Рассматриваемая  картина была представлена на выставке Императорской Академии художеств в 1873 году, и далее, в том же году, на всемирной выставке в Вене, где ее и увидел Федор Михайлович Достоевский. Сегодня, по сути дела, именно он будет писать обзор этой работы художника. Итак, предоставлю слово великому русскому писателю:

"Любители соловьев", В.Е. Маковский, 1873. Третьяковская галерея, Москва.
Вот, например, небольшая картинка (Маковского) "Любители соловьиного пения", кажется; не знаю, как она названа. Посмотрите: комнатка у мещанина аль у какого-то отставного солдата, торговца певчими птицами и, должно быть, тоже и птицелова.

Видно несколько птичьих клеток; скамейки, стол, на столе самовар, а за самоваром сидят гости, два купца или лавочника, любители соловьиного пения. Соловей висит у окна в клетке и, должно быть, свистит, заливается, щелкает, а гости слушают.

Фрагмент картины. Изначально можно подумать, что писатель пишет об этих клетках, поняв буквально слова "у окна".

Оба они, видимо, люди серьезные, тугие лавочники и барышники, уже в летах, может быть, и безобразники в домашнем быту (как-то уже это принято, что всё это "темное царство" непременно составлено из безобразников и должно безобразничать в домашнем быту), а между тем оба они, видимо, уже раскисли от наслаждения - самого невинного, почти трогательного. Тут происходит что-то трогательное до глупости. Сидящий у окна немного потупил голову, одну руку приподнял и держит на весу, вслушивается, тает, в лице блаженная улыбка; он дослушивает трель... Он хочет что-то ухватить, боится что-то потерять. Другой сидит за столом, за чаем, к нам почти спиной, но вы знаете, что он "страдает" не менее своего товарища.

Перед ними хозяин, зазвавший их слушать и, конечно, им же продать соловья. Это довольно сухощавый и высокий парень лет сорока с лишком, в домашнем, довольно бесцеремонном костюме (да и что тут теперь церемониться); он что-то говорит купцам, и вы чувствуете, что он со властью говорит. Перед этими лавочниками он по социальному положению своему, то есть по карману, конечно личность ничтожная; но теперь у него соловей, и хороший соловей, а потому он смотрит гордо (как будто он это сам поет), обращается к купцам даже с каким-то нахальством, с строгостию (нельзя же-с)... Любопытно, что лавочники непременно сидят и думают, что это так и должно быть, чтобы он их тут немножко подраспек, потому что "уж оченно хорош у него соловей!"

Интересно, что когда  в первый раз видишь эту картину,  не возникает никаких мыслей о том, что соловей сидит в клетке, напротив, можно посчитать, что соловей где-то за пределами избы, и засидевшиеся до утра гуляки слушают его трель с замиранием сердца. И только проследив за взглядами двух персонажей и внимательно посмотрев еще раз,  наконец, увидишь ее:

Прибежище соловья

И только тогда  поймешь, что писатель был прав, это и есть клетка с соловьем. Спасибо Федору Михайловичу, и снова  получишь еще одно подтверждение тому, что картины полезно рассматривать досконально и внимательно вглядываясь в детали, иначе можно упустить что-то важное.

В 1873 году Владимир Маковский получил за эту картину первую премию Общества поощрения художников и был удостоен звания академика петербургской Академии художеств "за отличные познания в живописи народных сцен". Закончим статью, пожалуй, снова словами Достоевского из его "Дневника писателя (1873):

"Право, и пусть смеются надо мной, но вот в этих маленьких картинках, по-моему, есть даже любовь к человечеству, не только к русскому в особенности, но даже и вообще.

https://dzen.ru/a/Yw3lEZ2A8hODWJo5?&