Чет родился 23 декабря 1929 года в Йейле (Оклахома). Его мать работала в парфюмерном магазине, а отец был гитаристом, которому во время Великой депрессии пришлось бросить музыку ради более надежного заработка. В 1940 году семья перебралась в Калифорнию, в Глендэйл. Уже в детстве Чет обнаружил известный талант к музыке – он пел в церковном хоре и неоднократно участвовал в певческих конкурсах. Мечтая сделать из него второго Джека Тигардена, отец подарил маленькому Чету тромбон, однако мальчику не понравился громоздкий инструмент, и у него так и не получилось с ним справиться. Тогда отец забрал тромбон и через несколько недель принес трубу. А ещё через две недели Чет уже подбирал и играл мелодии на слух. Только в старшей школе Чет начал брать первые академические уроки музыки, но потом всю жизнь все равно играл преимущественно на слух. В 1946 году, когда ему было еще 16 лет, Чет бросил школу и получил разрешение родителей пойти в армию – его отправили служить в Германию, в Берлин, где он играл в военном оркестре “298th Army Band”. Мобилизовавшись в 1948 году, Чет поступил в “El Camino College” в Лос-Анджелесе, начал изучать теорию музыки и гармонию, параллельно играя в местных джаз-клубах, но в середине второго курса бросил колледж. В 1950 году он снова записался в армию и на этот раз играл в оркестре “Sixth Army Band” в Сан-Франциско. Однако ему стали предлагать все более серьезные и интересные ангажементы, и Чет во второй раз уволился со службы, окончательно решив стать профессиональным музыкантом. Сначала он играл в бэнде Видо Муссо (Vido Musso), а потом – со Стэном Гетцем. Его первой записью стала “Out of Nowhere” на джем-сессии, состоявшейся 24 марта 1952 года – ее можно услышать на живом альбоме “Live at the Trade Winds”. Той же весной начался его прорыв к славе: Чета выбрали на прослушивании для участия в серии концертов Чарли Паркера на Западном побережье, и его дебют в качестве сайдмена легендарного саксофониста состоялся 29 мая 1952 года в лос-анджелесском “Tiffany Club”. А уже летом 1952-го Чет Бейкер начал играть в квартете Джерри Маллигана. Группа Маллигана привлекала большое внимание и своим новым «прохладным» стилем, и необычным составом: в ней играли баритон-саксофон, труба, контрабас, барабаны, и не было фортепиано. Музыканты с успехом выступали в клубе “Haig”, и вскоре их пригласили сделать записи на только тогда появившемся новом лейбле “Pacific Jazz Records”, ставшие очень успешными. Однако квартет продержался меньше года – в июне 1953-го Маллиган попал в тюрьму из-за наркотиков. Бейкер собрал собственную группу: с Рассом Фриманом на фортепиано, Редом Митчеллом на контрабасе и Бобби Уайтом на барабанах. Его первая лидерская запись состоялась 24 июля 1953 года все на том же “Pacific Jazz”, и в течение нескольких лет после этого Бейкер продолжал пожинать плоды славы: критики и фанаты были в восторге от всего что он делал, трубач нередко возглавлял всевозможные рейтинги и побеждал в опросах различных музыкальных изданий. В 1954 году вышел альбом “Chet Baker Sings”, на котором, как следует из названия, Чет впервые попробовал себя в роли вокалиста – в результате его популярность выросла в разы, однако чисто любителей чистого джаза среди фанатов Бейкера поубавилось. И все же он продолжал петь на протяжении всей дальнейшей карьеры. Тем временем голливудские продюсеры обратили внимание, что молодой и известный джазмен может еще и похвастаться очень привлекательной фотогеничной внешностью, и уже осенью 1955 года вышел кинофильм с участием Бейкера – “Hell's Horizon”. Но потом музыкант отказался от предложенного ему контракта с киностудией и отправился в большой гастрольный тур по Европе, продолжавшийся с сентября 1955-го по апрель 1956-го. Вернувшись в Штаты, Чет собрал квинтет, в который вошли саксофонист Фил Урсо и пианист Бобби Тиммонс. И в противовес своему обычному, расслабленно-отрешенному, стилю игры Чет начал исполнять с этой группой более «напористый» боповый репертуар. В июле 1956 года музыканты записали для “Pacific Jazz” альбом “Chet Baker & Crew”. В феврале 1957 года Бейкер гастролировал по Штатам с