Теория тюркского происхождения казачества.

Сторонники данной теории утверждают, что само слово «казак» тюркского происхождения. Об этом пишет в 1774 году Фишер в своей Сибирской истории. «Оно означает, по его мнению, такого человека, у которого нет семьи или который не имеет постоянного жилища. Название это первоначально приписывалось собственно казачьей орде, то есть ордынским казакам.
По мнению Сталенберга, слово «казак» означает вольный, живущий на границе и всегда готовый служить за деньги.
Французский же автор Ива Бреэрев своей работе «Казаки» пишет: «слово казак, в переводе с татарского означает: бродяга, или просто- свободный человек».
Так ли, или иначе, но все эти авторы приходят к одному единому мнению: слово «казак» имеет тюркское происхождение. А значит и сами казаки имеют тюркские корни.
В пользу данной теории говорит и тот факт, что среди казаков был хорошо распространен тюркский язык. Стоит обратить внимание, что все 16 казачьих формирований, существовавших в России до революции, располагались на границе с тюркоязычными народами. Гордеев отмечает, что плох был тот казачий атаман, который не знал бы татарского языка. Если языком русской аристократии XVIII века был французский, то языком казачьей верхушки был тюркский.
В языке казаков огромное количество тюркских слов: курень, майдан, станица, базар, бахча, карбуз, кавун, арба, аргамак и мн. др. Что же касается военного дела, то соподчиненность войск (десятки, сотни, тысяча); деление армии на войска центра, левого и правого крыла, авангарда и арьергарда. Слова: атаман, есаул, ертаул (саперная часть), тюфяк (от татарского туфанг - пушка) ятаган, кобура, облава, кинжал, военный клич «ура» органично вошли как в русский язык, так и в язык казаков.
А. Рихтер в своей работе «Исследования о влиянии монголо-татар на Россию» (СПб., 1825) пишет о том же так: «Казачки говорили между собою наиболее по-татарски, от чего в язык вошло множество восточных слов употребительных на Дону (например, сакма – лошадиный след на траве, казан – котел, ендова – род большой чаши, ясырка – горничная девка».
Через сто лет после Рихтера Эренжен Хара Деван напишет: «В качестве боевого строя донцы усвоили монгольскую лаву, из одежды, снаряжения и вооружения монголов они заимствовали у них седло, нагайку, чекмень, посеребренный пояс, лук, саблю, пику. Правоверный старый казак – донец и теперь носит серьгу в ухе, как носили монголы тогда и носят теперь калмыки».
Интересно, что же сохранилось в исторической памяти самих казаков об их происхождении? Оказывается, многие старинные казачьи сказания начинаются со слов «От крови сарматской, рода-племени черкасского, дозвольте братья-казаки слово молвить не о гибели Видара Великого и походах сына его Куди-Ярого, славного тысячника и любимца Батыева. А о делах отцов и дедов наших, проливавших кровь за Россию-матушку и сложивших головы за царя-батюшку…». Гордеев пишет: «Покоренное татарами, так сказать отатарившееся, казачество, осыпанное милостями ханов, стало представлять собой лихую непобедимую конницу в передовых завоевательных полчищ этих варваров — джигитов (от древних чигов и гетов), а также отряды телохранителей ханов и их вельмож». Следовательно, из выше сказанного можно сделать вывод о том, что казачество первоначально было в составе Золотой орды. Они в составе армии чингизидов участвовали в завоевательных походах, еще больше укрепляя силу средневекового государства.
Представители тюркского происхождения казаков также не исключают образование «русского казачества» в результате бегства русских, украинских крестьян от закрепощения в степь, на так называемые «буферные территории». Но первооснову казаков все-таки составляли тюрки, у которых данная сословная единица существовала с незапамятных времен
По данным русского историка И. Беляева, князь Одоевский грамоту в адрес волжских казаков в 1614 году писал на татарском языке. Также известно, что Московское государство волжским казакам ещё и в начале XVII века писало грамоты на татарском языке. Пополнение Казачества в XVI – XVII веках шло значительно больше от тюркско-татарского народов, чем от великороссов, не говоря уже об украинцах (черкесах). Наконец говорить по татарски у донской старшины конца XVIII века и начала XIX века было признаком хорошего тона, как у русской аристократии того времени- говорить по-французски.
