Немцы озаботились созданием образовательными программами на оккупированных территориях только к концу 1941 года, когда стало ясно, что блицкриг против СССР не удался. Так, главный квартирмейстер группы армий «Север» в служебной записке пишет: «Поскольку трудовая повинность наступает только с 14-летнего возраста, молодые люди в городах в возрасте 12-14 лет практически предоставлены самими себе, бездельничают, спекулируют и убивают время другими способами. Такое состояние является совершенно недопустимым. Оно позволяет русским говорить о разрушительной системе немцев в области культуры, что способно создать угрозу общественному порядку». При создании органов местного самоуправления в их структуру обязательно включался отдел просвещения. В программу начального образования включалось не более семи предметов: русский язык (его частью являлись также пение и рисование), немецкий язык, арифметика, география, естествознание, рукоделие (для девочек) и труд (для мальчиков), физкультура. Почасовой объём обучения составлял 18 часов в неделю для учащихся 1 класса, 21 час – для 2 класса, 24 часа – для 3 класса, 26 часов – для 4 класса. Особое внимание уделялось изучению немецкого языка. После окончания 4 класса учащийся должен был «уметь изъясняться по-немецки в повседневной жизни». На уроках пения позволялось петь только русские народные песни и церковные песни. Немцы дали право частичной автономии регионам во введении того или иного предмета в школьную программу. К примеру, изначально Закон Божий не фигурировал в списке 7 обязательных предметов, но постепенно местное самоуправление само (т.е. без нажима немцев) стало его включать в программу. К примеру, к концу 1942 года из 4-х школ Брянска изучение Закона Божьего велось в 3-х школах (причём в двух школах учителями были женщины). В школах Смоленска этот предмет был введён только в мае 1943 года по настоянию родительских комитетов.

Вторым по значимости предметом, после немецкого, шла история. «Единого учебника истории» при оккупации не было, а потому немцы составили методички для учителей по этому предмету. В них предлагалось особое внимание уделять «на положительные стороны европейской ориентации России» (немецких царей, союзы с Германией и другими странами против Наполеона и т.п.). Положительно оценивалось переселение немецких колонистов в Россию, освобождение крестьян от рабства в 1861 году, роль христианства в очеловечении русских. Зато не жалелось чёрной краски в отношении евреев и марксистов (хотя не марксистские социалистические движения в России – народников, эсеров и даже иногда троцкистов – определялись немцами как положительные). Один-два, а иногда и три урока во внеклассное время отводилось в школах на политзанятия. Их читали те же бывшие советские учителя по методичкам, в основном составленным белоэмигрантами под присмотром немцев. Основные темы занятий были таковы. «Германия – освободительница русской земли от большевистского ига», «Путь России в Объединённую Европу», «Биография Адольфа Гитлера», «Расы и расовая теория». В методичках объяснялись основные принципы воспитательной работы с учениками: «Следить и требовать от учеников вежливого отношения к учителям и родителям, ко всем старшим, особенно к германскому командованию»; «Научиться молиться Богу путём активного участия на утренних линейках»; «По четвергам – учить благоговейно относиться к иконам»; «В ежедневной работе в классе подчёркивать разницу в зажиточной, культурной и счастливой жизни рабочих и крестьян в новой Европе и закрепощение их в советской России. Прививать любовь к труду, особенно ремесленному и крестьянскому, указывая, что в Германии работа крестьянина почётна». В учебниках шло идеологическое изъятие многих слов, которые отныне больше не могли фигурировать и в официальных документах. Так, колхоз стал называться деревней, товарищ – гражданином, СССР – Россией, советский человек – русским. Методологи, занимавшиеся этим, были набраны в основном из белых эмигрантов. К началу 1943 года появились и первые «европейские» учебники, изданные в Риге – но их хватило только для северных областей России (Новгородской, Псковской и Ленинградской).