группой “The Birdland All-Stars”, а потом вновь отправился в Европу, обосновался в Италии и даже снялся там в фильме “Urlatori Alla Sbarra”. В Голливуде про него тоже не забывали – так, в 1960 году на основе биографии музыканта (с большой долей вымысла) был создан фильм “All the Fine Young Cannibals”; главного персонажа – Чада Бикби – сыграл Роберт Вагнер. Хотя Бейкер подсел на героин еще в 50-х годах и несколько раз ненадолго попадал в тюрьму, на его карьере эта пагубная привычка начала серьезно сказываться лишь в 60-х. Летом 1960-го его арестовали в Италии, и музыкант провел за решеткой почти полтора года. Выйдя из тюрьмы, в феврале 1962-го Бейкер записал альбом “Chet Is Back!” для лейбла RCA (впоследствии переиздавался как “The Italian Sessions” и “Somewhere Over the Rainbow”.) А несколько месяцев спустя Бейкера арестовали в Западной Германии и выслали в Швейцарию. Оттуда Чет попал во Францию, а затем в Англию, где появился в фильме “The Stolen Hours” 1963 года. В марте 1963 года его депортировали обратно во Францию из-за очередного обвинения, связанного с наркотиками. Некоторое время он жил в Париже, выступал в Испании, а затем снова был арестован в Германии, откуда его отправили уже домой, в Америку. Вернувшись в Штаты в марте 1964-го, после пятилетнего отсутствия, Бейкер продолжал играть то в Нью-Йорке, то в Лос-Анджелесе. Тогда, в середине 60-х, он временно переключился с трубы на флюгельгорн. А летом 1966 года в Сан-Франциско с музыкантом произошел несчастный случай: на него напали и жестоко избили. Судя по всему, это происшествие было связано с наркотиками. Но главное, что, по словам самого Бейкера, оно трагически повлияло на всю его последующую жизнь. Чет заявлял, что ему выбили все зубы, и он, таким образом, потерял амбюшюр (необходимую физическую форму челюстно-лицевых мускулов, без которой невозможна игра на духовых инструментах). Однако многие знавшие его считали это преувеличением, утверждая, что Бейкеру выбили всего один зуб и что его зубы были просто в плохом состоянии, так что ему пришлось поставить протезы и практически переучиваться играть заново. Так или иначе, даже если то нападение на Бейкера и не было непосредственной причиной спада его карьеры, оно в любом случае знаменовало «начало конца». В конце 60-х трубач лишь изредка выступал и записывался, а в начале 70-х вообще прекратил играть. Однако позже музыканту удалось отчасти вернуть контроль над собственной жизнью: он начал принимать метадон, что позволило контролировать героиновую зависимость, хотя, конечно, не могло избавить от нее. Бейкеру удалось вернуться на сцену: в ноябре 1973-го у него появилась постоянная работа в Нью-Йорке, а через год состоялось «воссоединение» с Джерри Маллиганом – музыканты дали большой концерт в «Карнеги-Холле», который был записан и издан лейблом “Epic Records”. В середине 70-х Чет Бейкер вернулся в Европу, где оставался до конца своей жизни, лишь изредка выезжая на гастроли в Японию или Штаты. В то время Четом заинтересовались музыканты, игравшие рок, и трубач иногда выступал с ними: так, его можно услышать на записи Элвиса Костелло “Shipbuilding” 1983 года – композиции, написанной в знак протеста против Фолклендской войны. В 1987 году фотограф и режиссер Брюс Вебер снял о Бейкере документальный фильм, а в следующем году музыкант ушел из жизни. Ночью 13 мая 1988 года его нашли мертвым на улице – он выпал из окна своего номера в гостинице в Амстердаме. В его крови были найдены героин и кокаин, и официальной причиной смерти назвали несчастный случай вследствие передозировки. Неофициально многие говорили о самоубийстве, и были даже те, кто намекал на возможное убийство. Через несколько месяцев, в сентябре 1988-го, был выпущен тот самый документальный фильм Вебера, названный “Let's Get Lost” – впоследствии он был номинирован на премию «Оскар». В этом фильме есть практически всё: сам Чет в последний год жизни, его труба и его голос, фото и видеозаписи его молодости, показывающие историю раннего успеха, путаные рассказы Бейкера о своих жёнах и не менее путаные и противоречивые – жён о нём, материалы о его жизни и работе в