Жанр: исторический фильм, приключения, экранизация Это замечательный музыкальный фильм, снятый по одному из самых знаменитых приключенческих романов Александра Дюма. Четверо друзей — мушкетеров спасают честь королевы Франции, вступают в единоборство со всесильным кардиналом Ришелье и коварной миледи, а главное — наслаждаются жизнью. В фильме снимались: Михаил Боярский, Вениамин Смехов, Валентин Смирнитский, Игорь Старыгин, Ирина Алфёрова, Алиса Фрейндлих, Олег Табаков, Лев Дуров, Маргарита Терехова, Александр Трофимов, Владимир Балон, Борис Клюев, Алексей Кузнецов, Леонид Каневский, Евгений Данчевский, Елена Цыплакова, Юрий Дубровин, Юрий Шерстнёв Режиссер:Георгий Юнгвальд-Хилькевич Сценарист: Марк Розовский Оператор: Александр Полынников Композитор: Максим Дунаевский Художник: Лариса Токарева Премьера фильма состоялась:25 декабря 1979 (ТВ)

Слово Маргарите Тереховой — МИЛЕДИ. Я рада, что есть возможность вспомнить, как снимались «Три мушкетера». Как выяснилось, это — вечная картина. Итак, слушайте, дорогие читатели, как все было. В этой роли должна была сниматься совершенно другая актриса, и я об этом слышала. Я, конечно, знала Юнгвальд-Хилькевича. Знала, что у него были очень интересные фильмы. И всегда очень разные. Он вообще необычный человек. Юнгвальд-Хилькевич — Георгий, но друзья его почему-то зовут Юрой.

Ещё я знала, что Юра — из Ташкента. Когда я уехала из Ташкента, мне было восемнадцать. И хоть мы и были соседями, наши дороги в силу разницы в возрасте ни разу там не пересеклись. Когда мы с ним познакомились, он был уже заметной фигурой. Очень красивым мужчиной. Я была приглашена к нему на пробы в 1969 году, на фильм «Опасные гастроли». Приехала в Одессу, отснялась в пробах. А потом мне пришло очень смешное письмо. Я даже его текст с тех пор помню: «Вы не утверждены на роль из-за значительной разницы в росте с Высоцким». Я смеялась до слез. А потом рассказала это Володе, и, когда мы это вспоминали, тоже смеялись. Мы тогда работали вместе на картине «Четвертый» и много общались. Как это все было наивно и трогательно. Но я понимаю тех, кто это писал. Нужно же было найти хоть какой-нибудь аргумент для отказа! Впрочем, я никогда в таких случаях не огорчаюсь. Это касается неутверждениых проб, несыгранных ролей. Если меня не утвердили — значит, и не надо было мне эту роль играть! Значит — не судьба! А на «Мушкетерах» было вот как. Помню, на территорию двора нашего театра въехала машина, такой маленький «уазик», и остановилась перед служебным входом. Меня вызвали с репетиции и говорят: — Там тебя ждут. Вышла я и автобус увидела не сразу. И слава Богу! Оказывается, изнутри меня внимательно разглядывали. Одета я была в черные брюки и сапоги. На мне была зайцевская черная блузка и на ней белые полосы. Что-то вроде основного костюма Миледи. Оглядываюсь, ищу, кто пришел? Наконец из автобуса выходит Юра. Подошел ко мне и сказал: — Выручай. Честно рассказал, что в роли Миледи должна была сниматься Соловей, но это сорвалось. Съемки уже начались, уже была записана музыка. Я ответила, что должна послушать эту музыку. Мне включили ее чуть ли не в автобусе. Когда же я услышала песни, то пришла в ужас. Встала и сказала: — Спасибо, я в этом участвовать не буду. По-моему, то, что там написано, очень пошло. Я — не певица из мюзик-холла. Текст там был ужасающий: «Я с самого детства обожаю, тра-ля-ля-ля-ля». И это они вдвоем с Рошфором должны были петь. Смех.