«Много было татар среди волжских и яицких казаков. Об этом свидетельствует переписка между царскими воеводами и вожаками казаков. Как правило, она велась на татарском языке. Так князь Одоевский обращался к князю Иштеряку с просьбой выступить вместе с казачьим войском против Заруцкого, отпустить дворянина Ивана Кондырева и служилых татар к царю.
На татарском же языке обращались к волжским казакам донские казаки, которые предлогали выступить совместно против Заруцкого»
Редко кто обращает внимание на тот факт, что словарь донского казачества, особенно верховный, пронизан тюркизмами, словами татарского – мишарского происхождения.
Миртов, исследовавший язык и быт казаков, пришёл к заключению о том, что их быт и язык сформирован под влиянием татар-мишарей. В словаре донских казаков он обнаружил около 1000 слов татарского, мишарского происхождения. Более того XVI – XVII веках официальным языком донского и яицкого казачества считался - татарский. Сохранились письма донских казаков к волжским и яицким казакам, написанные донскими атаманами на татарском языке. В грамота 1614 года князя Одоевского к донским, яицким казакам была составлена на татарском языке.
По некоторым данным, древнейшее известие о казачестве говорит о казаках рязанских, в 1444 принявших участие в битве против татар, приведённых царевичем Мустафою. В XVI веке городовые казаки, и прежде всего рязанские, стали оседать военно-промысловыми артелями в открытой степи, в области верхнего Дона. Так как основу военно-политической организации соседнего Касимовского ханства поставлявшего военную помощь Московскому государству также составляли татары-казаки. Мещёрские (городецкие) казаки упоминаются в документах с 1491 г. Главные их силы были в порубежье с ногайскими татарами, в том числе земля рязанская, верховья Дона. Так, в 1493 г. мещёрцы приходили воевать с турками к Азову. Постепенно выходцы из Рязанской земли, касимовские татары и татары-мещеряки стали селиться на берегах Дона и Волги. Эти люди, называвшиеся казаками, жили в укреплённых городках, построенных ими по берегам рек и на островах. Историки предполагают, что в 1549 г. основателем казачьих городков (станиц) на Дону был выходец из Мещеры Сары-Азман. Старинный русский историк В. О. Татищев в сообщении о происхождении донских казаков отмечает, что «начало сих казаков из дву мест: одни жили в Месчере по городкам, и главный город их был Донской (скорее всего, Данков), 16 вёрст ниже Тулучеевой, где ныне монастырь Донской, а когда царь Иоанн IV ногайских татар в Месчеру перевел, тогда оные казаки из Месчеры все на Дон переведены». Известный историк донского казачества В. Б. Броневский также сообщает, что «царь Иоанн Васильевич мещорских казаков, живших по разным городам, перевёл на Дон. По сему сих мещорских казаков и должно почитать родоначальниками донских казаков». Окончательную точку в этом вопросе поставил император Пётр I, также переселив в самом начале XVIII в. оставшихся казаков из Мещеры в низовья Дона. Как следует из работы Якова Гришина "Польско-литовские татары (наследники Золотой Орды), массово переселявшиеся в Великое княжество Литовское на рубеже 14 и 15 веков также имели социальное разделение на знатных татар, приравненных в правах к шляхте и татар — казаков приравненных в правах к служебному боярству. Татары-казаки несли службу в родоплеменных хоругвях: Баргын, Джалаир, Хушин, Конграт, Найман, Улан (надродовая хоругвь воглавляемая Чингизидами).
или иные чиновничьи посты. Например, подъесаул Мурза-Ахмет Искакович Искаков примерно в те же годы возглавлял казачью степную команду в Уильском укреплении.
А вот язык которым пользовались «башкирцы» Салават Юлаев и его отец Юлай Азналин: «Без, глаунай атаман Юлай Андалы углыннан һәм бригадирлик эшен ата кылучи глаунай палкауник Салават Юлай сүз шүлдыр сез камандир булыб торучы прикашчикларга һәм картларга... Изгелек теләгуче дустыңгыз глаунай таман Юлай Андалы углы кулым куйдым. 1774 сәнә, рәҗәбнең 15 көнендә»
Повсюду татарские «кылучы, сүз, сез, торучы, картлар» — а не башкирские «кылыусы, һүз, һез, тороусо, карттар».Трудно представить себе, что кто-то наставил вольнолюбивых атамана и «палкауника» пользоваться иностранным, «чужим» для народа языком, обращаясь к этому народу, чтобы поднять его на борьбу.