Вопреки советской пропаганде (да и российской сегодня), которая заявляла, что «оккупантам не нужны были образованные славяне», дело обстояло противоположным образом – немцы очень большое внимание уделяли школам, так как считали их в первую очередь идеологическими учреждениями, готовящими из бывших советских людей «нового человека». Достаточно упомянуть, что учителя были первой по численности группой среди всех трудящихся на оккупированных территориях. К примеру, в Печепском районе Орловской области числилось 2498 рабочих и служащих, из них учителя составляли 216 человек, или 8,6% от общего числа трудящихся. Эта цифра (учителя - 7-10% от числа занятых) была примерно одинаковой на всех русских оккупированных территориях. Зарплаты у учителей были небольшие, но имелись льготы. Так, учителя в Брянске получали 400 рублей в месяц плюс 200 граммов хлеба в день и ещё 100 граммов на иждивенца в семье. В месяц ещё выдавали 100 граммов соли и 200 граммов маргарина. Раз в месяц – бесплатно кубометр дров. Предусматривались всякого рода надбавки: за проверку тетрадей – 10 рублей, за классное руководство – 30 рублей, директорам школ 15% от ставки, за знание немецкого языка – 50 рублей. Для учителей с 25-летним стажем предусматривалась 50-процентная надбавка. Существовали разного рода профессиональные соревнования – так, в 1942 году из Локотской русской республики 10 учителей были премированы двухнедельной турпоездкой в Берлин и Вену. Учителей, как самых тогда уважаемых людей, немцы и русские служащие использовали на различного рода агитационных и просветительских акциях: они читали населению политинформацию, отвечали за организацию демонстраций и праздников. За всё это были тоже надбавки, и в итоге у большинства набегало до 700-800 рублей в месяц – а это уже было больше, чем начальников полицейских отрядов (600 рублей).

Охват школьников был практически 100-процентный (и это тоже идёт в разрез с агитационным советским мифом, что немцы не хотели учить покорённые славянские народы). Более того, за непосещение ребёнком школы родителей штрафовали. В Калининской области штраф был 100 рублей, в Локотском округе 500 рублей. При повторных пропусках ребёнка один из его родителей мог и вовсе угодить в тюрьму на 1 месяц. Школьников-прогульщиков полиция доставляла в школы принудительно. Школьное образование было платным. За одного ребёнка приходилось платить 60 рублей в месяц, за последующих в семье – по 30 рублей. Помимо всеобщего школьного образования (обязательного – 4 класса, по желанию – далее 7-классного) немцы приступили к созданию системы профессиональных учебных заведений (аналог ПТУ и техникумов). К примеру, на территории Орловской области в период оккупации действовало 5 таких заведений – Севское педагогическое училище, Унечское ремесленное училище, Севское ремесленное училище, Понуровское ремесленное училище и Училище агрономов. Курс учёбы был рассчитан на три года. А вот высшее образование немцы посчитали необязательным для русских. Точнее, тут были свои особенности. Аналог вузов было разрешено открыть по совсем небольшому перечню предметов – сельскому хозяйству и инженерным специальностям. К примеру, один из таких вузов был создан на базе Смоленского сельскохозяйственного института. Набор слушателей туда прошёл в ноябре 1942 года. Немцы полагали, что высшее образование (кроме профессии агронома и нженера) могут получить только те русские, кто получил среднеспециальное образование и при этом в совершенстве владеет немецким языком. Такую молодёжь предполагалось отправлять на учёбу в Германию и Чехию. Естественно, они бы тогда уже считались немецкими интеллигентами и при возвращении на родину собственным примером пропагандировали бы «общеевропейские ценности». За время оккупации эта практику успели применить в основном в отношении украинской молодёжи, из русских областей в 1943 году на учёбу в Германию отправили только около 30 человек. Но в будущем, при гипотетическом победе Германии, эта система была бы отлажена. Были даже известны планы: так, из Псковской области после 1944 года предполагалось отправлять на учёбу у в немецкие вузы 20-30 человек ежегодно. Какие краткие выводы из всего этого можно вынести? Немцы в целом оставили советскую практику, когда учитель был не только школьным работником, но и мелким чиновником – его использовали для пропаганды, митингов, надзора за неблагонадёжными и т.д. Эта практика жива и в сегодняшней России – учителей почти повсеместно власти используют при проведении выборов (членами УИКов и ТИКов). Образование было всеобщим, крайне идеологизированным и предполагалось, что его должно хватать для простой работы (в сельском хозяйстве и на заводах, учителями в школах и в мелкой управленческой работе). Особая роль отводилась религиозному образованию. Учёба была платной. В общем, примерно такой же видит систему образования нынешнее, путинское Министерство образования. Высшая российская интеллигенция на оккупированных территориях предполагалась потомственной – из семей белых эмигрантов. В эту страту могли пробиться и способные русские, но только после учёбы за границей и при фактическом отказе от русскости. Тоже похоже на то, что происходит сегодня в России, только за неимением белой эмиграции высшие управленцы и интеллигенты обязательно должны пройти через учёбу на Западе и через принятие западного мышления и образа жизни. ТОЛКОВАТЕЛЬ