«Уран», «Малый Сатурн», «Кольцо», Острогожско-Россошанская, Воронежско-Касторненская – так назывались наступательные боевые операции Красной Армии в сражениях от Сталинграда до Воронежа.
Из наших мест начинался путь на Берлин, путь к Победе.
В это время всходило солнце...
Большая речная излучина на среднем Дону стала мес-том схваток боевых на северном фланге в декабре 1942 – январе 1943 годов.
Мало кто знает – в самые решающие дни наступления частей Красной армии не только в самом Сталинграде, но и в воронежской глубинке – на донском плацдарме прямо на передовой в Верхнем Мамоне и в окопах близ села Щучье, чуть южнее – в Талах и Кантемировке тоже на передовой и в крестьянской хате, где заседал штаб Третьей танковой армии, побывали представители Ставки Верховного Главнокомандования, наши прославленные полководцы Георгий Константинович Жуков, Александр Михайлович Василевский и их соратники…
История Сталинградской битвы и сражения на земле Воронежской важна во всех подробностях. Будь то оборона знаменитого дома Павлова, бросок на вражескую амбразуру над донской кручей в верхнемамонском селе Дерезовка вологодского парня сержанта Василия Прокатова, или пленение фельдмаршала Паулюса. В этом же ряду освобождение оккупированной части нашей Воронежской области, где были разгромлены армии германских сателлитов – Венгрии и Италии.
Те часы и дни запечатлены в рассказах фронтовых корреспондентов на страницах ежедневной красноармейской газеты «За честь Родины».
Четверг 21 января 1943 года, № 21:
«Как была взята Россошь
Сотни и сотни машин… Орудия и снаряжения… Беспорядочные клубки оборванных проводов…Колонны пленных… Вот всё, что осталось от дивизий Гитлера и Муссолини.
Нет, пожалуй, не всё.
Большой казённый дом с высокими зелёными воротами, с вызывающей и страшной вывеской: «Тюрьма местной полиции».
Тишина. Здесь нет живых, за воротами лежат мёртвые стражи этого страшного застенка. Они не успели бежать. Дальше, за первой же дверью – те, кого они замучили и за смерть которых они заплатили смертью.
Мрачная груда смёрзшихся тел. На лицах нет черт или выражений. Выколотые глаза, отрезанные уши и носы. Женщины рядом с пленными бойцами, старики вместе с детьми. Позже, когда утихнет стрельба и население выйдет из погребов, мы узнаем имена этих замученных людей. Это советские граждане, павшие ужасной, мученической смертью только за то, что они любили свою Родину.
О том, что происходило в городе в течение предыдущих дней, нам рассказал гражданин Хоменко. Вчера немцы и итальянцы жили здесь довольно спокойной жизнью. Фронт был далеко на юге в районе железнодорожной станции Митрофановка.
Но вдруг на центральном шоссе появились советские танки. На полном газу они мчались к городу и вели огонь. Это были танки командира Алексеева. Они имели чисто разведывательную задачу. Мотопехота была ещё позади…
Легко представить себе, какое впечатление произвело такое неожиданное появление советских машин. Дело было ранним утром (15 января 1943 – П.Ч.), и недавно спавшие спокойным сном враги выскочили из домов и пустились кто куда. Паника была невообразимая. По городу бродили толпы итальянцев, искавшие места, где можно сдаться в плен. Немцы старались «навести порядок», стреляли в деморализованные толпы своих «союзников».
Но теперь (спустя сутки, 16 января – П.Ч.) в бой вступили и танки командира Иосифова. Танкисты, отлично маневрируя, почти без потерь ворвались в город, смяли вражеские огневые точки, расстреляли расчёты орудий, открыли путь пехоте, а сами двинулись дальше.
Тем временем к городу подходили мотострелковые подразделения командира Фесина. С высоты, где расположился командирский наблюдательный пункт, сквозь предутреннюю дымку были видны отдельные дома и улицы.