В русских актах Я. К. появляются в средине XVI ст., но имеется много данных предполагать в них Ордынских Казаков, кочевавших вдоль реки Яик уже во время господства Золотой Орды. По Ригельману, Примечания на родословную историю Татар Абулгази Баядурхана указывают, что Я. К. проживали уже среди Кыпчаков-Половцев, пользуясь в то время особым смешанным языком, на котором могли объясняться с местными Татарами, а также, что они могли выставить до 30 тыс. вооруженных воинов, а русским царям стали служить после завоевания Астрахани. Когда эти примечания писались, Главный Стан Я. Казаков находился на р. Яик в 50 клм. от Каспийского моря, на том месте, где теперь г. Гурьев.
В XIII в. Половцев покорили Монголы Золотой Орды. По преданию, хранящемуся у Я. Казаков, они вместе с Бродниками участвовали в походе Монголов на Русь, вспоминается также древний казачий Синь-город "в луке Замора" под Илеком, поют песни и про Куликовскую битву. Где-то, по мнению Казаков, затерялась благодарственная грамота "Вольному Яицкому Войску казачьему", присланная из Москвы кн. Василием III (1505-1533); участие их во взятии Казани (1552 г.) подтверждает "отписка" с Дона в Москву от 2-го мая 1632 г.
Если предания отражают историческую истину, то Я. Казаков следует считать б. Ордынскими Казаками, стоявшими пограничной стражей на реке Яик, после того как она стала границей между враждующими Синей и Белой ордами, но всем данным, они как и Донцы, в эпоху вековой ордынской "замятни" покидали Яик и возвратились на него только через два-три поколения. Предание рассказывает, как во времена Тамерлана на Яик явился атаман Гугна с Казаками, побил живших там Татар и взял себе в жены вдову их убитого князя. Об этой "бабке Гугнихе" на Урале помнят до сих пор. А. И. Ригельман (Повествование о Донских Казаках) указывает первый главный их стан Кош Яик в 450 клм. от моря; потом они его перенесли на много ниже по течению туда, где теперь Гурьев; одно из поселений находилось против Сарайчика, прежней столицы нагайских ханов, а от Гурьева 80 клм., при урочище Коловратном и на речке Порубежной, на 45 клм. выше нынешнего Уральска и, наконец, обосновали свой центр около устья реки Чаган в Яицком городке (нын. Уральск). Ригельман записал все это со слов самих Казаков. Во всяком случае, в XV в. среди бушующего татарского мира уже существовала организованная казачья община с именем Я. К.
Белоэмигрант Л.Л. Масянов, вспоминая о калмыках и татарах, писал: «Были также полноправными казаками татары, калмыки, и были они великолепными казаками. Из татар было даже офицерство». Впрочем, представителей офицерства из татар было сравнительно немного. Например, в 1813 году из 7 полковников и подполковников не было ни одного татарина. Из 7 войсковых старшин татарином был один – Узбек Тюняев. Не было татар ни среди есаулов, ни среди казаков, имевших «регулярные» чины – поручиков и майоров. Среди 104 сотников и хорунжих татарами оказались 3 человека – Шамай Тангаев, Абыш Ураев и Искендер Тангатаров. Даже среди урядников татар было немного – 5 человек из 128: Ахмет Хаметьев, Искендер Чубеков, Утяп Юсупов, Апкеш Утяпов и Ариста Наиптиев. Среди выпускников Неплюевского кадетского корпуса 1867 года было 4 уральца. В числе счастливых обладателей первого офицерского казачьего чина (хорунжего) был один уральский казак из татар – Ахмедфазыл Акиров.
Ахмет Хаметьев в 1804 году служил «в киргизской степи», а в 1811 – «противу турок». «В сражениях противу турок» был и Апкеш Утяпов. Искендер Чубеков, Утяп Юсупов и Ариста Наиптиев «были в азиатской степе», «были в резервных командах за Уралом», «за Уралом при учреждении пикетов неоднократно находились». Не изменилась ситуация и во второй половине XIX века. В сражении под Иканом 4—6 декабря 1864 года уральцы проявили несравненный пример героизма, отражая в течение 3 дней атаки 10 тысяч кокандцев силами одной сотни. Многие умерли от ран, среди них – Насыр Фаткуллин. Выжили немногие, например, казак Шаргай Токмаев. Казаки-мусульмане продолжали верно служить Отечеству и в последующих кампаниях, например, среди уральских казаков, награжденных «за дело с бухарцами 5 апреля 1866 года» были сотник Курбан Баукаев и урядник Бухар Хусаинов.
