В стра­нах анг­ло­сак­сон­ской пра­во­вой тра­ди­ции ана­ло­гом по­ня­тия «Правовое государство» яв­ля­ет­ся кон­цеп­ция вер­хо­вен­ст­ва пра­ва (rule of law) в её клас­сическом ва­ри­ан­те, раз­ра­ботан­ном английским юри­стом А.В. Дай­си на ру­бе­же XIX-XX веков. Вер­хо­вен­ст­во пра­ва ис­клю­ча­ет про­из­вол вла­сти и да­же ши­ро­кие дис­кре­ци­он­ные пол­но­мо­чия пра­ви­тель­ст­ва. Управ­ле­ние людь­ми осу­ще­ст­в­ля­ет­ся на ос­но­ве пра­ва. На­ка­за­ние воз­мож­но толь­ко за на­ру­ше­ние за­ко­на, ус­та­нов­лен­ное су­дом. При­зна­ёт­ся пра­во­вое ра­вен­ст­во гра­ж­дан. Лю­бой че­ло­век (вклю­чая долж­но­ст­ных лиц), ка­ко­во бы ни бы­ло его зва­ние или по­ло­же­ние, под­чи­ня­ет­ся обыч­ным за­ко­нам го­су­дар­ст­ва и под­ле­жит юрис­дик­ции обыч­ных су­дов. Всё, что не за­пре­ще­но, яв­ля­ет­ся доз­во­лен­ным. Осу­ще­ст­в­ля­ет­ся эф­фек­тив­ная су­деб­ная за­щи­та прав отдельных лиц. В це­лом английская док­три­на ис­хо­дит из то­го, что пра­во там, где есть сред­ст­во его за­щи­ты (ubi jus ibi remedium).    Современные трак­тов­ки правового государства ос­но­вы­ва­ют­ся на идео­ло­гии ес­тественных не­от­чу­ж­дае­мых прав че­ло­ве­ка. Ог­ра­ни­чен­ность го­су­дар­ст­ва пра­вом, что яв­ля­ет­ся пер­вым при­зна­ком правового государства, пред­по­ла­га­ет вер­хо­вен­ст­во прав и сво­бод че­ло­ве­ка, ко­то­рые при­зна­ют­ся пер­вич­ны­ми по от­но­ше­нию к го­су­дар­ст­ву, не про­из­вод­ны­ми от го­су­дар­ст­ва и из­дан­но­го им за­ко­на, а, на­про­тив, оп­ре­де­ляю­щи­ми на­зна­че­ние го­су­дар­ст­ва и пре­де­лы его пуб­лич­но-вла­ст­ных пол­но­мо­чий. Дан­ная идея вы­ра­же­на в Кон­сти­ту­ции Российской Федерации: «Че­ло­век, его пра­ва и сво­бо­ды яв­ля­ют­ся выс­шей цен­но­стью. При­зна­ние, со­блю­де­ние и за­щи­та прав и сво­бод че­ло­ве­ка и гра­ж­да­ни­на - обя­зан­ность го­су­дар­ст­ва» (статья 2); «Ос­нов­ные пра­ва и сво­бо­ды че­ло­ве­ка не­от­чу­ж­дае­мы и при­над­ле­жат ка­ж­до­му от ро­ж­де­ния» (часть 2 статья 17); «Пра­ва и сво­бо­ды че­ло­ве­ка и гра­ж­да­ни­на яв­ля­ют­ся не­по­сред­ст­вен­но дей­ст­вую­щи­ми. Они оп­ре­де­ля­ют смысл, со­дер­жа­ние и при­ме­не­ние за­ко­нов, дея­тель­ность за­ко­но­да­тель­ной и ис­пол­ни­тель­ной вла­сти, ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния и обес­пе­чи­ва­ют­ся пра­во­су­ди­ем» (статья 18). В от­но­ше­нии ча­ст­ных лиц в правовом государстве дей­ст­ву­ет прин­цип «раз­ре­ше­но всё, что пря­мо не за­пре­ще­но за­ко­ном». При­чём ог­ра­ни­че­ние прав че­ло­ве­ка до­пус­ка­ет­ся толь­ко в це­лях за­щи­ты прав и сво­бод других лиц, а так­же пуб­лич­но­го по­ряд­ка (смотрите «Ого­вор­ка о пуб­лич­ном по­ряд­ке»), в рам­ках ко­то­ро­го они при­зна­ют­ся и обес­пе­чи­ва­ют­ся. В от­но­ше­нии ор­га­нов и лиц, на­де­лён­ных пуб­лич­но-вла­ст­ны­ми