Бело-розовый клевер, левкои, мышиный горох.

Неприметное поле невзрачных цветочных даров.
Ни букета из них не собрать, ни снопа не связать,
Можно только стоять и вдыхать, закрывая глаза.
Закрывая, потом открывая — как рыба в воде.
Нас изгнали из рая, и мы оказались нигде.
Там случается день, а потом начинается ночь,
Мы стоим посредине нигде, нам ничем не помочь.
Но потом прорастает побег, появляется плод,
Кроме света и тьмы возникают закат и восход,
Облака превращаются в лодки, дороги, дворцы,
На сухую траву деловито слетают скворцы.
Появляется маленький звук — то ли стон, то ли вздох,
Из соломы и шерсти скворцы смастерили гнездо.
Залетай, не стесняйся, пока ещё вроде тепло,
Нужно высидеть яйца, поставить птенцов на крыло.
Раскидай семена, а потом урожай собирай,
Те, кто не был в раю, изумлённо заохают — рай,
Позабыты солома и шерсть — есть стекло и кирпич,
Всё, что было, всё есть. Ну чего ты, не надо, не хнычь.
Ты идёшь, напряжённые пальцы сцепляя в замок,
Ну, попробуй забыть, попытайся.
Я тоже не смог
Не смотреть на оттенки, смириться, попасть в колею.
Не завидовать тем, кто ни разу и не был в раю.
Но когда мы решим, будто рядом ни света, ни рук,
Милосердное небо нам бросит спасательный круг,
Это поле ромашек, левкоев, гвоздик, резеды,
Словно кто-то помашет — оттуда, до страшной беды.
Аля Хайтлина