В городе спокойно, ничто не выдаёт присутствие противника. Разгромленные, крепко побитые и насмерть перепуганные нашими танками, гитлеровцы забились в подвалы.
Товарищ Фесин с возвышенности осмотрел город, подступы к нему и поставил перед командирами задачу.
Батальону командира Щенникова предстояло овладеть хутором Есауловка, железнодорожной станцией Россошь. С юго-восточной стороны на город должен наступать батальон Беляна, с фронта – батальон Кулиша. Командиры взводов и рот ещё раз напомнили бойцам, как надо действовать в уличном бою, разъяснили им направление движения, проверили вооружение и наличие боеприпасов.
Дан сигнал на наступление.
Продвигались быстро, стремительно. Искусно маскируясь на местности, бойцы перекатами занимали один рубеж за другим. Сначала фашисты молчали, но когда наши подразделения подошли вплотную к окраинам города, они открыли оружейный и орудийный огонь.
Но ничто не могло остановить стремительного натиска советских воинов. Они смело рвались вперёд, занимали улицу за улицей, выкуривали врагов из подвалов и чердаков.
Упорное сопротивление оказал противник на железнодорожной станции. Здесь немцы и итальянцы пустили в ход все свои огневые средства и резервы. Шесть раз гитлеровцы поднимались в контратаку, в бой бросали свои танки. И все попытки гитлеровцев удержаться на станции потерпели крах. Батальон Щенникова стойко отражал контратаки врага и упорно продвигался вперёд. Бойцы дрались, как львы. Они беспощадно уничтожали сопротивлявшихся фашистов. Личную храбрость и отвагу в этом бою проявил сам капитан Щенников.
Жаркая схватка разгорелась в районе церкви, на Октябрьской площади. Здесь враг создал узел сопротивления, густо насыщенный огневыми средствами. Они открыли по наступающим сильный огонь. Артиллеристы третьей батареи прямой наводкой били по фашистам, разрушали их укрепления, огневые точки. В воздух взлетали бесформенные обломки укреплений.
Орудийный расчёт сержанта Черчилова вдребезги разрушил несколько укреплённых точек, уничтожил несколько десятков фрицев.
Храбро и мужественно дрались с врагом автоматчики лейтенанта Абдулиева. Немцы и итальянцы, стремясь задержать наше наступление и прикрыть свой отход, насажали в дома и подвалы своих солдат и офицеров, вооружённых автоматами, противотанковыми ружьями и лёгкими орудиями. Они надеялись на свои заслоны прикрытия. Но не дремали автоматчики товарища Абдулиева. Бойцы, продвигаясь от одного дома к другому, ещё прочёсывали местность, выкуривали фашистов из своих берлог, уничтожали тех, кто сопротивлялся.
В коротких уличных боях рота автоматчиков уничтожила не одну сотню гитлеровцев, взяла много пленных.
К исходу дня город Россошь был очищен от фашистской нечисти. Только на железнодорожной станции ещё раздавались орудийные выстрелы, разрезали морозный воздух очереди пулемётов и автоматов. Там шёл бой. Батальон Щенникова всю ночь сражался с врагом. К рассвету и он сломил сопротивление противника.
Боевая операция завершена успешно, наши части уничтожили в боях за Россошь до полутора тысяч немцев и итальянцев, взяли 1200 пленных. Наши части стремились вперёд.
* * *
Город начинает оживать. У дома с табличкой «Комендант города» уже толпится народ.
К капитану Ворошилову приходят бойцы, конвоировавшие пленных. Приходят группы красноармейцев, освобождённых из вражеского плена.
В городе десятки трофейных складов. Комендант распоряжается о караулах. Завтра состоится митинг над братской могилой павших за освобождение города. Это будет первое собрание, на которое население после оккупации придёт с открытой душой. Люди склонят свои головы над святой могилой павших в боях защитников и освободителей города.
Россошь оживает. Ей предстоит новая, бурная жизнь.
Савва Голованивский.
Ф. Орешкин».
