ЛЮБИТ ЛИ БОГ, КОГДА УМИРАЮТ ДЕТИ

Мы сидим под дверьми детской реанимации. Две молодые, но мгновенно постаревшие женщины. Прячем глаза друг от друга, потому что не в силах говорить. Да и о чем говорить? У каждой своя боль, а на поддержку сил не осталось.
В реанимацию пускают два раза в день на двадцать минут. Все остальное время мы сидим у дверей, не в силах делать что-то еще. Хотя нет. Наше сидение несколько отличается. Я держу в руках молитвослов. Я, правда, очень хочу помолиться. На страх за жизнь ребенка парализует, и я в состоянии шептать только одно: «Господи, помилуй».
В конце концов, сидящая напротив женщина резко прерывает тишину фразой: «Да прекратите Вы уже, Бога нет!»
А я ведь житель маленькой деревеньки Бахилово. Я смотрю на эту женщину и понимаю, что не умею говорить про Бога. Я могу только одно – рассказывать истории о людях, которых давно знаю.
Женщина слушает меня только потому, что уже оглохла от тишины и собственного внутреннего ужаса. Она слушает, и глаза ее загораются надеждой…
ИСТОРИЯ САШИ МЕДВЕДЕВА
Александр Медведев уже был в команде православных добровольцев, когда туда пришла я. На праздниках Пасхи и Рождества он все время отвечал за игры с детьми. Ответственный. Собранный. Упрямый. Так характеризовали Сашку все девчонки из нашего храма.
А я увидела, что этот красивый молодой военный может быть очень нежным. А еще услышала однажды, как он плачет. Да и кто может сдержать слезы, когда умирают его дети.
Но про это чуть позже, ведь сначала все Сашку Медведева хотели женить. Особенно старалась моя «турслетная» подруга Галечка, которая во всех красках расписывала ему «хорошую девушку Олю, которая работает в «Оптике».
Саша отшучивался на все разговоры, ведь у него в багаже уже был неудачный брак и маленький сын. Но день за днем в его голове всплывали слова о «хорошей девушке Оле», словно напоминал кто-то невидимый. И Саша пришел в «Оптику», делая вид, что выбирает очки, и нес всякую радостную околесицу, а сердце замирало и не верилось, что Господь послал ему ту самую, единственную.
Они гуляли по ночам, держась за руки. Это было единственное время для встреч, когда были уложены дети. У Оли тоже был сын Владик от первого брака.
Саша уже был человеком воцерковленным – он регулярно посещал службы, причащался, советовался с духовником. Ольга делала только первые шаги, а он торопил ее с венчанием, активно подталкивал в сторону храма.
Ведь если ты рядом с Богом, то ничего страшного случиться уже не может.
Они расписались осенью. В кафе Саша подарил Владу, сыну Ольги, большую машину, они вместе объяснили ему, что теперь они – муж и жена. А мальчик все это понял по-своему, по-детски и радостно в микрофон сказал: «Наконец-то у меня будет папа!»
Саша очень старался полюбить ребенка своей женщины. Но кадетская школа, военная должность, совмещенная с работой тренера, наложили свой отпечаток. Он был требователен к себе и очень требователен к другим. Он все время покрикивал на Влада, относился к нему жестко, пресекая любую попытку слабости словами: «Ты же мужчина».
В то время первая жена устраивала карьеру и оставила ему на время сына. Оле было проще – от нее не требовалось любить сына мужа: ведь у него была мама, которая вернется в его жизнь. Только чуть позже.
Все в этом браке было просто и понятно, ведь у обоих был за плечами опыт отношений.
Супруга забеременела, и счастливый Сашка носил ее на руках. В большой праздник Воздвижения Креста Господня на сроке пять месяцев Ольга преждевременно родила мертвого ребенка. Они улетели в Египет, чтобы в ласковом море зарубцевалась рана от потери.
«Так бывает, и это, наверное, случайность», – думали они, когда через два года забеременели вновь. Теперь они были насторожены, молились акафистом «Нечаянная Радость», исповедовались и причащались. Ольга шептала мужу вечерами: «Я не переживу, если это случиться вновь».
И это случилось. Срок – семь месяцев. Саша радовался, что прошел критический рубеж в беременности. И вдруг опять преждевременные роды. Хороший срок, чтобы родить жизнеспособного младенца. Но еще мгновение назад он толкал кулачком в живот, вот уже родился на свет мертвым.
Вместе с ним духовно умерла и Ольга. Умерла ее вера. В душе холодным ветром непрестанно дул ропот на Бога.