Юра тоже поднялся, пожал мне руку и говорит: — Спасибо! Я тут один кричал, что это пошло и омерзительно. А теперь мы вдвоем. Клянусь, музыку Макс уже переписывает. От неожиданности я замолчала. И тут он начал меня убеждать, что из-за такой ерунды отказываться от роли не стоит. На этом мы и сошлись. И в роль я вскочила буквально на самом ходу. Когда начались съемки, в сцены стали вноситься новые тексты. В основе их была пошлая оперетка. По Москве много подобного шло на сценах. Но Юрин замысел вырос до прекрасного фильма. И когда он менял тексты и целые эпизоды прямо на съемках, мы даже предположить не могли, чем все это кончится. Оказалось кончилось судом с авторами, которые считали, что написали шедевр. Юре тогда было очень тяжело. Приходилось на ходу все исправлять, работать с такими актерами, которые все были премьерами в своих театрах. Если посмотреть список исполнителей — — в те времена собрать всех вместе стоило нечеловеческих усилий! Мы были люди сверхзанятые. И все равно он умудрился свой замысел осуществить. И конечно же полностью изменилась музыка. Из нее ушла опереточность.

О том, что между авторами текстов и режиссером состоялся суд, об этом беспрецедентном для нашей страны факте я слышала в первый и последний раз в жизни. Ведь у нас все делается за гроши и на одном энтузиазме. А самое печальное было то, что после выхода картины на «Трёх мушкетеров» обрушилась вся критика. Миша Боярский подавал тогда документы в Союз кинематографистов — — и его не принимали по этой причине, документы приостановили. Это же надо! Так беспощадно уничтожать этот милый, добрый и нежный фильм. А я вопила в Союзе, что Боярский лидер по энергетике. И если б не было такого д’Артаньяна, не было бы фильма. Я везде, где могла, говорила и защищала картину. Была просто ошарашена несправедливостью по отношению к режиссеру. Но любовь зрителей к фильму оказалась верной и преданной. Не понимаю, почему так бывает: когда снимается скукотища, никто ничего не пишет и даже внимания не обращает. А как появится что-нибудь яркое, из ряда вон выходящее, тут же все — тут как тут… Скажу к слову: когда говорят о мировых экранизациях «Трех мушкетеров», нашу обязательно упоминают. Так что, критики, зря вы плохо писали о картине. Атмосфера на площадке была изумительной. Дух мушкетерский на съемках витал. Самыми большими мушкетерами были, конечно, сам Юнг-вальд-Хилькевич и его оператор Саша Полынников. Оба с бородками, с насмешливым видом, такие классные — ну совершеннейшие герои Дюма! Их самих нужно было снимать. А самое главное то, что они создали на площадке совершенно замечательную атмосферу. Буквально в первые дни съемок мы разделились на Злодеев и Добродеев. Злодеи были абсолютно целомудренны, вели безобидный образ жизни. Собирались отдельной командой и играли в детские игры по вечерам. Чинно ходили на море купаться. Я, Трофимов — Ришелье и композитор Макс Дунаевский. А наши мушкетеры пусть они сами расскажут, как жили, как себя вели, как резвились. Я взяла с собой на съемки дочку Аню, она там заболела. Но это не повлияло на нашу работу. Мы все существовали на одном заряде. Был настоящий творческий импульс. Мы с Юрой придумали для Миледи прическу. У нее должны были быть роскошные и пышные волосы, какие и были, слава Богу, у меня тогда… До сих пор никто не верит, что это мои волосы, которые, кстати, там и сожгли почти все. Ведь каждый день перед съемками их завивали горячими щипцами. На «Мушкетерах» я все свои волосы и оставила. К концу съемок они стали как солома. Но, слава Богу, их хватило на фильм.