* * *
Начало 1973 года. Жители нашего городка среди чернозёмных полей готовились к празднику – здешнему Дню Победы. Шестнадцатого января уже в тридцатый раз отмечали освобождение от немецко-итальянских оккупантов. Мне, в ту пору – журналисту районной газеты, выпало готовить к печати раздел «письма в редакцию». Одно из них прислал участник тех боёв рядовой пехотинец Илья Васильевич Калачёв, проживавший в городе Волгограде на улице Еловой, 13. Тринадцатая мотострелковая бригада Ивана Ивановича Фесина шла вслед за танкистами 106-ой бригады Ивана Епифановича Алексеева. Они днём ранее, пятнадцатого января, смертью смерть поправ, нанесли первый удар по врагу.
«Мне очень хочется обратиться к читателям, – писал воин, – с просьбой, но не знаю, с чего и как начать...
Я – участник боёв против гитлеровских фашистских полчищ с первого месяца войны. Многое пришлось пережить. Кое-что постепенно стирается в памяти. А вот один момент никак не выходит из головы. Это было в конце 1942 года. После отдыха 13-я мотострелковая бригада, в которой я служил, вернее, воевал, погрузилась в эшелон, и через несколько дней мы прибыли в Калач (воронежский). А из Калача пошли к реке Дон.
Зима была очень снежная и морозная. Шли днём и ночью, по бездорожью. Ночью достигли большого населённого пункта, расположенного прямо над Доном, кажется, Верхний Мамон. Нам сказали, что мы вливаемся в 3-ю танковую армию генерала Рыбалко. Потом мы направились к Кантемировке. А затем наш 1-й стрелковый батальон пошёл дальше.
Вечером в пути командир роты старший лейтенант Лобанов поставил нашему взводу задачу: оторваться от батальона и идти впереди него форсированным маршем. И мы, действительно, пошли очень быстро. Очень устали, хотя у нас, кроме боеприпасов, с собой не было ничего.
Ночь была морозная – аж дух захватывало. Но нам было жарко. А утром дошли до села, что буквально недалеко от города Россошь. И в это время солнце стало всходить – очень яркое, хорошее. И день наступил безветренный.
Когда мы пошли из этого села в город по льду речушки (название её не знаю), то фашисты стали по нас стрелять. На этой речке, то есть на льду, у нас ранило двух товарищей, в том числе командира взвода. Решили занять окраину города, и быстрым рывком вбежали на первую улицу. Но слева, со стороны церкви, по нас открыли сильный автоматный и пулемётный огонь. Среди нас оказались ещё раненые. Со мной во взводе был хороший друг, Антанец Иван. Посоветовались и решили ожидать подхода нашего батальона. Вскоре наши подошли, и мы все пошли очищать город от немецко-итальянских фашистов.
Вскоре вместе с Антанцем оказались возле тюрьмы. Вбежали на её территорию и сразу увидели у стены груду расстрелянных тел. Советские граждане были, по-видимому, расстреляны здесь ночью или перед утром. Я и Антанец заскочили в помещение тюрьмы, на первый этаж. Когда я открыл «окошко-кормушку» первой камеры слева, то там было столько наших людей, что они, по-моему, даже сидеть не могли из-за того, что их было так много. Мы крикнули: «Дорогие товарищи, это мы пришли, советские красноармейцы!». Люди стали наперебой протягивать нам руки. Но открыть камеру было нечем, да и от товарищей нельзя было отставать...
Мы ушли продолжать бой.
Я очень хочу обратиться к тем товарищам, которые, находясь в тюрьме, впервые увидели советских солдат. Помнят ли они этот счастливый день их спасения?
Да, ещё в нашем батальоне воевал мой хороший фронтовой товарищ старшина Саша Лопарев, уроженец Воронежской области, вместе с которым мы участвовали во многих боях. Отзовитесь, дорогие товарищи!
С уважением – Илья Калачёв».
Пётр ЧАЛЫЙ.
Окончание следует.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 9