Марк Горин
Представляете, было время, когда даже про Первую мировую войну никто не знал. А когда говорили «идём на войну» или в газетах писали «театр военных действий» (ничего себе, театр!), то имели ввиду Русско-японскую. Крейсер «Варяг», «Наверх, вы, товарищи все по местам!» и так далее. Вот на эту самую войну из местечка над Днестром призывали в российскую армию моего совсем молодого дедушку Айзика Абрамовича Горина. Вы может знаете, а может и нет, но в царской России никто людей по национальностям не делил и «5-ой графы» не было. Люди делились по тому, кто в какого Бога верит, то есть какого ты вероисповедания.
В общем, призвали из местечка 28 добрых молодцев иудейского вероисповедания и повезли «на сопки Маньчжурии»: с самого крайнего Запада империи на самый её Дальний Восток. Ни фига себе! Это по нынешним временам, ежели по железнодорожной дороге, больше недели, а уж тогда несколько месяцев – это точно. Тем более это был не пассажирский, не курьерский, а самый простецкий воинский эшелон. Куда он денется? Что, без него война закончится? А и закончится, так тоже неплохо…
Короче, едут они себе, и тут начинают иудейские молодцы понимать, что весна уже за вагонными окнами и дело приближается к празднику Песах! И всё бы замечательно, но домашний припас, разумеется, давно кончился, а то, чем их кормят, «кошер» мало напоминает. Поначалу, рассказывал дедушка, они как-то ещё стеснялись, отворачивались, но хоть в миске и не «кошер», но есть то хочется – стали привыкать потихоньку. Но это в дни обычные. А в Песах как? Песах – дело серьёзное. Как быть? Голодать? Ну, знаете…
В общем, эта компания евреев-земляков подступила к моему дедушке и угрюмо спросила: «Айзик, что будем делать? Мы же на Песах ихнее есть не сможем.» Примерно так звучали в переводе с идиша те серьёзные предостережения. Почему они пришли именно к дедушке? Объясню: родители дедушки владели единственным магазином в местечке, потому дед ходил, как сказали бы сегодня, «в авторитете». К тому же он, в отличие от большинства участников памятной беседы, прилично знал русский.
В общем, куда было деваться? Народ требует! И дедушка пошёл к командиру эшелона. Полковник ехал в другом вагоне, дед объяснил дежурному офицеру, что у него дело государственной важности и на его удивление к командиру пустили.
— Ну? – безразлично спросил немолодой усатый полковник, увидев еврея в солдатской форме.
— Рядовой Горин, господин полковник, — представился дед по уставу. – Разрешите обратиться?
— Слушаю, — уже с некоторым вниманием сказал полковник
— Виноват, господин полковник, но есть очень серьёзный вопрос. Дело в том, что приближается главный еврейский праздник Песах. И в эти дни нам нельзя кушать общую пищу, только свою. Не ругайте нас, мы ничего плохого не хотим. Но – права не имеем. Вера не разрешает. Евреи не могут нарушить запрет веры.
— Так уж и не могут? – ухмыльнулся полковник.
— Не могут, — подтвердил дедушка.
— Вот же, жестоковыйное племя! — с некоторым оттенком уважения отметил полковник. – И что делать предлагаешь?
— Понимаете, господин полковник, у нас впереди Иркутск, там есть еврейские купцы. Таким ходом добираться туда недели две или около того. Как раз к празднику должны быть. Если вы разрешите и дадите мне дорожные документы, то я сяду в пассажирский поезд, доберусь до Иркутска раньше вас, достану, что полагается и встречу наш эшелон со всем необходимым.
Родители дали дедушке с собой немного денег, и он их берёг на особый случай, который вот и настал.
Полковник недоверчиво посмотрел на деда, вызвал дежурного офицера и велел выписать рядовому Горину «подорожную» и командировочные на десять суток.
— Расписаться-то можешь? — спросил полковник.
— Так точно, ваше высокоблагородие, — рявкнул ошалевший от счастья дед.
— Молодец! – похвалил полковник. — Службу знаешь! Приедем в часть, похлопочу, чтоб унтера дали. Хотя ты ж на молитву строить не можешь. Ладно, иди. Всё равно, молодец!
Когда эшелон прибыл в Иркутск, его встречали две празднично наряженные подводы, на одной из них сидел мой дед в солдатской форме. А в подводах стояли 28 корзин с кошерной едой и вином. Даже миски новые не забыли положить тамошние единоверцы.
Вагон свой евреи накануне праздника драили как никогда, под каждую полку заглядывали, освободив от уборки остальных. Взводный дивился и головой крутил: «Смотри-ка… И чего они там лазят? Будто ищут что-то.».
Дедушка рассказывал, что в первый седер у них в вагоне шёл пир горой, а их гойские товарищи с удовольствием угощались и вином, и закуской «от евреев», а песни пели и на идише, и на русском, и на украинском, и на молдавском…Когда уже все были в хорошем настроении, заглянул полковник. Дежурный офицер закричал «Смирно!», но тот махнул рукой, мол, пусть сидят. И, обернувшись к офицеру, тихо сказал: «Этих до утра не трогайте, — и добавил, подняв палец. – У них праздник!»
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев