Министерство геологии УССР
КИЕВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА ГЕОЛОГОРАЗВЕДОЧНЫЙ ТРЕСТ «КИЕВГЕОЛОГИЯ»
М А Т Е Р И А Л Ы к 50-летнему юбилею треста «Киевгеология»
В О С П О М И Н А Н И Я      В Е Т Е Р А Н О В

С.К. Комоцкий
Главному геологу треста «Киевгеология» товарищу Стукало

В Геолуправлении мне довелось работать немного, а именно, с июня 1939 года по сентябрь 1950 года. В 1939 году работал диспетчером (ст. инженером) геологической съемки, помогал геолсъемщикам, используя опыт работы в Донецком бассейне, который является универсальным. Этот опыт получен на результатах работы Л.И. Лутугина и его преданных помощников, которую, как мне кажется, надо считать важной. К сожалению, его метод не получил должного использования в соответствии с поговоркой «хорошая слава лежит, а худая бежит». В 1940 году мне поручили работы по Большому Донбассу. Никто не хотел браться за эти работы, так как, образно говоря, «дело дышало на ладан». Науки было много, а угольных пластов рабочей мощности не было. Окружающие удивлялись моей «смелости». Но для меня это дело было обычным. За мою «смелость» меня буквально «на руках носили». Заложенная мною скважина встретила ряд рабочих пластов в точном соответствии с проектным разрезом, как по глубине залегания, так и по мощности. Мною была сконструирована специальная буровая коронка, которая позволила хорошо бурить даже малоквалифицированным мастерам. Помогал мне донецкий геолог – В.А. Нечаев. Мною была точно определена глубина до карбона, тогда как геофизики ошиблись на 120 м, показав вместо 150 м – 270 м. Пользуюсь случаем, чтобы сказать, что геофизика не заменяет геолога и, боле того, без хорошего геолога – или мало полезна, или даже вредна. Этим я не хочу охаивать сам метод. Хочу только сказать, что хороший метод предполагает не менее хорошего мастера. После того, как появились угольные пласты рабочей мощности, «погода» резко изменилась. Я стал не нужен, постепенно меня стали «отжимать» от руководства работами, многие или некоторые сочли, что обнаруженные угольные пласты рабочей мощности дело моего «счастья» и что теперь они сами будут их находить. Во время войны в числе других пытался быть на фронте, но за ненадобностью нас откомандировали в тыл. Будучи в эвакуации за счет, как говорят, бессонных ночей, причем это надо понимать буквально, обобщил материал по Большому Донбассу. Составил геологическую карту на простирании около 30 км. После реэвакуации Геолуправления меня «ужали» в Сибирь, чтобы в мое отсутствие поделить «портфели». Мне была предложена «почетная отставка», меня назначили старшим инженером Геолконтроля. Но я пошел в добровольную «ссылку», пошел работать в геологический «архив», Геолфонд. Несмотря на то, что от руководства работами по Большому Донбассу меня освободили, новые скважины все же поручили заложить мне. Но когда ока- 39 залось, что они попали не туда куда следует – собрали целый «консилиум», не спрашивая моего согласия. На этом «консилиуме» наговорили много глупостей, заложили одну пустую скважину. Мои скважины встретили угольные пласты рабочей мощности в строгом соответствии с проектом. На этом материале я защитил кандидатскую диссертацию. В связи с этим хочется отметить исключительную честность, любовь к объективному, подлинно научному Владимира Алексеевича Ершова. Не стану описывать ажиотажа вокруг возможности получить Сталинскую премию на основании работ по Большому Донбассу. В этом вопросе меня полностью игнорировали. То же, и в отношении бытовых условий. Не хочу сбиться на описании привходящих обстоятельств, поэтому приведу некоторые объективные данные о моей деятельности. На основании переоценки геологического материала мною впервые было показано, что в Днепровско-Донецкой впадине имеется природный газ (Кременное). Впервые мною показано наличие разломов в докембрии. Ни то, ни другое никем нигде не упоминается, мой приоритет явно замалчивается. Очень плохо, что мой большой опыт не используется, боле того, мои попытки рекомендовать свою бескорыстную помощь лишь наталкиваются на незаслуженные оскорбления. Чтобы не заслужить упрека за далеко не юбилейный тон, заканчиваю на этом. Прошу ознакомиться с объективными материалами, имеющимися в фондах. В журнале «Разведка недр» опубликован мой прогноз ДнепровскоДонецкой впадины, подтверждающийся бурением. В одном из журналов «Разведка недр» это отмечено. Ф фондах же имеется точно датированный материал по «Истории исследований Большого Донбасса».