Волосы я закидывала под шляпу, вскакивала на лошадь — и по пыльным дорогам. У Ришелье, говорят, две такие агентки, суперженщины, были. Дюма выдумал для Миледи клеймо. Эта женщина должны была быть вне каких-либо законов. Любой мог казнить ее на месте в тот момент, когда он увидел это клеймо, — что и попытался сделать благородный Атос. Повторяю: любой. Исходя из этого, она и вела себя соответственно. Конечно, была оторвой, хулиганкой, летучим голландцем. Миледи действительно ничего не оставалось, кроме того как зарабатывать деньги подобной работой и вкладывать их в свое потомство. Но Дюма и этого не дал ей сделать. За что он был на нее так зол? Однажды, когда мой сын отдыхал в «Артеке», там показывали фильм. А мы с Анечкой приехали выступить. И мне один очень интеллигентный человек сказал: «Вот, кстати, домик Миледи». И показал на такой беленький, совсем маленький домик. Я подумала, что он шутит. — Это правда, — сказал мой экскурсовод. — Прототипом Миледи были две женщины, одна из них, Диана, жила именно здесь. Это была одна дама, которая украла драгоценное ожерелье и вынуждена была прятаться в Крыму. А Крым был, помните у Овидия, глухой, глубочайшей провинцией. Сначала с этой дамой была горничная, а потом она осталась совсем одна.И доживала свой век здесь. Зачем ей было это ожерелье, не понимаю, зачем доживала она свой век в глуши?..

Я думаю, заслуга Юры Юнгвальд-Хилькевича в том, что Миледи удалось создать именно такой. Не щеголять нарядами и красиво причесанными волосиками, а придумать непростую, я бы сказала, трагическую личность. Когда Юра монтировал фильм, то стал восклицать: «Твою Миледи жалко. Это плохо!» И принялся резать куски. Мне было обидно за одну мою фразу: «Подслушивал благородный Атос». Ее Юра тоже убрал. Ну а потом на меня набросился Слава Зайцев: Почему тебя так одели? Что это за растрепа? Ты была такая красивая в «Собаке на сене». А тут? Сначала, когда я смотрела материал, то огорчалась, если не очень хорошо выглядела. Но прошло время, и оказалось, что это было правильно. Тогда я нарочно не спала ночами, чтобы к съемкам было уставшее лицо и круги под глазами. Ведь Миледи ночи напролет проводила в седле. Во время съемок мы жили в Одессе, в просторном частном доме у моих друзей и сожрали все, что там было законсервировано. Во время работы над ролью Миледи вокруг меня стали вихриться как будто силы зла. Иначе я не могу объяснить то, что происходило. Юра подтвердит. Скажем, мне нужно было нарисовать клеймо в сцене, когда тайну Миледи случайно узнал д’Артаньян. Юра ведь еще и художник. Он говорит: «Я сейчас тебе нарисую». И вдруг начинает всех созывать. «Посмотрите, у нее красное пятно — его надо только обвести». Представляете? Позвал всех и просто обрисовал лилию, выступившую на моем плече. Я — женщина нервная, мне это показалось странным. Сыграли мы эту сцену. Но чем дальше, тем страшнее. Начались какие-то необъяснимые вещи. Волосы у меня стали слегка обваливаться. Сначала сумку оставила не помню где, потом билет потеряла, с которым надо было лететь на гастроли. Я настолько напугалась, что все в Одессе оставила. Надо мной вихрились какие-то непонятные силы. Мне кажется, что именно это и есть тот самый натуральный замес эмоций, энергии и каких-то потусторонних явлений, на котором и держалось все.

Своего Сашку я родила в 1981-м. Взяла его под мышку и начала ездить с выступлениями. Зарабатывать, чтобы долги отдавать. Ушла из театра. Это напоминание о том, что мы никогда много не получали в кино. Я ушла из театра, понимая, что надо выживать. Куда мы только не ездили. На выступлениях все время меня спрашивали школьники: — Зачем ты убила Констанцию? Я говорю: — Да ничего подобного — Ира Алферова в «Ленкоме» работает. И прекрасно себя чувствует. Пойди и проверь. И кто меня узнавал, останавливался передо мной и говорил: «Милэди». Через «э» оборотное. И вся группа была в восторге, потому что мои коллеги понимали: меня узнали, значит, будет стол, будет угощение. Очень радовали их эти концерты. В кино бывает, что все хорошее пересекается и в результате рождается что-то очень живое, настоящее. Потом это проверяется временем. Такое кино не умирает. Следующие поколения вырастают и снова с восторгом смотрят «Трех мушкетеров». Все это было сделано на таком уровне лихости, при очень хорошем мастерстве людей на всех этапах работы.

