто же перенимает оружие у побеждённых? По меньшей мере это просто не логично, или попросту глупо. А наши предки отличались умом и сообразительностью, благодаря чему и ныне Россия производит самое лучшее в мире оружие и не нуждается в заимствовании чьих-либо образцов вооружения.
Что касается древнерусских боевых топоров, то здесь наибольшее распространение получил бородовидный топор. Опять же, кто-то непонятно почему решил, что такой тип топора пришёл на Русь из Скандинавии, хотя наибольшее количество таких топоров найдено именно на территории Древней Руси и лишь изредка они встречаются в Скандинавии и Поволжье, и это обстоятельство логично позволяет предположить, что туда их занесли именно русские воины, а не наоборот. Но патологическое мышление норманистов не принимает законов здравого смысла и логики.
Кроме того, есть множество древнерусских нашивных бронзовых блях, изображающих всадника с топором, в руке, отведенной назад, чего не встретишь ни в Скандинавии, ни где-либо ещё. При этом топор взят особым образом – глубоко под выемку, что так же не встречается ни в Скандинавских, ни в иных зарубежных изображениях. Такой специфический хват позволял биться топором в условиях тесноты, вызванной плотным строем сражающихся, что характерно именно для русского стеношного боя.
Такой способ боя топором отражён и в летописных источниках. Так в повести о битве при Липице сказано:
«….Мстислав же проеха трижды сквозь полкы Юрьевы и Ярославли, секуще люди, бе бо у него топорь с поворозою на руце и сечаше темь».
Поворозою называлась петля на рукояти, темляк, чтобы не потерять случайно оружие во время боя. Кроме того, паворозу позволяла закидывать топор за вражеский щит, используя его, как кистень.
В летописях при перечислении взятого в поход оружия особо отмечается, что топоры были с паворозою, подчёркивая тем самым их необычное боевое качество.