Среди фамилий командиров шести льготных уральских казачьих полков, участвовавших в 1891 году в параде по случаю 300-летия служения России уральского казачества и приезда наследника престола в Уральск, нет ни одной нерусской. Среди 32-х фамилий сотников тех же полков таких фамилий оказалось лишь две — Искаков и Нуралин. Оба офицера, соответственно – командиры пятой сотни пятого полка и третьей сотни шестого полка. Эти же две фамилии постоянно фигурируют в тех документах конца XIX — начала XX века, где речь идет о казаках-дворянах из татар, занимавших те
Среди уральских казаков татары в 70-х гг. XIX в. составляли около 5,5 % от общей численности (150, с. 313). В преданиях казаков, записанных от атамана Ф. Рукавишникова, эти сведения восходят скорее всего к данным П.И. Рычкова (148, с. 291). В 1721 г. говорится: «...прадеды и деды их ... пришли ... русские с Дону и из иных городов, и татары из Крыму и Кубани и из других магометанских народов...» (151, с. 65). Таким образом, скорее всего татары в составе уральских казаков имелись с самого начала формирования уральского (яицкого) казачества. Возможно, что татарская группа в составе уральских казаков имела определенную этническую специфику (ногайское происхождение). В конце XVIII в. среди уральских казаков отмечаются кундровские татары (152, с. 132). Этнокультурная специфика татарского населения в составе Уральского казачьего войска отмечалась как в XVIII, так и в XIX вв. Например, П.И. Рычков сообщает, что уральские казаки наряду с другим скотом, содержат «немало верблюдов, ... а особливо находящиеся в корпусе их татары» (124, с. 299). В первой четверти XIX в. А. Левшин писал о том же: «Большая часть татар и калмыков в уральском войске состоящих, летом кочуют в кибитках со всем скотом своим, а на зиму возвращаются в домы» (153, с. 53). Выход уральских казаков-татар на летовку зафиксирован и полевыми наблюдениями Ю.Г. Мухаметшина (154, лл. 11–12). Возможно, этнокультурная специфика этой группы была связана также наличием в ее составе выходцев из среды казахов. Во всяком случае в отдельных татарских населенных пунктах (в д. Мухраново) потомки казахов имеются (154, л. 11 об., 12). Выше отмечалось и участие ногайцев в сложении группы татар – уральских казаков.
Однако в формировании уральских татар-казаков волго-уральские татары сыграли скорее всего основную роль. Так, в крупном селении Мухраново жители отмечают переселение предков «со стороны Казани» (154, л. 11 об.). Действительно, по материалам 1762–1782 гг. видно, что в «Мухранове хуторе» жили тогда «ясачные и служилые татары» (155, с. 162). З.Р. Садыкова также отмечает, что селения Мухраново и Мустаево основаны татарами из «Уральского и Астраханского краев» и беглецами из «Казанского края». В начале XIX в. из с. Мухраново выселилась д. Ново-Кинделька (Кундузлы). Татарское население (например, с. Озерки) других населенных пунктов уральских казаков также было связано с волго-уральскими татарами (113, с. 13). Именно поэтому язык жителей всех этих селений относится к каргалинскому говору среднего диалекта (113, с. 140–141). Эта часть уральских казаков в XIX – начале XX вв. постоянно называлась татарами (155; 156).
В 30-х гг. XIX в. татары, входившие в состав Уральского казачьего войска, жили в 15 селениях, а также в г. Уральске (где была особая «Татарская слобода»). Наиболее значительные группы татар имелись в селениях Мухрановском, Мустаевском, Озерском, Кушумском и Богдановском. В 60-х гг. XIX в., как впрочем и позже, татары-казаки продолжали жить во многих из этих селений. ...
До 1865 года в состав Уральского войска входил башкирский отдел (или 9-й башкирский кантон), но культурных и бытовых контактов между казаками-башкирами и остальными казаками Уральского войска практически не было. После отделения от войска башкирского кантона лишь в Илецкой станице осталось небольшое количество башкир, проживавших там и до присоединения к войску башкирского отдела.