Они почти не разговаривали на эту тему.
– Нужно молиться, – наконец, произнес Саша.
Всегда спокойная Ольга едва не закричала:
– Что ты заладил – «молиться, молиться». Все равно будет воля Его! Что толку кляньчить общего ребенка? Может, уже хватит?
«Общего ребенка», засело у Сашки в голове. Так он же уже у них был. Владик. Мальчишка, который называл его папой. Который носил другую фамилию, но каждый вечер клал под подушку листочек с надписью «Владик Медведев». Он мечтал о такой же фамилии, как и у мамы с папой.
Саша стал его усыновлять. Через трудности, через суды с биологическим отцом, который вдруг передумал писать отказ от родительских прав на мальчика, которым он даже не интересовался.
Вот так духовно рождался Сашкин сын – Владислав Медведев.
Но сам Александр был духовно истощен. Молился он, как военный, просто потому, что было нужно, без этого уже нельзя было жить. У Оли сохранялись краткие духовные воздыхания за близких, да иногда она стояла рядом на акафисте и слушала текст молитвы иконе Божьей Матери «Нечаянная Радость», где говорилось о «беззаконном человеке», который просил о покаянии и милости.
Им часто с мужем приходилось подвозить сельского священника отца Вячеслава, который повторял Ольге одну и ту же фразу:
– Ты только не отчаивайся.
– Вот заладил одно и то же, – думала она. И вдруг – как вспышка, осознание того, что нужно уметь радоваться тому, что есть: сыну, мужу, здоровью, друзьям и просто солнечному свету по утрам.
А потом вдруг на Ольгу рухнула лавина покаяния, вспомнилось все. Муж тоже вспомнил, как когда-то дал обет Ангелу-хранителю не вступать в добрачные отношения и не сдержал его.
На Светлую седмицу они вновь забеременели. Причем, прочувствовали это от самого начала зачатия: у супруги начались болевые ощущения в животе, Саша отвез ее на УЗИ, которое показало, как оплодотворенная клеточка шла по трубам, чтобы закрепиться в матке.
И каждое воскресение, на малую Пасху, они отсчитывали недели беременности. Продажа квартиры, переезд в частный дом, а Саша просит жену: «Ты только лежи, отдыхай». На нем – две работы, дом, огород. Лагерь и дети.
А Оля молится с особой силой, все сильнее чувствуя свою греховность. Намного мягче относится к сыну и вообще перестает все воспринимать как должное.
А он обнимает растущий живот жены каждый вечер со словами:
– Да я же ничего такого не делаю, вот, где главная работа – выносить наше чадо.
И, словно повторяющийся кошмар, – раскрытие на сроке в семь месяцев. Она плачет, вызывает «Скорую».
Саша летит на машине домой и вдруг на светофоре дорогу ему переходит священник, отец Кирилл.
– Скорее, батюшка, у нас беда!
Отец Кирилл забегает в храм за облачением и Дарами и успевает до приезда «Скорой» исповедовать и причастить Олю.
Саша со срывающимся голосом звонит своему духовному отцу батюшке Евгению из Ташлы, и просит совета:
– Молись, Александр, и я с тобой буду молиться, – отвечает батюшка.
Саша молится на коленях, молится Ксении Петербургской, Божьей Матери, Киприану и Иустине. Вместе с ним молятся все православные: во мгновение ока облетело сообщение в соцсетях всех близких и даже незнакомых верующих людей: «У Медведевых беда: Оля может опять потерять ребенка». Встают на молитву и все православные добровольцы из Жигулевска, которые в совместной работе успели по-настоящему узнать и полюбить семью Медведевых.
– Раскрытие прекратилось, родовая деятельность остановилась, – напряженным от волнения голоса говорит Оля в трубку, – сходи в храм. Закажи благодарственный молебен.
Зачали на Светлой Седмице, а родили в срок – на Святки – 8 января 2019 года. Долго сомневались с именем, когда духовник, батюшка Евгений с улыбкой сказал счастливому отцу: «А у меня на сердце лежит имя Мелания». И как раз, ровно через неделю было празднование дня памяти святой Мелании Римской.
Была ли это сила молитвы или особая заслуга Медведевых? Думаю, что нет. Исцеляющая сила покаяния и милость Господня – вот что дало им возможность обнять свою дочь.
Когда я закончила рассказывать эту историю, двери реанимации, наконец, открылись, и нас пригласили навестить своих детей. Я услышала, как моя соседка тихонько спросила заведующего реанимацией:
– Я хотела бы покрестить свою дочь, могу я пригласить сюда священника?
Елена Янковская.