С уважением
С.К. Комоцкий
21.02.1967 года

С.К. Комоцкий
Мои воспоминания Говорить о себе это в первую очередь говорить о той среде, в которой тебе довелось жить и работать. И.П. Павлов говорил, что живой организм только потому и является живым, то он отвечает на раздражения среды – свет, тепло, звук и т.д. Геологу, каковым является пишущий эти строки, приходится говорить о несколько иных «раздражителях» и только именно с них надо начинать свои воспоминания. 1967 год, великий юбилейный год, но это не только пятидесятилетие Советской власти, это столетие теории пластообразования Н.А. Головкинского. Это сто лет с того момента, когда возникла идея геосинклинали, это 70 лет с тех пор как Л.И. Лутугин начал самостоятельную работу в Донецком бассейне, это 30 лет с того момента, когда возникла работа В.И. Попова «О непрерывности тектонических движений». Это и мой, как и каждого гражданина, скромный юбилей – 37 лет работы на ниве геологии. Н.А. Головкинский, Л.И. Лутугин и В.И. Попов являются моими учителями, хотя двоих из них мне даже видеть не пришлось. Естественно, что ими круг моих учителей не ограничивается, учителем является вся жизнь, все окружение, вся среда. Тем не менее, очень коротко хочется сказать о Н.А. Головкинском и Л.И. Лутугине, работы которых наложили отпечаток на всей моей геологической деятельности. Хочется передать читающей молодежи опыт формирования своего сознания, так как, только тогда воспоминания достигнут цели, когда они будут полезны поколению, идущему на смену, помогут ему правильно сформировать свое сознание. Это трудная задача потому, что копировать наш опыт было бы просто неразумно, время идет, все изменяется, использовать наш опыт можно лишь творчески, преломляя наши достижения и ошибки в новой среде. Свою теорию пластообразования Н.А. Головкинский изложил в своей докторской диссертации, примерно, под таким названием – «Пермские отложения в Камско-Волжском бассейне». Он изложил ее, как мелкую деталь при описании фактического материала. Л.И. Лутугин положил в основу своих исследований его теорию, хотя работы Н.А. Головкинского не читал. Она была забыта, и только в 40-х годах нашего столетия популяризована. Но тем и силен ученый, что он первым открывает объективный закон, который неизбежно будет или снова открыт другими учеными, или подтвержден народнохозяйственной практикой. Так, например, В.И. Ленин не знал о существовании работы Ф. Энгельса «Диалектика природы», тем не менее, высказывания Энгельса и Ленина не противоречат одно другому. Л.И. Лутугин, подобно Н.А. Головкинскому, тому закону пластообразования, на основании которого он интерпретировал фактический материал, так- 41 же отвел более чем скромное место упомянув о нем, между прочим, на одном из съездов горнопромышленников «Юга России». Моя деятельность в Донбассе началась в 1930 году и первое, что меня поразило – это точность геологических карт и геологических разрезов, составленных Л.И. Лутугиным, на которых он показал протяженность пластов. Говорят, что Донецкий бассейн – это обнаженный район. Но почему же французский геолог Ле-Пле в 1937-1939 годах заявлял, что в Донбассе нет протяженных пластов, а если бы они даже были, то их нельзя было-бы прослеживать, так как, как он выразился, Донбасс почти сплошь покрыт растительностью. Донецкий бассейн обнажил Л.И. Лутугин. Пользуясь топографической картой, геологическим молотком и горным компасом он очень точно показал условия залегания пластов до глубины 1800 м. Работая на материале Л.И. Лутугина трудно было считать себя геологом, открывателем новых месторождений. Приходилось лишь пользоваться готовым материалом, быть всего лишь мастером по наилучшему использованию уникальных данных. Но радует то обстоятельство, что на основании этого материала довелось развивать взгляды Н.А. Головкинского и Л.И. Лутугина. Удалось найти моменты древний береговых линий многократно мигрирующего каменноугольного моря, о чем говорил в свое время А.