История и истории

Веред Бен Саадон: "Продажи маген-давидов в мире бьют рекорды"
Роман Янушевский
Знаете ли вы, где находится географический центр Израиля? Ответ зависит от того, как высчитывать. Кто-то скажет, что возле Рамле, другой - в районе Хадеры, а жители Самарии уверены, что в районе поселения Бейт-Арье. за так называемой "зеленой чертой".
Для многих израильтян Иудея и Самария terra incognita, они много слышали о "территориях", но посещали далеко не все. Из-за этого порой возникают предубеждения. Когда говорят "поселенцы", то у многих перед глазами встает образ мужчины в вязаной кипе с автоматом. Это правда, но лишь отчасти. На самом деле еврейское население здесь делится на три примерно равные группы - "вязаные кипы" (религиозные сионисты), светские и ультраортодоксы.
В региональном совете Самария придумали, как преодолеть эти предубеждения. Там объявили о запуске проекта "Миллион на карте — путешествуем в сердце Израиля", в рамках которого будут проводиться экскурсии, лекции и различные культурные события. Цель - ознакомить израильтян с древней и современной Самарией, где "поселенцы" как пионеры-первопроходцы восстанавливают историю края, растят детей, строят дома, осваивают земли, превращая их в плодородные.
В последние десятилетия в Иудее и Самарии активно развивается сельское хозяйство. В том числе виноделие. Открылись новые винодельни, производящие достойное вино.
***
Супруги Веред и Эрез Бен Саадон основали свою винодельню "Тура" в поселении Рехелим. Она считается средней и производит более 100 тыс. бутылок в год. Они - люди религиозные, их вино - кошерное.
Я беседую с Веред Бен Саадон.
— Можете рассказать историю вашей семьи?
— Мне 48 лет. Я родилась в Голландии у нееврейки-матери и еврейского отца. Родители были студентами, учились в религиозной школе в Утрехте, изучали буддизм. Когда они спросили учителя, почему в этой школе не преподают иудаизм, тот не смог им внятно ответить. Их интерес вскоре привел к тому, что они совершили алию и прошли гиюр у раввина Корена. Сегодня родители живут в поселении Кохав-ха-Шахар, недалеко от моих свекра и свекрови - выходцев из Ирана и Марокко.
История семьи сложная: со стороны отца бабушка пережила Холокост. Очень похоже на историю Анны Франк, ей было 15 лет. В Голландии нашелся добрый человек, который её прятал. Она вела дневник. Когда у меня была бат-мицва, я получила от нее этот дневник в подарок и очень гордилась этим. И когда у дочки Аялы была бат-мицва, мы передали дневник ей. В итоге, мы вместе пошли в "Яд ва-Шем" и передали его туда на хранение.
Со стороны матери история иная: в семье были и те, кто сотрудничали с нацистами и преследовали евреев. Некоторые вещи - очень тяжелые для нас - мы узнали совсем недавно.
— Вы знакомы с потомками Праведника народов мира, который спас вашу бабушку?
— Два года назад мы встречались с ними в Голландии. Это было трогательно. Мы долго разговаривали, они рассказывали все, что знали. Мы договорились, что на 80-летие освобождения Нормандии (6 июня 2024 года) мы приедем на мемориальную церемонию и встретимся. А потом началась война...
— Война повлияла на ваше общение?
— Да. Моему отцу позвонил сын того праведника и сказал ему: "Слушай, наши внуки и особенно правнуки, не хотят участвовать в поездке из-за из-за геноцида в Газе. Они попросили нас больше не поддерживать с вами контакт".
Подумать только: четвертое поколение! Праведник переворачивается в могиле! Их прадед рисковал жизнью ради евреев, а они сегодня, наслушавшись СМИ, говорят такие вещи. И это после того, как они познакомились с нами, с нашими детьми, которые воевали в Газе. Это отвратительно... Если так думают они, то что говорить о тех, кто никогда в жизни не встречал еврея, не видел израильтянина и не представляет вообще, о чем речь?
— Почему все так изменилось?