Мы были профессионалами очень высокого класса, слава тебе Господи, они нас не задушили, не уничтожили. К «Мушкетерам» интерес сохранился. Я глубоко уважаю Юру еще и за то, что интересные предложения актеров он всегда принимал с радостью. И из того довольно-таки условного и посредственного сценария стала возникать настоящая мушкетерская жизнь. И может быть, Юра со мной не согласится, но я очень переживаю, что из-за этой словесной брани ему не дали сразу снять «Двадцать лет спустя». Он хотел сразу снимать — и «Двадцать лет спустя», и «Десять лет спустя». Но «Двадцать лет спустя» сняты через годы, и потому видно, что выдохлись уже мушкетеры. Нет в них уже того запала. Актёры птицы летучие, они не могут дружить домами, но вот эта дружба или товарищество, которое возникает на площадке, оно не забывается никогда. А особенно если партнерство сложилось и фильм получился. Кинематограф сегодня, как известно, связан с очень большими деньгами. В семидесятых все-таки легче было работать почти бесплатно. Потому что все было дешевле, мы были молодые и совершенно не замечали этого постоянного нищенства. Но сейчас делать кино для удовольствия уже невозможно. Изначально Боярский должен был исполнять роль Рошфора. Но однажды он опаздывал на репетицию. Когда он запыхавшийся, в суматохе и спешке, ворвался на съемки, перед режиссером предстала такая эффектная картина, что он сразу же безоговорочно определил кандидатуру на главную роль. В Менге женщину, бросающую тесто в гвардейцев, играет мать Михаила Боярского, Елена Мелентьева. На роль Арамиса Старыгина утвердили буквально с ходу. Казалось, ему и не надо было притворяться — он играл самого себя, молчаливого иезуита, красавчика-хитреца, который всегда себе на уме.

Вспоминает Вениамин Смехов: Игорь Старыгин мне понравился как актер в фильме «Доживем до понедельника». В жизни он показался хрупким интеллигентом. Последнее — правда, а с хрупкостью я ошибался. Все бури и натиски нашего «курортного спортлагеря» Игорь выдерживал как-то легко и гордо: падал ли он с лошади или попадал под постоянный обстрел юмора и сатиры господ Портоса, Д’Артаньяна и Де Жюссака (он же Володя Балон). Правда, стоит отметить, что и Старыгин в долгу не оставался. Не зря вся киногруппа в шутку прозвала его «гюрзой» — за едкие подколы. Все актеры снимались в картине с огромным куражом. Мушкетеры подтрунивали друг над другом, соперничали, кутили и сами не заметили, как стали неразлучны. Из воспоминаний Михаила Боярского: Мы были молоды, азартны, у нас было миллион баб, шпаги, кони! Это были сумасшедшие дни счастья и непонимания того, что происходит…» «Все делилось поровну. Деньги — общие, еда — общая, все общее. И это было счастье безумное, какая-то дружба наотмашь. Актер Игорь Старыгин о съемках в фильме Мы жили жизнью мушкетеров и в кадре и вне кадра. Иногда даже путали, где мы: на съемках или в номере гостиницы». Как знать, может быть именно настроение, царившее тогда на съемках, и принесло фильму такую невероятную популярность. Всеми любимых сегодня героев могли играть бы совсем другие артисты: на роль д’Артаньяна планировали пригласить Александра Абдулова, на роль Атоса — Василия Ливанова, на роль миледи — Елену Соловей, на роль Констанции — Евгению Симонову, на роль Бекингема — Игоря Костолевского, а на роль Портоса пробовался Георгий Мартиросьян. Песню Атоса «Есть в графском парке чёрный пруд» изначально в фильме должен был исполнить сам Вениамин Смехов, но после создатели картины всё переиграли и её спел совсем другой человек. В вышедшем на экраны варианте «Баллады Атоса» второй куплет оригинального текста песни отсутствует полностью, пятый куплет оригинала присутствует, но в урезанном варианте. Куплеты эти повествуют о «брате» невесты графа де Ла Фер. Это изменение текста породило много ошибочных трактований фразы «Обоих в омут, и конец». Под словом «обоих» изначально подразумевались невеста графа и её «брат». (соответственно, изменён и диалог Атоса с палачом: в книге Атосу он нужен только как палач, и его причастность к делу миледи оказывается полной неожиданностью для всех остальных, в фильме Атос посвящён во все подробности изначально, а о несчастном священнике оставлена только реплика палача: «Она (Миледи) погубила моего брата»).