пол­но­мо­чия­ми, дей­ст­ву­ет об­рат­ный прин­цип: «за­пре­ще­но всё, что пря­мо не раз­ре­ше­но за­ко­ном». При­чём раз­ре­ше­но им мо­жет быть лишь то, что не­об­хо­ди­мо для за­щи­ты прав и сво­бод че­ло­ве­ка и под­дер­жа­ния пуб­лич­но­го по­ряд­ка. Имен­но при­зна­ние вер­хо­вен­ст­ва прав и сво­бод че­ло­ве­ка в ука­зан­ном вы­ше смыс­ле об­ра­зу­ет пер­вый и ос­но­во­по­ла­гаю­щий при­знак пра­во­во­го го­су­дар­ст­ва.    Вто­рым при­зна­ком правового государства яв­ля­ет­ся на­ли­чие над­ле­жа­щих фор­маль­но-юри­дических га­ран­тий прав и сво­бод че­ло­ве­ка. Это оз­на­ча­ет, что пра­ва че­ло­ве­ка долж­ны по­лу­чить пол­ное, кон­крет­ное и не­про­ти­во­ре­чи­вое за­кре­п­ле­ние в за­ко­но­да­тель­ст­ве (и иных ис­точ­ни­ках пра­ва), а так­же долж­ны быть соз­да­ны ор­га­ны и про­це­ду­ры, обес­пе­чи­ваю­щие их эф­фек­тив­ную за­щи­ту от воз­мож­ных на­ру­ше­ний со сто­ро­ны как ча­ст­ных лиц, так и го­су­дар­ст­ва.   Тре­тий при­знак правового государства - на­ли­чие ин­сти­ту­цио­наль­ных га­ран­тий прав че­ло­ве­ка. Они за­клю­ча­ют­ся пре­ж­де все­го в ор­га­ни­за­ции государственной власти в со­от­вет­ст­вии с прин­ци­пом раз­де­ле­ния вла­стей. Рас­сре­до­то­че­ние пуб­лич­но-вла­ст­ных пол­но­мо­чий ме­ж­ду тре­мя вет­вя­ми государственной власти - за­ко­но­да­тель­ной, ис­пол­ни­тель­ной и су­деб­ной - и пре­дос­тав­ле­ние им воз­мож­но­стей для вза­им­но­го кон­тро­ля и сдер­жи­ва­ния дея­тель­но­сти друг дру­га соз­да­ёт не­об­хо­ди­мые га­ран­тии от мо­но­по­ли­за­ции вла­сти, а от­сю­да и га­ран­тии ин­ди­ви­ду­аль­ной сво­бо­ды для гра­ж­дан.    Современное правовое государство - это де­мо­кра­тическое го­су­дар­ст­во, в рам­ках ко­то­ро­го обес­пе­чи­ва­ет­ся сво­бод­ный и фор­маль­но рав­ный дос­туп всех гра­ж­дан к уча­стию в осу­ще­ст­в­ле­нии государственной власти (пра­во из­би­рать и быть из­бран­ным, пра­во уча­ст­во­вать в ре­фе­рен­ду­ме, пра­во пе­ти­ции, пра­во на дос­туп к государственной служ­бе), а так­же ши­ро­кие пуб­лич­ные сво­бо­ды - сво­бо­да сло­ва, со­б­ра­ний, объ­е­ди­не­ний и тому подобное, по­зво­ляю­щие ока­зы­вать влия­ние на осу­ще­ст­в­ле­ние государственной власти.

   Современное правовое государство - это кон­сти­ту­ци­он­ное го­су­дар­ст­во, где кон­сти­ту­ция рас­смат­ри­ва­ет­ся как ос­но­ва го­су­дар­ст­вен­но-пра­во­вой сис­те­мы стра­ны и за­кре­п­ля­ет все важ­ней­шие при­зна­ки правового государства. По­это­му важ­ней­шим ин­сти­ту­том правового государства яв­ля­ет­ся кон­сти­ту­ци­он­ный кон­троль, по­сред­ст­вом ко­то­ро­го обес­пе­чи­ва­ет­ся со­от­вет­ст­вие ре­ше­ний и дей­ст­вий ор­га­нов государственной власти кон­сти­ту­ции стра­ны и пре­ж­де все­го осу­ще­ст­в­ля­ет­ся кон­троль за кон­сти­ту­ци­он­но­стью за­ко­нов (смотрите Кон­сти­ту­ци­он­ный суд).