В перечне всех войсковых чиновников за 1765 год — от войсковых старшин до канцелярских писарей и от войсковых есаулов до городничих — был только один татарин — 67-летний Мавлекей Ицмагулов. Рассмотрев состав гарнизонов городков и линейных укреплений, казаков-инородцев — татар и калмыков — можно обнаружить гораздо больше. При Яицком городке числились 32 казачьи сотни. Татарином был 1 из 32 сотенных командиров – 53-летний Сапар Альметьев. Впрочем, вся его 3-я сотня 1-й тысячи была укомплектована таким образом, что татарами были все ее казаки. Смешанным этническим составом отличалась и последняя, 32-я сотня Василия Пузаткина, состоявшая из 8 десятков. Два ее десятка – 7-й и 8-й также были татарскими. В них состояли Амин Караганов, Абдулла Мемеков, Камбар Асанов, Кунмурза Асанов, Халил Асанов, Сатбай Асанов, Абдулла Асанов и другие. Имелась при Яицком городке и отдельная калмыцкая сотня. Среди казаков, командируемых для несения линейной службы, доля инородцев была больше, чем среди тех, кто находился «при городе». Правда, в отличие от татар, почти все линейные калмыки вскоре присоединились к известному «бегству в Зюнгорию». По спискам же 1765 года, в Сахарной крепости из 145 казаков (служилых, отставных, малолетков и детей-мальчиков) было 7 калмыков и 6 татар. В Коловертном форпосте из 35 душ мужского пола калмыков было 12. В Котельном — среди 33 душ мужского пола было 2 татарина и 8 калмыков. В Калмыковской крепости проживали 24 татарина и 14 калмыков из 146 душ мужского пола. В Красноярском форпосте из 33 казаков 6 были калмыками, в Харкином — из 36 — 5. В Индерской крепости, среди 130 казаков всех возрастов, татар было 24, калмыков — 22. Среди служивших здесь татар (Аптакарим Тангаев, Асан Муханаев, Курган Ильбибаев, Муртаза Татарин и прочие) были и лица, особо «отличившиеся» в будущей «пугачевщине».
Вообще, чтобы получить картину, демонстрирующую специфику расселения уральских «инородцев» по регионам войска, можно обратиться к данным Н.А. Бородина на 1885 год. Тогда в Уральске проживали 279 татар войскового сословия, а 1600 татар были представителями невойсковых сословий. В Гурьеве соответственно – 38 и 372 человека, в Илецке – 42 и 818. Может показаться, что абсолютное большинство уральских татар к войсковому сословию не принадлежало, однако это не так. Из 10 079 живших в войске татар казаками были 5378 (53,4 проц.), иногородними – 4701 (46,6 проц.). Просто среди городских татар казаками была сравнительно небольшая их часть, в станицах же картина существенно отличалась. Так, в станицах Уральского отдела проживало около 3 тысяч татар казачьего сословия и примерно 1,2 тысячи – иногороднего сословия. В Калмыковском отделе в казачью общину входили около 2 тысяч татар и не входили 471 человек. Только в Гурьевском отделе казаков и неказаков среди татар было 83 и 141 соответственно.
Противостояний или конфликтов, основанных на межэтнических или на межрелигиозных противоречиях, Уральское войско не знало. Русские, татары и калмыки являлись отдельными замкнутыми социальными группами, дифференцированными по принципу проживания в разных регионах, разных населенных пунктах или разных районах одного населенного пункта. Несмотря на культурную изоляцию и редкость смешанных браков, татары уважительно относились к русским, а общая военная повинность накладывала отпечаток. Казаки-мусульмане участвовали в войнах с мусульманами и в подавлении их волнений наравне с русским казачеством.
Татарские казаки или иногда, особенно старых источниках просто — татары — составляющая часть евразийского казачества. В более древних источниках этим термином чаще обозначают всех казаков на службе у ордынских царей-ханов. В более поздних — казаков татарского происхождения, то есть тюрко-татарского языка и исламского вероисповедания.
Так по словам казачьего историка Евграфа Савельева: «Под 1492 и 1493 гг. летопись говорит нам о „казаках ордынских“, нечаянно пришедших в Рязанскую землю и взявших три села. Эти „ордынские казаки“ в летописи названы татарами. В последующих веках они наводили страх на купеческие и посольские караваны по Дону близ Переволоки и по Нижней Волге.»
В 1492 г. хан Менгли Гирей писал Ивану III, что войско его, возвращаясь из-под Киева с добычею, было ограблено в степи «ордынским казаками». Об этих ордынских или «азовских» казаках-татарах неоднократно пишут русские летописцы со времен Ивана III.
Так, отряды татарских казаков состояли на службе у Москвы и Польши. Король Сигизмунд-Август призывал к себе белгородских (аккерманских) и перекопских казаков и посылал им жалованье. Но чаще всех привлекал их себе на помощь крымский хан, имевший постоянно в составе своих войск казачьи отряды
Татарские казаки были в военном, бытовом и экономическом отношении самостоятельной организацией, так что польские летописцы, зная четыре татарские орды (Заволжскую, Астраханскую, Казанскую, Перекопскую), причисляли к ним иногда пятую Казацкую
В XVI в., в период захватов Ермака, уже были известны казачьи подразделения из тоболо-иртышских татар и «прочих магометян» [9]. Надо отметить, что «полиэтничность (и поликонфессиональность. - Р. Н.) была характерной чертой не только яицкой казачьей общины, но и казачьих общин других регионов в период их зарождения и становления»
Предания о значительном числе мусульман в составе Яицкого (Уральского) казачьего войска были зафиксированы А. И. Левшиным и А. С. Пушкиным. Так, сообщалось о том, что в отряде Василия Гугни из 30 человек поначалу был 1 татарин, но позже число его соплеменников неуклонно увеличивалось.
В 1765 г. в Уральском казачьем войске служили мусульмане - войсковой старшина Мавлекей Ицмагулов, командир 31-й Татарской сотни сотник Сапар Альметьев, хорунжие Амин Караганов и Абдулла Мемеков, подхорунжие и урядники Камбар Асанов, Кунмурза Асанов, Халил Асанов, Сатбай Асанов, Абдулла Асанов, казаки Аптакарим Тангаев, Муртаза Татарин, Асан Муханаев, Курган Ильбибаев и т. д.
Известно, что среди активных участников восстания Е. И. Пугачева были такие казачьи офицеры, как Кинзя Арсланов, Идеркай Баймеков, Балтай Идеркаев, Туктамыш Ишбулатов, Бахтияр Канкаев, Юламан Кушаев, Каранай Муратов, Каскын Самаров, Казанфар Усаев, Салават Юлаев, Базаргул Юнаев и т. д.
Достаточно высок был процент мусульман в Сибирском казачьем войске [26]. Так, родом из сибирских казаков-мусульман был дед (по матери) генерала Лавра Корнилова.
Наряду с русскоязычными школами в казачьих регионах создавались школы для казачьих детей из татар, башкир, ногайцев и т. д. Открытие таких заведений диктовалось тем, что казаки-мусульмане, входившие в войска, держались своих обычаев и не знали русского языка, что затрудняло их общение в казачьей среде.
Многих представителей иноверцев в силу их профессиональной пригодности включали в состав казачьего сословия». В 1840 г. было разрешено представителям мусульманской аристократии (Джаншурины, Урусовы, Тинбаевы и т. д.) служить в казаках и занимать командные должности.
Одно из законодательных решений, подготовленных в последние дни царствования Николая I, было специально посвящено регулированию религиозного быта казаков-мусульман (12.02.1855 г.). Военный совет Российской империи принял «Правила устройства духовной жизни магометан казачьего сословия».
Согласно документу, 18 599 мусульман состояли в штате Донского, Черноморского, Кавказского линейного, Уральского, Оренбургского, Сибирского линейного казачьих войск и Тобольского казачьего полка. Их духовные нужды обслуживали 114 мечетей и 169 мусульманских духовных лиц.
По российскому законодательству для создания прихода требовалось наличие не менее 200 мусульман-мужчин, штат служителей соборной мечети мог включать в себя 3 лица (имам, хатиб, муэдзин), при обычной мечети состояли только имам и муэдзин. Эти служители сначала избирались на местах, в присутствии станичных начальников, «по крайней мере двумя третями принадлежащих к приходу мечети казаков-магометан».
Затем служители проходили «духовные испытания» в Оренбургском или Таврическом муфтиятах. Естественно, предполагалась «политическая благонадежность» каждого кандидата на пост духовного служителя в среде мусульман, который мог занять свою должность, лишь будучи утвержден местной военной администрацией.
Один из первых яицких атаманов - Янбулат Ченбулатов (упоминание о нем относится к 1586 г.) - был, по-видимому, татарином. О длительности пребывания татар в рядах уральского (яицкого) казачества свидетельствует и то, что Старая Татарская слобода в Яицком городке возникла, вероятно, одновременно с ним в начале XVII в.. Казаки-татары были не только первыми казаками-тюрками среди яицких казаков, но и одной из самых многочисленных тюркоязычных групп в составе уральского (яицкого) казачества. Так, во время переписи 1723 г. на Яике среди казаков было 70 «ясачных служивых и других татар», а также 3 ногайских татарина Татары служили в Уральском казачьем войске вплоть до его упразднения в 1920 г., поэтому в статистических отчетах XIX - начала XX вв. выделялись в самостоятельную этническую группу. Так, в 1862 г. в Уральском войске насчитывалось 4168 татар обоего пола, что составляло 5 % всего войскового населения. В 1885 г. татар в войске было 5378 человек или 5,3 %.
Как сказано в легенде записанной П. И. Рычковым: « в те поры когда Тимур-Аксак (он же Тамерлан) разные области разорял». Тамерлан царствовал с 1336 по 1405 год. П. И. Рычков, после вторичного посещения Яика, выводит заключение, что казаки на Яике впервые появились с начала 14-го века.
На Яике сохранилась песня : « На острове, на Камынине, братцы, старики живут. Старики, братцы, стародавние, они по девяносту лет. Они, братцы, в ладу живут с Золотой Ордой...
Вместе с тем следует отметить, что необходимо учитывать емкость этнонима татарин. В русских источниках XVI-XIX вв. татарами называли многие тюркоязычные и некоторые другие народности, жившие на окраинах России. Наглядные примеры дают материалы переписи яицких казаков 1723 г. Дед и отец татарина Балты Асапкина - горские черкесы; дед и отец татарина Мункея Калмыкова сына Калмыкова - калмыки; дед и отец татарина Джумая Богданова - башкиры. Среди отцов и дедов казаков, назвавшихся в 1723 г. татарами, фигурируют ногайские татары, крымские татары, туркменские татары, астраханские татары. Как видим, та часть яицкого казачества, которая обозначалась как татары, сложилась из разных этнических элементов и разных территориальных групп собственно татар.
Многие казаки-татары сохранили свой язык (татарский) и традиционную веру (ислам). Этому способствовали, по крайней мере, два обстоятельства. Во-первых, относительная веротерпимость яицких казаков. На Яике издавна было принято крестить лишь завоеванных (плененных) иноверцев; те же, кто на Яик пришли сами, по своей воле, могли сохранить свою веру. Во-вторых, сохранению традиционного уклада жизни казаков-татар способствовало их компактное проживание. Так, в Уральске были две Татарские слободы - Старая и Новая. В пределах земли Уральского казачьего войска были казачьи населенные пункты, в которых исключительно или почти исключительно проживали татары. Это, например, форпосты/поселки Глининский, Мустаевский, Мухорский, Мухрановский, Озерский.
При переселении из Заказанья, и других мест компактного проживания татар, в земли Уральского(яицкого) казачьего войска, татары попадали в окружение людей близких по вероисповеданию, культуре, традициям и языку. Уральск находился в удобном с экономической точки зрения месте, что позволило татарским купцам развивать свою торговлю, накапливать капитал. Все эти факты сделали Уральск одним из важных и значимых центров татар в Российской империи, находившихся за пределами Татарстана.
В Уральске действовало 4 медресе, татарские классы, в области тоже было не мало мектебов, и при мечетях обязательно обучали детей грамоте и отправляли учится в городские медресе,в которых преподавали прекрасные учителя такие как Мутыгулла Тухватуллин. Не даром в Уральск приезжали учиться молодёжь и из ближайших городов России: Самара, Саратов, Оренбург, Астрахань и даже из Казани. Здесь были воспитаны и получили прекрасное образование Габдулла Тукай, Камиль Тухватуллин, Габдулла Кариев, Назиб Жиганов, Галия Кайбицкая, принесшие славу не только Уральску. В начале ХХ века в городе выходят газеты и журналы на татарском языке, которые распространяются по всей России, работает татарский театр в готором начинали свою театральную карьеру Адгам и Галия Кайбицкие (Тухватуллины), Сара Зарова.