— Нас никогда особенно не любили. Просто сейчас у них появилось оправдание. Тема Газы – триггер. К тому же в Европе сегодня очень много мусульман, политики подстраиваются под них, потому что они стали большой частью электората. Общий фон ненавистнический к Израилю и евреям. Очень много антисемитизма. Это влияет на большинство людей, живущих там. Как повлияло в свое время накануне Холокоста.
— Как вы считаете, это временное явление или надолго?
— Я думаю, Европа не вернется в прежнее состояние. Там слишком много мусульман и ненависти и очень мало евреев. Нужно репатриироваться в Израиль, пока еще возможно.
— А в США вы тоже чувствуете перемены?
— Да. Я езжу туда 14 лет по 3-4 раза в год. Раньше ничего подобного не видела. Теперь в супермаркетах стоят охранники, евреи носят с собой бейсбольные биты и держат оружие в машине. Они начали думать о том, чтобы продать свой дом - вскоре его либо отберут, либо придется отдать за бесценок.
Я познакомилась с молодой еврейкой, она ученая, занимается исследованием рака. Она рассказала мне, что в лаборатории в Нью-Йорке, где она работает, с ней нормально общается только один сотрудник. Остальные ее ненавидят и не разговаривают с ней.
— Как вы думаете, нас ждет новая волна репатриантов?
— Я уверена в этом. Возможно, не в ближайшие годы, а через десятилетие. Евреи в других странах начинают чувствовать себя очень некомфортно.
С другой стороны, в мире резко выросли продажи еврейской символики. Цепочки с маген-давидами очень популярны, их сразу раскупают. Все больше людей, несмотря на сложности и антисемитизм, не готовы идти на компромисс и скрывать свою идентичность.
— Антиизраильская атмосфера отразилась на вашем бизнесе?
— Конечно. Половину продукции мы продаем в США и Европу. Там становится все труднее. Европа сейчас сложное место. Даже в Англии и Франции, где еврейские общины покупают наши вина, стало тяжело продавать: у них мало денег, они не знают, что делать. В Бельгии у нас был заказ, в Норвегии, но и там непросто. Это уже не та Европа.
— Но есть еще Восточная Европа.
— Да, чехи замечательные люди, они всегда нас любили. Но ситуация сложная и там. У нас есть диплом из Чехии: они понимают в вине. Есть еще венгры, они нас тоже любят.
Еще одно влияние войны - нет туристов, раньше мы продавали им 30% вина. Поэтому я езжу больше в США и продвигаю наш продукт там. Другого выхода нет.
— У вас случалось такое, чтобы иностранные магазины, которые забирали у вас вина на реализацию, возвращали их?
— Да, были такие случаи. Недавно в США нам сказали: "Уберите израильское вино, не хотим его продавать". Даже в Тель-Авиве мне говорили: "Мы не готовы продавать ваше вино, потому что вы с территорий.." Несмотря на это, мы растем. Приходится работать тяжелее. Но, слава Богу, мы здесь.
— Расскажите про ваших детей.
— У нас их пятеро. Старшая – Аяла, у нее трое детей, они живут рядом. Сын Давид работает с нами, он недавно вернулся из Газы, потерял более 50 друзей на войне. Дочь Шахар – офицер ВВС, у нее маленькая дочь. Сын Йонатан служит в спецподразделении "Эгоз", он тоже потерял друзей в этой войне. Младшая – Халель-Смадар, ее имя состоит из двух частей. Первая часть - это хвала земле. Вторая, Смадар, - это благоухание цветущего винограда.
— Когда вы основали винодельню?
— Первые виноградники мы посадили в 1996-1997 годах в районе Шхема, а затем переехали сюда, в Рехалим (Самария). Винодельню открыли в 2003 году.
— Кто из вас делает купажи?
— Мой муж Эрез. Он наш главный винодел. Я делаю только розе. Но пробуем мы вместе. Кстати, у женщин больше вкусовых рецепторов, чем у мужчин.
— Где вы учились виноделию?
— Эрез — в колледже "Тель-Хай", а я — в Ариэльском университете. После этого, разумеется, очень много учились в жизни.
Мы очень любим Эрец-Исраэль и хотим через ее плоды и вино показать всему миру, насколько хороша и прекрасна эта земля.