П. Карпинский, удалось давать прогнозы по проблеме Большого Донбасса, подтвердившиеся бурением и опубликованные. Удалось установить, что геосинклиналь – это крупный останец, это породы одного возраста, лежащие в синклинальной впадине из пород более древнего возраста, что синклинальная впадина – это не бассейн, в котором отлагались осадки, а результат приложения тектонических сил, которые возникают, как результат приливных, волнообразных колебаний земной поверхности. Наша молодежь идеализирует геологию, рассматривает ее в романтическом свете. Считается, то полезные ископаемые надо искать только в горах, делать опасные и тяжелые походы, терпеть лишении и т.д. Житейский опыт показывает, что романтика геологии не в этом, а в том, чтобы еще до того, как совершать походы уже знать – что, где и как лежит. И не только в горах, но и на равнине, не только в пустынях, но и в хорошо обжитых местах, как например в Донбассе. Вспоминаю свою работу в Донбассе, как ее приходилось организовывать. Предполагается, что в поле надо ходить в сапогах (кирзовых), в темносинем костюме, имея в запасе брезентовый плащ. Учитывая местные условия, обжитость района, мне удавалось сильно облегчать полевой труд заменой традиционной спецодежды белоснежным хлопчатобумажным костюмом и хромовыми, на резиновой подошве без каблуков, спортивными ботинками. Головной убор также белоснежный. К сожалению, многие не придают значения белой одежде, отражающей солнечные лучи, и особенно легкой обуви. Нога человека – это рычаг, один ко- 42 нец которого свободен, а другой шарнирно соединен с туловищем. Очень много значит, каков вес того, что находится на свободном конце рычага. Здесь даже граммы следует учитывать. Спортсмены это учитывают, а геологи игнорируют. Одна из зарубежных фирм, рекламируя свою спортивную обувь, доказывала, что она буквально на доли грамма легче другой обуви. Приехав на полевые работы молодежь сразу рвется в поле, в первый же день набегает десятки километров. А ведь первое, что надо делать – это организовать быт, квартиру, питание, отдых. В первые дни полевой работы нельзя много, быстро и напряженно ходить. Надо начинать хождение таким образом, чтобы это носило характер легкой прогулки – иначе неизбежны судорожные явления. В длительные хождения надо втягиваться постепенно и тогда можно будет побивать рекорды по длительности и скорости хождения. Не надо работать в ненастные дни, хватит солнечных, не надо работать «от зари до зари» – это приводит к переутомлению и снижению производительности труда в последующее время. Не надо полагаться только на ноги. Очень полезен механизированный транспорт. Маленький мотоцикл типа К-125 или К-175, исключительный по проходимости, позволяющий в несколько раз повысить производительность труда геолога. Не надо забывать, что чрезмерная физическая нагрузка приводит к переутомлению не только физическому, но и умственному. Утром различаешь все оттенки цвета породы, все ее мельчайшие особенности, к вечеру же только не спутаешь известняк с песчаником. Геолог должен быть очень легко экипирован. Тяжести должны носить, перевозить подсобные люди. Л.И. Лутугин начинал работу в Донбассе с красивейшего, интереснейшего района Донбасса – Лисичанского. Лисичанск расположен на возвышенном берегу р. Северный Донец. Собралась значительная группа геологов, которая ходила по полю, как бы прогуливаясь, под общим руководством Ф.Н. Чернышева. Поработав в поле, обедали, купались в Донце, вечером играли в карты. Горнопромышленники, которые финансировали работы, приуныли. Им нужны были месторождения для закладки шахт на всей территории Донбасса, все геологи собрались в одном районе. Так прошел год. За этот год была выработана уникальная – лутугинская, весьма трудоемкая, но и весьма эффективная методика работы. Начиная со второго года, каждый геолог получил свой район, свой планшет и пошла производительная работа. По качеству – эта работа до сих пор не превзойдена. Если мы имеем геологическую карту одного и того же района по Иванову, Петрову, Степанову и др., то ни у кого и мысли не возникает