Европе. Среди прочего, в нем есть очень забавный и по-своему говорящий момент – видимо, из каких-то итальянских записей: мимо лежащего в ванне отстранённого и тогда ещё божественно-красивого молодого Бейкера пробегает такой же молодой, но горячий, некрасивый, но по-человечески симпатичный Адриано Челентано – и это как встреча земной и внеземной цивилизаций: воплощённой жизненной энергии и воплощённой отстранённой меланхолии. Фильм вообще не дает однозначного ответа на вопрос, кем же и каким же в действительности был Чет Бейкер. За особенности характера, общения и самовыражения музыканта называли то неразгаданной загадкой, то мистическим интровертом, то хитрым, расчетливым и холодным манипулятором, использовавшим всех вокруг. Зато манеру игры, как и пения, все описывают практически одинаково: как неповторимо лиричную, мягкую, нежную, но лишенную сентиментальности – скорее, прохладно-романтичную, «интеллектуально-интимную». Действительно, Чет Бейкер, как типичнейший представитель cool джаза, уже играл музыку саму по себе «уравновешенную», интеллектуальную, изысканную, и при этом особенно тяготел к минорным тональностям, "pianissimo" – тихому звукоизвлечению, низкому и среднему регистру и как правило не использовал никаких «спецэффектов». Однако его исполнение, по своей сути противопоставленное «горячей» музыке, производит на всех удивительно сильное эмоциональное впечатление. Его лиризм так часто называют и подлинным, и глубоким, и тонким – однако почему-то хочется саму суть стиля и манеры Чета Бейкера определить как нечто, напротив, абсолютно безэмоциональное и отстранённое. Чет Бейкер завораживает не потому, что наполняет свою игру или голос какими-то глубокими эмоциями, а потому что он просто передаёт – или воссоздаёт – красоту мелодии и звука в чистом виде. Он как раз не добавляет никаких эмоций, не комментирует, не интерпретирует – просто переводит на язык трубы и голоса что-то прекрасное, что видит, слышит, чувствует, но вряд ли даже осознаёт. И возможно, потому что Чет Бейкер, по сути, ничего не создавал, а просто «переводил» для нас некую безусловно существующую музыкальную красоту, многие называли его талантливым, но не гениальным музыкантом. Например, сравнивая Чета с Майлсом Дэвисом, критики, хотя и отмечали большую чистоту исполнения белого трубача, говорили, что ему не достаёт новаторства Дэвиса, стремления последнего делать и находить что-то новое, экспериментировать, идти дальше. И действительно, Чет Бейкер не пытался никому ничего доказать, он делал только то, чего не мог не делать – играл музыку так, как ему нравилось. Потому что так, наверное, он как раз и не играл, а жил. А когда жил в обычном понимании этого слова – то есть занимался чем-то не столь ему близким и понятным, как музыка, – тогда уже ему приходилось по-всякому подыгрывать людям, обстоятельствам, тем или иным зависимостям. И сказать, что только труба была его настоящей любовью, будет не пафосным штампом, а констатацией факта. Чет Бейкер говорил, что был создан только для того, чтобы играть на трубе. Это была его абсолютная и главная потребность и единственный до конца ему понятный язык общения с миром, а всё остальное, возможно, имело довольно условное значение. И скорее всего, до людей и всего для них традиционно важного ему было, по большому счету, не очень много дела. Поэтому и стоит, наверно, больше слушать его музыку, чем пытаться рассуждать о причинах тех или иных событий в его «материально-физической» жизни. Музыка – красота абсолютно нематериальная, и именно из-за её бестелесности мы можем переживать её каждый по-своему, наполнять своими эмоциями и думать, что Чет Бейкер понял именно нас. Он будто создает музыкальный отпечаток-негатив, который мы проявляем, слушая его исполнение. Или Чет Бейкер сам и есть некий музыкальный инструмент – конечно, труба, – транслирующий чистые музыкальные формы, слушая которые, мы наполняем их собственным смыслом. Чет Бейкер играет на трубе, а мы – «проигрываем» на нем наши эмоции. Благодаря ему наши грусть и меланхолия могут превращаться во что-то настолько прекрасное, что уже как-то и перестаёт быть грустно.