Вениамин Смехов был сильно занят работой в театре, поэтому на съемки в Одессу летал по выходным и в ряде эпизодов его подменял дублер. Поэтому в некоторых сценах Портос и Арамис показаны лицом, а Атос — спиной (например, после первой дуэли в монастыре, сцены в кабачке, сцена «штурма» стены Бетюнского монастыря). А в проходе после смерти Констанции мы видим этого дублера и спереди, хотя он старательно прячет лицо, низко склонив голову. На момент съемок Александру Трофимову, исполнившему роль кардинала Ришелье, было 27 лет, в то время как его герою — более 40. Исполнитель роли гвардейца де Жюссака Владимир Балон утверждает[источник не указан 62 дня], что в этом фильме был постановщиком трюков. На самом деле большинство трюков ставил ленинградец Николай Ващилин, а Балон — лишь несколько сцен. Изначально Михаил Боярский должен был исполнять роль графа Рошфора. Но однажды он опаздывал на репетицию. Когда он, запыхавшийся в суматохе и спешке, ворвался на съёмки, перед режиссёром предстала такая эффектная картина, что он сразу же безоговорочно определил кандидатуру на главную роль. На съёмках Михаил Боярский получил серьёзную травму, когда снимали сцену Мерлезонского балета в Одесском оперном театре. Граф Рошфор, которого играл Борис Клюев, был задуман как человек, который никогда не вынимает шпаги из ножен, поэтому его обучением практически не занимались. Но в одной сцене Клюев не выдержал и выхватил клинок. В результате его шпага проткнула нёбо Боярскому и буквально сантиметр не дошла до мозга. К счастью для Боярского, всё обошлось без тяжёлых последствий.Д’Артаньян, как гасконец, в начале фильма появляется в берете — национальном головном уборе басков. По постановке фильма де Жюссак (в книге появляющийся всего один раз) подменяет собой по ходу действия Рошфора (это сохранится и в следующих частях фильма) и де Варда. В роли Атоса должен был сниматься Василий Ливанов. Он был единственным кандидатом, но, превосходно сыграв на пробах, в назначенный срок не явился на съёмки. Группа была в простое. Когда разгневанный режиссёр в Театре на Таганке увидел Вениамина Смехова в роли Воланда, он, не раздумывая, предложил ему стать Атосом. Смехов согласился. Его часто хвалят за прекрасное исполнение песни «Есть в графском парке чёрный пруд». Но актёр с грустью отмечает, что поёт не он — сам он на записи сильно фальшивил и перезаписать песню не успел — сроки производства поджимали.Саму песню исполнял Вячеслав Назаров — джазовый тромбонист, пианист и вокалист, чьё исполнительское мастерство признано музыкантами и критиками джаза России и США. На роль Портоса приглашали Юрия Наумцева, но он не смог приехать на кинопробы. Песни Арамиса «Хоть Бог и запретил дуэли…» и «Приятно вспомнить в час заката…» исполнил солист ВИА «Коробейники» Владимир Чуйкин. Вениамин Смехов был сильно занят работой в театре, поэтому на съёмки в Одессу летал по выходным, и в ряде эпизодов его подменял дублёр. Поэтому в некоторых сценах Портос и Арамис показаны вместе и лицом, а Атос — спиной (например, после первой дуэли в монастыре, сцены в кабачке, сцена «штурма» стены Бетюнского монастыря). А в проходе после смерти Констанции мы видим этого дублёра и спереди, хотя он старательно прячет лицо, низко склонив голову. Картину снимали летом 1978 года, но не выпускали год из-за тяжбы авторов с постановщиком. #ЭтоИнтересно