составить карту Донбасса не по Лутугину. Он открыл объективную реальность, а она может быть лишь единственной. Именно такая и только такая работа может быть базой настоящей научной работы, каковой пытался заниматься автор дан- 43 ных строк. Не ему, конечно, судить насколько успешно он использовал прекрасную базу, об этом должны сказать другие. Здесь хочется лишь сказать, что был использован колоссальный фактический материал не только лутугинского, но и позднейшего времени. Впервые была составлена детальная палеогеографическая карта одной из свит Донбасса на 113 листах. Было показано, что образовалось при каждом наступлении (одна карта) и отступлении (две карты) моря. Аспирантуры, докторантуры не было, тематического задания и финансирования не было, работа велась наряду с выполнением производственных заданий. Лишь в конце многолетнего периода напряженного труда – работа по существу законченная, была включена в план КПИ и получила некоторое финансирование. Хочется поделиться своим мнением о науке с молодыми геологами. Представляется считать условным делить работу геолога на производственную и научную. Мыслящий геолог он и производственник, он же, и научный работник. Если геолог не будет на ходу обобщать материал, он перестанет быть настоящим геологом, он будет ремесленником. Мне, например, довелось заниматься наукой с первых дней моей работы по геологии, а ученые степени получить через двадцать лет. То же можно сказать и о В.С. Попове, крупнейшем донецком геологе. После работы непосредственно в Донбассе мне довелось работать в Карпатах, Казахстане, Сибири, сталкиваясь с такими полезными ископаемыми как мрамор, мергель, каолин и др. Причем, опыт, полученный в Донбассе, позволял справиться с любым полезным ископаемым, пользуясь закономерностями, открытыми на материале Донбасса. Время, проведенное в Донбассе, вспоминается как лучшие времена жизни. Когда пришлось работать в качестве преподавателя в институте, было понятно, как много значит иметь большой стаж производственной работы. Каждую лекцию представилось возможным сопровождать примерами из практики, что очень привлекало внимание студентов, привело буквально к стопроцентной посещаемости. Вспоминается позднейшая лекционная работа на шахтах Донбасса по линии общества «Знание». Как приятно было видеть умиленные лица шахтеров, интересующихся происхождением угольного пласта и той продукции, которая получается при переработке угля. И все это результат напряженного труда, а не случайности «счастья». Многолетняя деятельность позволила прийти к выводу, что высшее счастье, высшее наслаждение это упорный, целенаправленный, напряженный труд, это потребности труда. В настоящем, 1967 году, пишут многие воспоминания для опубликования всего того, что каждому из нас хотелось бы сказать, потребовались бы многие тома. Поэтому надо быть сдержанным, не растекаться, сбиваясь на мелкие не- 44 существенные частности, и суметь закончить свои воспоминания так, чтобы читателю не надоело читать. Хочется закончить свои воспоминания выражением мнения, что, несмотря на многие ошибки, жизнь была прожита недаром, не без пользы обществу и с помощью общества. Хочется поблагодарить огромный коллектив донецких работников и Украинского геологического управления, которые помогли мне собрать и обобщить большой фактический материал и большой коллектив ученых, членов ВАКа, который помог мне оформить высшую ученую степень доктора. Грустно, однако, делается, когда слышишь, как говорят о том, что в твоем возрасте надо уходить на пенсию, то есть на безделье и освобождать место молодым. Следует отметить, что геолог может и должен работать до смерти и труд его тем ценнее, чем он старше. Труд его особенно ценен той молодежи, которой не надо освобождать место (мест хватит), а с которой рука об руку надо работать
01.07.1967 г.
https://ukrgeol.com/wp-content/uploads/%D0%A1%D0%BF%D0%BE%D0%B3%D0%B0%D0%B4%D0%B8_%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%96%D0%B2_%D0%B4%D0%BE_50%D1%80%D1%96%D1%87%D1%87%D1%8F.pdf